— Ты думаешь, я не вижу, как ты смотришь на него? — зазвенел пронзительный голос Катьки за спиной.
— А ты думаешь, ему есть дело до таких, как ты, Чернушка? — её смех, похожий на треск сломанной ветки, разнесся по пустому школьному коридору.
С плеч словно гора свалилась, когда злобная одноклассница наконец ушла, оставив после себя шлейф дешёвых духов и ощущение беспомощности. Мимо окон коридора медленно проплывали сизые облака, напоминающие разорванные клочки бумаги. В это позднее февральское утро школа казалась особенно неприветливой – старые стены источали запах сырости, а потолочные лампы мигали, как изношенные звёзды.
Ветер за окном гнал опавшие листья, кружа их в безрадостном танце по пустому школьному двору. Даже природа, казалось, отражала внутреннее состояние души – серое безвременье, когда не осталось ни слёз, ни надежды.
У окна стояла худенькая девушка в поношенном чёрном свитере, слишком большом для её хрупкой фигуры. Забранные в тугой хвост тёмные волосы и бледное лицо с огромными тревожными глазами – вот что дало повод для прозвища «Чернушка». Прозвище прилипло с первого дня в новой школе, куда пришлось перевестись после того, как отец ушёл из семьи.
От воспоминаний о прошлой жизни к горлу подкатывал комок. Ещё полгода назад всё было иначе: просторная трёхкомнатная квартира, частная гимназия, репетиторы по английскому и живописи... А теперь – крошечная "однушка" на окраине города и школа, где к новенькой отнеслись с настороженностью, быстро перешедшей в открытую неприязнь.
В кармане старых джинсов лежал свёрнутый вчетверо листок с его портретом. Серые глаза, волевой подбородок, чуть насмешливая улыбка. Максим Ковалёв – сын директора, звезда школы, объект воздыханий всех девчонок. И абсолютно недостижимая мечта.
Домой возвращаться не хотелось. В тесной квартирке мать будет молча готовить ужин после двенадцатичасовой смены в кафе, где она устроилась уборщицей. В её поникших плечах, в потускневших глазах читалась смертельная усталость и попытка смириться с новой реальностью.
Из школьного двора доносились голоса и смех. На спортплощадке шла импровизированная баскетбольная игра. Среди игроков мелькала светловолосая голова Максима. Каждое его движение было исполнено той небрежной грации, которой так недоставало самой Алине.
— Опять любуешься нашим принцем? — раздался насмешливый голос за спиной.
В стекле отразилось лицо Лизы, единственной, кто иногда проявлял к Алине подобие дружелюбия.
— Я просто смотрю в окно, — пробормотала девушка, быстро отводя взгляд.
— Да ладно тебе. Вся школа в курсе твоих вздохов. Только совет: забудь о нём. Ты не его лиги.
— Лиги?
— Ну да, социальные слои, классовое неравенство, вся эта муть. Твоя мама моет полы, его отец руководит школой. Улавливаешь разницу или нарисовать тебе схему? — Лиза фыркнула, но в её голосе слышалось не столько злорадство, сколько горькая правда жизни.
В груди словно распустился колючий куст. Правда ранила сильнее любой насмешки.
— Я и не рассчитываю, — тихо сказала Алина. — Просто он... красивый. Как модель для рисования.
— Ой, да оставь ты свои художества. В этой школе никому нет дела до твоих рисунков. Здесь ценятся другие таланты.
К вечеру хлынул дождь, превращая улицы в мутные реки. Добираться домой пришлось под старым зонтом с одной погнутой спицей. Промозглая сырость пробирала до костей, но Алина не спешила — чем позже она придёт домой, тем меньше времени останется на гнетущую тишину их новой жизни.
Маленькая квартирка встретила её запахом жареной картошки и слабым светом старой лампы. Мать суетилась у плиты, пытаясь придать будничному ужину вид праздника.
— Я сделала твою любимую картошку с грибами, — мать улыбнулась, но уголки губ едва приподнялись, а глаза остались тусклыми.
— Спасибо, мам, — Алина поцеловала мать в щёку, стараясь не замечать новые морщинки вокруг её глаз.
— Как дела в школе?
— Нормально.
Это было их обычное вечернее представление: мать делала вид, что всё наладится, а дочь притворялась, что верит в это.
После ужина Алина заперлась в своём углу — части комнаты, отгороженной шкафом. Достала из рюкзака альбом и начала рисовать. Портрет Максима получался удивительно живым. В школе она могла лишь украдкой бросать взгляды на его профиль, но память художника сохраняла каждую деталь.
Также читайте: 📖 — Ты предал меня и всё ради чего? Ради блондинки, у которой IQ как номер её туфель? — спросила она мужа
Сквозь тонкие стены доносились звуки соседских телевизоров и громкие голоса. Бетонный муравейник жил своей жизнью, полной маленьких драм и повседневных забот. Алина пыталась отрешиться от всего, погружаясь в создание портрета.
На следующий день случилось непоправимое. Альбом с рисунками, неосторожно оставленный в классе, попал в руки Катьке и её свите. К большой перемене вся школа знала о "больной любви" новенькой к сыну директора.
Алина стояла у своего шкафчика, когда услышала за спиной знакомый голос.
— Эй, Чернушка, я польщён твоим вниманием, но давай проясним ситуацию сразу, чтобы не было недопонимания.
Кровь отхлынула от лица, когда она обернулась и увидела Максима, небрежно прислонившегося к стене. В одной руке он держал её альбом, в другой — вырванную страницу с его портретом.
— Отдай, пожалуйста, — едва слышно произнесла Алина.
— Знаешь, у тебя определённо есть талант, — он окинул рисунок оценивающим взглядом. — Но тебе стоит понимать одну простую вещь: дочь уборщицы не может быть парой сыну директора. Это как... ну, как если бы ворона мечтала стать павлином. Смешно, правда?
Вокруг них собралась толпа. Катька и её подруги хихикали, предвкушая продолжение. Кто-то снимал происходящее на телефон.
— Я не... — голос Алины дрогнул и оборвался.
— Не обижайся, Чернушка, но есть определённый порядок вещей. Люди твоего сорта должны знать своё место.
Он небрежно бросил альбом к её ногам. Листы рассыпались по полу, а окружающие даже не подумали расступиться, наоборот, кто-то демонстративно наступил на один из рисунков.
— И знаешь что? Больше не рисуй меня. Мне от этого как-то не по себе.
Девушки вокруг засмеялись, а Максим, разыграв отвращение на лице, отряхнул руки, словно прикосновение к её альбому испачкало их.
— Пойдём, Макс, — Катька подхватила его под руку. — Нечего тратить время на всяких безродных художниц.
Они ушли, оставив Алину собирать разбросанные листы с пола под насмешливыми взглядами остальных.
Следующие месяцы превратились в настоящий ад. Теперь уже вся школа называла Алину "Чернушкой", а история её "больной любви" к Максиму обрастала всё новыми подробностями. Кто-то запустил слух, что она преследует его, другие утверждали, что видели, как она целовала его фотографию в школьном журнале.
Вместо ответа на эти нападки Алина всё глубже погружалась в своё одиночество. Рисование стало единственным убежищем. Теперь она рисовала не портреты, а фантастические миры, где не было места издевательствам и социальному неравенству.
— Алина, может, поговорим с директором? — предложила как-то мать, заметив красные от слёз глаза дочери.
— И что я скажу? Что его сын публично унизил меня? Что вся школа травит меня из-за него? Думаешь, директор встанет на сторону дочери уборщицы против собственного сына?
— Не говори так, — мать обняла её за плечи. — Ты стоишь больше, чем все они вместе взятые.
— Но они этого не знают, — горько усмехнулась Алина. — И не узнают никогда.
Школьный выпускной Алина встретила с единственным желанием — больше никогда не видеть этих лиц. Она пришла в простом чёрном платье, постояла в сторонке, пока вручали аттестаты, и ушла, не дожидаясь официальной части праздника.
Но жизнь, как оказалось, иногда даёт шанс всё изменить.
Через пять лет после выпуска многое поменялось. Суд наконец вынес решение по затянувшемуся разводу родителей Алины, и мать получила достойную компенсацию. Они смогли купить хорошую квартиру. Алина поступила в художественную академию, где её талант был по достоинству оценён. К третьему курсу она уже участвовала в престижных выставках, а к выпуску имела собственную галерею.
Судьба Максима сложилась иначе. Его отец попал в громкий коррупционный скандал, был уволен и лишён возможности работать в сфере образования. Семья потеряла статус и большую часть сбережений. Максим, привыкший к лёгкой жизни, так и не смог найти себя в новой реальности.
Их встреча произошла там, где никто из них не ожидал — на открытии персональной выставки Алины в престижной галерее центра города.
Просторный зал галереи с высокими потолками и мягким рассеянным светом был заполнен людьми. Журналисты, критики, коллекционеры — все они пришли увидеть новые работы восходящей звезды современного искусства.
Алина изменилась до неузнаваемости. Стильное чёрное платье подчёркивало её стройную фигуру, а короткая стрижка с выразительным асимметричным контуром придавала лицу особую выразительность. Больше никто не осмелился бы назвать её "Чернушкой" — перед гостями стояла уверенная в себе женщина, знающая цену своему таланту.
В разгар вечера она заметила знакомое лицо среди обслуживающего персонала. Максим в форменной одежде компании-организатора мероприятий расставлял бокалы на подносе. Его когда-то ухоженное лицо осунулось, а в глазах появилась та затравленность, которую Алина хорошо помнила по собственному отражению в зеркале времён школы.
Также читайте: 📖 — Ты не посмеешь выгнать меня! А как же сын? — заявил муж жене
Будто почувствовав её взгляд, он поднял голову. Секунду на его лице отражалось недоумение, а затем — узнавание и неверие.
— Алина? — неуверенно произнёс он, когда она подошла ближе.
— Здравствуй, Максим, — её голос звучал спокойно, без тени былой робости. — Не ожидала тебя здесь увидеть.
— Я... подрабатываю. Временно, конечно, — он смущённо поправил форменную бабочку. — А ты... это всё твои работы?
— Да, моя персональная выставка.
— Они потрясающие, — в его голосе звучало искреннее восхищение. — Ты всегда была талантлива. Я помню твои рисунки.
На мгновение между ними повисла неловкая пауза, наполненная призраками прошлого.
— Я должен извиниться, — наконец произнес Максим, опустив глаза. — То, как я обошелся с тобой в школе... это было жестоко и непростительно.
— Прошло много времени, — спокойно ответила Алина, рассматривая бывшего одноклассника с легким любопытством, словно изучала экспонат в музее.
В глазах Максима появилось что-то, похожее на надежду.
— Может быть... может быть, мы могли бы как-нибудь встретиться? Выпить кофе, поговорить... Я бы хотел узнать, как ты добилась всего этого.
Алина чуть наклонила голову, изучая его несколько секунд, а затем улыбнулась — спокойно и немного печально.
— Знаешь, Максим, мне кажется, это было бы неуместно, — она сделала паузу. — Как говорил один мой знакомый в школе: «Есть определенный порядок вещей. Люди твоего сорта должны знать свое место». Разве не так?
Его лицо побледнело, когда он услышал свои собственные слова, вернувшиеся эхом через годы.
— Я не это... я совсем не...
— И потом, — продолжила Алина, приподняв левую руку, на которой блеснуло элегантное обручальное кольцо, — мой муж был бы не в восторге. Хотя он не ревнив, но, понимаешь, статус важен, социальные слои, классовое неравенство, вся эта муть...
Максим дернулся, словно от пощечины, узнавая каждую фразу, каждое слово из их последнего разговора в школьном коридоре.
— Алина, я был глупым подростком, — его голос дрогнул. — Я не понимал...
Она мягко покачала головой, не позволяя ему закончить.
— Алина, дорогая, тебя ищет галерист, — раздался бархатный мужской голос.
Максим обернулся и увидел высокого, элегантно одетого мужчину, от которого веяло той уверенностью и достоинством, которые невозможно купить или подделать.
— Михаил, познакомься, это Максим, мой бывший одноклассник, — представила Алина, когда муж приблизился и бережно обнял ее за талию. — Максим, это Михаил, мой муж. Он профессор архитектуры и, по совместительству, мой самый строгий критик.
— Приятно познакомиться, — Михаил с искренней доброжелательностью пожал руку Максиму. — Вы тоже занимаетесь искусством?
— Нет, я... я просто... обслуживаю мероприятие, — пробормотал Максим.
— Максим всегда относился к искусству свысока, — легко заметила Алина. — Особенно к «искусству определенных социальных слоев».
Мягкая улыбка, с которой она произнесла эти слова, делала их еще более болезненными. В ней не было ни злорадства, ни желания унизить — только спокойная констатация факта и понимание, что жизнь все расставила по местам.
— Нам пора, меценаты ждут, — Михаил нежно поцеловал Алину в висок. — Был рад знакомству, Максим.
Они удалились, растворившись среди гостей. Максим стоял, сжимая поднос с бокалами так сильно, что побелели костяшки пальцев. Он наблюдал, как бывшая «Чернушка» — теперь элегантная, уверенная в себе женщина — легко общается с влиятельными людьми, как ее муж с нескрываемой гордостью представляет ее кому-то, как они время от времени обмениваются взглядами, полными тепла и понимания.
В его ушах все еще звучал ее тихий, спокойный голос: «Люди твоего сорта должны знать свое место». Никогда еще Максим так остро не чувствовал горечь собственных слов и тяжесть упущенных возможностей.
Когда вечером он шел домой — в маленькую съемную квартиру — моросящий дождь смешивался с неожиданными слезами на его лице. Жизнь преподнесла ему урок, который он никогда не забудет: истинная ценность человека определяется не социальным положением и не внешним блеском, а чем-то гораздо большим — тем, что когда-то он не сумел разглядеть в тихой девочке с альбомом для рисования.
"Самое жестокое орудие - слово, и самое опасное - человек, умеющий им пользоваться." — Роберт Шекли
НАВИГАТОР рассказов
Автор: Елены Стриж ©
Нравится рассказ? Тогда поддержите его. Автору будет приятно видеть ваши репосты, рекомендации друзьям, комментарии и лайки... )) Ну и конечно, не забудьте подписаться на канал!
Также читайте 👇