Сериал «Лимитчицы»: как на зоне побывала

Когда шьёшь или вяжешь, главное найти правильный сериал: чтоб не уснуть – раз, чтоб не очень увлекал – два. Сериал «Лимитчицы» превзошёл все ожидания – и бог с ним, с вязаньем

Все изображение из Сети. И с первого же снимка - достоверность, оптимизм, жизнеутверждающие улыбки!

Пару раз я натыкалась на воспалённые обсуждения сериала, который идёт, на минуточку, на втором государственном канале. Дискуссии разгорались вокруг длины юбок героинь и их фактуры: носили ли такое в 70-е, и достаточно ли мясисты главные героини.

Леди и джентльмены, мне есть что сказать. Позвольте представить, как я себе представляю творческую заявку на данный сериал – который покажут на государственном канале. Ну, как вижу «начало славных дел».

Итак, творческое задание.

Объект: история о любви и дружбе трёх юных ткачих на Ивановской прядильной фабрике.

Детали: героини должны обладать отрицательной харизмой и отрицательными же актёрскими способностями – то есть вообще никак. Это касается всех героев, даже второстепенных и массовки. Им должно быть неподвластно изображение таких базовых эмоций, как дружба, симпатия, привязанность, ненависть, горе, любовь. За улыбки в кадре – штрафовать и, не исключено, допускать физическую расправу. Все диалоги должны произноситься бесцветным блёклым голосом, чтобы зрители помышляли о суициде – те, что не уснули.

Сама история должна быть максимально нелогична, «высосана из пальца» - это ещё мягко, постарайтесь высосать из полена. Характеры героев ни в коем случае не описывать в положительном ключе, строго исключить такую возможность. И не давать зрителю возможности составить представление о них в житейских ситуациях: все должны быть одинаково мерзкие, а есть кто выделился в сторону приятности – об этом пусть скажет третье лицо и походя. НЕ МЕНЯЯ ОТСУТСТВУЮЩЕГО ВЫРАЖЕНИЯ ЛИЦА И ИНТОНАЦИЙ ПОНОМАРЯ!

Не допускать возможной симпатии (или хотя бы сочувствия) к героям: все должны вызывать минимум изумление по поводу глупости, максимум отторжение.

Быт в кадре: максимально тёмный и мрачный. Если деревня – то на грани выживания, при демонстрации поля пускать закадровую русскую песнь – позаунывнее, чтобы атмосфера. Допотопные орудия труда и разваливающиеся дома (в семидесятых! В успешном колхозе!) – маст хэв.

Если прядильная фабрика – то в серых тонах, чтобы передать атмосферу безнадёжности. Но! В раздевалках ткачихи должны расхаживать в нижнем белье, по случаю и без оного – чтобы задремавший зритель оживился.

Общение между ткачихами допускается исключительно в садистском ключе: травля, издевательства, интриги, соперничание из-за мужчин и очереди на койку в общежитие/квартиру. Мысль, что коллектив мог быть воспитателем и второй семьёй, не позволять даже намёком! Склоки, драки, измены, нарушение ТБ, наплевательское отношение к труду, глумление над социалистической идеологией – должно быть показано с задействованием всех технических и психологических средств.

Когда ткачихи не заняты работой и взаимным шпынянием, они долго и эффектно переодеваются. Будто знают, что за ними оператор подглядывает!

Три якобы подруги-ткачихи не должны допускать взаимной заботы. Воровать друг у друга деньги, платья, мужчин, закладывать и стучать – непременно. Но даже эти отрицательные проявления должны быть исполнены безыскусно с т.з. актёрского мастерства. Чтобы зритель бился головой о стену: «Бог с ним, с сюжетом, но хотя бы изобразить человеческую эмоцию они могут?» Зритель должен чётко уверовать, что киборги нас уже завоевали и даже играют в кино.

После работы ткачихи идут в пивную, где одни мужики с воблой и пивом. Но их это не смущает, пивнушку называют "пивбаром". Эх, хипстерятня, учите матчасть!

Главная мужская роль: по замыслу альфа-самец, мастер участка. Выбрать на роль мужчину, который подтвердит пол паспортными данными - достаточно. Наличие мужской харизмы в актёре строго возбраняется. Зритель обязан все серии подряд недоумевать, за что этого телёнка бабы любят.

Во, нормально. И чтоб никакой мимики!

Штрихи к портрету главного героя: не знает, чего хочет; крайне неразборчив в выборе женщин – кто позвал, за тем и идёт; жениться на словах не хочет, но по факту то и дело предлагает разнообразным женщинам. Выражение чувств, признания в любви – с мёртвым выражением лица и тусклым голосом. Зрители должны завалить редакцию письмами с просьбой провести освидетельствование актёра на предмет кататонического синдрома. Написанием писем зритель займётся, когда вырвет на голове все волосы с криком: «Кто вам диалоги составлял?» (нелогичные и глупые, как мы помним).

Фоновая картина: напомним, всё серо и суицидально. Второе требование – съёмки исключительно в одно время года, и зритель должен сломать голову, гадая, весна это или осень. Но мы скажем, что вечное лето! Майскую демонстрацию снимать на фоне рябин с АЛЫМИ гроздьями. Объяснение в любви – на летней зорьке, когда пар изо рта валит и иней на траве.

И главное – никакой хронологической последовательности! Зритель должен сам отгадывать временной раздел, отделяющий от событий в предыдущей сцене.

Обычные бытовые условия советского труженика. С призрачной надеждой на улучшение

Сверхидея: показать социалистический быт и общество сугубо в неприглядном свете. Алкоголизм, супружеская неверность, домашнее насилие, отсутствие духовных побуждений и роста, крайняя меркантильность, адюльтеры с целью личной выгоды, подпольное самогоноварение и аборты – ключевые точки, которые должны найти отражение на экране.

Результат просмотра сериала: с заданием съёмочная группа справилась полностью.

Рекомендуемое поощрение: всех сжечь.

Принудительно изолировать творческую группу в полном составе. В условиях изоляции непрерывно им демонстрировать фильмы «Девчата» (СССР, 1961), «Семь нянек» (СССР, 1962), «Высота» (СССР, 1957), «Весна на Заречной улице» (СССР, 1956), «Дело было в Пенькове» (СССР, 1957).

Далее у всех изъять дипломы. И паспорта, чтобы тотально исключить возможность занимать творческой деятельностью. Точнее, любой деятельностью.

У меня всё, давайте следующий сериал!