О том, что языки абхазов, абазин, убыхов, адыгейцев, кабардинцев и черкесов входят в абхазо-адыгскую группу кавказской языковой семьи, известно всему просвещённому миру. Однако «мир» не всегда осведомлён о тонкостях истории формирования и взаимодействия языков этой группы. В связи с этим возникает немало вопросов, и среди них наиболее важные: какие языки в группе лучше всего сохранили архаику праязыка абхазо-адыгских народов; какие из них можно признать своеобразными «ключами» к пониманию других языков группы; как формировалось первоначальное ядро этой группы и так далее.
Я начал изучать языки народов Кавказа довольно рано, с особым акцентом на абхазо-адыгскую языковую группу. Прекрасно владею абхазским и абазинским языками, читаю, много понимаю и пишу на адыгейском и кабардино-черкесском. Также я читаю и пишу на осетинском и карачаево-балкарском языках, где-то лучше, а где-то чуть хуже. Из азиатских языков неплохо знаю турецкий. Что касается родного абхазского языка, то я знаю его в совершенстве, скажем так, «вплоть до атомов речи».
Знакомясь с работами различных кавказоведов, я обратил внимание на частое обсуждение в научной среде большого количества адыгизмов в абхазском и абазинском языках. Однако при этом никто не писал о фактах обратного влияния абхазского и абазинского языков на адыгские языки. Это меня насторожило. Я понял, что всё это не случайно, и вскоре стал целенаправленно изучать адыгские языки. Вот что мне удалось выяснить.
Во-первых, абхазский и абазинский языки, далее «абазские языки», сохранили полный набор архаичных звуков, составлявших абхазо-адыгский праязык. Бзыпский диалект абхазского языка особенно преуспел в сохранении праязыковых архаизмов. В целом, абазские языки содержат звуки, отсутствующие в адыгских языках, например, ҕь (гъь), ӡә (джв), к (кI), кь (кIь), қь (кь), ҟь (къь), хь (хь), ҳә (хIв), ҩ (гIв), џ (дж – не путать с «џь» ‒ джь).
Во-вторых, в то время как влияние адыгских языков на абхазский, особенно адыгейского, усиливается в период позднего средневековья и нового времени, следы абхазо-абазинского влияния обнаруживаются в наиболее древней лексике адыгских языков. Мы обязательно приведём примеры, но прежде напомним, что в абхазо-адыгских языках, за редким исключением, значение слова определяется согласными звуками. То есть, смысл слова, состоящего из двух согласных, раскрывается их сочетанием. Каждый звук имеет конкретное значение, которое используется в формировании слова.
Возьмём, к примеру, адыгейское слово «мафэ» («день»). В абхазском языке «день» – «амш». Родство этих слов очевидно. Но почему в адыгейском слове используются согласные «м» и «ф», а в абхазском – «м» и «ш»? Это сложный вопрос, на который даже носители абхазского и абазинского языков, за исключением специалистов и лингвистов-самоучек, не могут ответить.
Разберём слово «амш» (день). Наши предки, чтобы обозначить день, опирались на его главное отличие от ночи ‒ свет и яркость. Именно поэтому в этом слове присутствует звук «ш», который связан с понятием «светлого» и «белого»: а́шкәакәа (белый), аша́мҭа (рассвет), ашам-ша́м (ясный), аша́ра (рассвет), ашарҧы́ (раннее утро), аша́ша (яркий, блестящий, сияющий), а́шла (седой) и т. д.
Что же означает звук «м» в слове «амш»? Он происходит от корня а́мара – а́мазаара (иметь, обладать). В значении «обладания» этот звук встречается в двух формах: «м» и «ма». Это подтверждается в других словах: а́мазара (имущество), а́маӡа (тайна, секрет – буквально «имеющий скрытое, исчезающее»), амаӡара́х (краденое, ворованное), а́махә (ветка – буквально «имеющий кривизну»), а́маҳә (зять – «тот, кто имеет женщину») и т. д.
Теперь рассмотрим адыгейское слово «мафэ». Если наш анализ верен, то звук «ф» в этом слове также должен означать «белый цвет». И действительно: в адыгейском языке фыжьы – «белый». Предки абхазо-адыгских народов точно подметили, что свет даёт тепло, поэтому в их языках звуки «ш» и «ф» могут обозначать и свет, и тепло. В адыгейском: фыжьы (белый), фыжьыгъ (белизна), фабэ (тепло), фэбай (жара, зной). В абхазском: ашабара́ (высыхать), а́шаҳә-шаҳә (тёплый), ашра́ (вскипеть, нагреться), ашы́ (горячий), ашо́ура (жара, зной).
Разбирая значение звука «м» в словах амш и мафэ, мы сталкиваемся с очевидным следом древнего абхазо-абазинского влияния на адыгские языки. Дело в том, что в адыгейском языке значение «иметь» и «обладать» передаётся через корень «иIэн», тогда как в абхазском ему соответствует корень «ҟа» (и́ҟоуп, и́ҟан, а́ҟазаара и т. д.). Это означает, что использование «м» в значении «обладать» в слове «мафэ» восходит к более древним, абхазо-абазинским языковым слоям.
Начнём экспериментальный поиск корня со звуком «м» в значении «обладать» в адыгейском языке. Оказывается, такого корня попросту нет. Найденные слова, такие как мы («этот»), мылъку («имущество» ‒ но его нельзя учитывать, так как оно тюркского происхождения), мэ («запах»), мэу («сюда»), не имеют никакого отношения к значению «иметь» или «обладать».
Однако в адыгейском языке встречается несколько слов, которые могут иметь связь с абхазо-абазинским корнем «м» (ма) в значении «обладания». Приведём примеры: мазэ («луна»), макIэ («мало»), макъэ («звук»), мацI («саранча»), машIо («огонь»).
Сравним с абхазскими аналогами: луна ‒ а́мза, мало ‒ ама́ҷ (где адыгское «кI» соответствует абхазскому «ҷ»), саранча ‒ ама́ҵа, огонь ‒ а́мца.
Почему абхазы и абазины назвали луну «а́мза»? Точного ответа нет. Возможно, в этом названии они хотели подчеркнуть её уникальность, единственность: а́мзаҵә. Это слово можно интерпретировать двояко ‒ как «имеющая единственную» (единственная спутница Земли).
Обратим внимание на соответствие: амаҷ и макIэ, которые означают «мало, маленький». В абхазском слове ама́ҷ элемент «ма» происходит от а́мара (а́мазаара – иметь, обладать), а «ҷ» обозначает в абхазском языке всё малое. Приведу примеры: аҷаама́шә (маленький, худой – о лице), а́ҷкәын (мальчик), -ҷҷа (суффикс, указывающий на что-то мелкое), аҷы́нҷа (крапивница – одна из самых мелких птиц в Абхазии, также это прозвище для людей самого маленького роста), ахәҷы́ (малыш) и т.д.
Изучение адыгейских слов со звуком кI (ҷ) показывает, что, получив в древности мощное влияние абхазо-абазинского языка, адыгейский язык объединил воедино все понятия, которые в абхазо-абазинском языке выражаются разными звуками: ҷ (кI), ҵ (цI) и ҿ (чI). Приведём несколько примеров: макIэ – ама́ҷ (мало, маленький); кIабз – а́ҵҟьа, а́ҵа, аҵаҵа́, аҵа́ршә (подкладка); кIэ – аҿа́ (новый).
Теперь рассмотрим адыгейское слово машIо («огонь»), которому соответствует абхазо-абазинское а́мца: ам («иметь, имеющий») + ца («горячий»). Итоговое значение: «то, что горящее», «содержит горячее».
Примеры абхазских слов с корнем «ца» в этом значении: ац́׳ («горячий»), а́цаҧшь (обозначение «солнца» в охотничьем языке абхазов), аца́ра («горячее»), а́цаҳә-цаҳә («горячий, пламенный»), а́цеи-цеи («сверкающий» – не забываем, что «свет» означает «тепло»).
Анализ слов, начинающихся в адыгейском языке на «шIу», не даёт нам ясного объяснения, почему в обозначении «огня» адыги использовали этот звук. Можно лишь предположить, что шIу в машIо («огонь») связано со словами шIуцIэ («чёрный»), шIункI («мгла»), но такие ассоциации выглядят натянутыми.
Таким образом, ключом к пониманию адыгейского слова машIо («огонь») является именно абхазо-абазинское ядро праязыка.
Теперь сравним абхазо-абазинское и адыгейское обозначение «глаза»: а́ла (абх.), ла (абаз.) и нэ (адыг.). Можно предположить, что здесь один и тот же корень, поскольку переход звука «л» в «н» известен в языкознании.
Рассмотрим слова с этим корнем в абхазском языке: а́лагә («глазное яблоко»), а́лаҕра («сероглазый»), а́лазаҵә («циклоп»), алакы́ҵа («подглазье»), а́лаҧш («взгляд»), а́лаҧшҳәаа («горизонт») и т. д.
Аналогичные слова в адыгейском языке: набгъэ («близорукий»), назэ («косоглазый»), накъэ («подслеповатый»), накIэ («подмигивание»), напцэ («бровь»), напIэ («веко»), натIэ («лоб»), нафэ («ясный»), начIэ («подглазие»), нашхъо («синеглазый»), нащэ («косоглазый»), нэгу («лицо»), нэгуф («белолицый»), нэку («глазное яблоко»), нэплъы («красноглазый»), нэпсы («слеза»), нэпсыц («капля слезы»), нэпх («гипноз»), нэуз («глазная болезнь»), нэфы («свет»), нэшъу («слепой») и т. д. Очевидно, что адыгейские слова с нэ- демонстрируют соответствие абхазо-абазинскому а́ла, что подтверждает общий корень в этих языках.
Поражает сходство корней в абхазо-абазинских и адыгейских языках. Например: «нэплъы» – «а́лаҧшь» (красноглазый), «нэфы» – «а́лашара» (свет), «нэшъу» – «а́лашә» (слепой). В слове «нэшъу» («слепой») понятно, что «нэ» – это «глаз», но что означает «шъу»? В абхазо-абазинском «шә» (шв) означает, если ограничиться значениями, связанными со словом «слепой»: дверь (ашә), замуровать (а́шәаҳара), темнота (ашәеиқәа́), чёрная одежда (ашәы́ – буквально «чёрное»). Если к абхазо-абазинскому обозначению «глаза» – «а́ла» (ла) – добавить звук «шә» (шв), то получается обозначение «слепца»: «а́лашә» – «глаз, перед которым дверь, чёрное». А что получится, если к адыгейскому слову «нэ» («глаз») добавить значение звука «шъу»? Ничего. Этимология слова останется неясной. Здесь мы, вероятно, имеем яркий пример, доказывающий формирование древнего пласта лексики адыгейского языка под влиянием абхазо-абазинского.
Ещё одно слово для разбора – адыгейское «шыу» («всадник»). «Всадник» по-абхазски – «аҽы́уаҩ» («атшыуаю»). В абхазском языке есть «ҽы» («конь») и «уаҩ» – «уаҩы́» («человек»). «Человек» по-адыгейски – «цIыфы», а «конь» – «шы». Без абхазо-абазинского языка невозможно понять значение «у» в адыгейском слове «шыу» («всадник»).
Языки абхазо-адыгской группы – малоизученные, уникальные и перспективные. Они хранят ценнейший пласт знаний об окружающем мире. Что особенно важно, абхазо-адыгские языки, и абхазо-абазинский в частности, могут быть использованы лингвистами как ключ к пониманию основ формирования многих других языков. В иерархии родственных языков абхазо-абазинский играет роль ядра, фундамента, объясняющего вопросы, возникающие при изучении убыхского и адыгских языков.
Всем знатокам абхазо-адыгских языков известно, что слово «гъубдж» в адыгейском языке означает «вторник». Однако непонятно, почему именно так назван этот день недели. Прежде чем объяснить причину, предлагаю ознакомиться со словами в адыгейском языке, начинающимися на «гъу». В скобках я буду указывать их абхазские аналоги. Итак: гъогу (а́мҩа – дорога, путь), гъогумаф (мҩамш – счастливого пути), гъожьы (аҩе́ижь, аҩа́жь – жёлтый), гъонлэн (аҩара́ – вянуть, чахнуть), гъочIэгъ (аҩ, аҩа – пещера, в абх. яз. каменное строение наподобие пещеры), гъу (аҩ, аҩа́ра – нора, берлога; вспомните «аҩ иҵалт»), гъощэн (аҩа́шьара – заблудиться), гъубдж (аҩа́ша – вторник), гъугъэ (аҩа́ – сухой), гъун (аҩара́ – сохнуть), гъундж (абаз. яз. гIвыга – зеркало), гъусэ (аҩы́за – спутник, сторонник, друг).
Как видно, там, где в адыгейском языке «гъу», в абхазском – «ҩ». Звук «ҩ» в абхазском языке имеет множество значений, среди которых: моль, сухой (сохнуть, вянуть), углубление (пещера), берлога (нора, засада, дом), верх (север, высокий, ввысь, подъем), два (двойня), торчком, поток дождевой воды, человек, вино, написать, взбить, бег и т. д.
Приведённые примеры свидетельствуют о родстве абхазо-адыгских языков. Однако они также указывают на то, что адыгейский язык утратил звук «ҩ» (произносится примерно, как «юы́»), который, несомненно, присутствовал в абхазо-адыгском праязыке. Абхазский язык сохранил этот звук в более чистом виде. Остальные языки, включая абазинский и адыгские, утратили первоначальные звуки праязыка. Более того, адыгские языки, под влиянием внешних (неродственных) языков, настолько перепутали значения слов, что их этимология стала затруднительной. Например, абхазы и абазины говорят «аҩа́ша» (гIваша) («вторник»), где «ҩ», «ҩа» происходит от «ҩба» («два»), а «ша» от «амш» («день»). Адыги должны были бы говорить что-то вроде «тIомафэ», но говорят «гъубдж». Вероятно, адыги не смогли произнести абхазо-абазинское «ҩ» (гIв) и заменили его на «гъу». Аналогично они поступили и с другими абхазо-абазинскими словами.
Рассмотрим адыгейское слово «гъогогъу» («спутник, попутчик»). В слове «гъогу» – это «дорога, путь». Что означает последний звук «гъу»? Я убеждён, что он обозначает «человека». Он не может происходить от адыгских слов со звуком «гъу», означающих «соседа» или «сторонника». В формировании слова «спутник, попутчик» должны быть использованы слова «дорога» и «человек». «Человек» по-адыгейски – «цIыфы». Значит, адыги должны были бы произнести «гъогуцIыф», но не сделали этого. Таким образом, последний звук «гъу» в слове «гъогогъу» происходит от абхазо-абазинского «ҩы» («человек»): в абазинском «гIвы» – это «человек», в абхазском – «ауаҩы». Тот же элемент мы видим в словах «арҵаҩы́» («учитель»), «ахы́бҩы» («кровельщик»), «а́ӡахҩы» («швея») и т. д.
Чтобы понять, как сформировалось адыгейское слово «гъогу» («дорога, путь»), нужно понять значение «гу». В адыгейском языке «гу» означает: сбоку, рядом, сердце. Остальные слова, в основном, связаны с «сердцем». Но что означают сочетания «сухое сердце», «рукав сбоку» или «окраина рядом»? Вероятно, адыгейское слово «гъогу» происходит от абхазских «ҩа» (от «а́мҩа» – дорога) и «ақә» («ку» ‒ находиться, быть на высоте, поверхности).
Почему абхазы назвали быка «ацә»? Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим значение звука «цә» в абхазском языке. Результаты: «цәа» ‒ глагольный аффикс, выражающий чрезмерность действия; «цәа» ‒ усилительный суффикс; обозначение быка ‒ «ацә»; «ацәгьа» ‒ плохой, тяжелый, дурной, отчаянный, злой; «цәгьа» ‒ очень, весьма.
При этом мы не учитываем слова, производные от «ацә» («бык»). В целом, абхазский язык, произнося «ацә», создаёт образ чрезмерного, усиливающегося, большого, дурного, злого и отчаянного существа, которым, в принципе, и является бык. Теперь посмотрим, какой образ создаёт адыгейский язык при произнесении слога «цу» (цә): «цу» ‒ бык, «цуакъэ» (цәаҟа) ‒ обувь, «цумпэ» (цәымҧа) ‒ земляника, «цунды» (цәынды) ‒ ворон, «цуны» (цәны) ‒ заросль. И ещё несколько слов, нейтральных к понятию «бык». Выводы делайте сами.
То, что частица «м (мы)» в абхазо-адыгских языках имеет отрицательное значение, известно всем, кто знаком с этими языками. Примеры из абхазского языка: мамоу – мап (нет), а́мбатә (нечто ужасное или прекрасное, буквально – то, что не следует видеть), а́мбжьах (невоспитанный, непослушный), а́мдырра (невежество), моу (не только), а́мҭәра (ненасытность), а́мура (не соглашаться), а́мфадара (недоедание), а́мцқьара (нечистоплотность), амцура́ (негодный), а́мцәадара (бессонница), амы́хьтә (несчастье) и т. д.
Примеры из адыгейского языка: мыгу (мыгә – нетолчёный), мыгузажъу (мыгәзажә – неторопливый), мыгъас (мыҕас – невоспитанный), мыжъо (мыжәа – камень, сырой, буквально – не кипячёный или то, что невозможно сварить), мыкIал (мыҷаль – немолодой), мыхъат (мыхаҭ – незначительный) и т. д.
В абхазском языке отрицание (мамоу, мап, моу) связано с отрицательной частицей «м» в лексике. Есть ли подобная параллель в адыгейском языке? «Нет» по-адыгейски – «иIэп, исэп», а также «хьау». Как видно, звука «м» в отрицании нет, кроме самой отрицательной частицы. В абхазском же языке есть соответствие: нет – мамоу, мап и, например, а́мдыр (незнающий). Или как в русском: нет – незнающий. Других односложных частиц со звуком «м» в адыгейском языке нет, кроме «ма» (на), «мо» (тот), «мы» (этот) и «мэ» (запах). Это говорит о том, что адыгейский язык, как и кабардино-черкесский, был сформирован общим абхазо-адыгским праязыком, ядро которого сохранилось лучше всего в абхазском и абазинском языках.
Молодая адыгская интернет-аудитория повсеместно утверждает, что убыхи – это адыги. Язык покажет, так ли это. Убыхский язык малоизвестен. Записи речи Тевфика Есенча непонятны абхазам. Почему? Потому что речь Есенча изобиловала переработанными и изменёнными убыхами адыгскими словами. Это подобно тому, как абхазский махаджир в Турции говорит на ломаном абхазском, используя 3-4 абхазских слова и 5-6 турецких. Тайна убыхского языка ещё не раскрыта. Известно, что убыхский язык состоял из 82 звуков – примерно столько же, сколько в бзыпском диалекте абхазского. Удивляет, как люди без аргументов утверждают о происхождении целого народа. К известным звукам бзыпского диалекта, которые убыхи произносили так же, добавились адыгские звуки, такие как «лъ», «лI» и «Iу». Могут ли адыгские авторы, считающие убыхов «адыгами», объяснить отсутствие в адыгских языках таких убыхских звуков, как «гь», «ҕь» (гъь), «дә» (ду), «к» (простое непридыхательное «к»), «кь» (кIь), «ҟь» (къь), «тә» (тIу, но не как у адыгейцев, а в абхазо-убыхском произношении), «ҭә» (ту), «хь» (мягкое «х»), «ҳә» (хIу), «ҩ» (гIу) и т. д.? Если не можете объяснить потерю этих звуков праязыка, то не спорьте в интернете.
Продолжим наше лингвистическое исследование. Рассмотрим слова адыгейского языка, начинающиеся с «ЦI» (соответствует абхазскому «Ҵ» и абазинскому «ЦI»). Первое слово ‒ «цIакIэ» («гнида»). По-абхазски ‒ «аҵы́ӡ» («ацIыдз»). Здесь наблюдается полное совпадение корня адыгейского и абхазского слов: «цIэ» и «аҵа́». Выясним, почему «вошь» в абхазо-адыгских языках называется «аҵа» ‒ «цIэ». Рассмотрим абхазские слова, которые могут прояснить этот вопрос. Слово «аҵа́» с ударением на последний звук может означать: несущееся (вечно несущееся, распространяющееся); действующее, находящееся под чем-либо. Абхазские слова «одного звука» гармонично взаимосвязаны. Примеры: «а́ҵа» (под, дно, низ, нутро), «аҵа́» («правда» ‒ то, что находится под чем-то, скрыто и должно быть раскрыто), «аҵа́а» (мороз, лёд ‒ другая ветвь, так как отделяется от корня «аҵа» двумя «аа» после «ҵ», что изменяет значение), «аҵаа́ра» (пища с аджикой и специями ‒ связь между «льдом, морозом» и «соленьем», особенно аджикой, которая жжёт, «аҵаара́» («спросить» ‒ установление неизвестного, скрытого), «аҵааҩы́» («ворожей, гадальщик, знахарь», который «спрашивает»), «аҵа́ра» («образование, учение» ‒ «истина», «правда», которая сокрыта и должна быть воспринята)… Вероятно, абхазы, называя вошь «вошью», подразумевали, что она «прячется и находится где-то под…».
В адыгейском языке корень «цIэ» не объясняет, почему «вошь» называется «цIэ». Единственное слово, которое можно использовать в этом контексте, – «цIыку» («маленький»), но оно, вероятно, производно от «цIэ». Рассмотрим взаимосвязь адыгейских слов на «цI». Примеры слов с разными значениями: цIый («живот, нутро» – связь с абхазским «ҵ» в обозначении «низа, дна, нутра»), цIыжъу («овод, большая муха» – похоже на абхазское «аҵажә» /ацIажъу/, «старая и большая вошь»), цIына (сырой, мокрый), цIыргъ (улитка), цIыун (блестеть), цIыфы (человек), цIэ (имя), цIэгъу (щуплый) и т. д.
Как видно, понятия разрозненны, и при этимологическом разборе сложно найти закономерность.
Если публикация вам понравилась, вы можете поддержать её донатами (денежными вознаграждениями). Кнопка для донатов находится на следующей нижней строчке справа. Жмите кнопку «Поддержать». Заранее всех благодарю!
