Есть такие ошибки. Которые нельзя исправить.
— Простите, можно назад?. — голос в телефонной трубке звучал так знакомо. Что Анна замерла с чашкой в руке.
— Игорь? — она не спрашивала, она утверждала. Двадцать лет прошло, а она всё ещё узнавала этот голос.
— Да. Это я.
Тишина повисла между ними. Не та уютная тишина, которая бывает между близкими людьми. А тяжёлая, как камень, который не сдвинуть с места.
— Зачем ты звонишь? — Анна поставила чашку на стол. Рука дрогнула.
— Я хотел бы увидеться. Поговорить. Объяснить.
— Через двадцать лет?. — она усмехнулась, но в этой усмешке не было ни капли веселья.
— Что именно ты хочешь объяснить?
Игорь стоял у окна. Своей пустой квартиры. Пятый этаж. Вид на парковку и мусорные баки. Когда-то он считал, что сделал правильный выбор. Что новая любовь стоила всего. Что деньги, которые он отправлял детям, компенсировали его отсутствие. Что жизнь — это движение вперёд, а не оглядка назад.
— Анна, я понимаю, что это звучит нелепо. Но мне нужно увидеть детей.
— Детей? — её голос стал ледяным. — У тебя нет детей, Игорь. У тебя есть взрослые люди, которые двадцать лет жили без отца. Которые перестали ждать твоих звонков. Которые выросли, не зная, что такое отцовское плечо.
Он прикрыл глаза. Перед внутренним взором проплыли лица. Сергей — серьёзный мальчик с вечно нахмуренными бровями. И Кристина — солнечный ребёнок с косичками.
— Я хочу всё исправить.
— Исправить? — Анна горько рассмеялась. — Время не повернуть вспять. Жизнь не даёт возврата, как плохой кинофильм.
Игорь вздрогнул. Эту фразу она говорила и раньше, когда они ещё были вместе. Когда он ещё не встретил Марину. Когда всё было по-другому.
— Я знаю их адреса. Телефоны. Я могу сам...
— Делай что хочешь, — перебила Анна. — Ты всегда делал только то, что хотел. Но не удивляйся, если дверь перед тобой захлопнут.
В трубке раздались короткие гудки.
Игорь медленно опустил телефон. За окном моросил дождь. Типичная осенняя погода. Типичное одиночество человека, который всю жизнь считал, что поступает правильно.
Марина ушла три месяца назад. "Нам больше нечего дать друг другу", — сказала она, забирая свои вещи. Он не спорил. Внутри что-то оборвалось, но он не показал виду.
Гордость не позволила. Та самая гордость, которая двадцать лет назад не позволила ему признать, что он совершает ошибку.
Бизнес рухнул ещё раньше. Партнёр оказался нечист на руку, а Игорь слишком доверчив. Как оказалось, в шестьдесят два начинать с нуля гораздо сложнее, чем в тридцать.
Он взял телефон и нашёл номер Сергея.
Не зная броду, не суйся в воду. Эту поговорку любил повторять его отец. Но разве он не знал этот брод? Разве это не его дети?
Игорь нажал на кнопку. Гудки. Один. Второй. Третий.
— Алло?
***
— Алло? — повторил голос в трубке. Настороженный, с нотками раздражения.
— Сергей? Это я... папа.
Тишина. Такая глубокая, что Игорь услышал своё сердцебиение.
— Папа, — наконец произнёс Сергей. Не вопрос. Констатация факта. Без эмоций. — Чем обязан?
Игорь сглотнул. Он представлял эту беседу иначе. Может, не тёплой, но... не такой.
— Я хотел бы увидеться. Поговорить.
— Зачем?
Один вопрос — и столько холода. Игорь потёр переносицу. Что ответить? "Мне одиноко"? "Я остался один"? "Я вдруг понял, что совершил ошибку"?
— Я соскучился, — сказал он наконец.
Смешок на другом конце провода был сухим, как осенний лист.
— Двадцать лет не скучал, а тут вдруг...
— Сергей, я знаю, что виноват. Я не был... хорошим отцом.
— Ты не был отцом вообще, — отрезал сын. — Отцы не исчезают на двадцать лет. Отцы приходят на выпускные. Звонят в дни рождения. Спрашивают, как дела в школе. Помогают с домашними заданиями.
Каждое слово — как удар. Игорь опустился на диван. Перед глазами промелькнула картина: маленький Серёжа сидит за столом, высунув от усердия язык, решает задачу. А рядом должен быть он, Игорь. Но его нет.
— Я отправлял деньги. — сказал он. И тут же понял, насколько жалко это звучит.
— Да, спасибо за финансовую поддержку. — в голосе Сергея появилась ирония.
— Мама всегда говорила, что ты помогаешь. Но знаешь, что? Я бы предпочёл, чтобы ты был рядом. А не твои деньги.
Игорь закрыл глаза. Он вспомнил, как подписывал открытку на десятилетие сына. Как отправил подарок на окончание школы. Как... Стоп. А было ли что-то ещё? Он не мог вспомнить.
— Я хотел бы всё исправить, — тихо сказал он.
— Исправить? — Сергей вздохнул. — Некоторые вопросы остаются без ответа. Как и звонки без ответа. Ты звонил мне на выпускной? Нет. Ты звонил, когда я поступил в медицинский? Нет. Ты звонил, когда я женился? Нет.
— У тебя есть семья? — Игорь почувствовал, как внутри что-то сжалось. — Я... я дедушка?
— Да. У меня сын. Ему пять. Он не знает, что у него есть дедушка по отцовской линии. И я не вижу причин рассказывать ему об этом.
Игорь почувствовал, как к горлу подступает ком. У него есть внук. Маленький мальчик, который никогда его не видел.
— Сергей, пожалуйста. Дай мне шанс. Хотя бы один разговор. Лично.
Молчание. Долгое. Игорь уже думал, что сын повесил трубку.
— Завтра. Кафе "Встреча" на Ленинской. В шесть вечера. У меня будет полчаса.
— Спасибо, — выдохнул Игорь. — Я...
Но в трубке уже звучали гудки.
Он медленно опустил телефон. Полчаса. Всего полчаса, чтобы объяснить двадцать лет отсутствия. Чтобы попытаться вернуть то, что, возможно, уже не вернуть.
Человек пожинает то, что посеял. — вспомнилась ему старая мудрость.
И сейчас он пожинал пустоту и одиночество.
***
Кафе "Встреча" оказалось небольшим уютным местом с деревянными столиками и приглушённым светом. Игорь пришёл на полчаса раньше. Заказал чай. Нервно постукивал пальцами по столу.
Сергей появился ровно в шесть. Высокий, подтянутый мужчина с волевым подбородком. И внимательным взглядом. В белой рубашке и тёмных брюках. Врач. Его сын — врач.
— Здравствуй, — Игорь поднялся навстречу.
Сергей кивнул. Сел напротив. Заказал кофе.
— У тебя полчаса, — напомнил он, взглянув на часы.
Игорь разглядывал сына. Искал в нём себя. Нашёл — в линии скул, в форме носа. Но взгляд был другой. Твёрдый. Уверенный. Такого взгляда у Игоря никогда не было.
— Как ты? — спросил он.
— Нормально, — Сергей отпил кофе. — Работаю в областной больнице. Заведую отделением.
— Это... здорово. А твоя семья?
— Жена — Наталья. Сын — Кирилл.
Короткие ответы. Без эмоций. Без подробностей.
— Я бы хотел познакомиться с ними, — осторожно сказал Игорь.
Сергей поднял взгляд от чашки.
— Зачем?
Этот вопрос снова застал Игоря врасплох. Зачем? Разве нужно объяснять, зачем дедушка хочет познакомиться с внуком?
— Они моя семья.
— Нет, — Сергей покачал головой. — Они моя семья. Ты... ты просто человек, чья фамилия записана в моём свидетельстве о рождении.
Игорь почувствовал, как внутри что-то оборвалось.
— Я понимаю, что виноват. Но неужели нельзя...
— Что нельзя? — перебил Сергей. — Забыть? Простить? Сделать вид, что ничего не было? Что ты не бросил нас ради другой женщины? Что не пропустил все важные моменты нашей жизни?
— Я не прошу забыть. Я прошу дать шанс.
Сергей допил кофе. Поставил чашку на блюдце. Аккуратно. Точно. Как делает всё в своей жизни.
— Знаешь, что самое обидное? — он посмотрел Игорю прямо в глаза. — Не то, что ты ушёл. А то, что ты даже не пытался вернуться. Не в семью. К нам. Хотя бы просто быть рядом. Хотя бы иногда.
Игорь опустил голову. Что он мог сказать? Что был слишком занят новой жизнью? Что было неловко? Что боялся встретиться с бывшей женой?
— А Кристина? — спросил он. — Как она?
— Спроси у неё сам, — Сергей достал телефон, что-то набрал и протянул Игорю листок с адресом. — Она работает здесь. В театре. Сегодня у неё спектакль. Заканчивается в девять.
Игорь взял листок. Руки дрожали.
— Спасибо.
— Не благодари, — Сергей встал. — Я не уверен, что делаю тебе одолжение. Кристина... она не так спокойно относится к твоему исчезновению, как я.
Он ушёл, оставив на столе деньги за кофе. Даже не попрощался.
Игорь сидел, глядя на листок с адресом. Театр находился в получасе ходьбы. У него было время подумать, что сказать дочери.
Дочери, которую он не видел двадцать лет.
***
Театр оказался небольшим, но ухоженным зданием. С колоннами и афишами на фасаде. Игорь стоял у служебного входа. Переминаясь с ноги на ногу. Зрители уже разошлись. Актёры выходили группами — смеялись, обсуждали спектакль.
Он узнал её сразу. Кристина. Его маленькая девочка с косичками превратилась в изящную женщину. С короткой стрижкой. Она шла, оживлённо беседуя с коллегой. И смеялась — так же заразительно, как в детстве.
— Кристина, — позвал он, делая шаг вперёд.
Она замерла. Медленно повернулась. Улыбка исчезла с её лица.
— Папа? — в её голосе не было ни радости, ни удивления. Только настороженность.
— Да. Это я.
Её коллега, почувствовав напряжение, тактично отошёл. В сторону.
— Что ты здесь делаешь?. — спросила Кристина. Её голос звучал ровно. Но Игорь заметил, как она сжала ремешок сумки.
— Я... я хотел тебя увидеть. Поговорить.
— О чём? — она скрестила руки на груди. Защитный жест. — О том, как ты исчез из нашей жизни? Или о том, как ни разу не пришёл на мои выступления? Или, может, о том, как мама плакала по ночам, думая, что мы не слышим?
Каждое слово било точно в цель.
— Кристина, я знаю, что виноват. Я хотел бы всё объяснить.
— Объяснить? — она горько усмехнулась. — Что именно? Что ты любил другую женщину больше, чем нас? Это мы и так знали.
— Всё сложнее...
— Нет, папа. Всё очень просто. Ты сделал выбор. И этот выбор был не в нашу пользу.
Она говорила спокойно, но Игорь видел боль в её глазах. Боль, которую причинил он.
— Я отправлял деньги. — сказал он, опять понимая, насколько это жалко.
— Деньги?. — Кристина покачала головой.
— Ты думаешь, нам нужны были твои деньги? Нам нужен был ты. Твоё внимание. Твоя поддержка.
Игорь молчал. Что он мог сказать? Что был слишком увлечён новой жизнью? Что думал, будто материальная поддержка — это достаточно?
— Знаешь, что самое обидное? — продолжила Кристина. — Когда я была маленькой, я придумывала оправдания твоему отсутствию. Что ты секретный агент. Что ты спасаешь мир. Что ты обязательно вернёшься. И всё объяснишь.
Она смотрела на него. В её взгляде он видел отражение своей вины.
— А потом я выросла и поняла: ты просто ушёл. Просто выбрал другую жизнь. И в этой жизни не было места для нас.
— Кристина, пожалуйста, — Игорь сделал шаг к ней. — Дай мне шанс. Хотя бы один разговор. Настоящий разговор.
Она отступила.
— Зачем? Чтобы ты почувствовал себя лучше? Чтобы очистил свою совесть?
— Нет. Чтобы попытаться... быть частью твоей жизни. Хотя бы маленькой частью.
Кристина долго смотрела на него. В её глазах боролись разные чувства.
— Завтра. В парке у фонтана. В два часа, — наконец сказала она. — У тебя будет один шанс объяснить. Один.
Она развернулась и ушла, не попрощавшись.
Игорь стоял, глядя ей вслед. Один шанс. Всего один шанс исправить двадцать лет отсутствия.
Время лечит не все раны — некоторые оно просто учит не замечать, — подумал он, направляясь к остановке.
***
Фонтан в парке не работал — сезон закончился. Игорь сидел на скамейке, глядя на пустую чашу. Символично. Его жизнь тоже казалась пустой чашей, из которой давно ушла вода.
Кристина пришла. Села рядом, оставив между ними расстояние. Не смотрела на него — смотрела на фонтан.
— Я слушаю, — сказала она.
Игорь собирался с мыслями всю ночь. Репетировал речь. Подбирал слова. Но сейчас все заготовки казались фальшивыми.
— Я думал, что поступаю правильно, — начал он. — Когда встретил Марину, я... я влюбился. Как мальчишка. И решил, что честнее будет уйти, чем жить двойной жизнью.
— Честнее для кого? — спросила Кристина, всё ещё не глядя на него.
— Для всех. Для Анны. Для вас. Для себя.
— И поэтому ты исчез из нашей жизни? Из-за честности?
Игорь вздохнул.
— Нет. Я исчез, потому что был трусом. Потому что не знал, как смотреть вам в глаза. Потому что боялся вашего осуждения. Потому что... было проще начать с чистого листа.
Кристина повернулась к нему. В её глазах стояли слёзы.
— Знаешь, сколько раз я набирала твой номер? Сколько раз писала тебе? А потом удаляла всё, не отправив. Потому что думала: если бы ты хотел общаться, ты бы сам позвонил.
Игорь почувствовал, как что-то сжимается внутри.
— Я звонил. Иногда. На дни рождения.
— Два раза, — уточнила Кристина. — За двадцать лет — два звонка. Оба раза ты говорил меньше минуты. Спрашивал, как дела, и желал всего хорошего.
Она была права. Он помнил эти звонки — неловкие, короткие. Он торопился закончить разговор, чтобы не чувствовать вину.
— А потом я перестала ждать, — продолжила Кристина. — Перестала надеяться. Стало легче. Легче думать, что у меня просто нет отца. Чем что он где-то есть, но ему всё равно.
— Мне не всё равно. — тихо сказал Игорь.
— Никогда не было всё равно.
— Тогда почему? Почему ты не пришёл ни на один мой спектакль? Почему не позвонил, когда я поступила в театральное? Почему не был рядом, когда я болела и мама не спала ночами у моей кровати?
Игорь молчал. Любой ответ звучал бы как оправдание. А оправданий не было.
— Я ошибся, — наконец сказал он. — И эта ошибка стоила мне самого дорогого — вас. Я не могу вернуть время. Не могу исправить прошлое. Я могу только попросить... не прощения. Шанса. Шанса быть рядом. Сейчас.
Кристина долго смотрела на него. В её взгляде боролись обида и что-то ещё — может быть, надежда?
— Почему сейчас? — спросила она.
— Почему спустя двадцать лет ты вдруг решил вернуться?
Игорь мог бы солгать. Сказать что-то красивое о прозрении, о понимании ценностей. Но он решил быть честным. Впервые за долгое время.
— Потому что я остался один. Марина ушла. Бизнес рухнул. Друзей не осталось. И я понял. Что всю жизнь гнался за чем-то, что казалось важным. В итоге потерял то, что действительно имело значение.
Кристина кивнула. Встала.
— Мне пора. У меня репетиция.
— Я понимаю, — Игорь тоже поднялся. — Спасибо, что пришла.
Она помолчала, глядя на пустой фонтан.
— Знаешь, что я поняла, играя в театре? Что некоторые роли нельзя сыграть заново. Некоторые сцены нельзя переснять. Жизнь — не репетиция.
Она повернулась, чтобы уйти, но остановилась.
— В следующую субботу у меня премьера. "Возвращение". Если хочешь, приходи.
И ушла, не дожидаясь ответа.
Игорь стоял, глядя ей вслед.
Внутри разливалось странное чувство — не счастье, нет. Но что-то похожее на надежду.
***
— Простите, можно назад? — спросил он, когда на другом конце ответили.
— Игорь? — голос Анны звучал удивлённо.
— Да. Это я.
***
Подписывайтесь. И спасибо за то, что вы здесь
***