После первых двух дней советского контрнаступления в рамках операции «Уран», 3-й гвардейский кавалерийский корпус под командованием генерал-майора И.А. Плиева достиг районов близ хуторов Евлампиевского и Малонабатовского на реке Голубой, притоке Дона. Там кавалеристы, усиленные противотанковой артиллерией, вступили в бой с 16-й танковой дивизией немецкого вермахта.
Бег к Дону
В районе Нижнебузиновки оборону заняли подразделения 411-го отряда снабжения под командованием подполковника Бредта, получившие приказ держаться до конца. В их состав входил, в частности, «авторемонтный взвод, состоящий из двух офицеров, 61 рядового и 48 украинцев (фактически осталось лишь 10, поскольку остальные дезертировали при первом же сигнале тревоги). Уцелевшие (за исключением командира взвода и одного командира отделения) не оказали существенной поддержки. Вооружение составляли четыре легких пулемета, два пистолета-пулемета и 67 карабинов. На южном фланге располагалась транспортная колонна 4/44 (два офицера и 65 рядовых)». Используя одну 88-мм зенитную установку, транспортники отразили несколько атак советских войск, оценив численность нападавших как минимум в три эскадрона с тяжелым вооружением. В ходе боя, продолжавшегося с 6 до 10 часов утра, немецкие солдаты израсходовали весь боекомплект и покинули занимаемые позиции.
После захвата Нижнебузиновки, 5-я гвардейская кавалерийская дивизия, отразила контратаку 24-й танковой дивизии, уничтожив три вражеских танка. Переориентировавшись на южное направление, кавалеристы предприняли штурм высот к востоку от хутора Сухановский и совместно с танками 102-й танковой бригады взяли населенный пункт под свой контроль.
Генерал-майор Плиев осознавал необходимость быстрого продвижения к Дону, однако поворот к противнику, занимавшему Верхнебузиновку, был недопустим. В связи с этим, командир дивизии оставил 6-ю гв.кд для удержания высот к югу от села, а 32-й кавалерийской дивизии было приказано выйти из сражения и начать наступление на хутор Осиновский с последующим отдыхом. После трех дней непрерывных боев личный состав и лошади были истощены. 6-й гв.кд, обеспечивающей защиту фланга корпуса, было поручено дождаться подхода пехоты и, опередив 32-ю кд на марше, атаковать хутор Евлампиевский. В течение дня кавалеристы и артиллеристы отбивали ожесточенные контратаки бронетехники и пехоты противника; наибольшие потери в 6-й гв.кд (до половины личного состава убитыми и ранеными) понес 23-й гвардейский кавалерийский полк. Лишь во второй половине дня немецкая 14-я танковая дивизия прекратила контрудары и начала отступать.
Как только погодные условия улучшились после двух дней тумана и снегопада, над колоннами и позициями корпуса Плиева стали появляться немецкие бомбардировщики группами по 5–10 самолетов. Во время авианалетов полки 6-й гв.кд, двигавшейся в арьергарде, рассредоточивались по степи, продолжая движение на восток. Передовая 32-я кд во второй половине дня столкнулась с сопротивлением к западу от хутора Осиновский. Связав оборону противника с фронта, кавалеристы двумя полками обошли хутор с флангов, вынудив обороняющихся к отступлению.
6-й гв.кд не удалось совершить быстрый рывок к Дону, ее полки оказались втянуты в бои у Осиновского. Полки 32-й кд под командованием полковника А.Ф. Чудесова с трудом преодолевали скользкие склоны балок, что привело к заторам на дорогах у хутора. Представитель генштаба при корпусе, майор И.В. Смирнов, выразил недовольство тем, что командир корпуса выполняет функции регулировщика движения. Он задавался вопросом о местонахождении командиров дивизий и полков и об их ответственности за обеспечение движения своих подразделений.
В течение ночи на 22 ноября удалось наладить движение колонн кавалерийских дивизий. Преодолев более 15 километров, передовые эскадроны достигли берега реки Голубой напротив хутора Евлампиевский, протянувшегося вдоль восточного берега. Используя овраги, разведка сумела подойти к окраинам хутора на расстояние 600-700 метров. Разведдозор сообщил о размещении в Евлампиевском батальона мотопехоты с танками, а также о наличии аэродрома с 20 самолетами. Отсутствие боевого охранения и попыток взлета самолетов указывало на то, что противник не ожидает нападения.
Командир дивизии, полковник А.И. Белогорский, принял решение атаковать тремя полками, направив 23-й гв.кп на аэродром; справа два полка 32-й кд готовились к атаке. На рассвете 22 ноября, во время короткой артиллерийской подготовки, по меловым склонам устремилась кавалерийская лавина – пять полков пошли в конную атаку. Разведывательный дивизион 32-й кд и 121-й кавалерийский полк возглавил лично командир дивизии, полковник Чудесов, имевший боевой опыт еще со времен войн против Юденича, Деникина, Махно и Врангеля.
Однако захват хутора не удался: в километре от Евлампиевского, встреченные шквальным пулемётным огнём, конники покинули коней и продолжили наступление пешком. В донесении 6-й гвардейской кавалерийской дивизии с удовлетворением отмечается, что спешивание и увод лошадей в овраг прошли без потерь и не замедлили продвижение. Спешенные бойцы стремительно ворвались в хутор, завязав ожесточённое сражение.
Особенно отличился 4-й эскадрон 23-го гвардейского кавалерийского полка под командованием старшего лейтенанта М.А. Лощинина, чьи солдаты оперативно пересекли лётное поле, вплотную расстреливая персонал аэродрома. На земле остались лежать около ста убитых и 19 разведывательных самолётов; только один «Фокке-Вульф» Fw 189 успел подняться в воздух. Пройдя около километра к востоку, эскадрон занял дорогу, ведущую к хутору Картули, по которой отступала техника врага: колонна из 15 грузовиков была уничтожена огнём противотанковых ружей и пулемётов. Вслед за 23-м гв.кп на высоты восточного берега Голубой выдвигались остальные части 6-й гв.кд. Так был создан небольшой плацдарм.
С 18-м гв.кп, который после путаницы у Осиновского получил приказ двигаться к Евлампиевскому, связь отсутствовала с ночи. На рассвете кавалеристы приблизились к населённому пункту и атаковали его юго-западную окраину в пешем строю. В ходе боя выяснилось, что полк вышел не к Евлампиевскому, а к Малоголубинскому. До полудня эскадроны под командованием подполковника И.Ф. Наконечного вели тяжёлый бой с восемью танками и мотопехотой противника, а в 15:00 полк был атакован с тыла ещё 17 танками и в панике отступил на северо-восток.
Своим незапланированным манёвром 18-й гв.кп вышел на единственный для 16-й и 24-й тд вермахта путь к отступлению: удачный рейд к Дону в ночь на 22 ноября передового отряда 26-го танкового корпуса (тк) изменил стратегическую обстановку. Небольшой отряд подполковника Филиппова, состоявший из пяти Т-34 и 53 стрелков на двух грузовиках, захватил мост у Калача. Единственным возможным направлением на восток для немецких танкистов оставалась дорога через Малоголубинский и Большенабатов.
Командир 24-й тд генерал-майор Арно фон Ленски (Arno von Lenski) включил в свою группу 60 немецких пехотинцев с четырьмя ручными пулемётами, встреченных на дороге среди отходящих на юг румын. В своих воспоминаниях генерал сетует, что с управлением со стороны XIV танкового корпуса были большие проблемы:
«Менее ценным приобретением было появление офицера связи XIV танкового корпуса майора генерального штаба Шмолля [Hermann Richard Schmoll]. Он, правда, не мешал, но и особой пользы тоже не приносил. Он даже не имел никаких средств связи со штабом своего корпуса.22 ноября в первой половине дня была получена радиограмма от XIV танкового корпуса. К сожалению, её не удалось расшифровать, так как в целях маскировки она была составлена по особой карте, на которой названия населённых пунктов, высоты и т.д. были зашифрованы цифрами… Такой специальной карты у дивизии не было, так как она даётся лишь тем соединениям, которые в течение продолжительного времени остаются на одной и той же позиции. Офицер связи также не имел такой карты.Когда я с моим штабом проходил перекрёсток дорог в районе высоты 92,7, разведка сообщила мне, что кавалерия и орудия противника (по-видимому, кавалерийская дивизия) прошли около часа назад через Осиновский в восточном направлении. Я хотел было повернуть на север и атаковать русскую кавалерию, но критическое положение с горючим заставило меня отказаться от этой мысли.Во время дальнейшего пути разведкой были обнаружены немецкие самолёты, стоявшие в 1000 метрах к северу от Донской дороги, в районе точки 110,4 северо-западнее Голубинского. Оказалось, что там находится аэродром, на котором имелось ещё несколько ёмкостей бензина. Наши машины удалось заправить. Теперь мы могли облегчённо вздохнуть. К моей величайшей радости, я нашёл здесь танковую группу Сен-Поля [Guy-Bernhard von Le Tanneux von Saint-Paul], которого считал пропавшим без вести. В ночь на 22 ноября ему удалось с оставшимися девятью танками скрыться от противника и переправиться вброд через реку Лиска.Командир 16-й тд генерал Ангерн, которого я встретил в районе к югу от Малоголубинской, сообщил мне следующие сведения: XIV танковый корпус имеет задачу оборонять реку Голубую с тем, чтобы обеспечить возможность для оттягивания левого фланга XI армейского корпуса за Дон. Для этой цели дивизии должны занять следующие полосы обороны: 16-я тд — от Дона южнее Малонабатовского до Евлампиевского (центр), 24-я тд — от Евлампиевского (центр) до небольшого леса к северо-западу от Глазкова (включительно). С северо-запада примыкает 14-я тд с частями XI армейского корпуса. 16-я тд прибудет в свою полосу не ранее, чем через три часа. Малоголубинский и Большенабатов находятся под слабым обстрелом русской артиллерии с северо-западного направления».
В устье реки Голубой
После того, как 6-я гв.кд вышла на восточный берег Голубой, генерал-майор Плиев развернул 32-ю кд на юг с задачей атаковать Большенабатов и пробиться к берегу Дона. Проходя через захваченный аэродром, кавалеристы со знанием дела оценили трофеи с продуктовых складов люфтваффе. В журнале боевых действий дивизии остались такие строки:
«Бойцы и командиры довольствовались захваченными трофеями. Склады были богаты, ведь всё лучшее шло лётному составу. Здесь были захвачены всевозможные вина французского происхождения, шоколад, печенье и другие пряности. Правда, всё то, что германского происхождения, представляет собой плохенький эрзац с красивой рекламой. Качественные товары лишь происхождения оккупированных стран».
Трофеи продегустировали и штабные командиры корпуса, за что немедленно получили очередную порцию критики от майора Смирнова. Он требовал, чтобы так же быстро, как вино и печенье, между штабами передавались оперсводки и приказы.
Получив приказ держать Большенабатов до последнего патрона, штаб немецкого 411-го корпусного отряда снабжения с 1-й и 2-й колоннами подполковника Бредта объединил под своим руководством разношёрстную боевую группу: авторемонтный взвод с остатками квартирмейстерского отдела, ремонтную роту 389-й пехотной дивизии (пд), мясницкую роту 76-й пд, штаб и одну роту 110-го строительного батальона, взвод тяжёлых пехотных орудий 59-го егерского полка 100-й егерской дивизии, одну батарею 10-см пушек и несколько других подразделений. В качестве пехоты в обороне хутора набралось в общей сложности 247 офицеров, унтер-офицеров и рядовых.
Советские кавалеристы не смогли прорвать оборону Большенабатова благодаря прибытию панцергренадеров из 16-й танковой дивизии, с которыми подполковник Бредт поделился топливом.
Наступление на Большенабатов 32-я кавалерийская дивизия начала тремя полками после артиллерийского удара шести установок "Катюша", однако наступление было остановлено плотным огнём из различных видов оружия, включая танки. Три танка, скрытые в саду на окраине хутора, препятствовали продвижению 86-го кавалерийского полка. Командир эскадрона, старший лейтенант Запорожец, вместе с группой бойцов сумел приблизиться к немецким танкам и захватить их в рабочем состоянии, один из которых – вместе с экипажем. Продолжая наступление, эскадрон бойцов уничтожил два крупнокалиберных пулемёта гранатами. В ходе этого сражения старший лейтенант Запорожец погиб. Полковник Чудесов в феврале 1943 года представил его к званию Героя Советского Союза, но командование 5-й ударной армии, в которую к тому времени входил 3-й гвардейский кавалерийский корпус, изменило награду на орден Красного Знамени.
Удержав Большенабатово 22 ноября, немецкие войска не позволили 32-й кавалерийской дивизии перекрыть пути отступления своим танковым подразделениям и автоколоннам, которые направлялись к восточному берегу реки Голубой. В штабе XI армейского корпуса сочли ситуацию на юго-западном участке фронта критической и начали перебрасывать пехотные части к устью реки Голубой. В то же время, форсирование Дона советскими танками представляло еще большую угрозу для задонской группировки немецких войск:
«Из-за того, что на глубоком фланге и в тылу XI армейского корпуса развивается вражеское наступление через Дон на восток, которое несёт непосредственную угрозу соединениям 6-й армии между Волгой и Доном, нужна максимальная скорость, чтобы предотвратить рассечение армии. Вследствие этого армия вынуждена ускоренным маршем отвести XI армейский корпус через Дон, тем более, что обстановка перед его фронтом выглядит пока непонятной. Пока корпус отходил медленнее, чем это требуется согласно новому корпусному приказу. Придётся смириться с большими потерями в вооружении, имуществе и транспортных средствах».
Сражение за Евлампиевский плацдарм
Первое упоминание о появившейся в тылу XI армейского корпуса советских кавалеристах оставлено немцами утром 23 ноября: «У пункта 394 замечена вражеская кавалерия. По ней был открыт огонь наших танков из долины Голубой. В 11:40 вражеская кавалерия отошла к пункту 381». Упомянутые танки принадлежали 24-й тд, в истории которой говорится:
«Между тем, вражеская кавалерия попыталась прорваться на восток, поэтому одна танковая рота была переброшена против этого неприятеля в овраг Сухая Голубая. Ей удалось уничтожить большую часть вражеской кавалерии. В 10:30 на грузовиках 24-й тд был ускоренно переброшен 134-й гренадёрский полк, который вместе с танками был направлен в атаку через Горюшкин на Евлампиевский. Горюшкин был занят, вражеский плацдарм, таким образом, сильно сокращён».
В советских документах бой за хутор Горюшкин, который с севера примыкает к Евлампиевскому, довольно буднично упоминается в журнале боевых действий 216-го стрелкового полка (сп) 76-й стрелковой дивизии (сд):
«До двух рот пехоты атаковали с северо-востока, и до батальона с северо-запада; артогнём частично уничтожены, частично рассеяны. Потерь нет».
В документах кавалеристов о действиях в верховьях балки Сухая Голубая (пункт 394 на немецкой карте) практически ничего нет. Основные силы 6-й гв.кд в ночь на 23 ноября продвигались южнее Сухой Голубой в направлении мостов через Дон. Вероятнее всего, под удар танкистов 24-й тд попали часть обоза и миномётная батарея 25-го гв.кп, которые ночью продвинулись на восток и были разбиты противником. Согласно журналу боевых действий полка, из миномётной батареи вернулось только 15 человек.
Тем временем немцы начали атаки на Евлампиевский плацдарм, образованный в течение ночи на 23 ноября гвардейцами полковника Белогорского. С рассветом советская конница атаковала с высоты севернее хутора Картули в направлении берега Дона, пытаясь отрезать прижатые там части 16-й тд. В оперсводке 6-й гв.кд на 07:00 23 ноября сообщалось:
«В 23:00 22 ноября головные полки 23-й и 28-й гв.кп, сняв боевое охранение с высоты 169,2 и на южных скатах, были встречены огнём 12 танков, которые курсировали вдоль дороги, и автоматчиками, расположенными между танками. Атака в конном строю не увенчалась успехом, полки спешились и ведут бой. Ощущается недостаток боеприпасов — 120-мм мин, в артдивизионе нет снарядов».
Штаб 3-го гв.кк допустил ошибку, которая чуть было не привела к окружению дивизии полковника Белогорского: разрыв между флангами 6-й гв.кд и 32-й кд на утро 23 ноября составлял около километра. Буквально в последний момент стык дивизий прикрыли батареи 5-й гвардейской истребительно-противотанковой артиллерийской бригады (иптабр) и 1250-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка (иптап). Утром высоту 169,2 с юга атаковали 19 танков и до батальона мотопехоты. Когда 23-й и 28-й гв.кп стали отходить к балке Грицкова, ещё 15 танков с пехотой на грузовиках вышли из балки у высоты 110,4 и атаковали конников во фланг с запада. В истории 16-й тд отмечено:
«Танковые пушки в клочья разнесли атаку русского кавалерийского полка. Десять наших танков сгорели, обер-лейтенант Батшерер и бойцы 9-й танковой роты погибли».
Подбитые немецкие средние танки Pz.Kpfw.IV
С большой долей вероятности, именно этот бой запомнился командиру 1250-го иптап майору Василию Антоновичу Котеловскому, который писал после войны:
«Когда гвардейский кавполк начал развёртываться в боевой порядок, к этому моменту подразделения моего полка уже приняли боевой порядок; и в этот период один из эскадронов гвардейцев-кавалеристов поскакал в направлении балки Грицкова, чтобы спешится и укрыть лошадей; за эскадроном в преследование устремилось восемь танков с девятью автомашинами, на которых находились автоматчики. Танки, поливая гвардейцев пулемётным и орудийным огнём, стремительно двигались в направлении скакавших на полном галопе кавалеристов. За танками медленно двигались автомашины с пехотой.Подразделение лейтенанта Попова незамедлительно открыло по танкам и машинам беглый огонь. Два головных танка и шесть автомашин от прямых попаданий вспыхнули пламенем огня и дыма. Уцелевшие четыре грузовика быстро развернулись и на полном газу ушли с поля боя. Шесть танков, прекратив преследование гвардейцев конников, открыли огонь термитными снарядами по батарее и двинулись на неё в атаку. Началась ожесточённая схватка. У отдельных бойцов, попавших под танковый обстрел термитными снарядами, загорелась одежда, но ни один из бойцов и командиров не дрогнул. Сбрасывая горящую одежду, они геройски вели огонь из орудий, уничтожив ещё четыре танка. По танкам батарея вела огонь только подкалиберными снарядами. Оставшиеся два танка развернулись и на полной тяге ушли.Только успел командир батареи сменить огневую позицию, даже не прошло и часа времени, как атака танков возобновилась. На этот раз на батарею устремилось пять танков, а сзади на расстоянии метров 800 двигались пять автомашин с пехотой. Подпустив танки на 300–400 метров, батарея открыла прицельный огонь. От снайперского огня ни один танк, ни одна автомашина не ушли с поля боя. Все они превратились в обломки горящего металлолома».
Командир батареи лейтенант Трофим Семёнович Попов за этот бой позднее был награждён орденом Красной Звезды. Будучи командиром истребительно-противотанкового артдивизиона 51-го отдельного мотоциклетного полка 4-й танковой армии, капитан Т.С. Попов умер от ран 17 июля 1944 года.
Впечатлён мужеством противотанкистов был и командир 20-го гв.кп майор И.И. Дембицкий:
«Артиллеристы приданного 1250-го иптап на «Виллисах» вылетали на поле боя к танкам на 100-150 метров, разворачивались и в упор расстреливали танки».
Утром тяжёлый бой у отметки 138,0 вёл и 18-й гв.кп, и в 07:00 после артиллерийского обстрела по боевым порядкам конников обозы в беспорядке отошли на юго-восточные скаты высоты. Через час полк был атакован 17 танками. Противотанкисты несколько часов вели бой, в результате которого
«восемь танков было разбито».
В журнале боевых действий 18-го гв.кп описаны обстоятельства гибели командования полка:
«Гвардии майор Ризванов с начштаба 28-го гв.кп Казанцевым пошли в подбитый немецкий танк и стали вести артогонь из него по уцелевшим танкам противника, которые, не имея выхода, сгруппировались за скатами высоты 138,0. Вылезая из танка, оба были смертельно поранены от разорвавшегося в нескольких метрах снаряда».
После отражения атаки танков 18-й гв.кп приступил к выполнению поставленной задачи — наступлению на Малонабатовский:
«Подойдя к дороге, справа был слышен шум моторов. Единственная пушка приданной батареи (остальные отстали) и два крупнокалиберных пулемёта приведены к бою. Появились шесть танков противника и окрыли пулемётный огонь по колонне полка и артогонь по пушке и пулемётам. Пушка имела несколько попаданий по головному и второму танку, но не подбила их (стреляла осколочными снарядами). Огнём из пулемёта головного танка двумя пулями убит командир полка, стоявший у стрелявшего орудия».
Таким образом, 6-я гв.кд полковника Белогорского вела бои фронтом на восток и юг, фактически повернувшись спиной к 24-й тд и направив на север лишь небольшие заслоны. Причиной этому была непроходимая для техники балка Сухая Голубая, которая тянулась от западной окраины Евлампиевского на восток. В истории 24-й тд есть упоминание о попытке немцев срезать плацдарм:
«Предпринятая на юг атака танкового батальона не получила поддержки 134-го гренадёрского полка и не продвинулась по неудобной местности. План танкового батальона пробиться к 16-й тд и уничтожить вражеский плацдарм у Евлампиевского был сорван».
За 23 ноября 6-я гв.кд потеряла убитыми и ранеными более 800 бойцов и командиров, насчитав на поле боя около 200 убитых немцев. Уничтоженных немецких танков кавалеристы заявили 53 штуки, а автомашин — до 300.
В донесениях противотанкистов по итогам дня 23 ноября 1942 года представлена следующая статистика: 5-я иптабр израсходовала 465 76-мм (380 бронебойных и 85 осколочно-фугасных) и 110 45-мм бронебойных снарядов. Бронебойщики расстреляли 340 14,5-мм патронов. Потери бригады составили шесть 76-мм и шесть 45-мм орудий, восемь автомашин, погиб 21 и было ранено 29 человек личного состава. Отдельный 1250-й иптап израсходовал 300 45-мм снарядов, потеряв за день пять 45-мм пушек, два «Виллиса» и пять «Доджей»; потери в людях составили 20 убитых и 41 раненого, ещё четыре человека пропали без вести.
Так или иначе, немцы, упорно обороняя Большенабатов и Малонабатовский, притянули к себе 5-ю гв.кд и 32-ю кд, но сбросить с высот в долину Голубой 6-ю гв.кд им не удалось. Зацепившись за высоты севернее реки, кавалеристы держали под огнём единственную дорогу к переправам, и в какой-то момент оборонявшиеся в устье Голубой немцы запаниковали:
«04:00. После того, как попытка прорыва не удалась, комендант опорного пункта отдал приказ немедленно занять прежние оборонительные позиции на высотах, поскольку противник с севера и северо-запада вёл огонь по посёлку, а в долине Голубой наблюдались перемещения его пехоты. Это мероприятие удалось не в полном объёме; для него пришлось заправить остатками топлива из колонны 2/411 средние БТР, чтобы они снова обрели мобильность. Командиру батальона БТР гауптману Борману, извещённому об этом по радио, пришлось ждать заправки.Тем временем с юга в посёлок проезжали колонна за колонной части артиллерии, танки и т.д. Русские залповые установки и лёгкая артиллерия начали планомерный обстрел села, в результате чего было уничтожено большое количество повозок, а также грузовиков 411-го отряда снабжения. В 05:00 было решено расчистить дорогу на Лученской с помощью прибывших танков 24-й тд. Это мероприятие также провалилось.Тем временем прибыл гауптман Борман, однако личный контакт с ним коменданта опорного пункта не состоялся, поскольку панцергренадёры под впечатлением мощного артиллерийского обстрела внезапно решили выдвинуться в атаку на восток и «форсировать Дон». Все транспортные средства, бывшие в посёлке, устремились вслед за БТР. К этой колонне присоединились повозки и машины 411-го корпусного отряда снабжения, квартирмейстерского отдела. БТР ехали «через Дон», все следовавшие за ними транспортные средства вынуждены были следовать тем же маршрутом. Некоторые машины пытались проехать через Голубую, но большинство проехали к Дону, где и были брошены. Все тяжёлые транспортные средства были уничтожены или приведены в неисправное состояние на западном берегу Дона».
Во второй половине дня 5-я гв.кд, двигаясь от станицы Голубинской, заняла Большенабатов. При этом конники головного 17-го гв.кп пожаловались на братьев по оружию из 32-й кд, утверждая, что
«65-й кп в этом деле помощи не оказал, а продолжал в течение трёх часов обстреливать село из миномётов, нанося потери 17-му гв.кп».
Замечен был и
«переход пехоты противника по льду через Дон».
Кавалеристы подсчитали общее количество трофеев на пути из Голубинской до Большенабатова, брошенных немцами при отступлении. В это число вошли 36 подожжённых на аэродроме самолётов, 55 танков, две бронемашины, свыше 300 грузовых и до 100 легковых автомашин, 42 мотоцикла, 25 орудий, 630 бричек, 600 лошадей, 1500 винтовок, вещевые и продовольственные склады, ремонтные базы, 10 тонн бензина и другое военное имущество. Потери 5-й гв.кд с 19 по 23 ноября составили 284 человека убитыми и ранеными, а также 260 лошадей.
В тот же день произошло ещё одно знаковое событие: в 15:00 восточнее Калача у хутора Приморский встретились танкисты 4-го тк генерал-майора А.Г. Кравченко и 4-го механизированного корпуса генерал-майора В.Т. Вольского, замкнув кольцо окружения вокруг 6-й. Вследствие захвата моста у Калача накануне из штаба армии Паулюса в штабы XI и XIV корпусов в 10:00 ушла радиограмма:
«Удерживая прежний фронт XI армейского и XIV танкового корпусов, ускоренно перебросить силы на южный берег Дона, где образовать новый западный фонт. На северном берегу Дона оставить плацдарм на трассе донских высот».
Уже через два часа 6-я армия радировала в штаб группы армий «Б»:
«Усиленные атаки противника по всем фронтам; некоторые из них отбиты, другие продолжаются. Устранение отдельных танковых прорывов не получается. Прикрытие от наступления противника с юго-запада возможно только при отводе на восточный берег Дона частей XIV танкового и XI армейского корпусов, даже при условии потери материальной части».
Командир 24-й тд генерал-майор Арно фон Ленски вспоминал:
«Пока я находился на поле боя, от командира XIV танкового корпуса поступил без моего ведома приказ следующего содержания: «24-я тд должна подготовиться к маршевому переходу на 300 километров. Машины, которые не могут быть заправлены из своих запасов горючего для перехода на такое расстояние, надлежит уничтожить». Возвращаясь в тыл, я слышал отдельные взрывы. Когда же я прибыл в лесной лагерь, где находились штабы и колонны, я увидел следующую картину: ящики и дела были сожжены, чемоданы отпускников были опустошены и содержимое их поделено, кругом валялись груды запасного обмундирования; машины были поломаны и даже орудия были взорваны. Царило настроение ужаса и паники перед каким-то неизвестным событием. Постепенно начали распространяться слухи, что армия находится в окружении, и что танковые дивизии должны прорвать кольцо окружения. Эти слухи носились в воздухе до тех пор, пока мы вдруг не получили приказ на оборону к югу от Дона».
Можно приблизительно оценить потери немецких танков. В первые дни операции «Уран» немецкие танковые дивизии насчитывали 124 танка:
- 14-я тд (на 20 ноября) — 30 танков (19 Pz.Kpfw.III, 6 Pz.Kpfw.IV и 5 Pz.Bef.Wg.);
- 16-я тд (на 21 ноября) — 34 танка (23 Pz.Kpfw.III и 11 Pz.Kpfw.IV);
- 24-я тд (на 20 ноября) — 60 танков (5 Pz.Kpfw.II, 36 Pz.Kpfw.III, 17 Pz.Kpfw.IV и 2 Pz.Bеf.Wg.).
После выхода танковых дивизий на восточный берег Дона в них осталось лишь 44 танка:
- 14-я тд (на 27 ноября) — 11 танков (4 Pz.Kpfw.III и 7 Pz.Kpfw.IV);
- 16-я тд (на 26 ноября) — 13 танков (без указания типов);
- 24-я тд (на 27 ноября) — 20 танков (2 Pz.Kpfw.II, 9 Pz.Kpfw.III и 9 Pz.Kpfw.IV).
Таким образом, около 80 танков были сожжены и подбиты в боях с противотанковой кавалерией генерал-майора Плиева и танкистами генерал-майора Кравченко, а частично оставлены при отступлении. Личный состав 3-го гв.кк и приданная кавалеристам противотанковая артиллерия выполнили поставленную перед ними задачу и в тяжёлых боях обеспечили левый фланг 4-го тк, нанеся противнику существенные потери.
Приказ за приказом
Осуществляя эвакуацию из района Задонья, немецкие войска развернули вдоль линии обороны, тянущейся от Картули до Перепольного, подразделения пехоты из XI армейского корпуса, обеспечивая отход танковых соединений на левый берег Дона.
В штабе 3-го гвардейского кавалерийского корпуса разработали план: оставить небольшие отряды на возвышенностях к востоку от Большой Голубой, перебросить основные силы корпуса на южный берег Дона и нанести удар по селу Песковатка с дальнейшим продвижением к хутору Вертячий. Передовой отряд, 32-я кавалерийская дивизия, к исходу 24 ноября переправила на западный берег Дона два кавалерийских полка. Инженерные подразделения, действуя совместно, возвели две ледяные переправы с допустимой нагрузкой в 6 тонн, одну из которых укрепили дощатым покрытием.
Однако в 02:00 25 ноября из штаба 21-й армии поступил приказ: переправу прекратить, сосредоточиться на Евлампиевском плацдарме и атаковать оборону противника у хутора Картули и вдоль большака на станицу Трёхостровскую. Ночью приданный корпусу 4-й гвардейский танковый полк (гв.тп) прорыва в составе 14 тяжёлых танков КВ-1с форсировал реку Большая Голубая и вошёл в подчинение 76-й сд; в свою очередь, дивизия полковника Таварткиладзе вошла в оперативное подчинение штаба 3-го гв.кк.
В 05:00 в штаб корпуса пришло новое распоряжение командарма генерал-лейтенанта И.М. Чистякова о переброске 6-й гв.кд на рубеж реки Чир. Дивизии полковника Белогорского предстояло совершить 50-километровый марш.
С рассветом началось наступление. В центре атаковала 76-я сд, двумя днями ранее получившая гвардейское звание и ставшая 51-й гвардейской стрелковой дивизией (гв.сд). В боевых порядках пехоты шли 14 танков, на фланге наступали спешенные кавалеристы 5-й гв.кд. Встретив сильный артиллерийский огонь, пехота залегла. В журнале боевых действий 4-го гв.тп говорится:
«Для поддержки танков были выделены две противотанковые батареи. Атака была совершена неудачно, потому что не был изучен противник, его огневая системе и его передний край. Полк имеет потери — пять безвозвратно сожжённых танков, подбито три танка. Потери личного состава — убито 11, ранено 13, пропало без вести 3 человека».
Ещё несколько раз пехотинцы пыталась наступать, но продвижения не имели или отбрасывалась на исходные позиции контратаками немцев. Некоторые эпизоды боя освещены в документах 4-го гв.тп:
«Старший механик-водитель Г.И. Тараненко после атаки, израсходовав полностью боекомплект, возвращался на промежуточный сборный пункт для зарядки танка боеприпасами. В это время противник бросил до двух рот пехоты в контратаку на левый фланг 216-го сп 76-й сд. Товарищ Тараненко без единого патрона и снаряда в машине повёл свой танк на отражение контратаки. Гусеницами и разворотами танка уничтожал немецкую пехоту и обратил её в бегство. По выходу из боя его машины катки, гусеницы и балансиры были покрыты кровью врагов».«В бою 25.11.1942 танк младшего механика-водителя Н.С. Зацепина был подбит, члены экипажа были ранены и один убит. Зацепин всем сделал перевязки и сам из пулемёта отражал попытки немцев овладеть танком. Немцы подходили к самому танку и кричали «рус, сдавайся». На следующую ночь Зацепин вырыл могилу и похоронил старшего механика-водителя. Всего Зацепин просидел в танке, окружённом противником, 44 часа. Только когда противник был отогнан, Зацепин, убедившись в безопасности, оставил раненых и принял меры к эвакуации».
Гвардии старшина Николай Степанович Зацепин числится пропавшим без вести в бою 2 декабря 1942 года.
Тем временем из штаба 21-й армии пришёл новый приказ: «3-му гв.кк (без одной дивизии) с 76-й сд, 1-м, 2-м и 4-м гвардейскими танковыми полками в 10:00 26.11.1942 нанести удар в направлении Песковатка – Вертячий, разгромить противника в этом районе».
В 16:00, через два часа после очередного изменения задачи, кавалеристы оставили заслоны фронтом на восток и начали переправу. Передовой 86-й кп с рассветом начал движение на Песковатку и, не встречая сопротивления, вошёл в село. Тут же до батальона пехоты немцев с танками отрезали конникам путь отхода, и полк вынужден был драться в окружении. Шедший следом 121-й кп повёл в сабельную атаку сам командир дивизии, но под пулемётным огнём кавалеристы вынуждены были развернуться и отойти.
Спешившись, 121-й кп снова атаковал и вновь был отброшен, а полковник Чудесов был ранен. Единственным успехом попыток деблокировать 86-й кп стало то, что «на месте боя осталось 32 отборных гитлеровца, офицеров-лётчиков; все они имели по одному и больше железных крестов. Как оказалось позже, здесь оборонялись офицеры Евлампиевского аэродрома». Из Песковатки удалось вырваться только 280 бойцам и командирам 86-го кп. В окружении погибли командир полка майор А.Г. Баканов и начальник штаба майор Т.Т. Мищенко.
В документах XI армейского корпуса немцев упоминается атака немногочисленных советских пехотинцев у Песковатки утром 26 ноября на позиции панцергренадёров 16-й тд, но сведения об окружении кавалеристов отсутствуют. Эпизодом с гибелью 86-го кп занималась прокуратура 3-го гв.кк, и в ходе расследования вина за произошедшее была возложена на командование полка, не обеспечившее во время марша на Песковатку охранение и разведку.
Вслед за 32-й кд Дон перешла 5-я гв.кд полковника Н.С. Чепуркина, но уже в 11:30 пришёл новый приказ о переброске всех дивизий корпуса на рубеж хуторов Рычковский и Новомаксимовский. Кавалеристам предстояли тяжёлые бои за плацдармы на реке Чир. В штабе 3-го гв.кк общее число потерь подсчитали только на 2 декабря 1942 года: всего за 14 дней боев было убито 2013 и ранено 4633 человека; потери конского состава составили 4964 лошади.
Стоит сказать о частых изменениях боевых задач в приказах штаба 21-й армии. Метания 3-го гв.кк по разным берегам Дона выглядят как минимум странно, однако этому есть объяснение. В плане по окружению армии Паулюса на 24-ю армию генерал-лейтенанта И.В. Галанина возлагалась задача по отсечению задонской группировки 6-й армии вермахта. 22 ноября 1942 года стрелковые дивизии 24-й армии начали наступление на оборону 76-й пд немцев в направлении хутора Вертячий, но все советские атаки захлебнулись. На следующий день в бой был брошен 16-й тк генерал-майора А.Г. Маслова, но его наступление так же разбилось о немецкую оборону.
Можно предположить, что приказом на наступление кавалерийских дивизий 24 ноября на Песковатку был запланирован удар навстречу танкистам Маслова. Если бы частям 24-й армии удалось прорваться с севера вдоль Дона, то встреча кавалеристов и танкистов могла стать ещё одним поворотным пунктом в истории Сталинградской битвы. Увы, из-за неудачного наступления 24-й армии и, как следствие, смазанных действий конников Плиева у Дона, участники тех событий остались в тени более успешных действий других соединений.
В отчёте по итогам боевых действий штаб 3-го гв.кк сделал вывод о более целесообразном взаимодействии кавалерии с другими родами войск:
«Для действий в прорыве надлежит создавать конно-механизированные группы в составе одного-двух кавалерийских корпусов, одного танкового корпуса, усиленных мотопехотой, артиллерией и авиацией, ибо такие крупные кавалерийские соединения смогут наносить более мощные удары скорейшему и окончательному разгрому наших врагов».
До конца войны конно-механизированные группы станут эффективным инструментом Красной армии, а в 1945 году будет создана штатная 1-я гвардейская конно-механизированная группа под командованием генерал-лейтенанта Плиева.
Кавалеристы 3-го гвардейского кавалерийского корпуса пройдут трудный извилистый путь по дорогам войны и напоят своих лошадей в Эльбе. Гвардейцы полковника Н.Т. Таварткиладзе 26 января 1943 года встретятся на склонах Мамаева кургана с гвардейцами генерал-майора А.И. Родимцева. Командир 1250-го иптап В.А. Котеловский за участие в рейде корпуса Плиева будет награждён орденом Александра Невского. День Победы этот опытный артиллерист встретит в должности командира гаубичного артиллерийского полка, и в очередном его наградном листе появятся такие строки: «21 апреля 1945 года полк под командованием полковника Котеловского вёл первый артиллерийский обстрел центра логова врага — города Берлин».
Официальная группа сайта Альтернативная История ВКонтакте
Телеграмм канал Альтернативная История
Читайте также:
Источник: https://alternathistory.ru/stalingradskaya-bitva-protivotankovaya-kavaleriya-v-boyu/
👉 Подписывайтесь на канал Альтернативная история ! Каждый день — много интересного из истории реальной и той которой не было! 😉