— Когда ты понял, что можешь слышать мои мысли?
— На следующее утро после процедуры. Ты стояла у плиты, готовила завтрак и думала о том, какой я бледный и замученный.
— И что, так просто ворвался в мою голову?
— Поверь, Лена, я бы предпочёл этого не делать.
Майское солнце бесцеремонно пробивалось сквозь полупрозрачные занавески, расчерчивая пол кухни на светлые квадраты. Высокие стаканы с апельсиновым соком отбрасывали насыщенно-оранжевые блики на столешницу, превращая обычный воскресный завтрак в маленький праздник цвета. За окном шелестели молодой листвой тополя, будто перешёптываясь о тайне, которую только что услышали.
— Это какой-то бред, — жена отвернулась, схватив кухонное полотенце с такой силой, будто оно было виновато во всём. — Ты говоришь, что после какой-то экспериментальной процедуры от твоей мигрени начал читать мысли? Сказки какие-то.
— Не читать. Слышать. Это разные вещи, — поправил её Сергей, осторожно перемешивая ложкой утреннюю овсянку. — И не только твои. Ещё детей.
Озорной луч солнца искрился в капельках воды на только что вымытой посуде, создавая миниатюрные радуги. Откуда-то из глубины квартиры доносились приглушённые звуки мультфильма и хихиканье дочери.
«Господи, он совсем спятил», — прозвучало в голове у Сергея голосом жены, хотя её губы не двигались.
— Я не спятил, — тихо произнёс он, не поднимая глаз от тарелки.
Лена замерла, не донеся чашку до губ. Её взгляд стал растерянным, в нём мелькнула тревога.
— Я этого не говорила.
— Но подумала.
Между ними повисло напряжение, плотное и осязаемое, как предгрозовой воздух. Где-то вдалеке прогремел гром, словно подтверждая серьёзность момента.
— И что же я сейчас думаю? — скептически спросила она, скрестив руки на груди.
«Что мне нужно к психиатру. И ещё что зря согласилась на эту чёртову процедуру».
— Ты думаешь, что мне нужно к психиатру, и жалеешь, что разрешила пройти эту процедуру.
Лицо жены изменилось, приобретя какое-то новое, незнакомое выражение — смесь удивления, испуга и странного любопытства.
— Серёж, это невозможно...
— Я сам так думал, пока не начал слышать ваши мысли. Сначала решил, что схожу с ума. Потом понял, что это реально.
«Что за херня творится?» — подумала Лена, а вслух сказала:
— Это какое-то недоразумение. Возможно, совпадение.
— Ты только что подумала "что за херня творится", но сказала про недоразумение, — спокойно парировал Сергей, наблюдая, как расширяются от удивления её зрачки.
В коридоре послышались лёгкие шаги, и на кухню вбежала их восьмилетняя дочь Вика, прижимая к груди потрёпанного плюшевого зайца.
— Доброе утро! — радостно воскликнула она, запрыгивая на стул рядом с отцом.
«Пап такой странный сегодня. Наверное, опять голова болит», — услышал Сергей её мысли, абсолютно детские, кристально чистые, без той запутанной сложности, которая характерна для взрослых размышлений.
— У меня не болит голова, малыш, — машинально ответил он и только потом понял, что ответил на невысказанное.
Дочь удивлённо посмотрела на него, её веснушчатое лицо выражало искреннее недоумение.
— Я ничего не говорила про твою голову.
Лена побледнела и медленно опустилась на стул, глядя на мужа так, будто видела его впервые.
— Серёж, что происходит?
За окном ветер усилился, закручивая в воздухе первые опавшие лепестки яблони. Небо заволокло тяжёлыми тучами, обещающими скорый дождь. По странному совпадению, погода точно отражала атмосферу, сгустившуюся в небольшой кухне.
— Помнишь, врач говорил о возможных побочных эффектах, — тихо начал Сергей, стараясь звучать спокойно ради дочери. — Но никто не предполагал... такого.
«Я всегда знала, что эта экспериментальная терапия до добра не доведёт», — пронеслось в мыслях Лены, и тут же она поспешно подумала: «Если он действительно это слышит, пусть знает, что я просто волнуюсь за него».
Сергей грустно улыбнулся, молча подтверждая, что получил оба сообщения.
— Мам, а что с папой? — спросила Вика, переводя взгляд с одного родителя на другого.
— Ничего страшного, солнышко, — попыталась успокоить её Лена. — Папа просто... немного особенный сегодня.
«Интересно, а мысли динозавров он тоже может слышать?» — с детской непосредственностью подумала Вика, и Сергей не смог сдержать улыбку.
— Нет, малыш, динозавров я слышать не могу. Они вымерли много миллионов лет назад.
Глаза дочери округлились до размера чайных блюдец.
— Вау! Ты правда читаешь мысли?! — воскликнула она, подпрыгивая на стуле. — Это как в "Людях Икс"?
— Не совсем, — Сергей взъерошил её русые кудряшки. — Скорее, это временный побочный эффект от лекарства.
«Хоть бы временный», — тревожно подумала Лена, невидящим взглядом уставившись в окно, где начали падать первые крупные капли дождя.
— Ладно, — она решительно встала, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Вика, доедай завтрак и иди собираться. Мы через час выходим к бабушке. А мы с папой поговорим.
Дочь надула губы.
«Но я хочу остаться с папой-телепатом», — пронеслось в её мыслях, но вслух она лишь пробормотала:
— Хорошо, мам.
Когда за Викой закрылась дверь, Лена тяжело опустилась обратно на стул.
— Это действительно правда? Ты реально слышишь, о чём мы думаем?
— Да. И поверь, я не в восторге от этого.
Дождь усилился, барабаня по подоконнику и создавая уютную звуковую завесу вокруг их разговора. Можно было представить, что они отгорожены от всего мира водяной стеной, в своём маленьком коконе из звуков и слов.
— И давно это началось?
— Три дня назад, — Сергей потёр виски, будто пытаясь избавиться от чужих мыслей физическим усилием. — Сначала я думал, что схожу с ума. Потом решил, что, возможно, просто хорошо вас знаю и предугадываю реакции.
«Господи, о чём он узнал? Что он слышал?» — с ужасом промелькнуло в голове Лены.
— Не волнуйся, я старался не вслушиваться, — поспешно заверил её муж. — Это как стоять в комнате, где включено много телевизоров. Слышишь фоном, но не всегда можешь разобрать.
За окном яркая вспышка молнии озарила кухню, и через пару секунд раздался оглушительный раскат грома. Лена вздрогнула, обхватив плечи руками, словно ей вдруг стало холодно.
— Тебе нужно срочно вернуться в клинику. Может, они... я не знаю, дадут антидот или что-то такое.
— Я звонил вчера, — вздохнул Сергей. — Они в шоке. Говорят, такого побочного эффекта не было ни у кого из пациентов. Хотят, чтобы я приехал на обследование.
«И превратился в подопытного кролика», — подумала Лена с неожиданной яростью, которая не отразилась на её внешне спокойном лице.
— Это не худший вариант, — отозвался Сергей. — По крайней мере, они смогут помочь.
— Прекрати отвечать на мои мысли! — не выдержала жена. — Это... это нарушение личного пространства!
На кухне стало необычайно тихо. Даже дождь, казалось, притих, лишь изредка напоминая о себе одинокими каплями, стекающими по стеклу.
— Прости, — наконец произнёс Сергей. — Я не могу это контролировать. Поверь, я бы предпочёл не знать многого из того, что узнал за эти дни.
Лена замерла, её лицо приобрело встревоженное выражение.
— Что ты имеешь в виду?
Муж поднял на неё усталые глаза.
— Знаешь, что самое странное? Я всегда думал, что наша семья... ну, обычная. Со своими проблемами, обидами, недосказанностями. А теперь я знаю, что ты на самом деле думаешь обо мне. Что думают дети.
— И что же мы думаем? — напряжённо спросила Лена, нервно перебирая пальцами край скатерти.
— Вы думаете, что я холодный и отстранённый. Что я не интересуюсь вашей жизнью, — его голос звучал глухо, будто каждое слово давалось с трудом. — Вика боится показывать мне свои рисунки, потому что я однажды не обратил внимания на важный для неё рисунок. Даниил думает, что я не горжусь его успехами в математике, потому что редко хвалю его.
По щеке Лены скатилась слеза.
— И моими мыслями тоже?
Сергей отвёл глаза.
— Ты считаешь, что я не люблю тебя так, как раньше. Что я сознательно отдаляюсь от всех вас, погружаясь в работу.
Никогда ещё их кухня не казалась такой огромной и пустой, несмотря на уютную обстановку и мелочи, годами собираемые для создания домашнего тепла. Дождь превратился в ливень, яростно атакуя оконные стёкла, словно хотел прорваться внутрь и смыть то болезненное осознание, которое возникло между супругами.
— Но это правда, разве нет? — тихо спросила Лена. — Ты действительно стал другим. Более замкнутым, менее внимательным.
— Я не думал, что вы это замечаете, — честно признался Сергей. — Мне казалось, что отстранённость — это способ не беспокоить вас своими проблемами. Я не хотел быть обузой.
«Какой же ты идиот», — подумала Лена с такой нежностью, что Сергей невольно улыбнулся.
— Да, наверное, так и есть.
— Только не отвечай на мои мысли, ладно? — попросила она, но теперь в её голосе не было прежнего раздражения. — Это как будто... слишком интимно.
Молния снова озарила кухню, на мгновение выхватив из полумрака их лица — открытые, уязвимые, лишённые привычных масок. Гром, последовавший за ней, прозвучал уже не так угрожающе, скорее как напоминание о мощи природы, способной очищать и обновлять.
— Знаешь, что самое удивительное? — задумчиво произнёс Сергей, глядя на струи дождя за окном. — Я боялся, что узнаю нечто ужасное. Что вы на самом деле не любите меня, терпите из обязательств. Но вместо этого я услышал столько... тепла. Под слоем обид и разочарований.
— Что ты имеешь в виду?
— Вика восхищается мной. Считает самым умным человеком на свете. Даниил хочет быть похожим на меня, когда вырастет. А ты... — Сергей запнулся, подбирая слова, — ты до сих пор любишь меня так же сильно, как в день нашей свадьбы. Несмотря на все мои ошибки.
Лена опустила взгляд, пытаясь скрыть выступившие слезы. Дождь за окном начал стихать, словно выполнив свою очистительную миссию.
«Конечно, я люблю тебя, глупый, — звучало в её мыслях. — Как будто это могло измениться».
— Я просто не знаю, что делать с... этим, — она неопределённо махнула рукой. — С твоей новой способностью. Это пугает меня.
— Меня тоже, — признался Сергей. — Я не хочу нарушать вашу приватность. Это неправильно.
В кухню снова заглянула Вика, уже одетая для выхода, с рюкзачком за плечами.
— Я собралась! — гордо объявила она, но её мысли были заполнены гораздо более важным вопросом: «Интересно, папа слышит, как я мечтаю о щенке?»
Сергей не смог сдержать улыбку.
— Слышу, малыш. И мы обязательно обсудим это, когда я вернусь из клиники.
Глаза Вики загорелись восторгом.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Из коридора появился двенадцатилетний Даниил, с математическим учебником в руках.
— Что обещаешь? — спросил он, озадаченно глядя на сияющее лицо сестры.
«Наверняка она опять что-то выпросила», — подумал он с лёгкой завистью.
— Никто ничего не выпрашивал, — сказал Сергей, вставая и подходя к сыну. — Просто у папы появилась... временная особенность. Я могу слышать, о чём вы думаете.
Глаза Даниила расширились от удивления и испуга.
«Чёрт, он знает про тот сайт, который я посещал?» — промелькнула паническая мысль.
— Нет, не знаю, — успокоил его Сергей, положив руку на плечо. — И не хочу знать. Это твоё личное пространство.
Даниил с облегчением выдохнул, но тут же снова напрягся:
«А как же та двойка по английскому...»
Сергей только улыбнулся:
— С английским разберёмся. Не переживай.
Лена наблюдала за этой сценой с новым пониманием во взгляде. Что-то менялось прямо на её глазах — стена, которую Сергей годами выстраивал между собой и семьёй, начинала рушиться.
— Пап, а если ты прочитаешь ответы к контрольной... — начал было Даниил с загоревшимися глазами.
— Даже не думай, — оборвала его Лена, но в голосе её звучала скорее нежность, чем строгость.
— Ладно, нам пора, — она взяла сумку. — Серёж, ты прямо сейчас в клинику?
— Да, они ждут меня к одиннадцати.
«Пожалуйста, пусть с ним всё будет хорошо», — услышал он её мысли, полные искренней тревоги.
— Всё будет в порядке, — заверил он, хотя сам не был в этом уверен.
Когда за семьёй закрылась дверь, Сергей остался один на кухне. Солнце после дождя заливало комнату ярким светом, создавая мозаику бликов на полу. В непривычной тишине, без постоянного фона чужих мыслей, он впервые за три дня мог по-настоящему услышать свои собственные.
***
Клиника встретила его стерильной белизной и запахом антисептика. Доктор Игнатьев, руководивший экспериментальной программой, выглядел одновременно взволнованным и заинтригованным.
— Невероятно, Сергей Андреевич! То, что вы описали — это феноменальный случай, совершенно непредвиденный результат стимуляции височной доли...
Пока доктор говорил, Сергей невольно улавливал его мысли: «Какой потрясающий материал для публикации! Если подтвердится — это революция в нейрофизиологии!»
— Я не хочу быть материалом для публикации, — спокойно прервал его Сергей. — Я хочу вернуться к нормальной жизни.
Доктор замер на полуслове, его лицо отразило смесь смущения и профессионального любопытства.
— Вы действительно... слышите мои мысли?
— К сожалению.
«Удивительно! Надо немедленно провести обследование, возможно отменить все назначения на сегодня...»
— Я готов к обследованиям, — кивнул Сергей. — Но сначала скажите честно — вы можете это исправить?
Доктор Игнатьев замялся.
— Видите ли, мы имеем дело с беспрецедентным случаем. Теоретически воздействие должно быть временным, но... «Понятия не имею, как это прекратить», — звучало в его мыслях.
— Понятно, — Сергей устало потёр переносицу. — Давайте приступим к обследованиям.
День прошёл в бесконечных тестах, сканированиях и анализах. К вечеру Сергей чувствовал себя выжатым как лимон, но впервые за долгое время — с ясной головой. Мигрень, мучившая его годами, действительно отступила.
— Результаты обнадёживают, — говорил доктор Игнатьев, показывая снимки мозга. — Очаг, вызывавший мигрень, значительно уменьшился. Но активность в височной доле действительно повышена необычным образом.
«И я понятия не имею, как долго это продлится», — транслировали его мысли.
— И сколько это может продлиться? — прямо спросил Сергей.
— Трудно сказать... — начал доктор, но под внимательным взглядом пациента сдался. — Честно говоря, мы не можем предсказать. Это может закончиться завтра или... стать постоянным.
Дорога домой казалась бесконечной. Сергей ехал в такси, впервые осознанно прислушиваясь к мыслям незнакомца — водителя, пожилого мужчины с добродушным лицом.
«...Ещё четыре часа, и можно домой. Надо не забыть купить лекарство для Марины. Тридцать лет вместе, а она всё так же забывает принимать таблетки вовремя...»
Обыденные, простые мысли, наполненные заботой о близком человеке. Ничего сенсационного, ничего шокирующего — просто жизнь обычного человека.
«А что если, — подумал вдруг Сергей, — это не проклятие, а шанс?»
***
Дома его встретила непривычная тишина. Дети ещё не вернулись от бабушки, а Лена сидела в гостиной, погружённая в чтение. Услышав его шаги, она подняла голову, в её глазах читался немой вопрос.
— Они не знают, как это исправить, — сразу сказал Сергей, присаживаясь рядом. — Говорят, может пройти само, а может... остаться.
Лена молча взяла его за руку. Её мысли были спокойны, в них не было паники — только принятие и решимость.
«Мы справимся. Что бы ни случилось».
— Знаешь, — медленно произнёс Сергей, — когда это только началось, я считал это кошмаром. Но сегодня понял кое-что.
— Что?
— Я годами отгораживался от вас, боясь показать свои слабости. Думал, что защищаю вас, а на самом деле просто не давал себе возможности быть по-настоящему близким. А теперь... теперь я знаю, что вы на самом деле чувствуете. Знаю, что нужно моим детям, о чём они мечтают.
«И что нужно мне», — подумала Лена, не отводя взгляда.
— Да, — кивнул Сергей. — И что нужно тебе.
За окном догорал закат, окрашивая комнату в тёплые оранжевые тона. Где-то вдалеке слышался шум машин, напоминая о суетливом мире за пределами их дома.
— Я думаю... может быть, это дар, а не проклятие, — тихо сказала Лена. — Шанс узнать друг друга заново.
— Или хотя бы быть честными друг с другом, — добавил Сергей. — Хватит играть в угадайку. Хватит прятаться.
Они сидели рядом, держась за руки, в уютной тишине, нарушаемой только тиканьем старых настенных часов. Впервые за долгое время барьеры между ними исчезли — все барьеры, даже те, о существовании которых они не подозревали.
— А что если завтра я проснусь и больше не смогу слышать твои мысли? — спросил Сергей.
— Тогда тебе придётся делать это по-старинке, — улыбнулась Лена. — Разговаривать со мной. Слушать. Спрашивать о том, что важно.
«И любить нас такими, какие мы есть», — добавила она в мыслях.
— Обещаю, — ответил Сергей и впервые за много лет почувствовал, что туман, окружавший его сознание, начинает рассеиваться.
В дверь позвонили — вернулись дети. Их мысли ворвались в сознание Сергея ярким калейдоскопом впечатлений, надежд и детских тревог.
— Готов? — спросила Лена, поднимаясь, чтобы открыть дверь.
— Как никогда, — ответил Сергей, вставая рядом с ней.
Он не знал, сколько продлится его необычная способность — день, неделю, всю жизнь. Но впервые эта неопределенность не пугала его. Какой бы подарок ни преподнесла ему судьба — временное окно в чужие мысли или постоянную связь с близкими, — он понял главное: настоящая близость начинается с желания слышать и быть услышанным.
— Папа! Ты уже вернулся! — воскликнула Вика, бросаясь ему в объятия, когда дверь открылась. — Ты всё ещё слышишь мои мысли?
Сергей подхватил дочь на руки, с улыбкой взъерошил волосы сыну и посмотрел на жену.
— Да, малыш. И знаешь что? Я рад этому.
Автор: Елены Стриж ©
Нравится рассказ? Тогда поддержите его. Автору будет приятно видеть ваши репосты, рекомендации друзьям, комментарии и лайки... )) Ну и конечно, не забудьте подписаться на канал!
Также читайте 👇
НАВИГАТОР рассказов
📖 — Дочь уборщицы не может быть парой сыну директора. Люди твоего сорта должны знать своё место