С того разговора с Алевтиной прошло три года. Вера оформила уход за братом и перебралась к нему. Свою квартиру она сдала, потому что лишние деньги им с Михаилом не помешали бы, реабилитация забирала очень много средств.
Михаил Петрович считал, что именно присутствие сестры помогло ему восстановиться. К прежнему состоянию он не вернулся, получал пенсию по инвалидности. Зато самостоятельно ходил по квартире, пусть и с ходунками. Да и руки двигались. Большую роль в этом сыграли ежедневные упражнения, которые Вера заставляла делать брата, несмотря на его стоны и жалобы.
— Не хочу сегодня, Верочка, — канючил Михаил Петрович, когда сестра поставила перед ним миску с фасолью и пустую банку.
— Перекладывай, — непреклонно сказала она. — Десять минут каждый день. Сам же радовался, что уже пуговицы застегивать можешь.
1 часть
Михаил Петрович вздохнул и начал неловко перебирать фасоль, перекладывая ее из миски в банку. Правая рука все еще слушалась хуже левой, но прогресс был очевиден.
— Таня звонила вчера, — как бы между прочим сказал он.
Вера напряглась, но не подала виду:
— Да? И что хотела?
— Спрашивала, как я. И еще интересовалась, правда ли, что я квартиру хочу продавать.
— И откуда у нее такая информация? — Вера нахмурилась, выкладывая белье в шкаф.
— Сказала, соседка ей позвонила, — Михаил Петрович ссутулился. — Вроде риелтор какой-то ходил, спрашивал про трешку на нашем этаже.
Вера мысленно выругалась. Вечно эти соседки суют нос не в свое дело. А еще ее бесило, что Таня звонит отцу, только когда речь заходит о наследстве или деньгах.
Отношения с дочерьми Михаила Петровича складывались по-разному. Таня и Лена вообще перестали навещать отца, ограничиваясь редкими звонками по праздникам. Катя же появлялась регулярно, раз в два-три месяца, когда ей нужны были деньги.
Через полгода после инсульта отца она «нашла» какие-то «очень важные бумаги, требующие подписи». Вера вовремя заметила, что это доверенность на распоряжение квартирой, и выставила племянницу за дверь.
С тех пор между ними шла необъявленная холодная война. Катя пыталась убедить сестер, что тетка подговорила отца и присвоила его имущество. К счастью, те не горели желанием вмешиваться, хотя и косились неодобрительно, когда изредка сталкивались с Верой в городе.
— Миша, ты же не собираешься продавать квартиру? — осторожно спросила Вера, хотя и знала ответ.
— Нет, конечно, — он удивленно поднял брови. — С чего бы, это же наше с тобой жилье. А потом оно дочкам останется.
Вера поджала губы, но промолчала. Не хотела расстраивать брата, напоминая о том, что его девочки за три года не удосужились справиться о его здоровье по-человечески.
Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Вера глянула в глазок и вздохнула. На пороге стояла Катя с каким-то молодым человеком в строгом костюме.
— Папа! — Катя протиснулась мимо тети, даже не поздоровавшись. — Как ты? А мы с Глебом к тебе. Он юрист, хочет тебе кое-что объяснить по поводу твоего имущества.
— Здравствуйте, Михаил Петрович, — солидно начал молодой человек.
Но Вера встала перед ним, загораживая проход в комнату.
— А вы кто такой? — холодно поинтересовалась она. — И что за дела у вас с моим братом?
— Это мой коллега, — вмешалась Катя. — Папа давно хотел оформить дарственную на свою квартиру. Мы с сестрами просто помогаем ему с документами.
— Вот как? — Вера скрестила руки на груди. — А мне он ничего такого не говорил. И вообще, для оформления дарственной не нужно никаких юристов. Достаточно пойти к нотариусу.
Молодой человек кашлянул:
— Вообще-то, по завещанию проще...
— Ага, значит, уже не дарственная, а завещание, — Вера усмехнулась. — Нет уж, если Миша захочет что-то подписать, мы сами найдем нотариуса.
— Теть Вер, ты чего? — Катя попыталась изобразить искреннее недоумение. — Мы же как лучше хотим. Глеб все грамотно оформит, никаких проблем не будет.
— Никаких бумаг он сегодня подписывать не будет, — отрезала Вера. — Ему нездоровится. Придете в другой раз, предварительно позвонив.
— Да ты права не имеешь! — взорвалась Катя. — Почему ты решаешь за моего отца?
— Катя? — донесся голос Михаила Петровича из комнаты. — Ты пришла меня проведать? Проходи, доченька.
Катя бросила на тетку торжествующий взгляд и юркнула в комнату. Молодой человек неловко переминался с ноги на ногу в прихожей.
— Вы подождите здесь, — сказала ему Вера. — Или лучше на лестничной площадке. В квартиру я вас не пущу.
Она вошла в комнату, где Катя уже сидела рядом с отцом, взяв его за руку.
— Папочка, я так по тебе соскучилась, — ворковала она. — Как твое здоровье? Врачи что говорят?
— Лучше мне, — улыбался Михаил Петрович, поглаживая дочь по руке. — Вера меня на ноги поставила. Я уже сам в туалет хожу, представляешь?
— Как здорово, — Катя натянуто улыбнулась. — Слушай, пап, я тут подумала... Раз уж ты выздоравливаешь, может, пора и о будущем подумать? Все-таки у тебя трехкомнатная квартира... Может, перепишешь ее на нас с сестрами? Просто на всякий случай?
— Зачем? — искренне удивился Михаил Петрович.
— Ну мало ли, — Катя замялась. — Ты же не хочешь, чтобы были споры между нами, когда наследство делить будем? А так все будет по-честному, каждой по комнате. Да ты не бойся, мы тебя не прогоним, будешь тут жить, пока не… В общем, сколько нужно, столько и будешь жить. Ну мы же о тебе заботимся!
Вера усмехнулась, глядя на эту сцену. Как будто дочери последние три года только и делали, что заботились об отце.
— Я пока помирать не собираюсь, — неожиданно твердо сказал Михаил Петрович. — И квартира мне самому нужна, мы с Верой тут живем.
— Да она на твоей шее сидит! — не выдержала Катя. — Сама жилье сдает, а у тебя прописалась! Думаешь, она просто так за тобой ухаживает? Ей твоя квартира нужна!
— Все, хватит, — Вера взяла племянницу за локоть. — Уходи по-хорошему. И своего юриста забери.
— Ты не имеешь права! — завопила Катя, вырывая руку. — Это моего отца квартира! Моего отца, а не твоя!
— Катя, — в голосе Михаила Петровича прозвучали незнакомые грозные нотки. — Немедленно извинись перед тетей.
— Что? — Катя опешила. — Пап, ты что, не понимаешь? Она тебя использует!
— Я все прекрасно понимаю, — Михаил Петрович с трудом поднялся с кресла, опираясь на ходунки. — Три года прошло, Катя. Где вы с сестрами были все это время? Я звонил, просил о помощи...
— У нас свои семьи, свои заботы! — отрезала Катя. — Мы не можем все бросить!
— А Вера может? — тихо спросил Михаил Петрович. — У нее своей жизни нет? Она, между прочим, свою квартиру сдает, чтобы на вырученные деньги мне лекарства покупать. А ты приходишь только тогда, когда тебе деньги нужны.
— Неправда! — но в Катиных глазах мелькнула неуверенность.
— Уходи, — твердо сказал Михаил Петрович. — И передай сестрам, моя квартира уже завещана. Я давно об этом позаботился.
Катя побледнела.
— Кому?
Михаил Петрович промолчал, лишь упрямо глядя на Катю. Та перевела взгляд на тетку и скривилась:
— Вот как, значит? Отлично! Просто отлично! Я так и знала, что она тебя окрутит. Опоила, одурманила, подсунула свои бумажки. Я этого так не оставлю, слышишь? Мы все оспорим!
— Дверь найдешь? — спокойно спросила Вера. — Или проводить?
Катя выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью. Через минуту шарахнула и входная дверь. Вера подошла к брату и обняла его за плечи:
— Ты как, родной?
Михаил Петрович тяжело опустился в кресло:
— Нормально. Только сердце колотится что-то.
Вера быстро накапала ему валерьянки.
— На, выпей. И не думай об этом, ладно? Все будет хорошо.
— Знаешь, — сказал Михаил Петрович, выпив лекарство, — я ведь правда давно уже завещание оформил. Еще в больнице, когда понял, что дела плохи. Увидел, как дочки отреагировали, и сразу решил.
— И кому же ты все оставил? — тихо спросила Вера.
Михаил Петрович сжал ее руку:
— Тебе, конечно. Больше никого у меня не осталось.
– Я же не ради квартиры это делаю! – возмутилась Вера.
– Знаю, потому не говорил тебе раньше. Ты же честный человек, будешь отказываться. Но вот что я скажу, уважь мою волю. Без тебя я бы не справился, Верочка. Ты буквально свою жизнь мне отдала. Могла бы замуж выйти, ребеночка родить, а вместо этого ухаживаешь за инвалидом. Я знаю, ты всегда мечтала жить на юге, где тепло. Обещай, если со мной что-то случится, ты воплотишь свою мечту и найдешь свое счастье. Тогда и я на небесах буду счастлив.
Вера обняла брата, не скрывая слез. Так они и сидели обнявшись. Два самых близких друг другу человека.
***
Прошло две недели после визита Кати. Михаил Петрович и Вера не говорили об этом случае. Он лишь ненадолго нарушил рутину их жизни. Все шло по заведенному порядку: завтрак, упражнения, вечерний просмотр кино.
В один из таких обычных дней в дверь позвонили. Вера, вытирая руки о кухонное полотенце, пошла открывать и замерла, увидев на пороге всех трех дочерей Михаила Петровича.
— Нам нужно поговорить, — без предисловий заявила Таня, старшая и самая решительная из сестер.
— Проходите, — Вера посторонилась, пропуская племянниц в квартиру. — Михаил Петрович будет рад.
Но сестры не двинулись с места.
— Мы хотим поговорить с тобой, — уточнила Лена, средняя сестра. — Наедине.
Вера пожала плечами:
— Что ж, проходите на кухню. Михаил Петрович сейчас спит после обеда, не будем его беспокоить.
Кухня едва вместила четырех женщин. Таня сразу заняла место во главе стола, Лена и Катя сели по бокам. Вера осталась стоять, прислонившись к холодильнику.
— Мы все знаем, — начала Таня, сверля тетку тяжелым взглядом. — Катя рассказала.
— И что же вы знаете? — спокойно поинтересовалась Вера.
— Ты обманом заставила отца завещать квартиру тебе, — выпалила Катя. — Воспользовалась его беспомощностью!
— Интересная версия, — усмехнулась Вера. — Что еще?
— Мы поговорили с юристом, — вступила Лена. — Есть все основания оспорить завещание. Отец недееспособен, находится под твоим влиянием. Это чистой воды манипуляция.
— Вы закончили? — Вера скрестила руки на груди. — Теперь послушайте меня. Во-первых, я не заставляла Михаила ничего переписывать. Во-вторых, он полностью дееспособен и находится в здравом уме. В-третьих…
Она наклонилась вперед, опершись руками о стол.
— Где вы были последние три года? Кто-нибудь из вас хоть раз помог отцу? Навестил его не ради денег? Просто позвонил узнать, как он себя чувствует?
— У нас свои семьи, — буркнула Таня, отводя взгляд. — Мы не могли все бросить, я уже это говорила.
— А я, значит, могла? — Вера выпрямилась. — У меня своей жизни нет? Свою квартиру я сдаю, чтобы было на что лекарства покупать. По четыре раза за ночь встаю, когда ему плохо. Помогаю ему мыться, стираю, готовлю, уколы ставлю. А вы даже не знаете, какие таблетки ему нужны!
— Тебе нужно было нанять сиделку, — парировала Таня. — Мы бы скинулись...
— Да ну? — Вера горько усмехнулась. — А когда я просила вас помочь на платные анализы, где вы были? Извини, теть Вер, в этом месяце не могу, машину в кредит взяла. А когда на лекарство просила? Ой, я забыла, давай в следующий раз. Не смешите меня!
На кухне повисла пауза. Катя нервно теребила прядь волос, Лена изучала свои ногти, а Таня смотрела в окно.
— Он наш отец, — наконец сказала Катя. — А ты... Ты чужой человек.
— Чужой? — Вера покачала головой. — За три года я ни разу не взяла ни копейки из его пенсии по инвалидности на себя. Все на него потратила. А вы, родные дочери, только и делали, что деньги тянули. Даже сейчас вы не о нем думаете, а о квартире!
— Ты не имеешь права нас судить! — взорвалась Таня. — Мы сами разберемся со своим отцом!
– Хватит, уходите, – потребовала Вера.
– Ты не имеешь права нас выгонять! – заявила Таня.
– А я имею, – раздался голос Михаила Петровича от двери. – Я хозяин, я имею право вас выставить. И я им воспользуюсь. Уходите. 3 ЧАСТЬ РАССКАЗА