Иван и Мария вышли со двора деда Кирея задумчивые. Они дошли до Машиного дома в полной тишине. Всё вокруг них дышало атмосферой любви и покоя. Ни одному из них не хотелось нарушать её. Остановившись возле калитки, девушка пообещала:
- Я подумаю над твоим предложением. Только ты не торопи меня, пожалуйста!
Иван еле заметно улыбнулся и ответил:
- Я буду ждать.
Он уже хотел уйти, как вдруг остановился, посмотрел в глаза возлюбленной, поцеловал её и быстро ретировался. Мария даже не успела сообразить, что произошло, но по её телу разлилось приятное тепло. Она коснулась пальцами руки своих губ и улыбнулась.
На следующее утро Мария проснулась чуть свет. В голове всё ещё слышались слова соседа: "Только после ухода моей Матрёнушки я осознал простую истину: в погоне за вещами люди забывают о душе. А ведь именно душевный покой и радость делают человека счастливым." В памяти возник вчерашний поцелуй Ивана, неожиданный, робкий, сдержанный, но, вместе с тем, волнующий, опьяняющий и обжигающий. Казалось, губы до сих пор ощущали его прикосновение. Машинально девушка дотронулась до лица, словно старалась удержать это ощущение.
В соседней комнате послышались шаги матери. Заметив, что Маша не спит, женщина удивлённо спросила:
- А ты что ни свет ни заря проснулась? Случилось чего?
- Нет, не волнуйся! - заверила её дочь. - Хочу сегодня деда Кирея навестить.
- Деда Кирея? - удивилась мать ещё больше. - Я думала, он после смерти своей Матрёны не хочет никого видеть.
- Возможно, - согласилась девушка. - Но вчера вечером мы с Ваней его встретили, когда возвращались из клуба. Он сам пригласил в гости.
- Ну, если пригласил... Захвати для него немного продуктов! А то, небось, впроголодь сидит один-то.
- Хорошо, - ответила Маша и принялась собираться.
Она знала, что сосед не привык долго спать. Он всегда ложился, как только стемнеет, а вставал с первыми лучами солнца. Из живности у него остались только лошадь по кличке Красавица, верный пёс Дружок и одна курица. Марии казалось, они были у деда Кирея всегда. Ещё ребёнком она играла с Дружком, тогда он был щенком. А теперь пёс еле передвигался, но всегда следовал за своим хозяином. Лошадь тоже была стара, но со своим единственным маршрутом от дома до кладбища справлялась. А курица единственная осталась из всего курятника бабки Матрёны. Глядя на эту троицу, казалось, что все они старались поддерживать своего хозяина.
Когда Маша пришла к деду Кирею, он уже колготился на кухне. Завидев соседку, мужчина поприветствовал её и пригласил к столу.
- А я не с пустыми руками! - заявила она, выкладывая на стол гостинцы, собранные матерью.
- Ух ты! Пирожки! - обрадовался дед, надкусывая один. - С капустой и яйцом!Давно я не ел такой вкуснятины! Матрёна моя мастерица была в этом деле! А я так и не научился за всю жизнь кашеварить. Вот разве что яичницу могу зажарить, да гречку сварить. Тем и питаюсь.
- Дед Кирей, а давай я тебе щей наварю! - предложила Маша.
- Щей? - мужчина задумался. - Щи - это хорошо! Давай, коль не шутишь!
Гостья резво принялась за дело, а хозяин присел рядом, к столу, и принялся уплетать пирожки, нахваливая и причмокивая каждый раз, когда откусывал. Когда с трапезой было покончено, дед спросил:
- А где же твой Иван? Поругались, что ли?
- Нет, не поругались, - ответила Мария. - Просто он любит поспать в выходной день.
- А ты стало быть не любишь? - прищурив глаз, поинтересовался мужчина.
Девушка лишь пожала плечами.
- Вы ведь с Ваней давно гуляете? - вдруг спросил он. - А что же свадьбу не сыграете? Али не зовёт он тебя замуж?
- Зовёт, - призналась Маша, - да только я не уверена, что он моя половинка.
- Что так? Не любишь, стало быть? Али кто другой на примете есть?
- Да нет другого, просто...
Девушка замолчала, не зная, как передать словами свои страхи и сомнения. Так и не придумав что сказать, она вдруг спросила:
- Дед Кирей, а ты сразу понял, что бабка Матрёна - твоя половинка?
Мужчина усмехнулся, видимо, вспомнив события давно минувших лет, крякнул и сказал:
- Ну, тогда Матрёна не была бабкой. Когда мы встретились, ей едва исполнилось пятнадцать годков. Молодая, задорная, говорливая... На неё нельзя было не обратить внимания! Глаза большущие, в пол лица! А сама маленькая, худенькая. Волосы у неё были чёрные, как смоль, густые и кудрявые; постоянно пряди выбивались из причёски. А как она звонко пела! Соловьём заливалась!
- Ты говорил, что вы в госпитале встретились? - уточнила Маша.
- Да, - подтвердил дед Кирей. - Как сейчас помню тот день. Сорок четвёртый год. Конец августа. Мы тогда уже до Украины дошли. Наш брат продвигался стремительно, выгоняя врага с территории Советского Союза. Мне тогда шёл двадцатый год. На фронт я попал в самом начале войны ещё мальчишкой. Отгулял выпускной в школе и отправился в военкомат. Мамка, помню, плакала, когда узнала, что меня забирают на фронт. Мы с отцом в один день ушли. Так и воевали вместе, пока его не убило осколком гранаты.
Мужчина замолчал на некоторое время, но вскоре снова продолжил свой рассказ.
- В сорок втором отца не стало. Он умер мгновенно, накрыв меня собой. После этого было ещё много случаев, когда я мог погибнуть, но каждый раз меня спасала какая-то неведомая сила, будто это отец приглядывал за мной с небес. А в сорок четвёртом удача отвернулась от меня на мгновение. Я даже не успел сообразить, что произошло. Только услышал громкий гул самолётов и череду взрывов. Земля фонтаном брызгала то тут, то там. Непонятно было, куда бежать и где укрыться. Меня подкосило, как косой. Оглушающий грохот, резкая боль, а потом - темнота. Всё стихло. Не знаю, как долго я пролежал на земле без сознания, но очнулся я в госпитале весь перевязанный бинтами, как мумия. А вокруг такие же солдатики. Кто без руки, кто без ноги, у кого контузия... Мне тогда снова повезло: остался целёхонек, правда, израненный, как решето. Доктор тогда сказал, что я в рубашке родился. Мне бы радоваться, что выжил, а я готов был на стену лезть от боли. Лекарств тогда на всех не хватало, давали самым тяжёлым. Я лежал, глядя в потолок, а слёзы сами текли по щекам. И ничего не мог сделать! Понимал, что солдат не должен плакать, показывать свою слабость, но не в силах был справиться с собой. И тут появилась она, моя Матрёна.
Рассказ деда Кирея прервал скрип входной двери и раздавшиеся в сенях шаги. Вскоре на пороге показался Иван.
- Доброе утро! - поздоровался он и протянул хозяину бидон с утренним молоком. - Я зашёл к тебе, - обратился он к Маше, - а тебя уже след простыл.
- Да у нас сегодня будет царский обед! - принимая гостинец, проговорил хозяин. - Проходи, сынок, располагайся!
Сняв обувь, Иван присел рядом с дедом, но, увидев на плите кастрюлю с мясом, спросил:
- Может чем помочь?
- Вот, почисть! - попросила Мария, пододвигая к нему несколько картофелин и морковь.
Парень принялся за работу. Маша продолжила нарезать капусту. Дед Кирей посмотрел на них, помотал головой и усмехнулся, сказав:
- Вот так и по жизни надо вместе идти, помогать друг другу и жалеть! Тогда всё у вас будет хорошо: и душа - покойна, и сердце - довольно.