Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Да, я решил вернуться к покинутому мною два года назад небольшому циклу - но затем лишь, чтобы поставить в нём жирную логическую точку, без которой "Деньги, деньги..." выглядели жалкой брошенкой, непонятно по какой причине позабытой их создателем. Каюсь. Исправляюсь. И то правда... Отчего же именно сейчас? И почему "Деньги, деньги..." остались незавершёнными тогда? Не знаю. Вероятно, финал должен был вызреть - но в какой-то иной форме, нежели чем та, что напрашивалась на тот момент. При созданной драматургической цепочке "Вяземский" - "Белинский/Полевой" - "Гоголь" так, признаться, и обозначался... тадам... тот ещё умственный выверт... Достоевский, конечно; ну как же без извечных его сражений с собственным пороком игромании, обвинений Некрасову в надувательстве, состязаний в "непричесанном" спринтерском писательстве всегда "под аванс", проживаемый задолго до сдачи очередного романа редактору?.. Так-то оно так, но - не будь последней его, без сомнения, величайшей речи на открытии памятника Пушкину! Речи, в которой обозначенная в заголовке фабула "про деньги" словно по волшебству меняет операторский фокус сразу по трём плоскостям:
- Пушкин, тот самый Пушкин, что всю жизнь пытался разрешить неразрешимое с собственными финансами и раздать долги, число коих неуклонно множилось благодаря собственной женитьбе, родственникам, грехам молодости и последней попытке издавать лучший в Империи журнал (который - между нами - и в самом деле был "лучшим", что я и попытался доказать в последней части цикла "Что читали 200 лет назад?" Просто по многим характеристикам "Современник" опередил своё Время, оказавшись не по зубам испорченной конкурентами аудитории, что и почувствовал спустя десять лет тонкий на нюх менеджер Некрасов)... Так вот, в речи Достоевского Пушкин окончательно перестал быть раздираемым противуречиями, в том числе и финансовыми, простым смертным, как-то сразу перенесясь в ареопаг "великих". Не стало памятного многим старожилам "поэта Пушкина", но появилось просто магическое понятие "ПУШКИН", означавшее отныне многое: "русскую идею", "величие духа", "национальное самосознание", да что угодно... И, разумеется, никаких отныне "Деньги, деньги! Нужно их до зареза..." Это - для созданий плотских и трупоедов, обожающих покопаться в старом саквояже с чужими кальсонами. И всех надолго - пока не наступила наша более прагматическая яловая эпоха - разом перестали интересовать и "двадцать тысяч верного дохода", и заложенные супружья шаль с серебряными ложками, и проигрыш банде Огонь-Догановского.
- Произнесённая Достоевским "пушкинская" речь разом перенесла фокус и с фигуры самого оратора: это прежде он был тем ФМ, каковой образ перманентно предстает в воображении - с постоянною нуждою, болезнью, несчастиями... Перенесла на иное: теперь это был Учитель и Философ, указавший миллионной аудитории Направление. Без всякого сомнения: это был Подвиг Духа. И пусть после памятной той речи жить ему оставалось всего полгода. Применительно к нашему циклу имя ФМ отныне потеряло любые точки соприкосновения, ибо теперь понятие "Достоевский" было не "про деньги" вовсе (тема, которую можно без труда сыскать практически в любом его произведении), а про что-то иное, несоизмеримо высшее и нематериальное. Примерно ту же метаморфозу перехода из "сугубо прагматического" в фазу практически "ангельскую" мы имели возможность наблюдать в предыдущей III части цикла - о Гоголе, который, не имея денег вовсе, в какой-то момент вдруг тоже стал "не про деньги вообще", а, цитируя Блока, скорее про "небесное умом неизмеримо". Вот как это, мм?
- И наконец... Была поставлена жирная, огромная, заметная со всех ракурсов - откуда ни глянь - точка в извечном споре двух первейших литераторов - Достоевского и Тургенева. Кто более русский? Кто истинно национальный? Кто всею жизнью доказал право на Бессмертие? Невнятно промямливший что-то на том вечере Тургенев по всем фронтам с разгромнейшим счётом уступил диадему "классика" ФМ, как-то сразу скукожившись и обратившись в величину дутую, памятную разве что по и в самом деле революционным "Отцам и детям", в заезжего из своих франций квазирусского литератора, ни разу не нуждавшегося и в отличие от Достоевского всегда умевшего поставить себя перед "менеджером" Некрасовым в верной финансовой позиции. Да, он ничего никогда не писал "про деньги", этот вопрос ни его, ни его персонажей почти не интересовал, вспомним хотя бы вечного "приживалу" и полуживого, высосанного из авторского пальца Рудина, или Базарова, обитающего в своей какой-то реальности... Раскольников, Мармеладовы, "бедные люди", Ганя, многие иные у ФМ - это всегда "про деньги", вернее, о жизни "без них", и о том, как оставаться без них Человеком, не потерять и себя, и человеческую сущность... После речи Достоевского как-то померкли и симпатичные братья Кирсановы, и созданный пером небедного молодого помещика Бирюк, и - уж тем более - стушевались какие-то там терзаемые неубедительными страстями Лаврецкие и Потугины (вот уж жалкий вымученный образ из непонятно зачем надуманного романа). "Вот и нету великана". И каими-то иными красками заиграл титульный вопрос: а при чем тут деньги вообще?
Да, любезнейший мой читатель, сумевший прорваться сквозь сумбурный (выработанные особенности авторской стилистики, да-с) поток авторского эссеизма к заключительным тезисам. А так ли вообще важно - "что у классиков было в карманах"? Не совсем "в тему", скорее - ассоциативно, на подобный вопрос ответил покойный Майк Науменко из "Зоопарка" (цитирую по памяти):
И когда я вернулся домой, ты уже спала,
но я не стал тебя будить и устраивать сцен.
Просто я подумал - Так ли это важно, с кем и где
Ты провела эту ночь, моя сладкая N.?
Существует весьма "арийское" мнение, что Поэт (в данном случае - некая абстракция, вообще - "partum a persona", "человек творческий"), возможно, вообще должен быть "голодным" и "бедным", неплохо бы - и "больным", именно тогда, дескать, у него открывается "третий глаз", а произведённое им обретает особые талант, остроту и неповторимость. Ну... Не знаю, как на это реагировать, разве что попробовать самим, рррекомендую! Какая-то отстранённая доля истины в сем постулате, наверное, есть: вспомним хотя бы забытого нынче напрочь поэта конца XIX столетия Константина Фофанова, в котором все перечисленные "особости" как раз имеются - и индивидуальность, и стиль, и близкая "где-то рядом" к гениальности болезненность... И сравним, к примеру, с барином Тургеневым, всё смешно тосковавшему в Буживале по "ланнеровскому вальсу", что "не может заглушить воркотню патриархального самовара", и русскому языку, который "во дни тягостных раздумий"... Ай-ай, какая неразрешимая грустинка! Но, быть может, достаточно просто... таланта? Таланта - без пересчитывания ассигнаций в потертом портмоне, без усладительной самосознанию любителей казаться выше гениев прозекции a la "а он тоже был не без пороков"... Вспомним яростную пушкинскую фразу в письме Пушкина Вяземскому касательно смерти Байрона: "Врете, подлецы: он и мал и мерзок — не так, как вы, — иначе…" Да, иначе! А, стало быть, мы наконец-то подошли к финалу нашего цикла, который, оказывается, вовсе не собирался быть бухгалтерским гроссбухом с дебетом и кредитом, а просто исподволь подводил нас (включая и меня самого) к одной только мысли: деньги - далеко не главное... как бы ни странно было многим из нас это осознавать... куда важнее что-то иное!
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
Основной регулярный контент канала - в иллюстрированном гиде "РУССКiЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ИЗБРАННОЕ. Сокращённый гид по каналу