— Никого не хочу видеть! — заорала Круть из своей комнаты.
— Ну и дура! — ответствовала ей бабуля, повышая громкость своего голоса еще на несколько децибел. — Такие красавчики на дороге не валяются!
Твой секрет (21)
— Не надо, — Дре пресек порыв догнать Круть, ухватив меня за локоть, — оставь ее.
Я стряхнула его руку и сердито посмотрела на друга.
— Ты что ей сказал? Чем ты думал вообще? Разве непонятно было, что она хотела от тебя услышать?
— Я устал, — ответил Дре, отворачиваясь от меня.
— Очень тебя жаль, — процедила я. — Не думала, что мне придется вдалбливать в твой мозг очевидные вещи, но Дре, нельзя говорить девушке, в которую влюблен, что ты в принципе не против замутить с другой!
Озерин вдруг повернулся и впился глазами мне в лицо.
— Хочешь сказать, тебе никогда не приходила в голову эта мысль?
— Какая мысль?
— Что нам было бы хорошо вместе. Мы же так похожи, Алин! И, ты не станешь отрицать, мы друг друга любим.
Я впала в ступор, не находила слов. Не могла поверить, что Дре способен произнести такое вслух.
— Что Большаков, что Круткевич – они, как вспышки на солнце, — с жаром продолжал Озерин. — Вторгаются в мозг, переворачивают все вверх дном, то заставляют безумно страдать, то дарят беспричинное счастье, но это всё проходящее, даже сиюминутное! Может, правильным решением будет остановиться на своём человеке. На том, с кем тебе комфортно даже молчать?
За спиной послышались шаги. Повернув голову, я увидела Влада Большакова, поднимающегося по лестнице. Застучало в висках. Как много он слышал? Какие выводы успел сделать?
Влад остановился рядом, спокойно взял меня за руку и переплел наши пальцы, но смотрел на Дре. Никакой тревоги я не почувствовала, наоборот, на душе тут же воцарился порядок.
— Не, дружище, — сказал Большаков. — Это неправильное решение. Это стоны слабака. Алина знает, о чем я говорю. Подбери сопли и будь мужиком.
Дре покосился на Влада с явным неодобрением, затем хмыкнул:
— Приперся и раздаешь команды? Вообще-то мы на моей территории.
Большаков криво ухмыльнулся.
— Тупая логика. И вот что: еще хоть раз попытаешься склеить мою девочку, пусть даже завуалированно, я тебя на куски порву. Кстати, с днем рождения.
Наверное, я никогда не пойму парней. Моя интуиция истерично вопила о том, что сейчас эти двое накинуться друг на друга с кулаками, но вместо этого на их лицах поочередно нарисовались широкие улыбки. Более того, они крепко пожали друг другу руки, словно были лучшими друзьями. Это вообще как?
— Зайдешь? — спросил Дре у Большакова, кивая на дверь.
— Нет, — твердо отозвался Влад, снова сжимая мою руку. — И ты не зайдешь.
— Слушай, завязывай уже с этим, — скривился Озерин, но Большаков его перебил.
— Я столкнулся с вашей подругой на улице. Девочка с неестественным цветом волос подшофе и в слезах – очень плохое сочетание. Хочешь поступить правильно – исправь то, что натворил.
Дре взялся за дверную ручку и вяло проговорил:
— Ты ее не знаешь. Она не простит.
Влад повел плечами и объявил безапелляционным тоном:
— Если придется, я тебя за шкирку к ней оттащу. Будет тебе подарок на днюху.
— Да куртку взять я могу? — громко завопил Дре из прихожей.
— И мое пальто захвати! — встряла я. — И вторые туфли!
Большаков удивленно на меня посмотрел и принялся блуждать серьезными глазами по моему телу.
— Что ты делаешь? — смутилась я.
— Пытаюсь понять, где ты спрятала еще две ноги.
Легонько стукнула ладонью по его плечу и рассмеялась. Он в ответ лукаво улыбнулся. Оказалось, с Владом Большаковым может быть легко. Кто бы знал?
Когда мы вышли из подъезда и свернули на тротуар, я все-таки не удержалась и напомнила:
— Ты назвал меня своей девочкой.
Влад повернул голову и вопросительно изогнул брови:
— Ты против?
О, я была только за.
Даже не знаю, как Большакову удалось убедить Дре зайти в квартиру Круткевич. Озерин не единожды пытался слиться, а перед домом нашей подруги так разволновался, что его лоб покрылся испариной. Владу потребовалась вся его сила внушения, чтобы сдвинуть моего друга с места. Как ни странно, физическую силу он не использовал ни разу.
Встретила нас бабушка Круткевич при полном параде. На ней была длинная цветастая юбка и васильковая блузка с широкими рукавами. На глазах – синие тени, а на щеках – розовые румяна. Даже Влад от ее вида обалдел.
— Варвара! — гаркнула Клавдия Дмитриевна. — Тут к тебе свататься пришли.
Колени Дре заметно подкосились. Влад разразился хохотом и довольно сильно хлопнул Озерина по спине в знак поддержки.
— Никого не хочу видеть! — заорала Круть из своей комнаты.
— Ну и дура! — ответствовала ей бабуля, повышая громкость своего голоса еще на несколько децибел. — Такие красавчики на дороге не валяются!
— Мы просто зайдем, ладно? — Влад участливо улыбнулся хозяйке квартиры.
Она немного подумала и кивнула.
— Ну, проходите. А меня подружки уже заждались, — Клавдия Дмитриевна накинула легкое пальтишко и вышла из квартиры, раздавая нам последние указания: — Не буянить, не пьянствовать и не шуметь! Разве что чуть-чуть.
Ребята важно покивали, и бабуля удалилась. Мы сняли уличную обувь и прошли вглубь квартиры. Круть показалась из комнаты, накидывая на красное кожаное платье махровый халат с утятами, и уставилась на нашу процессию.
Дре смело шагнул вперед, но ничего из себя не выдавил.
— Это всё? — уточнила Круть, немного подождав.
Никто не решился ответить на этот вопрос. Тогда Круткевич развернулась на пятках и зашагала обратно в укрытие. Этот жест произвел нужный эффект.
— Варь, постой! — выпалил Дре. — Я сглупил. Наговорил тебе всяких глупостей. А хотел сказать совсем другое.
— И что именно? — притормозила Круть.
— Да то, что я… То есть, ты…
Влад запрокинул голову и глухо выдал:
— Да ё-мое, любит он тебя!
Все уставились на Большакова. Круть чему-то нервно рассмеялась и ехидно заговорила:
— Да? А Андрюша у нас вообще мальчик любвеобильный. Большаков, ты слышал последние новости? Он и Алину любит тоже!
Влад тихо зарычал, скользнул взглядом по Дре и остановился на Круткевич.
— Алиной он прикрылся, потому что это было проще, чем заглянуть правде в глаза. Все периодически тупят рядом с любимыми. Возьмите хотя бы меня – я ведь рядом с Алиной вел себя, как козел последний! Не зря она столько времени меня боялась. Нужно это понимать и как-то… терпеть, что ли.
Он признался мне в любви. Это всё, что я вынесла из его слов. Сердце раздулось в груди, как воздушный шар, еще бы немного, и я бы зависла под потолком.
«Потом подумаешь об этом, — твердила я себе. — Потом!». Нужно было срочно заземлиться.
— Мне кто-нибудь заплатит за этот монолог? — Влад явно попытался разрядить обстановку, но его реплика осталась без внимания.
Круть подошла к Озерину, заглянула ему в глаза и с надеждой спросила:
— Это правда?
Я взмолилась всем богам, чтобы Дре на этот раз повел себя правильно. И через долю секунды я уже им гордилась.
— Абсолютная. Я рядом с тобой голову теряю. Ни на что бы это не променял.
Круть, всегда решительная и боевая, приподнялась на носочки и тихо-тихо пробормотала:
— Мне страшно, Андрей. А что, если ничего не получится?
— Получится, — ни секунды не медля, ответил Дре и поцеловал Круткевич с таким пылом, что мы с Владом, не сговариваясь, отвернулись.