1. Текст.
Юрий Визбор
Рассказ женщины...
Он за мною, видно, шёл,
Взял за локоть: «Слушай, Люся,
Будет очень хорошо,
Я живу в отдельном «люксе».
У него усы густы
И глаза, как две букашки,
И виднеются кусты
Из-за ворота рубашки.
Я не Люся, говорю,
А зовут меня Тамара,
И такого не терплю,
И такие мне не пара…
Десять лет варила суп, десять лет бельё стирала,
Десять лет в очередях колбасу я доставала,
Десять лет учила я сверхсекретное чего-то,
Десять лет сидела я у окошка на работе,
Сердце стачивая в кровь, десять лет дитё растила —
Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы.
Не смутился он ничуть,
Только глазом гладит платье:
«Я за вечер заплачу,
Сколько за год тебе платят».
Я играла в мяч ручной
За спортивные награды,
И была я центровой,
И бросочек был — что надо.
Я авосечку-суму
Из руки переложила,
Кавалеру своему
Меж букашек засветила.
Мне до «Щёлковской» метро,
А от «Щёлковской» — автобус,
А в авоське шесть кило
Овощных консервов «Глобус».
Открываю тихо дверь —
Дочка долбит фортепьяно,
Ну, а мой любимый зверь —
Он лежит, конечно, пьяный.
Снять ботиночки с него,
Не тревожа, постаралась,
От получки от его
Трёшка мятая осталась.
Десять лет варила суп, десять лет бельё стирала,
Десять лет в очередях колбасу я доставала,
Десять лет учила я сверхсекретное чего-то,
Десять лет сидела я у окошка на работе,
Сердце стачивая в кровь, десять лет дитё растила —
Что ж осталось на любовь? Полтора годка от силы.
На плите чаёк стоит,
Дочка сладко засыпает,
За окном моим ГАИ
Громко частников ругает.
Гляну в телек — дым и чад:
Поколенье молодое —
Все с гитарами, кричат,
Как перед большой бедою.
Убрала я со стола,
Своего пригрела Пашку...
Всё же мало я дала
Тому гаду меж букашек.
1978
2. Юрий Иосифович Визбор — поэт слабый и, нет сомнений, высококультурно совсем неуместный. Не знаю, может, уместный физкультурно, если у него есть маршевые песни и такие же стихи. В целом же Муза его туристически-костровая, с вечно расстроенной гитарой, нелепой аппликатурой и чудовищным звукоизвлечением. И, конечно же, безголосая и косноязычная.
Что в поэтическом смысле этот автор ничтожный, свидетельствует следующая строфа, взятая навскидку из его поэтического творчества, а именно — из песни «Перевал», в которой рифмами, размером и ритмом автор смело пренебрегает.
Просто нечего нам больше терять,
Всё нам вспомнится на страшном суде.
Эта ночь прошла как тот перевал
За которым исполненье надежд.
Просто прожитое прожито зря — не зря,
Но не в этом, понимаешь ли, соль.
Слышишь падают дожди октября, кап-кап,
Видишь старый дом стоит средь лесов.
Но, как говорится, и на Баруха бывает проруха… То есть и вконец математизированный Спиноза порой выражается складно и остро, стало быть, ведёт себя как дорогой швейцарский нож. К числу таких несомненных, но редких, удач Ю. И. Визбора относится «Рассказ женщины», текст которого нами опубликован выше.
3. Что касается технически-поэтических изощрений, то их в стихотворении нет, как нет их и во всём творчестве этого «барда». Ладно, хоть рифмы не нелепые или не вовсе отсутствуют, как в «Перевале». Но сила, именно поэтическая сила, этого стихотворения не в простоте и наивности, не в рубленых строках — выстрелах правды прямо из матки. Этого здесь нет, хотя простота наличествует. Сила этого стихотворения в социальной драме женщины, в её безыскусном рассказе об эпизоде из своей жизни. Эпизод один, а символ целой жизни…
4. Стихотворение сюжетно. И в сюжете можно наметить следующие части.
(1) Героиня и антигерой случайно встретились на улице.
(2) Антигероем были недвусмысленно выражены сексуальные намерения и притязания на телесную солидность и эстетическую ценность героини.
(3) Антигерой, как и положено, получил не просто отпор, а был обстрелян шестикилограммовым снарядом между глаз.
Налицо хулиганство и нанесение менее тяжких или даже тяжких телесных повреждений. Но поэтически героиня оправдана и автором, и читателем. Мы все переживаем за Тамару. И все её любим сочувственно и по-человечески, то есть не так, как это неудачливое в любви успешное животное с кустами из-за ворота рубашки.
(4) Взамен этой бурной любви в «отдельном люксе» (бывают ли совмещённые люксы на два, на три чужих друг другу постояльца?), казалось бы, Тамару должно дома ждать ослепительное счастье, которое она предпочла случайным и опасным связям, всем этим Шодерло де Лакло («Les liaisons dangereuses») и аббатам Прево («Histoire du chevalier des Grieux et de Manon Lescaut»).
Ан нет, дома пьяный муж, пропивший зарплату, тяготы домашнего хозяйства и обучающаяся фортепианной игре дочка. Люди с чуть-чуть развитым слухом знают, что страшнее дитяти, обучающегося игре на фортепиано, может быть только дитятко, обучающееся игре на скрипочке. Последнее — просто ад.
(5) Героиня хлопочет по хозяйству, укладывает спать дочку и полубудит мужа, который её и полулюбит в полусне.
(6) По итогам тяжёлого трудного дня героиня сожалеет, что букашкоглазый получил от неё неадекватно и несоизмеримо мало если рассматривать по существу всю тяжесть им содеянного.
5. Красавица и, надо сказать, умница Тамара в анамнезе имела задатки серьёзного личностного развития.
Она была девушкой спортивной. Гандбол — её вид спорта. А гандбол — это не буржуазный кёрлинг со щёткой. В этой игре надо быть серьёзно физически развитой. И, судя по всему, наша героиня имела в этой игре успехи и достижения. Такова спортивная Тамара.
Умница Тамара потому, что её допустили к работе в особо секретными предметами, будь это материалы, изделия или документация. Так что проверку на прочность умственную и психическую, а также пригодность к такой работе она прошла. Тамара с присущей ей скромностью и подпиской хранить государственную тайну не говорит, что это за предметы, так что сверхсекретное правильно остаётся сверхсекретным.
Но это лишь задатки и достижения, оставшиеся в прошлом.
6. Нынешняя реальность драматична, если не трагична.
Осознание необходимости личностного развития проявлено в том, что дочка учится в музыкальной школе и потому дома терзает фортепиано. Фортепьяно — в смысле поесть или заработать бесполезный предмет, разве что надо предварительно в конкурсе им. П. И. Чайковского стать первой, выйти в победительницы. В обычном смысле — это мучение окружающих и возможное мал-мал понимание музыки. Гармонь, баян и гитара в заработковом назначении куда сподручнее. Но и гулять по электричкам с песнями — невелика рабочая честь. Так что не простаивающее фортепиано в доме — проявление чистого стремления и чистой эстетики.
И вот эти задатки и достижения, остатки потребностей не примитивно материальных и действительных стремлений к лучшему помещены в разлагающую их среду: пропивающий свои заработки муж и страна, относящаяся к людям, как к хламу: сиди на службе, гляди в окошко,авось раз в десятилетие пригодишься. Бесперспективная перспектива.
В такой ситуации Пашка, муж Тамары, сломался раньше. А она, сильная личность, продолжает «тянуть семью», как ни отвратительно это звучит. Но «семья — ячейка общества», как верно говорили классики марксизма. И эта ячейка этого многоклеточного и многоячеистого только тогда правильно функционирует, когда материальный достаток семьи помножен на душевную привязанность, когда всё это позволяет не только хранить, но и созидать мир в доме. У Тамары в доме нет ни особого мира, ни остатка. Только остатки душевной привязанности.
И эту семью окружает соответствующее общество, состоящее из таких же семей. Общество людей безынициативных, бесперспективных, не имеющих в жизни цели. Общество к тому же повального дефицита самых необходимых предметов потребления, так что наша Тамара десять лет «доставала» колбасу в очередях. Провести жизнь в очередях и просмотре пейзажа за окном — не лучшее её содержание.
Кстати, и сейчас, после тридцати лет крушения Советской власти некоторые люди по привычке ходят в магазины не ради покупок, а поглазеть, высмотреть что-то, не такое как у других или по рекордно низкой цене. Все старухи ищут скидок. Не от хорошей жизни, конечно. Но и привычка — вторая натура. Современный же капитализм диктует иной стиль поведения: зарабатывать как можно больше, а покупать только то, что нужно, не натаптывая попусту полы в мегамаркетах.
Но Тамара — женщина советская, она не знает, что такое капитализм в окружающей реальности и проникающей под кожу его радиации. Стихотворение 1978 года, самый разгар брежневского застоя и брежневского же благополучия.
7. Нам остаётся рассмотреть и решить только один вопрос: вопрос отношения героини и антигероя.
Следовало ли Тамаре благосклонно отнестись к симпатиям горячего и богатого незнакомца?
Поскольку Пашка — никчёмный и почти истраченный расходник, кто бы осудил Тамару, включившуюся в романтический эпизод.
Правда, она выступила бы как проститутка, если бы взяла деньги. В этом случае никакой поэтической интриги в душе у Ю. И. Визбора и у нас, читателей, перед глазами не было бы.
А если бы не взяла? Если бы романтические отношения сохранились хотя бы на какое-то время? Очевидно, душевно-телесное потрясение в заячьей однообразной жизни красивой и сильной женщины было бы для неё не лишним. Тем более, что «осталось на любовь полтора годка от силы». И Пашку-то своего она пригрела от возбуждённого встречей с чужим мужчиной своего сознания. Иначе Пашка бы так и валялся никчёмно с неснятыми ботинками.
Почему же Тамара поступила именно так, как поступила? Над ней довлела мораль общества, в котором она родилась и жила. Советское общество брежневских времён жило с двойной моралью: тайной и явной. Тайной морали и естественных нравов Тамаре несомненно не хватало, явные, проповедуемые обществом, мораль и нравы имели явный перевес в душе женщины.
Вместе с тем Тамара — женщина положительно-прекрасная. Отнюдь не стерва, пустившаяся во все тяжкие. И не затюканная профсоюзами и комсомолом лающая на собраниях начётчица. Да, срывается иногда. Но это бывает крайне редко по месту и чрезвычайным обстоятельствам.
8. А вам Тамару не жалко?
2023.03.03.
