—Уберите. Что вам надо? —вместо приветствия, работник в белом халате напустился на Аню.
—Я хочу… У вас здесь лежит Любовь… Любовь… — Аня забыла фамилию матери.
Глава 48
Положив трубку, Аня содрогнулась. Обернувшись на дверь, в которую только что позвонили, она машинально повернула ключ в замке.
— Анечка, вот, привела, — тетя Маша держала за руку Лилю. — Что с тобой?
Аня стояла с каменным лицом, как будто увидела приведение. Через секунду женщина сложилась пополам и завыла нечеловеческим голосом.
— Мамочка моя… — по щекам градом потекли слезы. Аня всеми силами пыталась сдерживать их, но жалость к матери пересилила.
Присев на корточки, Аня уже не соображала. Она плакала навзрыд, думая о матери, которая лежит пластом на больничной койке и не может вымолвить ни слова. Лиля испугалась. Подбежав к маме, она присела рядом на пол и начала обнимать ее.
— Мамочка, не плачь, — девочка тоже расплакалась. — Мамочка, ты чего?
Аня не могла объяснить ребенку, что произошло. Она захлебывалась слезами, и перед ее глазами стояла ужасная картина: мама лежит и смотрит в потолок. Такая беспомощная, обездвиженная. Ане казалось, что к ней никто не подходит, не обращает внимания на ее попытки что-то сказать. Будто маму мучает жажда или ей безумно хочется в туалет. Еще хуже, если она лежит в своих фекалиях и моче…
— О Господи!! — Аня вскочила на ноги, и попросив соседку не уходить, начала метаться по квартире.
Через десять минут Аня стояла в прихожей с сумкой, набитой вещами для мамы, и просила соседку оставить Лилю у себя до утра.
— Что случилось? — соседка всматривалась в припухшие глаза Анны. —Ты меня напугала.
— Возьмите, пожалуйста, Лилечку к себе. Я утром ее заберу! Мне нужно срочно в больницу. Там моя мамочка… Тетя Маша, я нужна ей!
— Конечно, беги, — ошарашенная новостью, соседка отошла в сторону, чтобы выпустить Аню из квартиры. — Мы у вас тут побудем, пусть Лиля возьмет пижамку и игрушки…
— Спасибо! Спасибо вам большое!! —Аня уже летела по ступеням вниз, торопясь в больницу.
Женщина так спешила, как будто боялась опоздать. Мысли путались, рвались, к горлу подкатил комок, который Аня пыталась проглотить. Но от этого действа только разболелась голова. Приехав к воротам больницы, Аня покинула автобус и подбежала к калитке. На часах почти пять, калитка была открыта для посещений. Распахнув ее, женщина ощутила, как ноги налились свинцом. Каждый шаг давался ей тяжело. Как будто неведомая сила не позволяет войти в здание и увидеться с мамой. Для себя Аня уже решила, что будет каждый день навещать мамочку, ухаживать за ней, мыть, кормить, беседовать с ней. Она приложит все усилия, чтобы поставить маму на ноги.
Поднявшись на крыльцо, Аня глубоко вдохнула, затем выдохнула и открыла стеклянную дверь. Сердце билось о грудную клетку, Аня задерживала дыхание, подходя к окошку, в котором виднелась голова регистратора.
—Здравствуйте, —Аня поставила сумку на перекладину, прямо напротив женщины, лицо которой выглядело недружелюбно.
—Уберите. Что вам надо? —вместо приветствия, работник в белом халате напустился на Аню.
—Я хочу… У вас здесь лежит Любовь… Любовь… — Аня забыла фамилию матери.
—Кошкина? Есть тут такая, —ехидно улыбнулась женщина. — Наконец-то к ней кто-то пожаловал. Замучились мы с ней! А вы ей кто? Дочь?
Аня кивнула.
—Хороша дочь. Бросила мать, а сама живешь припеваючи?
—Вы же ничего не знаете, — Ане стало обидно, – зачем вы так говорите?
— Да повидала я за всё время работы тут, — постучала ручкой по деревяшке женщина. — Бросают бабок-дедок, матерей, отцов. И как вас таких только земля носит. А мы мучайся!
—В какой она палате? — сквозь зубы процедила Аня, не желая больше слушать вздорную бабу.
— В пятой. — не поднимая головы, ответила та.
Аня прошла по длинному коридору в самый конец, но не нашла табличку с номером «пять». Спросила у мимо проходящей санитарки.
—А вот, — показала та на дверь напротив.
—Спасибо, — колени задрожали. Аня подошла к белоснежной двери и приоткрыла ее.
В палате было тихо. Аня подумала, что пациенты спят и, задержавшись на пять секунд, осторожно вошла. В палате было четыре койки. Все заняты женщинами пожилого возраста. Три пары глаз уставились на Аню в ожидании, что она скажет.
— Извините, — сглотнула Аня, закрывая за собой дверь, — Любовь Кошкина…
— Вон она, — кивнула в сторону окна тучная женщина. —Только она спит, —добавила шепотом и уставилась в книгу, поправив очки на носу.
Аня, прижимая сумку к груди, бесшумно подошла к кровати. Женщина лежала на спине, отвернув голову. Ане показалось, что мама не дышит. Присев на край кровати, она опустила сумку на пол и подалась вперед.
— Мамочка, это я, Аня.
—Мм-м-м, — вырвалось из уст больной, и голова со спутанными волосами начала двигаться.
—Мама, я здесь. Я пришла, — Аня прослезилась. — Ты меня слышишь? Мамочка?
Люба отрывисто повернула голову на дочь. Аня увидела мертвенно-бледное лицо с огромными серо-зелеными пятнами под глазами. Губы были обескровлены, глаза ввалились, а щеки стали впалыми.
— Мамулечка моя, ты меня узнаешь?
Люба закрыла глаза и открыла. Что означало положительный ответ.
— Мамочка, я тебя не брошу, слышишь? Я тебе помогу. Ты только живи, хорошая моя. Живи. Я тебя к себе заберу. Мамочка. Я никогда тебя не брошу. — она взяла руку матери и начала жарко целовать ее ладонь, поливая горючими слезами.