Сын за обе щеки уминал домашнюю еду. Соскучился по материнской стряпне, проголодался. Он сидел за кухонным столом, низко склонившись над тарелкой, втянув голову в плечи. Давид быстро орудовал ложкой и постоянно выглядывал в окно.
Лариса любовалась сыном, хоть и состроила сердитое лицо. Настоящий царевич! За душой ни гроша, зато какой красавец вымахал: черноволосый, кареглазый. Весь в нее. Она ласково погладила его по макушке, подмечая, что ему пора постричься, и голову не мешало бы помыть. Надо баньку затопить. Гладила, гладила, приглаживала непокорные вихры, а потом внезапно отвесила ему подзатыльник:
- Так бы и треснула хорошенько!
- Мам! - Давид дернулся и промахнулся ложкой мимо рта, - так ты уже треснула.
- Это я еще любя! Скажи спасибо, что не огрела тебя чугунной сковородкой.
- За что?
Начало истории
- Есть за что! - Лариса прошлась по кухне, выдыхая с раздражением, и уселась на соседний стул. Невозможно злиться, когда сын с таким аппетитом уплетает казалось бы обычную, повседневную еду. Знала бы, приготовила что-то повкуснее.
Она насупила брови и сложила руки на груди. Еще чего! Повкуснее ему! Обойдется! Не заслужил.
- Мам, я ничего не сделал. Честно! - Давид пододвинул к ней пустую тарелку и наивно улыбнулся, - а можно добавки? Очень вкусно.
Сердце Ларисы трепетало от переизбытка материнских чувств. Но внешне она была похожа на вампиршу, которая готова была вонзить в него свои клыки.
- Добавки?! - Воскликнула Лара, и улыбка сына сразу же сошла на нет. - По дому полиция разгуливает, а ему добавки захотелось! Ты мне лучше расскажи, кто такой Мухоморов? И зачем ты спер часы?!
- Не Мухоморов, мам, - виновато произнес Давид, - а Муромов.
- Ты еще давай мне тут, мать поучи! Куда ты дел его часы?
- Я их даже не видел. Мам! Честно! - С жаром, но абсолютно искренне признался сын. - Я только в кабинет заглянул. Из любопытства. Знаешь, какой у Муромова дом?! Двухэтажный, с колоннами на входе. Откуда я знал, что напротив кабинета — камера. Я только заглянул.
- Ммм… - Лариса недоверчиво прищурилась, - только заглянул.
- Ну… не только. Еще в кресле посидел. У него такое кресло — кожаное, с высокой спинкой. Как королевский трон. И подлокотники такие...
- А корону не примерил?
- Мам, какая корона? - Давид с надеждой посмотрел на непробиваемое лицо матери и тут же скис, - ты мне не веришь. А я говорю правду! Я ничего не брал.
- А что ты делал в его доме? Кто тебя туда впустил?
- Ну… - Сын слегка замялся и густо покраснел, - меня Вика в гости пригласила. Дочь Муромова. Она попросила меня розетку в ее спальне починить. Отец постоянно работает, даже электрика не может вызвать. А розетка вывалилась вместе с проводами…
- Розетка. Понятно... - Лариса покачала головой. - И что дальше?
- Дальше? - Он прочистил горло, пряча от нее глаза, - что дальше? Ничего. Сидели, телевизор смотрели…
- А патефон не слушали? - Ядовито усмехнулась та.
- Мам, я уже взрослый! Понятно?! - Давид сжал руки в кулаки. Хотел ударить по столу, но передумал. Подзатыльником тут не обойдешься. Мать ему за такое самовольство точно сковородкой по башке настучит.
- В тебе-то я не сомневаюсь. Восемнадцать! - С преувеличенной интонацией воскликнула она, - считай, полжизни уже прожил. А эта девочка? Сколько ей лет?
- Она… в девятом классе. Вернее, окончила девятый класс.
Лицо Ларисы окаменело. И сама она жестикулировала, а сейчас вдруг замерла. В девятом классе. Так-так-так. Она отмотала время и задумчиво представила себя в шестнадцать лет. Жгучая брюнетка Лара разбила немало сердец, отшивала ухажеров, а выбрала самого ничтожного из всех возможных женихов. С отцом Давида они начали встречаться, когда ей исполнилось шестнадцать лет.
- Допустим, - снисходительно сказала Лариса, после чего ее сын встрепенулся, безмятежно улыбнулся и признался:
- Мам, я ее люблю. И она меня тоже. С первого взгляда. Вика услышала мое имя и сразу обратила на меня внимание. Так что… - Сын светился от счастья, позабыв о том, что совсем недавно трусливо прятался на чердаке, - спасибо тебе, мам! Что ты меня так назвала.
- Мда… приехали, - устало выдохнула Лариса, потирая лоб.
- Мам, ты не волнуйся. Вика обещала поискать часы. Наверняка, ее отец их куда-нибудь запрятал. Нарочно. Он узнал, что я из деревни, и запретил нам общаться. А тут… видимо, отследил по камерам, что я был в их доме и заходил в его кабинет. Повесил на меня кражу. А я, мама, - Давид стукнул кулаком. Не по столу, а по груди, - я ничего не брал! Только как сейчас докажешь? Придется нам прятаться, пока Вика не найдет часы.
- Еще чего!
Лариса поднялась со стула, прошлась по кухне и категорично заявила:
- Чтобы я — Черепанова Лариса! Пряталась от какого-то Мухоморова?! - Она надменно хмыкнула. - Да щас! Не дождется! Пусть вначале докажет, что мой сын украл часы. Мы — Черепановы, так просто не сдаемся! Нас все в поселке знают! Я не зря фамилию твоего папаши не взяла.
Давид смотрел на маму с гордостью и восхищением. Он приехал, зная, что мама ему точно поверит, что спрячет, защитит. Она — невероятно сильная женщина. Жаль, что характером Давид пошел в отца.
Он вдруг расправил плечи и тоже категорично заявил:
- Мам, я решил! Я возьму твою фамилию.
- Думаешь, поможет? - Рассмеялась та.
Они оба весело расхохотались, пока Давид не скривился от боли и горячо воскликнул:
- Ааай!
Кошка вначале ластилась, терлась о его ноги под столом. Но хозяин не заметил, даже колбасой не угостил. И тогда обиженная Муся цапнула его за палец и стремглав рванула наутек.
Для придания ускорения сын громко топнул по полу и задорно хохотнул:
- Мам, твоя Муська похоже тоже Черепанова. Может нам ее на Муромова натравить?
Лариса задернула все занавески, запрещая сыну подходить к окну. Пока ситуация не прояснится, лучше ему не высовываться из дома. В любой момент могут нагрянуть полицейские, еще и соседка постоянно околачивается в своем дворе.
Утром Надя демонстративно вылила ведро помоев под забор. Лариса увидела и поспешила выйти на крыльцо.
- Надя! - Лара встала в позу, глядя на соседку свысока, - по-хорошему ты не понимаешь. Да?
- А что? Я смородину удобряю, - невозмутимо отозвалась Надежда, - навоз в воде развожу и под кусты. Ягоды растут величиной с орех. Сама потом через забор будешь таскать.
- Что ты мелешь?! Надюша! Когда это я у тебя смородину таскала? Я свою не собираю. Вон она у меня растет в огороде, как сорняк. Крупная и без навоза. Вот сын приедет, - нарочно сказала Лара, намекая, что сына в доме нет, - половину кустов уберет.
- А что это к тебе, Ларочка, полиция каждый день приезжает? - Полюбопытствовала Надя, подходя к забору и выглядывая в щель. - Воспитала сына-уголовника. У тебя что сын, что кошка. Да ты и сама не лучше. Материшься, как сапожник. Неудивительно, почему ты до сих пор одна. Все мужики в поселке тебя сторонятся.
- Мужики? - Усмехнулась Лариса, - где ты мужиков увидела? Хоть одного мне покажи. У тебя у самой не мужик, а сплошное недоразумение. Облезлый, руки из за*ницы растут. Еще и пьющий. Лучше никакого, чем такой.
- Вот ты сте*ва! - Выпалила Надя, краснея от стыда. А Лара заливисто расхохоталась. Пусть скажет спасибо, что она не заикнулась о вонючем матрасе, который соседка выносит на улицу почти что каждый день.
- Весело живете, - иронично произнес Давид. Он слышал перепалку, лежа на диване, и поспешил предупредить, - смотри, мам, доведешь соседку. Съедет. Ты же без нее со скуки помрешь.
- Ага! С тобой соскучишься. Конечно! Из дома ни ногой!
Лариса вышла за калитку. Она отправилась к знакомой, которая держала корову, чтобы купить Давиду молока. Неподалеку от дома стояла полицейская машина, за рулем которой находился вчерашний полицейский. Он почти сварился от невыносимой духоты. При виде Ларисы мужчина смахнул рукавом форменной рубашки липкий пот с лица.
- Товарищ полицейский, - надменно сказала Лариса и заметила, шагая мимо, - плохой из вас шпион. Вы бы лучше в кустах притаились. С биноклем. Чтобы уж наверняка.
Полицейский сдал назад и, поравнявшись с Ларисой, высунулся из окна.
- А я заехал. Так сказать… узнать. Ваш сын не появлялся?
- Нет, - равнодушно ответила та. Лара на него не смотрела, а ему приходилось смотреть и на нее, и в зеркала. Хоть разорвись.
- Подождите, Лариса! Я, на самом деле, по другой причине приехал. Вы вчера предлагали котенка. Можно посмотреть?
Какой хитрый! Разрешения на обыск нет, так он решил воспользоваться предложением, а заодно проникнуть в дом.
- К сожалению, всех котят разобрали, - ответила Лариса, сворачивая в ближайший проулок, и звонко крикнула, не обернувшись, - приходите через год!
Он не успел отреагировать. Полицейский надавил на тормоз, и уставился ей вслед. Эта высокомерная дамочка прекрасно знает, где находится ее сынок. Только как ее разговорить? На кону стоит повышение по службе, щедрое вознаграждение от потерпевшего. Муромов обещал неплохие деньги за поимку парня, который стянул его часы.
- Ты точно их не брал? - В сотый раз твердила Лариса. Был уже вечер, на улице сгущались сумерки. Занавески плотно задернуты, но Давид не поднимался с дивана, чтобы случайно не отбросить тень.
- Нет, мам! Говорю же! - В сотый раз сказал Давид.
- И сколько нам ждать? А если твоя Вика не найдет эти проклятые часы? Так и будешь до конца жизни прохлаждаться? А картошку кто будет окучивать? Я?
- Картошку? - Горячо воскликнул сын. Он спохватился и принялся сдавленно, с возмущением в голосе шептать, - картошку?! Мам, на меня уголовку повесить хотят, а ты со своей картошкой пристала.
- Пристала, - проворчала Лара, направляясь к выходу, чтобы еще раз проверить, заперта ли дверь. - Хорошо устроился! Мать работает с утра до ночи, а этот лодырь только ест.
Лариса вышла на крыльцо и устало опустилась на ступеньку. В вечерней прохладной тишине было слышно, как Надька ругается с мужем, где-то вдалеке безостановочно лает собака, а за калиткой послышались шаги.
Лара тут же встала, приготовившись дать полицейскому отпор. Если это он, она пожалуется, куда следует. Сколько можно преследовать? Прохода не дает!
За калиткой вырос силуэт мужчины, одетого в камуфляжный костюм. Он был настолько высоким, что калитка едва доставала ему до плеча. За спиной мужчины висел громадный, походный рюкзак.
Лариса насторожилась, когда тот подался к запертой калитке и повис на ней на согнутых локтях.
- Здравствуйте. Извините за беспокойство, - любезно произнес незнакомец, - вы не подскажете, где я могу здесь переночевать?...