Армянская Апостольская Церковь (ААЦ) – является одной из древнейших поместных церквей христианства и принадлежит к семье т. н. нехалкидонских или древневосточных церквей. У Армянской церкви и армянского народа богатейшая история, в том числе многочисленные попытки диалогов и соединений с Православной церковью. Древность традиций, тяжёлый исторический путь, собственное уникальное богословское развитие выделяет Армянскую церковь среди сообщества дохалкидонских церквей, а исторические связи армян с Россией заставляют нас взглянуть на неё с особым интересом.
Об одной из самых известных попыток соединения Православной и Армянской церквей, Православная энциклопедия пишет так:
«В эпоху Киликийского арм. гос-ва, несмотря на сложную политическую обстановку на Ближ. Востоке, вновь происходит активизация взаимоотношений между правосл. и Армянской Церквами, достигшими во 2-й пол. XII в. наибольшего продвижения в деле церковного объединения. При имп. Мануиле I Комнине Византийская империя, удерживавшая значительную часть арменизированной Киликии, стремилась к установлению контактов с ААЦ, рассчитывая на поддержку армянами своей политики на Ближ. Востоке. В нач. 1165 г. брат католикоса Григора III еп. Нерсес (буд. Нерсес IV Шнорали) встретился с великим протостратором Алексеем, зятем императора и наместником Киликии, к-рый от имени Мануила просил изложить вероучение ААЦ для рассмотрения возможности церковного воссоединения. В 1166 г. такое изложение было составлено католикосом Нерсесом IV, занявшим престол после Григора III. По мнению тщательно исследовавшего этот документ И. Троицкого, оно наиболее полно и обстоятельно излагает учение ААЦ».
В 1169/70 и 1171/72 гг. для ведения дальнейших переговоров имп. Мануил направил в Киликию делегацию греч. богословов во главе с Феорианом. Между греками и Нерсесом состоялись длительные консультации, в ходе к-рых удалось отказаться от предрассудков (армяне считали греков несторианами, а греки армян - последователями Евтихия). После переговоров Нерсес отправил Мануилу письмо, в к-ром, отметив сближение позиций с правосл. Церковью, вновь изложил учение ААЦ о Св. Троице и Иисусе Христе. После новых переговоров с Феорианом Нерсес решил созвать Собор ААЦ для окончательного объединения. Собор был созван уже после кончины Нерсеса IV его преемником католикосом Григором IV в г. Ромкла (Румкале) на Евфрате (1178). На Соборе присутствовали 33 виднейших арм. епископа, к-рые, изучив присланное из К-поля исповедание веры, объявили о своем согласии с ним. В Соборном послании указывалось, что исследование древних св. отцов привело Церковь к выводу о том, что во Христе присутствует «неизреченное соединение двух естеств»; епископы провозгласили, что «воистину у нас Един Господь, едина вера, едино крещение, Един Бог и Отец всяческих, иже над всеми, и через всех, и во всех нас». Собор подтвердил осуждение ересей Ария, Македония, Павла Самосатского, Нестория и Евтихия. Было подтверждено признание Никейского, К-польского и Эфесского Вселенских Соборов, а также Поместных Соборов в Анкире, Кесарии, Неокесарии, Гангре, Лаодикии и Сардике (все IV в.). В то же время Халкид. Собор в актах Собора в Ромкле никак не упоминался, кроме того, подчеркивалось, что объединение Церквей должно проходить не по примеру хозяина и слуги, а как равных с равными, на основании Библии и Свящ. Предания. Делегация ААЦ, отправленная в К-поль с актами Собора, не смогла добраться до визант. столицы из-за военных действий в М. Азии. В следующем 1180 г. умер имп. Мануил, и переговоры о вере прекратились.
Данное догматическое изложение католикоса Нерсеса IV затрагивает триадологию, христологию, учение о Воплощении Армянской церкви, обрядовые вопросы и вопросы церковного Предания. В 1847 году данное творение (кстати, весьма положительно воспринятое императором Мануилом и константинопольским патриархом Лукой (1156-1169)) армянского католикоса было переведено на русский язык Александром Худобашевым. Ниже приводится полный русскоязычный текст первой части изложения «О учении»:
Изложение веры Церкви Армянской, начертанное Нерсесом, Католикосом Армянским, по требованию Боголюбивого Государя Греков Мануила
Скудость в мыслях и слове не позволяет нам дерзновенно приступить к умозрениям выше сил наших и влить в пространное море ведения вашего хотя одну чашу воды слова, или к эфирному огню мудрости вашей, приобщить один от скудных лучей ума нашего. Только повеление Самодержавного Величества Твоего, переданное нам чрез служителя Высочайшего Двора Твоего, и предписывавшее нам представить на письме объяснение касательно исповедания нашей веры, ободрило нашу слабость.
Да и Божия заповедь велит давать, что только имеешь, всякому просящему, большому или малому. Если же всякому надлежит давать, то тем более Вышнему из всех. Побуждаясь этим, и мы с удовольствием исполняем требуемое. Не к новому строению полагаем мы основание, но открываем здание, построенное из превосходных и несгораемых веществ на основании Апостолов, Пророков Православных Учителей, не красноречием руководясь, которому мы не учились, но управляясь истиною Святого Духа, как вразумлены мы от носящих Его в себе. Хотим начертать мысли наши, не думая скрывать какую либо тьму еретичества под видом православия, как думают о нас некоторые, заражённые недоверчивостью, но объясняя на письме только то самое, что имеем в невидимой душе, приводя во свидетели Духа, видящего мысли наши и сердца, всеиспытующего и судящего.
И хотя мы и прежде сего представляли уже объяснение веры через боголюбивую особу, на прочтение ваше, и находили бы излишним делать повторения об одном и том же, памятуя изречение, что многословие утомляет слух: тем не менее, как подобное объяснение по повелению, доставленному нам от Вашего Величества, требуется от нас определительно, – мы всячески готовы исполнить волю вашу, и к прежнему изложению присовокупляем и нижеследующее объяснение, дабы двукратное и троекратное повторение, как новые свидетели, подтвердили истину слов наших. И так приступаем к изложению.
а) О учении
Научаясь от святых Отцов, исповедуем мы, что Отец отличен по лицу, не рождён и безначален; Сын рождён от безначального Отца, но не по образу тварей и вневременно. И Св. Дух исходит и посылается от Отца неизреченно.
Отцом называется Отец потому, что Он есть вина рождения Сына и исхождения Св. Духа.
И Сын именуется Сыном, не по какому либо чувственному рождению, каково наше плотское, как то полагают слепые умом, но потому, что Он рождён от естества Отча, а не сотворён – только способ рождения его непостижим для тварей.
Называется Он единородным потому, что никто другой, ни до Него, ни после Его не был рождением Отчим.
Нарицается Словом, потому что Его рождение неистленно, подобно нашему слову, рождающемуся от ума.
И не прежде Отец, а потом Сын, как это свойственно тленной природе человека при деторождении. Но, как вечен Отец, так вечен и Сын в вечном Отце и совечен Ему от начала и до конца, подобно лучам при солнечном осиянии; потому что не прежде солнце, а потом свет, но в одно и тоже время показывается то и другое. Так и Свет Сын происходит от Света Отца и с Ним совечен. И как нет лучей без света и нет изображения без подлинника, так и Отец не был никогда без Сына, ни Сын без Отца; ибо Он есть сияние славы и образ ипостаси Его (Евр. 1:3). Слава есть Отец и свет славы Сын; подлинник есть Отец, и образ невидимого Бога Отца есть Сын. Потому Сына Отчего мы исповедуем единосущным и участвующим в творении.
Исповедуем и Святого Духа, воистину Духом Божиим, и не сравниваем Его по единоимённости с духами созданными, так как и единого по естеству Сына не равняем в благодати с другими сынами Божиими. Ибо Святой Дух уже тем, что нарицается Божиим, отделяется от духов сотворённых.
Происходя от безначального Отца безначально, Он есть лицо совершенно непостижимое и неизреченное для твари. По существу своему исходя от Отца единого, а по силе и благодати равен будучи Отцу и Сыну, как видно из тех слов Сына о Святом Духе, не от Себя говорить будет, но от Моего возьмет и возвестит вам, ибо все что имеет Отец, есть Мое (Ин. 16:13-15), Он не имеет начала во времени, ниже изменения в смене видов, как подлежат этому твари, но испытует непостижимые глубины Божии (1Кор. 2:10) и объясняет неведомые тайны Его; сосуществен Отцу и Сыну по вечности и сопричастен делу творения, как равносильный и равночестный.
Исповедуем, что эти три лица совокуплены и соединены в едином Божестве; не отделяем их одно от другого по естеству, как думал Арий, приписывавший сотворённость и временность Сыну, но веруя познаём во Святой Троице единое естество, единое владычество, единую силу и единую славу; равно не следуем мнению Еврея Савеллия Либийского, сводя три лица в одно, но отличаем неразделённых и соединяем различных по православной вере святых Отцов.
Исповедуем три лица, но не более и не менее этого числа, и естество единое, не разделяя его на трое, по числу лиц, как так научилась Церковь из славословия Серафимов, трёх славословимых совокуплять во единое владычество и Божество. Из того, что Отец не рождён, а Сын рождён, и Дух Святой исходит, не следует, чтоб они различались между собою по естеству, как Адам, Сиф и Ева; ибо, хотя один из сих есть нерождённый, другой рождён и третья нерождённая, однако же оба последние отделяются от Адама по самому естеству.
Ни одному из трёх равночестных лиц, не приписывается предпочтение перед прочими по естеству; и хотя Отец нарицается великим, но Он велик по первовиновности, а не по естеству. Ибо по естеству Он равен Сыну и Святому Духу; и Божество Отца не было когда либо несовершенно, сначала в малом виде, а потом время от времени приходя в большее совершенство; как будто бы некогда Он был не Отцом, за неимением Сына; и немудрым, за не содержание в Себе Мудрости; и несильным, по небытию при Нём Силы (так как Иисус Христос, по слову Апостола, есть Божия сила и Божия премудрость (1Кор. 1:24); и несловесным, за не существованием при Нём Слова, которое, по слову Евангелиста Иоанна, и вначале было уже у Бога; и не содержащим жизни, по той якобы причине, что было некогда, когда не было при Нём животворящего Духа. Но Отец есть всегда Отец, не отменно имея в Себе Слово, Силу и Мудрость и Живот; а Сын есть вечный Сын Отца и присно с Отцом; равно и Святой Дух есть вечно Дух Божий и вечно с Богом Отцом. Отец есть вина, а Сын и Святой Дух суть от вины безвременно и безвиновно. Отец – не имеющий ни от кого начала; Сын и Святой Дух – имеющие начало от Отца, но прежде времени и естества, сотворившие с Отцом время и всё, что во времени, разумные и чувственные создания, приведённые из небытия в бытие.
Исповедуем, что единое из трёх лиц, Сын, по изволению Отца и Духа Святого, по благовестию Архангела Гавриила, низошёл на землю, Им сотворённую и Им всегда содержимую и хранимую, пребыв неотлучно, откуда низошёл; – и вместился во чрево Девы невместимый в тварях; прияв от Неё наше греховное и тленное естество, душу, ум и тело, – смешав* соединил с безгрешным и чистым естеством своим, и соделался единым, с ним нераздельным, не переменив естества тела в бестелесность, а только греховное тело соделав безгрешным, и тленное нетленным, и смертное бессмертным. Не переменяемый, – в самом соединении сохраняя Божеское и человеческое естество, – благоизволил девять месяцев пребывать и носиться во чреве, родиться от Девы, оставив девство неповреждённым, нерастленным. И Тот же самый, рождённый от Отца бестелесно, родился от матери с телом, и, Сын Божий соделался сыном человеческим, не так, что один есть Сын Божий, а другой сын человеческий, чем единый сын разделился бы на двоих, по превратному учению Нестория.
Ибо Слово не в тело вселилось, но отелесилось, не изменением, а соединением, и во чреве Девы не творчески сгустило Оно Себе тело, как думают некоторые неправомыслящие, но от Девы прияло тело, совсем не чуждое Ей, но от Её же естества заимствованное; и не призрачно прошло через Неё, как бы через канал какой, как превратно умствовал Евтихий, и его единомышленники; но – истинно приняв тело от состава Адамова в новое смешение и чудное сочетание выше всякого примера и сравнения.
Потому что Творец с творением от начала веков не составлял такого смешения и соединения; только в малом, и отнюдь не во всём, уподобляется смешению души с телом соединение Бога с человеком, как о том и Горигорий Нисский говорит в книге о естестве человеческом, в слове касательно соединения души с телом. Свидетельствует о том даже Порфирий, борзый на язык противник Христов (ибо сильны у врагов свидетельства о нас, неопровержимые никакими возражениями). Сей Порфирий, во втором слове своём, пишет так: нельзя говорить, чтобы существу какому невозможно было пребыть в целости другого естества, быть в другом и сохранить целость собственную, не изменяя своего величия, но видоизменяя его сочетанием, его действенность. Он (Порфирий) говорит это о соединении души с телом. Если теперь на счёт души, по причине её бестелесности, справедливы слова сии: сколь же более должны быть они верны касательно Слова Божия, по истине несравненно бесплотнейшего?
И мы, согласно с сим, веруем, что Слово, соделавшееся плотью, по слову Евангелиста Иоанна, не в плоть превратилось, утратив своё естество, но соединясь с телом, соделалось плотью истинно, и осталось бесплотным, как и было от начала. Не иной кто – плоть и иной кто – бесплотный, но один и Тот же Иисус Христос есть плоть и бесплотный: плоть по человечеству, которое Он восприял и бесплотный по Божеству, которое имел; и Тот же – видимый и невидимый, осязаемый и неосязаемый, временный и безвременный, сын человеческий и Сын Божий, сосущностный Отцу по Божеству и сосущностный нам по человечеству. Не иной и иной ещё, но единой существо и единое лицо из двух естеств, в едином Иисусе Христе соединённых, неслиянным и нераздельным соединением.
И хотя ум человеческий слаб для уразумления сего, так как это выше всякого естества; но Божественной силе ничего нет невозможного. Ибо, если душа и тело суть творение Божие, и из двух сих сопротивных может быть одно естество, так что ни одно из них не теряет своего существа в соединении: то как не будет возможно всесильному естеству Божескому соделаться плотью и остаться бесплотным, соединиться с человеческой натурой и сохранить неизменным несотворенное естество от Отца?
И – как мы исповедуем, что от двух естеств соделалось единое, и что, в соединении не потерялось некоторое из обоих: так равно и о воле разумеем мы не так, чтобы Божеская воля во Христе была противна воли человеческой, или человеческая воля Божией, но единого существа, сугубым соделавшегося, воля была по разным временам иная, – иногда Божественная, когда хотел Он являть силу Божескую, и иногда человеческая, когда хотел показывать смирение человеческое. Но сим отнюдь не показывается противоборство (воли), а только самостоятельность: ибо человеческая воля не могла препобеждать Божескую, как это бывает в нас, в коих воля плотская желает противного духу; но человеческая воля во Христе следовала (вполне) воле Божественной. Ибо когда хотел Господь и допускал, тогда тело совершало в себе, что ему свойственно; как это было в молении (перед страданием) и в искушении после сорокодневного поста, когда Он изволил допустить человеческой натуре терпеть голод. И хотя положил Он отличие между волей Отца и волей своею, сказав: не как Я хочу, но как Ты (Мф. 26:39); но это выражение скорее доказывает одинаковую волю, как воля Сына с волей Отца, чем волю противоположную, – что подтверждается и другим местом, в коем Он утверждает волю свойственную Божеству, и отрицает плотскую: сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца (Ин. 6:38). Словами: сошел с небес, показывается бесплотное Божество, а не плоть, потому что эту последнюю принял Он по сошествии на землю.
Да и как дерзнёт кто по Божеству отделить волю Сына от Отчей? Если Сын показывает, какая есть воля Отца, говоря: воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий, видящий Сына и верующий в Него, имел жизнь вечную (Ин. 6:40): то как воля Отца даровать верующим в Сына жизнь – не будет волей Сына? Уже этим одним соображением доказывается наипаче согласие волей, а не сопротивление. Это самое подтверждает и Григорий Богослов. Ибо словами говорит он, от Сына к Отцу: не моя да будет воля, но твоя, которая есть моя, объяснил Он, что Его и Отча воля есть едина, потому что если всё, что есть Отчее, есть вместе и Сыновнее, а что Сыновнее, то и Отчее: то очевидно, что и воля Отца есть воля Сына, и воля Сына есть воля Отца.
По подобию того, как я объяснил, что в единой самовластной воли Божества двоякое было хотение без сопротивления (одного другому), Божеское и человеческое, – веруем, что и действие в Соединении, так же было Божеское и человеческое. Впрочем, мы не приписываем высших действий одному Божеству без плоти, ни низших одному человечеству, взятому отдельно от Божества; – если бы не так было, то как можно было бы говорить, что Он сын человека, или что снизошёл с Неба, или: Бог распятый и кровь Божественная? – Но исповедуем, что те и другие действия были действия единого лица, так что иногда как Бог, совершало оно Божеские действия, а иногда как человек – человеческие, – что показывают и деяния смотрения от начала до конца.
Ибо хотя Он зачат, как человек, но Духа Святого, как Бог.
Рождён от жены, как человек, но от Девы, и сохранив девство родившей нетленным по рождения, как Бог.
Обрезан восьмидневный, как человек, и уничтожил обрезание человека, и научил обрезанию сердца, как законодатель обрезания.
Принесён сорокодневный в храм, как человек, и свидетельствован Симеоном, как Бог, освобождающий связанных.
Бежал от Ирода, как человек, и отогнал заблуждение идолов от Египта, как Бог.
Крестился от Иоанна, как человек, но омыл грехи Адамовы крещением, и Отцом и Святым Духом свидетельствован, как Бог.
Искушался сей новый Адам, как Адам ветхий, и победил искусителя, как Творец Адама, и дал власть сынам Адамовым попирать силу вражью, как Бог.
Алкал, как человек, и тысячи насыщал малым числом хлебов, как Бог.
Жаждал как человек, и жаждущих призывал к Себе пить от воды жизни, как Бог.
Утомлялся в пути, как человек, и соделался покоем труждающихся и обременённых грехами, благим игом, лёгким бременем, как Бог.
Спал в корабле, как человек, и ходил по бездне и запрещал ветрам и морю, как Бог.
Вносил подати, как человек, но из уст рыбы приказывал вынуть статир, как Бог.
Молился с нами и о нас, как человек, и принимал с Отцом своим молитвы всех, как Бог.
Прослезился о возлюбленном, как человек, и остановил слёзы сестры воскрешением брата, как Бог.
Вопрошал, где положили Лазаря, как человек, и воскресил четырёхдневного одним воззванием, как Бог.
Продан за малую цену, как человек, и искупил мир драгоценной своей кровью, как Бог.
Был безгласен, как агнец перед стригущими его, по человеческому естеству, но есть Слово Божие от начала, Имже небеса утвердившиеся, по естеству Божественному.
Пригвождён к древу среди разбойников, как человек, но светила помрачил и разбойника ввёл в рай, как Бог.
Вкусил уксус и желчь, как человек, но превратил воду в вино и, горькое вкусом, усладил, как Бог.
Умер человеческим естеством, как человек, и мёртвых воскрешал Божеской силой, как Бог.
Вкусил смерть телом, доколе сам хотел, как человек, и попрал смертью смерть, как Бог.
Не иной субъект умерший и иной освободитель от смерти, но один и Тот же умерший и оживший и жизнодавец мёртвых. Ибо один и тот же Иисус Христос, будучи человеком, смертным по естеству, и Богом, по естеству бессмертным, – не на двое разделённый по двум соединённым естествам, так чтоб иной был страждущий и умерший, и иной нестраждующий и бессмертный, но соединённый из двух сопротивных, – соделавшись единым, – носил в Себе сопротивные ощущения обоих, человеческим естеством – страдание и смерть, а Божеским – бесстрастие и бессмертие. Тот же, который умер плотью, жив был по Божеству; и который пострадал, Тот же был бессмертен; и который кроваво потел от страха, Тот же поверг восставших на Него; и, Тот же, который малым чем умален был от Ангел, подкрепляем был от Ангелов; укрепляющий все творения и Творец всех существ по божеству со Отцом, Тот же был творение по человечеству, как мы. Его – проповедники слова проповедуют Богом и человеком, соединившимся совершенным единением, превосходнейшим нежели единение души и тела. Ибо душа человеческая, в руки Отца преданная, отделилась от тела, но Божество осталось неразделённым от обоих; Оно было соединено с душой разумной, когда та нисходила к духам во ад, и было неразлучным от смертной плоти во гробе, всецело быв в обеих.
Ибо Тот же самый – в недрах Отчих и во чреве Девы, – на престоле славы и во яслях, – одесную Отца и на кресте, – среди Херувимов и во гробе, яко полны суть небеса и земля славы Его, – воскресший в третий день, сый воскресение наше и жизнь, и восшедший на небо, откуда никогда не отлучается.
И придёт паки воскресить из мёртвых род Адамов, и судить праведно живых и мёртвых, по вере, по мыслям, словам и делам, добрым воздавая доброе, а злым осуждение на мучения.
И Сам будет в бесконечные веки царствовать с воцарёнными с Ним навеки, приведя во всеобщую известность и полную ясность ту веру, которую мы ныне познаём отчасти, веру в Отца, и Сына и Св. Духа; Ему слава и сила во веки, аминь.
Сего, по требованию и Высочайшему повелению твоему, Великий, сказанного нами в кратких словах, по нашему исповеданию веры о единосущной Троице и едином Божестве и о страданиях Сына, да будет на сей раз довольно. – Да послужит наше изложение, мудрости вашей поводом, по наставлению мудрого, быть мудрее.
________________________________________________________________________
* – Словом смешав, автор не хочет утверждать потери, или уничтожения, или всецелого слияния одного естества с другим, но только намекнуть на теснейшее проникновение одной природы другою. Термин смешение Греческими Отцами Церкви до споров с Евтихиевой ересью употреблялся без всяких опасений и только после вследствие недоразумений заменён словом единение. (примеч. перевод).
