— Мы не… — стыдливо забормотала я. — У нас ничего… Между нами ничего…
— Прости, — смущенно заулыбалась мама Влада. — Не удержалась. Просто сын никогда никого не приводил.
Твой секрет (14)
Дверь нам открыл темненький парень лет двадцати пяти и тут же натянул на лицо вежливую улыбку.
— Брательник, — кивнул он Владу. — Я уж думал, сегодня вообще не появишься.
У Большакова есть брат? Никогда бы не подумала. Я почему-то представляла его единственным сыном в семье. Как много я о нем не знаю…
— Привет, Арсений, — сказал Влад и положил мне руку на поясницу. — Это Алина.
— Здравствуй, Алина, — старший брат Большакова переместил свой взгляд на меня, и его улыбка стала еще шире.
Кожа на лице натянулась до предела. Создавалось впечатление, что он готовится съесть меня с потрохами. Я считала Влада самым жутким человеком на свете, но это просто потому, что никогда не видела его брата.
— Здравствуйте, — смущенно сказала, теребя края своей короткой юбки.
Я уж подумала, что Влад и сейчас меня оставит одну, как тогда в школьной раздевалке, но оказалась не права. Большаков помог мне снять куртку, вручил огромные мужские тапки и повел в ванную комнату.
«Обычной» это квартира, конечно, не была. Потолки были удивительно высокими, коридор, пусть и узкий, но казался бесконечно длинным. Стены были украшены фотографиями в однотипных серых рамах, а люди, изображенные на них, непременно были серьезными и какими-то холодными. Толком их рассмотреть не получилось: гигантские увесистые тапки, которые мне дал Влад, так и норовили соскочить с ног, и я изо всех сил старалась не шаркать, как бабка, при ходьбе.
Ванная комната оказалась просторной, чистой и очень-очень светлой. Шикарная овальная раковина, круглое зеркало, обрамленное металлическими золотыми шишками, белоснежная ванна запредельных размеров, на полках – множество разнообразных стеклянных флакончиков и красивых цветных баночек. В углу дымился ароматический диффузор, распространяя знакомый аромат – что-то цветочное.
— Умойся пока, если хочешь, — сказал Влад. — Я скоро вернусь.
Как только он скрылся за дверью, я набралась мужества взглянуть на себя в зеркало. Так и думала, выгляжу хуже некуда. Черная толстовка, которую мне одолжили, превратила меня в какую-то бродягу с улицы. Конечно, нужно быть благодарной за любую доброту, но в данный момент как-то не получалось.
Сполоснула руки, умылась, пригладила мокрыми пальцами торчащие во все стороны волосы. С ужасом заметила, что заляпала великолепное зеркало Большаковых мутными каплями. Сорвала с крючка первое попавшееся полотенце и остервенело принялась исправлять то, что натворила.
Что я делаю? Нет, правда, что я вообще делаю в этой обители ледяной роскоши, где даже полотенца пахнут круче, чем мой самый дорогой парфюм?..
Постаралась подавить приступ несвоевременной паники. Бросила полотенце на край раковины, метнула еще один косой взгляд на зеркало и вздрогнула от неожиданности:
— О, Господи!
Дверь в ванную комнату была открыта, на пороге стояла стройная красивая женщина в розовом спортивном костюме, облегающем безупречную фигуру, и с любопытством разглядывала меня. Вернее, мою спину. Я оторвалась от зеркала, медленно повернулась к ней лицом и сглотнула слюну.
— Милая, — тонкие брови женщины изогнулись в страдальческой гримасе, — что с тобой приключилось?
Почему-то мне снова дико захотелось плакать, даже в носу защипало. Женщина прошла в ванную, прикрыла за собой дверь, остановилась напротив меня и легонько сжала мои руки длинными теплыми пальцами. Мама Влада источала спокойствие, сострадание и невероятное тепло, которое ощущалось кожей. Я мгновенно прониклась к ней симпатией.
— Вот, как мы поступим, — не дождавшись от меня хоть какого-то ответа, сказала женщина, взмахнув хвостом блестящих русых волос. — Сейчас быстренько пройдем в мою комнату и приведем тебя в порядок. А пока вот, возьми.
Мама Влада сбросила свои тапочки, такие же розовые, как костюм, и подтолкнула ногой ближе ко мне.
— Я очень люблю сына, — улыбнулась она, — но иногда он не понимает самых простых вещей. Брось эти сапоги-скороходы прямо здесь, не переживай за них.
Я невольно заулыбалась, последовала по длинному коридору за женщиной, которая даже босиком вышагивала с такой грацией, что любая модель бы позеленела от зависти. Розовые тапки пришлись впору, ком в горле понемногу рассасывался, и вообще этот вечер стал казаться не таким уж и провальным.
Мама Влада привела меня в большую спальню в бежевых тонах и усадила в мягкое кресло. Взяла с туалетного столика баночку с каким-то кремом, нанесла немного на мои щеки.
— Чтобы чуть освежить кожу, — объяснила она и подлетела к гардеробу, завозилась с вешалками. — Сейчас что-нибудь тебе подберем.
— Может, не надо? — я робко подала голос. — Так неловко. Я правда не всегда выгляжу… вот так.
Женщина оглянулась и весело блеснула глазами.
— Ну, конечно, надо, милая! И я тебе верю. Кажется, это подойдет.
Голубое платье, которое выбрала женщина, смотрелось на мне просто обалденно. Кроме этого, она умудрилась каким-то волшебным образом в считанные минуты укротить мои непослушные волосы. Никогда в жизни моя прическа не выглядела такой шикарной. Я и не подозревала, что такое вообще возможно.
— Последний штрих! — объявила она, орудуя щеточкой с тушью для ресниц у моего лица. — Не закрывай глаза, милая. Вот так. У вас с моим сыном серьезно?
От внезапного вопроса у меня перехватило дыхание, я дернулась и хлопнула глазами, отчего тушь стопроцентно отмечалась на верхнем веке. Женщина улыбнулась и потянулась за ватным диском.
— Мы не… — стыдливо забормотала я. — У нас ничего… Между нами ничего…
— Прости, — смущенно заулыбалась мама Влада. — Не удержалась. Просто сын никогда никого не приводил и уж точно никогда ни с кем не делился своими тапками. Пойдем, мужчины нас, наверное, уже заждались.
В гостиной мужчины семьи Большаковых о чем-то спорили. Напряжение висело даже в коридоре. Уверена, мама Влада тоже что-то почувствовала, потому что ее лицо заметно омрачилось. До нас долетали только обрывки их диалога, но мне не составило труда сложить два и два и понять, что предметом спора была я. Не успела я подхватить эту мысль, как громкий возглас Влада Большакова обрушился наковальней на мою голову с роскошной прической:
— Да она мне никто, ясно? Ей просто некуда было идти!
Нет, всё-таки это полный провал. Худший вечер в моей жизни.