«Я тебе верю». Глава 60.
Начало Глава 1.
Лиза вышла на работу экологом на огромный металлургический комбинат. Вокруг ходило множество незнакомых людей, обладающими суровыми лицами и торопливой походкой. Казалось, огромные печи, плавящие породу, разгоняли и кровь людей, так или иначе принадлежащих производству. Своего кабинета у молодой женщины не было, да и вообще не был пока понятен фронт её работ.
Оленька, измеряя часто стучащими каблуками длину коридоров, с лицом Ивана Сусанина, вела за собой Лизу.
- Пётр Данилыч сказал, или в бухгалтерию, или в планово-экономический отдел тебя посадить. - Она рывком открыла массивную дверь с золотой табличкой, выпустив оттуда гул пчелиного улья. Женщины, сидевшие в светлом помещении с большими окнами, не подняли голов. Кто-то разговаривал по телефону, записывая на ходу данные. Кто-то заполнял длинные формы, распечатанные на серовато-жёлтой бумаге. Кто-то ловко считал на калькуляторе с невиданной ранее Лизой рекордной скоростью, даже не глядя на цифры.
- Здравствуйте! - громко сказала Ольга Павловна, чтобы перекричать ровный гул. - Минуточку внимания! Это наш новый сотрудник, Елизавета Николаевна Коренева, эколог, прошу любить и жаловать.
Облако волос разных цветов, причёсок и характеров на миг приподнялось, показав скрывающиеся за ними серьёзные лица. Женщины дружно кивнули, и вновь погрузились в работу.
Ольга Павловна с Лизой вышли, закрыв за собой дверь, и вошли в следующую дверь с длинным названием на золотой табличке. Процедура представления нового сотрудника секретаршей повторилась. Только здесь персона Елизаветы Николаевны вызвала куда больший интерес, так как обитателями гудящего кабинета были и мужчины, и женщины.
В коридоре Оленька заметила на лице и шее Лизы разлившуюся пятнами краску от нескромных заинтересованных взглядов.
- Не переживай, привыкнешь. Смотрят вечно, как собака на мозговую кость. Ну что, куда тебя посадить?
- Лучше уж в бухгалтерию, - сказала Лиза.
- Не думала я, что ты робкого десятка, когда тебя в первый раз увидела. Так, идём чай пить, а то до обеда не дотянем, - она поправила воротничок на цветастой шифоновой блузке. - А там посмотрим, что с тобой делать.
Лиза с удивлением наблюдала, каким мягким может быть Олечкино лицо, когда за ней никто не смотрит. Цокающие каблуки рассказывали всему этажу о перемещениях секретарши. Она влетела в свой кабинет, овеваемая лёгкой тканью блузки с широкими рукавами и узкими манжетами. Новенькая еле успевала за ней.
- Елизавета Николаевна, сходи, пожалуйста, воды в чайник набери. Мне тут отчёт надо небольшой состряпать. - Она достала из шифоньера электрический чайник с плоской подставкой, протянула его Лизе: - Ничего, если я на «ты»? Что-то мне подсказывает, что нам придётся часто общаться.
- Конечно, ничего, - согласилась Лиза. - И я не прочь с тобой общаться. Столько народа здесь, пока я всех запомню! А ты - уже моё знакомое лицо.
Оля качнула головой. Переход на «ты» вовсе не подразумевало дружеского общения. Ведь друзей лучше не заводить, и тогда точно не придётся опасаться предательства.
Когда Лиза вернулась с полным чайником в кабинет, Оля уже стучала ноготками цвета фуксии по клавиатуре, не глядя на неё.
- Ага, - кивнула она головой Лизе, - поставь, пожалуйста, я уже заканчиваю. - Она сохранила документ, нажала на печать. Раздался характерный звук, и горячий листочек выполз из принтера. Оленька пробежала по нему глазами, удовлетворённо кивнула головой, достала из второго ящика тумбочки печать, звонко шлёпнула в месте под таблицей с надписью «М.П.», и черканула скромную подпись рядом. Открыла одну из множества папок, стоящих на полках за спиной, быстрым движением вложила в файл листочек, и вернула папку на место.
Лиза подумала, что у неё на эту простую последовательность ушло бы куда больше времени. Ведь секретарша не сделала ни одного лишнего движения, включая взмах тщательно прокрашенных ресниц.
Шоколадка на столе разломана на кусочки прямо в обёртке, чай наливается будто сам по себе, откуда ни возьмись возникла сахарница и ложки.
«Просто Крошечка-Хаврошечка,» - подумала Лиза. Она представила, как Оля крутит быстрыми пальцами веретено, метр за метром порождая тоненькую нить, а ногой качает люльку, в которой дремлет румяный младенец.
- Садись, - секретарша с горячей кружкой в руках прошлась по кабинету, как полководец накануне сражения. На пару секунд сосредоточила свой взгляд на ежедневнике, и присела на своё место.
По-солдатски быстро было покончено с чаем. Глядя в крохотное зеркало, прячущееся в бездонной тумбочке, Оля парой уверенных движений подкрасила губы.
Итак, рабочее место Лизы было определено в бухгалтерии.
- Вот стол, - показала секретарша на стол к глубине кабинета, но котором высился гигантский куст с бордовыми цветами, похожими на розы. - Вот тряпка, - она извлекла из-за шторы кусок ткани. - По-хорошему, техничка должна убрать, но они вечером приходят. Так что придётся справится самой.
- Хорошо, - кивнула молодая женщина. - Конечно. Ольга Павловна, а цветок куда можно убрать?
- Поставь куда-нибудь. Полы будут мыть, определят, где место найдут. Так, давай, Елизавета Николаевна, вытирай быстренько. Я сейчас документы принесу, - и, взмахнув рукавами, как прекрасная жар-птица, покинула кабинет.
Лиза, в который раз за это утро, последовала вслед за ней. Ей показалось, что она почувствовала пристальный взгляд, и молодая женщина оглянулась. Но ничего странного не заметила, и пошла в уборную.
Только успела молодая женщина привести стол в порядок, как влетела, цокая «шпильками» секретарша, неся высокую гору папок, из-за которой она ничего не видела перед собой.
- Так, смотри. Это Устав, он большой, весь его изучать не нужно. Тут закладки есть в нужных местах, обязательно прочитай. - И, наклонившись к уху Лизы, прошептала: - Директор обязательно спросит о чём-нибудь таком. Это, - очередная папка предстала перед молодой женщиной, - штатное расписание. Вот здесь структура предприятия в таблице, очень удобно, посмотришь, кто кому подчиняется. А это, - красная папка с металлическими уголками, - приказы за последние полгода. Тоже учить ничего не нужно, посмотри, почитай. Сразу не поймёшь, что происходит, но в общих чертах полезно будет. Дальше, это - твоё, - скромная синяя папочка содержала пару десятков листочков, предназначенных для эколога.
Лиза слушала, стараясь не пропустить ни слова.
- Елизавета Николаевна, за мной, - быстрые каблучки чеканили каждый шаг. Около стены стояли два двухстворчатых шкафа, из дверок которых выглядывали витиеватые головки ключей. Оля, повернув ключи одного, а затем другого шкафов, кивнула Лизе.
- Это канцелярка. - Тонкие пальцы с фуксийными ноготками порхали по полкам. - Это ручки, это карандаши, это линейки, ластики. Вот это - блок с липким краем, это разделители, это текстовыделители.
Лиза снова кивнула, подтверждая внимательное слушание.
- Теперь смотри: вот папка. Если что-то берёшь, пишешь вот здесь наименование, вот здесь код, количество, и ставишь подпись.
- А как я код узнаю? - замешкавшись, спросила новоявленный эколог.
- Просто посмотри на предыдущие страницы, - полушёпотом добавила Оля, тут же возвращая себе чуть надменное лицо.
- Спасибо, пока всё понятно, Ольга Павловна.
- Мне ещё нужно тебя главному бухгалтеру показать и кассиру. Но это потом. У меня уже и так всё горит! - она будто подпрыгнула на месте, разгоняясь для скоростного движения. - Вопросы будут, заходи. - И каблуки понесли неугомонную хозяйку в свой кабинет.
Лиза снова обвела взглядом живущий своей жизнью кабинет. Она пока не могла представить себя его частью. Молодая женщина взяла ручку и записала её первой в ведомость выдачи. Затем набрала всё, что нужно было для работы, записала, и сверила повторно.
У неё ещё не было такого рабочего места. Она посмотрела на столы занятых соседок. На некоторых стояли нарядные стаканчики с множеством ручек, карандашей, маркеров. У некоторых ручка, карандаш и ластик составляли дружный тандем, расположившись на верхней части компьютерной клавиатуры. Лиза пока определила свои принадлежности в верхний ящик тумбочки, и приступила к изучению документации. Не успела она погрузиться в текст, как слева от неё кто-то кашлянул. Лиза повернулась, и увидела улыбающуюся женщину лет сорока пяти. Несмотря на растянутый рот, молодая женщина почувствовала лёгкое отвращение. Она легко объяснила себе это волнительностью первого рабочего дня и незнакомой обстановкой вокруг.
- Здравствуйте, - приветствовала Лизу старательно улыбающееся лицо. - Меня Ирина Валентиновна зовут. Есипова. А вас?
Лиза представилась в ответ.
- Вы кем работаете? У нас никто не увольнялся, и на пенсию никто не выходил?
- Я эколог, - пояснила молодая женщина.
- Ах, Вы эколог... Да уж эти новые веяния... - Ирина Валентиновна вернулась к вороху бумаг на столе. Посмотрела на них отстранённо, и отложила на край стола, чтобы расчерчивать дальше простым карандашом наполовину заполненный журнал.
Лиза вернулась к документам, мысленно поблагодарив Ирину Валентиновну за умеренное любопытство.
Из всего прочитанного молодую женщину заинтересовал приказ директора о внесении изменений в штатное расписание в связи с дополнением одной единицей эколога. Только она добралась до синей папки, как о ней снова вспомнили. Любопытные голубые глаза были очерчены резкими стрелками, хвостики которых были старательно направлены вниз, и делали взгляд бесконечно печальным. Губы, накрашенные старомодной перламутровой помадой, скрывали кривые зубы, которые обнажались крайне редко. Здоровье русых волос было безнадёжно погублено непрерывной беспощадной химической завивкой. Короткие широкие ногтевые пластины были покрыты лаком в тон помады, и нещадно блестя, делали ногти ещё шире.
- Вы замужем, Лизавета Николаевна? - глаза жадно ощупывали Лизины пальцы.
- Да, замужем, подтвердила молодая женщина, явив соседке доказательство, блестевшее на безымянном пальце.
- Я тоже, - с гордостью повращала в воздухе короткопалой пятернёй Ирина Валентиновна, которая поздно вышла замуж и поздно родила единственного ребёнка.
И, судя по её поведению, явно гордилась достижениями в этой области. Старательные руки снова вернулись к располосованию клетчатого журнала, на лицо легло выражение мировой значимости происходящего. Женщина самозабвенно погрузилась в работу.
Спустя некоторое время Лиза поняла, что в самом деле в огромном кабинете до неё не было дела никому. Никому, кроме Ирины Валентиновны.
§§§
Пока Лиза осваивалась в новом кабинете, среди взрослых женщин, которые годились ей в матери, Эдик работал в горячем цеху, окутанный жаром, проникающим до костей. Он пытался разговаривать со своим другом, Лёхой так, будто между ними ничего не произошло.
Алёшке особых усилий для установления перемирия прилагать не приходилось. Лёгкий характер позволял ему, пережив тяжёлый или неприятный жизненный момент, налегке двигаться дальше. Так что улыбка на его лице была искренней, да и блеск в азартных глазах непритворным.
Люди работали в цеху, превозмогая себя и соревнуясь с собой. Зарплата была сдельная, масса выплавки фиксировалась для каждой смены отдельно. Алгоритм производства был отточен до минуты. Уборка цеха была завершающим этапом рабочего дня.
Смена прошла без накладок, легко. Время в шумном цеху жило своей жизнью, не приостанавливаясь ни на миг, и снисходительно поглядывая с высоты веков на никчёмное копошение крошечных человечков. Если бы время можно было остановить...
Эдик сгребал металлическими веерными граблями мусор, радуясь удачной смене, спокойствию рядом с надёжным плечом друга, и предстоящему вечеру наедине с любимой и нежной женой. Сверху на него упал металлический наплыв, который, как растопленный жир, нарастал слой за слоем, свешиваясь за край печи. Парень не успел поднять голову наверх, не успел сделать шаг в сторону. По плечу ударил тяжёлый пласт сильно и резко, набрав скорость с огромной высоты. Он почувствовал БОЛЬ. Неизмеримую, резкую БОЛЬ. Эдик упал на бок, не произнеся ни звука.
К нему подбежал Алёшка, снимая огромные рукавицы на ходу. Попытался стащить каску, но трясущиеся руки не помогали ему. Через несколько секунд, показавшиеся вечностью, парень справился. Он повалил Эдика, как безвольный мешок, с бока на спину. Пострадавший издал глубокий мычащий звук и закатил глаза.
- Скорую! - закричал Алёшка, и кто-то отделился от толпы окруживших рабочих спецовок, и затрусил в сторону выхода, с трудом перебирая большими валенками.
- Эдька, дыши! - друг расстёгивал пуговицы на груди парня, пытаясь определить травму.
Но Эдик при любом его движении сухо стонал, и Алёшка решил ничего не предпринимать.
Прогудел сигнал, означающий окончание рабочего дня. Натянувший человеческие барабанные перепонки, он был похож на утробный звук навсегда уходящего огромного парохода. Лиза постояла несколько минут у выхода с комбината, пытаясь в непрерывной нескончаемой серой массе определить родной силуэт. Вдруг ворота медленно разъехались в стороны, пропуская белую медицинскую «буханку» с сиреной и разрезающими осеннюю тьму маячками. Молодая женщина проводила её, исчезающую в темноте как привидение, глазами. И снова вернулась к поискам мужа в безликой толпе, мерно раскачивающейся в такт одинаковым ритмичным шагам. Через пару минут машина «Скорой помощи» выезжала с территории огромного предприятия. Вдруг боковая дверь распахнулась, и в ней показалось необыкновенно белое Алёшкино лицо.
- Лиза! Это ты? Давай бегом в машину! - рука парня крутилась в воздухе, будто пытаясь придать ускорение замершей Лизиной фигуре.
Она, почему-то спотыкаясь на ровном тротуаре, оказалась около машины. Алёшка затащил её внутрь, резко потянув за руку на себя . Лиза ударилась левым коленом, но ничего не почувствовала, кроме разочарования от собственной неуклюжести. Сейчас она снова была беззащитной, беспомощной, слабой и бесполезной. Эдик смотрел на неё молча из-за спины врача, который ножницами слой за слоем разрезал рабочую одежду парня и нательное бельё.
- Как? - только спросила Лиза, и сжала до крови кулаки. Слёзы не слушались её, пытаясь найти выход из её наполненных страданием глаз.
«- Не реви, - сказали жене прикрытые на секунду глаза Эдика, - не надо.»
Молодая женщина раскрыла ладони, чтобы посмотреть на ровные полумесяцы, отпечатки её коротко остриженных ногтей. Чтобы не смотреть на напряжённое лицо мужа. Чтобы не видеть виноватый Алёшкин взгляд. Чтобы не спросить врача, что с Эдиком, и каким будет завтрашний день. Ведь пока ты ничего не знаешь, ещё ничего не произошло...
§§§
Если бы время можно было остановить...
«Я бы обязательно подошёл к НЕЙ,» - снова и снова думал Слава Николаенко, вспоминая годы учёбы в СПТУ. Приезжая из родного села, он обязательно прогуливался рядом со старым зданием, покупал мороженое и ел его, подтаявшее, представляя в окне знакомый профиль с рыжей косой.
- Слава? -окликнул его незнакомый голос. - Николаенко, это ты?
Женщина странного вида в детской спортивной шапочке с гребешком радостно окликнула его, рассматривающего белое кирпичное здание.
- Здравствуйте, - ответил мужчина. - Мы знакомы? - какие-то нотки в голосе показались ему знакомыми, но память будто сопротивлялась, не давая открыть книгу воспоминаний.
- Зина я, помнишь? Ну, Зина! Маринка ещё с нами училась, сдобная такая, черноволосая. Лёнька, наглец поганый. Ну-у-у?
- Не может быть! - Слава оглядывался по сторонам, будто ища по сторонам причину, чтобы убежать. Причина не находилась: не было ни пожара, ни наводнения. - Зина, конечно, узнал... - он с ужасом смотрел на приближающуюся фигуру с раскинутыми в стороны руками, похожими на огромный капкан.
Она прижала растерянного мужчину, ещё недавно так страстно желавшего её встретить, обдав его запахом немытого тела и вонью задохнувшейся нестиранной одежды.
- А пойдём ко мне? - голубые глаза с мольбой смотрели на Славу, не утратившие юной пухлости, недоцелованные губы, искренне улыбнулись.
«Я сошёл с ума,» - подумал лучший тракторист завода «Путь Коммунизма», поворачивая в винно-водочный магазин в компании обветшалой мечты, некогда привлекательной Зинаиды.
Продолжение Глава 61.
Путеводитель здесь.