Большой рассказ про газеты, книги, цензуру и излюбленные места парижан для чтения.
Всем привет! На связи Культурологический Ликбез. Продолжаю свой рассказ об истории повседневности. Сегодня речь пойдёт о чтении. Учитывая специфику культурологии и исторической антропологии, которой я занимаюсь, речь пойдёт не о конкретных книгах, а о типовом досуге и его атрибутах. То есть меня в меньшей степени интересуют романы Бальзака или Стендаля, и в большей степени интересуют афиши, газеты, читальни и т. д. Со спецификой закончили, поэтому можем начинать. Кстати, советую почитать другие материалы на тему Франции XIX века и её истории повседневности:
Самая читающая нация
Литераторы эпохи Реставрации описывают Париж как город, где чтение стало всеобщим увлечением. Один из фельетонистов в «Путешествии юного грека в Париж» (1824) отмечает, что в столице Франции даже на улицах можно встретить людей, погруженных в книги: от юных эрудитов с учеными томами до дам, читающих модные романы вроде «Дум» Ламартина. Чтение стало настолько популярным, что даже продавщицы, грузчики и лакеи не расставались с брошюрами. Чистильщик сапог всегда предлагал клиентам газету, а законодатель в коляске листает бюллетени по пути в палату депутатов. Ф.Н. Глинка в «Письмах русского офицера» (1814) подтверждает эту картину: в Париже читают все — от богачей до бедняков. Книги есть в каждом доме, а типографии работают без остановки. Гоголь, посетивший Париж в 1837 году, также отмечает, что город буквально пропитан чтением: журналы и газеты доступны даже в самых неожиданных местах, включая уличные библиотеки и даже «нужники».
Начитанность парижан низшего сословия заметно отражалась в их языке. Иностранцы удивлялись, что даже простой народ в Париже говорил изысканно, используя игру слов и «ученые» выражения. Леди Морган вспоминала, как портниха спросила, как должно быть «организовано» её платье, а привратница пообещала быть к её услугам «и в полночь, и в полдень».
Чтению в Париже способствовало множество факторов. Первая причина в том, что город был наполнен типографиями — как официальными (около 80 с 600 печатными станками), так и нелегальными (еще около 50). Ежегодно они выпускали 5-6 тысяч названий, включая переиздания запрещенных при Старом порядке сочинений свободомыслящих авторов XVIII века. Теперь их разрешили печатать, но только полными собраниями сочинений, чтобы снизить доступность «опасных» идей для простого народа. Многотомники стоили дороже, но это не остановило ни издателей, ни читателей. С 1817 по 1824 год в Париже вышло 12 собраний сочинений Вольтера (тираж 31 600 экземпляров, 1,5 миллиона томов) и 13 собраний других авторов. Надо отметить, что мелкие буржуа покупали Вольтера, Монтеня или книги энциклопедистов скорее из-за моды, порой не прочтя ни одной страницы.
Вторая причина заключалась в этой самой моде на чтение. Общественная жизнь выстраивалась вокруг газет, фельетонов и брошюр. Учитывая, что XIX век для Франции был очень бурным в политическом плане. Поэтому, чтобы быть в курсе всех событий чтение было просто необходимым инструментом, в том числе и социализации. Ведь новости можно было ещё и обсуждать...
Еще одним полезным новшеством эпохи Реставрации стало значительное увеличение числа иллюстрированных книг и печатных картинок. Это стало возможным благодаря распространению техники литографии, изобретенной в самом конце XVIII века. К 1827 году в Париже насчитывалось 24 типографии, специализирующихся на печатании различных изображений; в этих типографиях более 300 рабочих приводили в действие 180 печатных станков.
Наконец, деятельность энциклопедистов привила французам необычайную тягу к знаниям, которая нашла своё интересное отражение в XIX веке. Жители столицы обожали читать различные сокращения или résumés. Это были особые издания, вроде книжек «для чайников» обо всём на свете. А. И. Тургенев так писал об этом: А.И.
«Ныне мода на сокращения, résumés, как некогда на энциклопедии и краткие обзоры всех наук. На витринах книжных лавок и у букинистов повсюду видны résumés. То, о чем мечтал Шлецер и частично начал воплощать, издавая историю Корсики, России и Лейпцига в компактных форматах, французы довели до совершенства. Они создали сокращения не только истории каждого государства, но и ключевых событий, повлиявших на судьбы человечества, таких как крестовые походы, Реформация и история иезуитов. <...> Эта карманная ученость может усилить интерес к чтению: начав с книжек в 16-ю долю, читатель может перейти к фолиантам. Любопытство пробуждается, вкус к знаниям развивается, а богатство идей и фактов, представленное в доступной форме, становится достоянием не только ученых, но и простых людей — поденщиков и мелких торговцев. <...> Народ получает эссенцию знаний, крепкий бульон, который может как вдохновить ум, так и подавить его...»
Цензура и печатная деятельность
Для официального занятия печатанием и продажей книг требовалось получить патент в Книжном департаменте. Однако власти выдавали патенты неохотно, требуя от претендентов доказательств не столько профессиональных навыков, сколько безупречной нравственности и политической благонадежности. Особенно сложно было открыть новое заведение; проще было стать типографом или книготорговцем, купив дело у предшественника. Патент было трудно получить, но легко потерять. С 1821 по 1827 год власти активно применяли закон от 21 октября 1814 года, позволявший отбирать патенты у книготорговцев, замеченных в аморализме или либерализме. Однако все пострадавшие вернули свои патенты либо в 1828 году при либеральном правительстве Мартиньяка, либо после Июльской революции 1830 года.
Цензурное законодательство эпохи Реставрации неоднократно менялось. В 1818 году был принят относительно либеральный закон, согласно которому авторы и издатели книг могли подвергаться судебному преследованию только после публикации, причем дела рассматривались судом присяжных. Однако с 1822 года такие дела стали передавать в суд исправительной полиции. Газеты вызывали у властей еще больше подозрений. После падения Наполеона цензура периодических изданий была отменена лишь в 1819 году по законам Сёрра, министра юстиции, но уже в 1820 году, после убийства герцога Беррийского, ее восстановили. В 1822 году цензуру периодической печати отменили, но с правом ее восстановления между парламентскими сессиями, чем власти воспользовались в 1824 и 1827 годах. Окончательно цензуру отменили в 1828 году, но в июле 1830 года попытка ее возвращения стала одним из ключевых поводов для революции. После революции цензуру снова отменили, однако в сентябре 1835 года ее восстановили для рисунков и гравюр, включая политическую карикатуру.
Даже в периоды официальной отмены цензуры полной свободы не наступало: специальные «контролеры» проверяли новые книги, выискивали крамолу и инициировали судебные преследования авторов и издателей. Это создавало парадоксальную ситуацию: при наличии предварительной цензуры типографы и издатели чувствовали себя более защищенными, так как не несли ответственности за выпущенную продукцию. Однако при отсутствии цензуры их могли привлечь к суду как соучастников неблагонадежных авторов. С другой стороны, судебные процессы против оппозиционных литераторов и издателей имели и положительный эффект: адвокаты использовали трибуну суда для многочасовой защиты тех самых идей, против которых выступало обвинение.
Газета — всему голова
Парижане эпохи Реставрации читали множество книг и брошюр, но наибольшей популярностью у них пользовались газеты. Мемуаристы единодушно отмечают: парижанин, не читающий газет, — это нечто немыслимое.
В то время в Париже издавалось огромное количество газет (в 1828 году — 136 газет общим тиражом около 60 000 экземпляров). Среди них были 13 политических изданий, а также специализированные газеты, посвященные религии, промышленности, торговым объявлениям, наукам, образованию, библиографии, литературе, театру, моде и т.д. Чтение газет усиливало политизированность парижского общества, а эта политизированность, в свою очередь, еще больше подогревала интерес к газетам. Стендаль едко описал зависимость парижан от газет следующим образом:
Вот факт, который никто не станет отрицать: француз всегда придерживается того же мнения, что и газета, которую он читал последние полгода.
А теперь поговорим немного о цифрах. В эпоху Реставрации подписка на ежедневную газету была дорогой: 72 франка за год, 30 франков за полгода и 15 — за 3 месяца. После 1827 года из-за роста налогов цены выросли: годовая подписка достигла 80 франков, а официальный «Монитёр» стоил еще дороже — 112 франков. Из-за высокой стоимости подписки парижане прибегали к различным уловкам, чтобы читать газеты бесплатно. Например, привратницы утром принимали газеты от почтальонов и читали их, пока не просыпались жильцы-подписчики. Интересно и соотношение подписчиков правительственных и оппозиционных изданий. Статистика говорит сама за себя: в декабре 1824 года самая популярная правительственная газета «Журналь де Пари» выходила тиражом чуть более 4000 экземпляров, а официальный «Монитёр» — всего 2250 экземпляров. В то же время тираж либеральной оппозиционной газеты «Конститюсьонель» составлял 16 250 экземпляров, а аристократической оппозиции «Котидьен» — 5800. Через два года разрыв между официальными и оппозиционными изданиями увеличился: тираж «Конститюсьонель» вырос до 21 000 экземпляров, а тираж «Журналь де Пари» упал до 1500. При этом «Монитёр» стал выходить тиражом 4000 экземпляров.
Романы
В 1820-1830-е годы читающая публика обожала романы; спрос на них был настолько велик, что, например, в 1833-1835 годах во Франции каждый день выходил новый роман. Однако книги эти были дорогими. Один том стоил 7,5 франка, а большинство романов издавались в двух томах. Издатели уже тогда умели искусственно увеличивать объем текста, используя просторный набор или диалоги с короткими репликами. Из-за высокой стоимости многие парижане, даже состоятельные, не держали дома книг, а те чиновники и адвокаты, которые имели личные библиотеки, пополняли их в основном профессиональной литературой, а не романами.
Потребность парижан в беллетристике удовлетворяли периодические издания. В XIX веке в столице выходило множество журналов (еженедельных или ежемесячных), где публиковались стихи, рассказы и нравоописательные очерки. Появился даже особый тип изданий, перепечатывающих (полностью или в отрывках) ранее опубликованные произведения. Один такой еженедельник откровенно назывался «Вором», другой — «Пиратом». Однако «воровство» обычно происходило с согласия авторов и не преследовалось законом.
Изобретение романа-фельетона принесло пользу как газетам, так и беллетристике: публикация романов с продолжением привлекала к газетам тысячи новых читателей, а сами романы благодаря этому значительно расширяли свою аудиторию. Средний тираж книжного издания романа редко превышал тысячу, а чаще даже 800 экземпляров (исключение составляли только произведения самых популярных авторов, таких как Вальтер Скотт или Поль де Кок). Газетные публикации вывели изящную словесность на новый уровень, сделав ее доступной десяткам тысяч читателей. Интерес к беллетристике был настолько велик, что издатели, еще до выхода полного книжного варианта, но уже после газетной публикации, стали выпускать романы в виде 16-страничных брошюр (livraisons), из которых читатели сами могли собрать полный текст. Это позволяло людям с небольшим достатком покупать роман частями, как бы в рассрочку, что сделало такую форму книжной торговли очень популярной.
В середине 1830-х годов настоящую революцию в газетном деле совершил Эмиль де Жирарден — бывший редактор «Вора», а затем издатель «Газеты полезных знаний», 32-страничного ежемесячника, где публиковались юридические и административные документы, а также практические советы. Он придумал давать в своём журнале платную рекламу. «Газета» стоила в четыре раза дешевле аналогов и за год достигла огромного по тем временам тиража в 132 000 экземпляров. В 1836 году Жирарден основал ежедневную газету «Пресса», которая стоила вдвое меньше других парижских газет (годовая подписка — 40 франков вместо 80). Дефицит покрывался за счет рекламы. Н.И. Греч в своих путевых заметках писал:
«Эмиль Жирарден говорит: когда у меня двадцать франков на какое-нибудь предприятие, я трачу восемнадцать франков на объявления, а два франка — на само дело. Зато все стены и заборы Парижа оклеены его афишами о выпуске дешевого журнала la Presse».
Где читали?
Одним из самых популярных и дешёвых мест для чтения в Париже были читальные кабинеты. За определённую плату любой желающий мог прочесть любую книгу или газету на месте, а за дополнительные деньги взять с собой на срок.
Самыми простыми были кабинеты для чтения на открытом воздухе: в саду Тюильри и на аллеях Елисейских Полей стояли столы под зонтами или деревянные беседки, где гуляющие могли просмотреть свежую газету. Напротив, в роскошных кабинетах для чтения с зеркальными стенами и удобными креслами посетителям предлагались богатые книжные собрания с тщательно составленными печатными каталогами. Между этими двумя крайностями располагались заведения среднего уровня, куда приходили как любители чтения, так и те, кто ценил возможность провести день в теплом помещении. Скромные кабинеты предлагали от 600 до 1500 названий, средние — 2-5 тысяч книг, а богатые могли владеть собраниями в 20 000 или даже 30 000 томов. Иногда кабинеты для чтения открывались при книжных лавках: книготорговцы надеялись таким образом привлечь новых клиентов и получить дополнительный доход.
Тарифы в кабинетах для чтения были очень гибкими. Посетители могли оплатить разовое посещение, выбирая из нескольких вариантов: чтение одной газеты стоило 5 сантимов, всех газет — 20 сантимов, а доступ ко всей печатной продукции, включая книги, — 30 сантимов. Также можно было оформить месячный абонемент: за чтение всех газет платили 3 франка, а за доступ ко всем газетам и книгам — 4 франка.
Другой вариацией кабинетов для чтения были литературные кружки. Здесь можно было не только почитать, но и обсудить последние литературные новинки и новости. Часто в литературных кружках дополнительно играли в карты, шахматы и на бильярде. Здесь же проводились публичные лекции и выступление музыкантов.
Парижане могли читать прессу не только в кабинетах для чтения, но и в кафе. Уважающие себя владельцы кафе, которых тогда называли «лимонадчиками» и «кофейщиками», считали своим долгом обеспечить посетителей не только едой, но и умственной пищей. Редакции многих периодических изданий предоставляли первые номера бесплатно в рекламных целях, но в дальнейшем владельцы кафе были вынуждены подписываться на газеты на тех же условиях, что и обычные читатели. Посетители кафе могли читать там ежедневную прессу, причем самые экономные ограничивались одной чашкой кофе, не заказывая ни еды, ни других напитков. Таких клиентов владельцы кафе называли «столбами», в отличие от «колонн» — посетителей с хорошим аппетитом и щедрым кошельком.
В Париже также действовали библиотеки. Справочники того времени упоминают около сорока библиотек, но почти все они были доступны обычным читателям только по специальному разрешению. Полностью общедоступными были лишь четыре государственные библиотеки: Королевская (ныне Национальная) на улице Ришелье, библиотека Арсенала на улице Сюлли, библиотека Мазарини в здании Французского института и библиотека святой Женевьевы на площади Пантеона. Королевская библиотека была самой крупной из перечисленных библиотек: в начале 1830-х годов в ней хранилось 800 000 печатных изданий, 72 000 рукописей, а также богатейшие собрания эстампов и медалей. Это производило огромное впечатление на иностранцев, включая наших соотечественников. Однако это был далеко не совершенный организм. Существовали проблемы с возвратом книг. Лакруа писал, что «берут много, а возвращают мало». К тому же внутри было много зевак, школьников, маклеров, которые хоть как-то хотели убить своё время, мешая другим работать. Все эти комментарии справедливы и к остальным библиотекам Парижа.
Мемуары русских авторов:
- Анненков П.В. Парижские письма
- Боткин В.П. Русский в Париже
- Вяземский П.А. Письма из Парижа
- Глинка Ф.М. Письма русского офицера
- Карамзин А.Н. Письма Е.Н. Карамзиной. Старина и новизна.
- Погодин М.П. Год в чужих краях
- Строев В.М. Париж в 1838 и 1839 годах: Путевые записки и заметки
- Тургенев А.И. Хроника русского. Год в чужих краях.
Другие статьи по Истории повседневности:
Если вам понравился материал или рубрика — обязательно поддержите своим лайком. Для меня — это главное мерило популярности тех или иных тем и форматов.
На этом мы сегодня заканчиваем наше повествование. С вами был Культурологический Ликбез. Спасибо за прочтение!
Буду рад любым вопросам и отзывам по теме и нет в комментариях. А ещё можете предлагать свои темы в области культуры, о которых вам было бы интересно почитать.
Об авторе Культурологического Ликбеза небольшой пост для знакомства.