Любопытная история с ЭВАБом и ледяной луной
Представьте себе мир, где бюрократия шагнула за пределы Земли и добралась до звёзд. Вот в таком мире и существует Экологическое внеземное агентство биоресурсов, или просто ЭВАБ. Это такая контора, которую могли придумать только чиновники с богатой фантазией. Сидит себе это агентство в Москве, городе, где кофе стоит как крыло от космического корабля, а наука — ну, скажем так, не в почёте. Задача у ЭВАБа проста: каталогизировать, изучать, а иногда и спорить с инопланетянами, которые случайно забрели на человеческую территорию. Работа, конечно, не из романтичных — большую часть времени сотрудники корпят над бумажками в трёх экземплярах или выясняют, кто сегодня должен чистить аквариум с водорослями. Но иногда случается что-то такое, что взрывает весь этот рутинный ад. И вот тогда начинается настоящий хаос.
Директор агентства, Градов, — это тот тип, от одного взгляда на которого хочется вспомнить все свои школьные грехи. Брови вечно нахмурены, волосы коротко стрижены и седы, очки еле держатся на кончике носа. Он излучает властность, как, будто это его природный запах — неизбежный и слегка раздражающий. Костюмы на нём сидят так идеально, что, кажется, будто он специально издевается над остальными. А его галстук завязан с такой точностью, будто это хирургическая операция. Никто не смеет называть его по имени — только «директор Градов», и то с придыханием, как, будто он бог или, на худой конец, аудитор из налоговой.
А теперь представьте двух сотрудников, которые и стали главными героями этой истории. Первый — Никифор, старший сотрудник. Это тот парень, который до сих пор носит карманные часы, хотя их уже лет сто как никто не использует. Серьёзный, дотошный, любит цитировать правила, которые никто не понимает. Он подходит к своей работе с таким усердием, будто переписывает священные тексты. Его стол всегда идеален, отчёты сдаются вовремя, а каждое его слово звучит как закон. Если у ЭВАБа и есть совесть, то это точно Никифор.
А вот Ануфрий — полная противоположность. Младший сотрудник, но по хаосу, который он создаёт, можно подумать, что он тут главный. Это тот тип, который вечно шутит, даже, когда это совершенно неуместно. Он может притащить резинового паука в холодильник в комнате отдыха или убедить коллег, что космические слизни общаются через танцы. Его стол — это хаос из недоеденных бутербродов, смятых бумажек и странных рисунков динозавров в солнечных очках. Никифор часто задаётся вопросом, как Ануфрий вообще прошёл собеседование, не говоря уже о том, чтобы удержаться на работе.
И вот эти трое — суровый Градов, серьёзный Никифор и безумный Ануфрий — и составляют костяк ЭВАБа. На бумаге они должны работать как часы. На деле же это больше похоже на то, как, если бы шестерёнки в механизме начали скрежетать друг о друга, высекая искры и дым. Но, несмотря на все их различия — или, может быть, благодаря ним — они как-то справляются. Ну, или пытаются. Потому что, когда им позвонили и сообщили о странном существе, замеченном на Европе, ледяной луне Юпитера, никто из них даже не подозревал, в какую передрягу они вот-вот попадут.
Снежный человек на Европе? Да ну, бред какой-то!
Всё началось с одной бумажки — обычного листа, который каким-то чудом оказался на столе у Никифора. С виду — типичная бюрократическая макулатура: куча текста, пункты, которые ни о чём не говорят, и столько аббревиатур, что хоть криптографов зови расшифровывать. Но в середине этой абракадабры Никифор наткнулся на строчку, от которой у него мурашки по коже побежали: «Зафиксировано неподтверждённое наблюдение крупного двуногого существа, напоминающего снежного человека, на Европе».
Никифор поправил очки, перечитал и хмыкнул. — Да ладно, шутка, наверное, — пробормотал он себе под нос. Но тут его взгляд упал на приложенную фотографию со спутника — нечёткую чёрно-белую картинку, на которой виднелось что-то похожее на неуклюжую фигуру, бредущую по замёрзшей поверхности Европы. Это «что-то» возвышалось над ледяными глыбами, и его силуэт был одновременно человеческим и... ну, совсем не человеческим. Никифор почувствовал, как по спине пробежал холодок. То ли от волнения, то ли от страха — он и сам не понял.
Он бросил взгляд на Ануфрия, который в этот момент пытался удержать карандаш на носу, напевая тему из «Звёздных войн». — Ануфрий! — резко окликнул Никифор, вырывая парня из его детских забав. — У нас новое задание.
Ануфрий выпрямился, карандаш с грохотом упал на пол. — Ну и что на этот раз? Космических хомяков ловить будем? Или каталог межгалактических перекати-поле составлять?
— Нет, — ответил Никифор, поднимая записку. — Нас отправляют на Европу. Расследовать появление снежного человека.
Ануфрий замер. Дважды моргнул, а потом расхохотался. — Снежный человек? На Европе? Ты серьёзно? Скоро ещё скажут, что Санта-Клаус на Марсе прячется!
— Не смешно, — огрызнулся Никифор, хотя уголок его рта всё же дёрнулся. — Если это, правда, то это открытие века. Представь: разумная жизнь, способная выжить в таких условиях! Это перевернёт всё, что мы знаем о биологии и эволюции.
Ануфрий фыркнул. — Или это просто глюки какого-то астронавта, который переел сублимированной лапши. В любом случае, это похоже на охоту за призраками.
Но Никифор не мог отделаться от ощущения, что это важно. Он всегда мечтал о чём-то грандиозном, и вот — шанс. Конечно, идея Снежного человека на Европе звучала как бред, но в космосе и не такое бывало. К тому же, записка пришла от самого Градова, а он редко тратил время на ерунду. Если Градов считает, что это стоит проверить, значит, так оно и есть.
Пока Никифор копался в припасах и протоколах, Ануфрий развалился на стуле, скрестив руки. — Ты, правда, веришь, что это не шутка? — спросил он, и в его голосе смешались насмешка и любопытство.
— Не знаю, — честно ответил Никифор. — Но если сидеть тут и шутить мы точно ничего не узнаем. Может, это наш шанс, Ануфрий. Шанс сделать что-то действительно важное.
Ануфрий усмехнулся. — Ну да, важное. Замёрзнуть на Европе, где Антарктида покажется курортом. Звучит просто сказочно.
Никифор проигнорировал его сарказм. Он уже мысленно готовился к путешествию. И хотя Ануфрий ворчал, Никифор знал: где-то в глубине души парень тоже загорелся. В конце концов, даже самый циничный человек не устоит перед таким приключением, особенно когда на кону — открытие века. И вот, с трепетом и решимостью, они начали планировать экспедицию на Европу, даже не подозревая, что их ждёт нечто куда более странное... и куда более забавное, чем они могли себе представить.
Ультиматум режиссера
Когда директор Градов вызвал Никифора и Ануфрия в свой кабинет, они обменялись взглядами, полными подозрения. Сам по себе вызов не был чем-то из ряда вон выходящим — Градов любил устраивать внеплановые собрания, чтобы лишний раз напомнить, кто тут главный. Но время было выбрано подозрительное. Они только начали собирать вещи для миссии на Европу, а директор уже лез со своими идеями. Никифор мысленно приготовился к очередной нотации, а Ануфрий хрустнул костяшками пальцев и пробормотал что-то вроде «ну вот, опять этот цирк».
Кабинет Градова был таким же строгим и бездушным, как и он сам: полированная мебель из красного дерева, сертификаты в рамках на стенах и едва уловимый запах лимонного чистящего средства, который намекал на маниакальную любовь директора к порядку. Сам Градов сидел за столом, пиджак застегнут на все пуговицы, руки сложены в жест, который кричал: «Я тут серьезный человек, не шутите со мной». Без лишних вступлений он начал свою речь.
— Коллеги, — его голос звучал резко и властно, — эта миссия на Европу — не просто очередная вылазка. Это вопрос престижа нашего учреждения. Репутация ЭВАБ теперь в ваших руках.
Никифор кивнул с видом человека, который понимает всю серьезность момента. Ануфрий, напротив, еле сдерживал зевок. Градов, не обращая внимания на его реакцию, продолжил:
— Я понимаю, что у вас могут быть... сомнения насчет целесообразности этой миссии. Но уверяю вас, доказательства достаточно убедительны. Мы не можем просто отмахнуться от этого, как от какой-то фантазии. Последствия могут быть огромными.
— Последствия, говорите? — не выдержал Ануфрий. — Например, обнаружить, что Снежный человек на самом деле космический йети? Или, может, он просто снимает там домик на зиму?
Градов бросил на него взгляд, который мог бы разрезать алмаз.
— Товарищ Ануфрий, ваше легкомыслие замечено. И оно неуместно. Это не игра. Вы будете относиться к этой миссии с должной серьезностью.
— Конечно, шеф, — ответил Ануфрий, изображая раскаяние. Но внутри он еле сдерживал улыбку. Было что-то забавное в том, как лицо Градова краснело с каждой его колкостью.
Никифор, чувствуя, что напряжение в комнате вот-вот достигнет критической точки, решил вмешаться.
— Директор, разрешите спросить, почему именно мы? Не проще ли отправить команду поменьше?
Градов поправил очки — едва заметный, но явный признак раздражения.
— Эффективность — это второстепенно, товарищ Никифор. Главное — компетентность. Ваша дисциплина и опыт важны, но нетрадиционный подход товарища Ануфрия может пригодиться в нестандартных ситуациях. К тому же, протокол требует, чтобы в полевых миссиях участвовало не менее двух сотрудников. В целях безопасности.
— В целях безопасности, — повторил Ануфрий, поднимая бровь. — То есть, по сути, я тут, чтобы развлекать Никифора. Понял.
— Вряд ли, — холодно ответил Градов. — Вы здесь, потому что ваше досье указывает на некоторую... изобретательность. Хотя, признаюсь, я сомневаюсь в точности этой оценки.
Никифор внутренне поморщился. Напряжение в комнате было таким густым, что его можно было резать ножом. Он решил взять ситуацию в свои руки, пока она не вышла из-под контроля.
— Шеф, будьте уверены, мы справимся с этой миссией на высшем уровне. Что бы нас ни ждало на Европе, мы будем готовы.
Градов на мгновение задержал на нем взгляд, затем коротко кивнул.
— Посмотрим, что у вас получится. Неудача — это не вариант. Доложите мне по возвращении. С результатами.
Когда они вышли из кабинета, Ануфрий тихо присвистнул.
— Ну и чудила, а? «Неудача — это не вариант». Это он у кого-то в мотивационных плакатах вычитал?
— Но он прав, — тихо сказал Никифор. — Дело не только в том, чтобы поймать Снежного человека или что-то в этом роде. Речь идет о репутации ЭВАБ. Для него это всё.
Ануфрий пожал плечами.
— Ладно, ладно. Только обещай мне одну вещь: если мы действительно найдем этого Снежного человека, я дам ему имя. Думаю, что-то вроде «Европол» — ну, знаешь, как Пол Баньян, только с более крутой недвижимостью.
Никифор закатил глаза, но не смог сдержать улыбки. Как бы ни бесили выходки Ануфрия, он умел поднимать настроение, даже, когда ставки были запредельно высоки. И все же, возвращаясь к подготовке, Никифор не мог отделаться от тяжести слов Градова. Неудача была невозможна, но успех мог стоить им больше, чем они были готовы отдать.
Столпотворение при погрузке и предстартовая суета
Подготовка к полету на Европу была настоящим испытанием, особенно когда одним из участников экспедиции был Ануфрий. Организация всего этого бардака была просто головной болью: термокостюмы, рассчитанные на температуру ниже жидкого азота, кислородные баллоны, которые могли бы служить гантелями, и горы сублимированной еды, которой хватило бы на целую армию. Ну, или, в случае Ануфрия, на одного вечно голодного младшего сотрудника. Никифор подошел к делу с военной точностью, раскладывая все по полочкам и вычеркивая пункты из списка, который был длиннее, чем «Война и мир». Ануфрий же воспринимал это как квест по поиску мусора, организованный каким-то чудаком с игрового шоу.
— Нам правда нужно шесть пар этих термоперчаток? — спросил Ануфрий, держа в руках пару, которая выглядела так, будто её потерял йети. — Ну, серьезно, сколько раз я собираюсь потерять одну из них в снегу?
— Все шесть пар обязательны, — отрезал Никифор, даже не поднимая глаз от блокнота. — Правило 47-B гласит...
— Да, да, постановление то, постановление се, — перебил Ануфрий, швыряя перчатки в свою спортивную сумку. — А это что за штука? — Он поднял канистру с надписью «Аварийное космическое одеяло».
— Это на крайний случай, — сухо ответил Никифор. — Не для того, чтобы заворачиваться, как буррито, от скуки.
Ануфрий ухмыльнулся. — Кто сказал, что я не могу убить двух зайцев одним выстрелом? Чрезвычайное тепло и развлечение в одном флаконе.
Никифор вздохнул, потирая переносицу. — Соберись, Ануфрий. Это не отпуск. Одна ошибка, и мы останемся на Европе навсегда. Замороженные, как курицы в морозилке.
— Расслабься, босс, — хлопнул его по плечу Ануфрий. — У меня всё под контролем. В худшем случае построим иглу и запустим реалити-шоу. Назовем его «Холостяки ледяной планеты».
Никифор хотел что-то ответить, но передумал. Спорить с Ануфрием было всё равно, что пытаться остановить торнадо — только разрушения останутся. Вместо этого он сосредоточился на инвентаре, бормоча что-то о важности ответственности и профессионализма.
Тем временем Ануфрий с энтузиазмом рылся в ящиках с припасами, как ребенок под ёлкой в Рождество. — О, смотри, что я нашел! — воскликнул он, держа в руках устройство, похожее на гибрид пылесоса и тостера. — И что это делает?
— Это портативный атмосферный анализатор, — раздраженно объяснил Никифор. — Он измеряет уровень кислорода, углекислого газа и других газов. Это критически важно для выживания.
— Круто, — сказал Ануфрий, вертя устройство в руках. — А оно кофе варит? Потому что если нет, я беру с собой свой чайник.
— Никакого кофе, — твёрдо заявил Никифор. — Кофеин повышает пульс, а это может усугубить гипотермию. Только вода и электролиты.
Ануфрий драматично застонал. — Ты меня убиваешь, Никифор. Сначала без закусок, теперь без кофе? Что дальше? Без шуток?
— Будь моя воля, да, — пробормотал Никифор, вызвав смешок у Ануфрия.
Предполетный инструктаж тоже не добавил оптимизма. Доктор Люда, астробиолог из ЭВАБ, вела его монотонным голосом, от которого даже самые захватывающие факты о Европе казались скучными. К тому времени, как она добралась до слайда 37 («Потенциальные опасности: ледяные толчки и подземные извержения океана»), Ануфрий уже вовсю рисовал фигурки из палочек на полях своих записей.
— Помните, — бубнила доктор Люда, — поверхность Европы покрыта слоем льда толщиной около 10 километров. Под ним находится океан, где может существовать микробная жизнь. Но будьте осторожны — условия там экстремальные.
— Предельная осторожность, — шепнул Ануфрий Никифору. — Прямо как моя стратегия свиданий.
Никифор толкнул его локтем. — Сосредоточься. Это важно.
— Я внимательно слушаю, — сказал Ануфрий, откидываясь на спинку стула. — Просто жду, когда она расскажет, как отбиваться от инопланетных акул.
Доктор Люда бросила на него неодобрительный взгляд, но продолжила. — И помните, задержки связи с Землёй могут достигать 45 минут. Вам придётся действовать самостоятельно.
— Сорок пять минут? — присвистнул Ануфрий. — Ну, хоть времени хватит, чтобы подкачаться.
После инструктажа они отправились на стартовую площадку, где их ждал "Фростфайндер" — гладкий серебристый корабль, похожий на футуристического зверя, готового проглотить свою добычу. Техники сновали вокруг, выполняя последние проверки, а инженеры кричали в наушники. Воздух был наполнен предвкушением, хотя непонятно, было ли это волнение или предчувствие катастрофы.
Пока они облачались в скафандры, Никифор не мог избавиться от чувства тревоги. Всё в этой миссии казалось сюрреалистичным — от абсурдной идеи охоты на Снежного человека на Европе до масштаба того, что им предстояло сделать. Он посмотрел на Ануфрия, который поправлял шлем с той же беззаботной улыбкой, что и всегда. Как этот человек, такой беспечный, может внушать такое доверие?
— Готов? — спросил Никифор, его голос приглушён шлемом.
— Рождён готовым, — ответил Ануфрий, поднимая большой палец. — Поехали ловить космического Снежного человека.
С этими словами они поднялись на борт "Фростфайндера", пристегнулись, и начался обратный отсчёт. Когда двигатели взревели и корабль оторвался от земли, Никифор закрыл глаза, тихо молясь, чтобы их подготовки и их партнёрства хватило, чтобы довести дело до конца. Ануфрий же напевал тему из «2001: Космическая одиссея», совершенно не подозревая, какой хаос их ждёт.
Приземление на Европу: мороз, хаос и немного юмора
Спуск на Европу больше напоминал не посадку, а управляемую аварию. Корабль «Фростфайндер» трясло так, будто он пытался пробить атмосферу, которой, по сути, и не было. Двигатели визжали, словно протестуя против ледяной пустоты. Внутри кабины Никифор вцепился в подлокотники так, что его костяшки побелели, а лицо застыло в маске стоического ужаса. Ануфрий, напротив, визжал от восторга, как ребенок на американских горках, его шлем подпрыгивал при каждом толчке.
— Мы живы! Мы живы! — орал Ануфрий, когда корабль с грохотом приземлился. — Это было просто огонь! Давай еще раз?
— Нет, — отрезал Никифор, отстегивая ремни. — Одного раза хватит с лихвой.
Выйти на поверхность Европы — это как залезть в морозилку, которая работает уже пару тысяч лет. Кругом — бескрайняя пустыня изо льда и трещин, подсвеченная тусклым светом Юпитера. Холод пробирал до костей, несмотря на термокостюмы, а тишина была такой, что слышно было только шипение кислородных баллонов.
— Ну что, — сказал Ануфрий, щурясь на горизонт, — тут явно написано «курортная зона». Где тут сувенирная лавка?
Никифор проигнорировал его, сосредоточившись на ручном сканере. — Соберись, мы здесь не для того, чтобы глазеть на пейзажи. Нам нужно найти доказательства существования этого существа. Или хотя бы понять, было ли сообщение вообще правдой.
— Ага, ага, — буркнул Ануфрий, доставая камеру. — Инопланетный снежный человек, мы идем! Улыбнись, красавчик!
Они двинулись по ледяной пустыне, их ботинки хрустели по замерзшей корке. Каждый шаг казался ненадежным, будто лед вот-вот треснет под ними. Никифор шел методично, отмечая точки и снимая показания, а Ануфрий болтался вокруг, фотографируя все подряд: сосульки, иней, отдаленно напоминающий собаку, и, почему-то, свое отражение в забрале шлема.
— Смотри-ка! — вдруг закричал Ануфрий, указывая на ряд борозд во льду. — Следы! Это точно снежный человек. Или, может, гигантский пингвин. В любом случае, мы нашли что-то интересное!
Никифор присел, чтобы рассмотреть отметины, и нахмурился. — Это не следы. Это трещины от напряжения, вызванные движением льда. Элементарная геология, Ануфрий.
— Трещины, следы, — отмахнулся Ануфрий. — Для непрофессионала это одно и то же. Почти одно и то же.
Чем дальше они шли, тем страннее становился пейзаж. Ледяные шпили вздымались, как замерзшие соборы, их поверхности слабо поблескивали в тусклом свете. Время от времени земля дрожала под ногами, напоминая о том, что подо льдом что-то скрывается. Сканер Никифора фиксировал странные аномалии — колебания температуры, участки плотного льда, — но ничего конкретного.
— Это просто смешно, — пробормотал Никифор после нескольких часов поисков. — Здесь ничего нет. Ни жизни, ни следов, вообще ничего. Может, это все была утка?
— Или, может, снежный человек просто стесняется, — предположил Ануфрий, принимая драматическую позу. — Знаешь, как знаменитость, которая избегает папарацци. Он, наверное, прячется за тем ледяным выступом.
Не успел Никифор ответить, как раздался громкий треск. Оба замерли, повернув головы в сторону звука. В нескольких метрах от них во льду появилась трещина, из которой поднимался пар, словно луна вздохнула.
— Что это было? — спросил Никифор, в его голосе зазвучала тревога.
— Эээ... может, снежный человек отжимается? — неуверенно предположил Ануфрий, медленно отступая.
Трещина расширилась, открывая темное отверстие, похожее на пещеру. Никифор колебался, разрываясь между любопытством и осторожностью. — Нам нужно это исследовать, — сказал он наконец. — Это может быть важно.
— Важно? Важно?! Это же бездонная дыра смерти! — взвизгнул Ануфрий. — Никакое термобелье нас не спасет, если мы туда провалимся!
— Она не бездонная, — возразил Никифор, всматриваясь в глубину. — И у нас есть веревки. Давай, Ануфрий. Это может быть тем самым прорывом, который мы ищем.
С большой неохотой Ануфрий помог закрепить веревки и опустить Никифора в расщелину. Внутри было жутко красиво: лед светился биолюминесцентными прожилками, как, будто кто-то встроил в него неоновые лампочки. Стены были покрыты странными образованиями, слишком симметричными, чтобы быть естественными.
— Вау, — крикнул Ануфрий, его голос эхом разнесся по пещере. — Похоже, снежный человек нанял дизайнера интерьеров. Ледяной гламур!
— Заткнись, — рявкнул Никифор, изучая образования. — Эти узоры... они почти геометрические. Это как будто...
Его слова прервал грохот. Земля затряслась, с потолка посыпались куски льда. Никифор попытался удержаться на ногах, его сердце бешено колотилось. Наверху Ануфрий вцепился в веревку, крича: — Землетрясение! Или... лунное землетрясение! Как бы это ни называлось, мы в жопе!
— Тащи меня! — закричал Никифор, цепляясь за веревку. Ануфрий вытащил его с неожиданной силой, и оба рухнули на поверхность, задыхаясь.
— Что, черт возьми, это было? — спросил Ануфрий, отряхивая лед со скафандра.
— Не знаю, — признался Никифор, глядя на трещину, которая начала закрываться. — Но думаю, мы нашли что-то куда интереснее, чем снежный человек.
Тайна начинает раскрываться: следы, окаменелости и щепотка легкомыслия
Когда трещина закрылась, началась цепь открытий, которые заставили Никифора и Ануфрия усомниться во всем, что они знали о Европе — и о самих себе. Стоя на краю теперь уже запечатанной пропасти, Никифор подобрал кусочки биолюминесцентного льда, выпавшие во время землетрясения. Он поднес один из них к тусклому свету и замер, пораженный его сложной структурой.
— Это ненатурально, — пробормотал он, вертя его в руке. — Это... кто-то сделал. Спроектировал.
— Спроектировал? — переспросил Ануфрий, наклоня голову. — Типа, инопланетные Лего? Или, может, Снежный Человек построил тут себе зимний домик?
Никифор проигнорировал шутку, достал сканер и провел быстрый анализ. Результаты подтвердили его догадки: в материале были микроэлементы, которых на поверхности Европы быть не должно.
— Этот лед изменен, — сказал он с благоговением в голосе. — Кто-то... или что-то... было здесь до нас.
Ануфрий поднял бровь.
— То есть, ты хочешь сказать, что Снежный Человек — архитектор? Ну, такого поворота я точно не ожидал.
— Соберись, Ануфрий, — рявкнул Никифор, хотя сам был в замешательстве. Если эти образования искусственные, значит, они имеют дело не с мифическим существом, а, возможно, с целой цивилизацией. Или хотя бы с доказательствами ее существования. Последствия были ошеломляющими.
Следующая подсказка появилась благодаря Ануфрию, который, как всегда, любил побродить. Пока Никифор документировал разлом, Ануфрий отправился исследовать окрестности и наткнулся на что-то странное.
— Эй, гений! — крикнул он, размахивая руками. — Иди сюда! Нашел автограф твоего Снежного человека!
Никифор подошел и замер, увидев серию отпечатков во льду. Они были четкими, трехпалыми, с легкими перепонками между пальцами.
— Это не похоже ни на один известный земной вид, — сказал он, опускаясь на колени, чтобы измерить их. — И они свежие.
— Настолько свежие, что можно заказать пиццу? — пошутил Ануфрий, закатив глаза. — Серьезно, кто оставляет следы на луне, где ничего, кроме обморожения, не растет?
Прежде чем Никифор успел ответить, его сканер запищал. Они пошли на сигнал, и нашли еще одну странность: скопление объектов, частично скрытых подо льдом. Когда они расчистили иней, перед ними открылись окаменелые останки, похожие на кости, расположенные по кругу. Это напоминало древние церемониальные места на Земле.
— Это... меняет все, — прошептал Никифор, его голос дрожал от волнения. — Это не случайные артефакты. Кто-то... или что-то... пыталось связаться.
— Связаться? — переспросил Ануфрий, почесывая затылок. — Типа, «Добро пожаловать на Европу, наслаждайтесь нашими ледяными скульптурами»?
Никифор проигнорировал шутку. Если эти окаменелости действительно были остатками разумной жизни, значит, на Европе когда-то существовала процветающая экосистема. Или, по крайней мере, посетители, которые оставили после себя такие замысловатые узоры. Но зачем? И почему именно сейчас?
Их расследование стало еще страннее, когда Ануфрий наткнулся на металлический предмет, торчащий изо льда. На первый взгляд он казался обычным механизмом, но при ближайшем рассмотрении на нем обнаружились замысловатые узоры, которые слабо пульсировали под светом.
— Ну, это уже официально жутковато, — сказал Ануфрий, осторожно тыкая в предмет зондом. — Это оружие? Послание в бутылке? Или, может, инопланетная инструкция по сборке мебели?
— Это устройство хранения данных, — понял Никифор, его глаза расширились. — Кто-то хотел, чтобы мы его нашли.
— Конкретно мы? — спросил Ануфрий, скрестив руки. — Ну, я польщен, но вряд ли заслужил такой уровень космического внимания.
Несмотря на шутки, Ануфрий не мог скрыть легкое беспокойство. Металлический артефакт добавлял новый уровень сложности. Имели ли они дело с реликвиями давно исчезнувшей расы, или что-то — или кто-то — все еще скрывалось подо льдом? Никифор почувствовал мурашки по спине, хотя старался сохранять профессиональное спокойствие.
Пока они осторожно извлекали артефакт и готовились доставить его на корабль, Ануфрий снял напряжение своей фирменной несерьезностью.
— Ну что, босс, какой план? Назовем это «Величайшие хиты Европы» и начнем экскурсии? Или будем ждать, пока инопланетяне подадут на нас в суд за нарушение авторских прав?
Никифор вздохнул, покачав головой.
— Однажды, Ануфрий, ты поймешь, что не все сводится к шуткам.
— Может быть, — ответил Ануфрий с усмешкой. — Но пока я продолжаю смеяться. Кто-то же должен поднимать настроение, когда мы смотрим в лицо межгалактическим тайнам.
Несмотря на подшучивания, оба чувствовали тяжесть открытий. Каждая находка приближала их к ответам, но одновременно погружала в неизведанное. Кусочки головоломки складывались, но картина оставалась неясной. И когда солнце опустилось за горизонт, отбрасывая длинные тени на ледяные равнины, Никифор не мог не задаться вопросом: разгадывают ли они тайну или идут прямо к ней?
Вернувшись на борт «Фростфайндера», атмосфера была накалена до предела — смесь ожидания и полного недоумения. Металлический артефакт, теперь прикрученный к самодельному лабораторному столу, зловеще блестел под резким светом корабельных ламп. Никифор завис над ним, как сыщик над уликой, его сканер жужжал без остановки, пытаясь расшифровать загадочные символы на поверхности. Ануфрий, в свою очередь, развалился в кресле, жевал сухой батончик и сыпал шутками, как, будто это было его основное занятие.
— Ну что, Шерлок, — начал Ануфрий, крошки сыпались ему на колени. — Это карта сокровищ? Или, может, любовное послание от инопланетной красотки? А может, это просто космический спам?
— Терпение, Ануфрий, — буркнул Никифор, не отрывая глаз от экрана. — Это не игрушка, тут не получится просто вставить и играть.
Артефакт упрямо не поддавался расшифровке. Символы не хотели раскрывать свои секреты, и каждый раз сканер выдавал лишь помехи и искаженный шум. Никифор нервно потирал виски.
— Это зашифровано, — наконец сказал он. — Кто бы это ни сделал, они явно не хотели, чтобы это читал, кто попало.
— Или у них просто почерк как у врача, — предположил Ануфрий, заслужив сердитый взгляд. — Ну, серьезно, это же вполне реальная версия!
Несмотря на неудачи, Никифор не сдавался. Он копался в базе данных ЭВАБ, сравнивая символы с известными внеземными языками. Часы пролетели незаметно, и вдруг — артефакт ожил. Голограмма замерцала над его поверхностью, показывая геометрические фигуры, звездные карты и схемы подледного океана Европы.
— Успех! — воскликнул Никифор, чуть не уронив сканер от волнения. — Это как путеводитель... запись их присутствия здесь.
Ануфрий наклонился вперед, прищурившись.
— Подожди, это... рыба? Там, подо льдом, снежный человек держит аквариум?
— Это не рыба, — поправил Никифор, хотя сам был на взводе. — Это экосистема. Смотри, эти отметки — признаки активности, возможно, даже жизни.
— Жизни? — повторил Ануфрий, его тон сменился с шутливого на заинтересованный. — Типа инопланетных квартир? Или, может, подводных дискотек?
Никифор проигнорировал шутку, его мысли метались. Голограмма показывала развитое общество, приспособившееся к суровым условиям Европы. Но, зачем оставлять такие подробные записи? И зачем прятать их в таком труднодоступном месте?
Чем глубже они копались в данных, тем сильнее нарастало напряжение. Никифор с его педантичностью и Ануфрий с его импульсивностью постоянно сталкивались, что выливалось в горячие споры.
— Зачем ты копаешься в этих мелочах? — возмутился Ануфрий, указывая на голограмму. — Очевидно же, что инопланетяне были здесь, сделали что-то крутое и ушли. Давай уже закругляться, и закажем пиццу.
— Эти «мелочи» важны, — парировал Никифор, его терпение таяло. — Без контекста мы все неправильно поймем. Речь не просто о поиске ответов, а об их понимании.
— Ох, хватит уже философствовать, — отмахнулся Ануфрий. — Ты ведешь себя так, будто это какая-то великая тайна, а на деле это может быть просто космический мусор.
— Туристы не оставляют зашифрованных журналов, — резко ответил Никифор. — Это сделано намеренно. Кто-то хотел, чтобы мы это нашли.
— Ладно, ладно, — сдался Ануфрий. — Но если это так важно, зачем все усложнять? Почему бы просто не написать «Привет, люди, мы были здесь» большими буквами?
Никифор хотел ответить, но замер. Ануфрий, как ни странно, был прав. Зачем такие сложности? Это был тест? Предупреждение? Или просто культурный барьер, который они не могли понять?
Спор стих, и оба вернулись к работе. Постепенно картина начала проясняться. Голограмма показывала координаты подледных точек на Европе, каждая с пометками о важных зонах. Одно место особенно выделялось — огромное подводное сооружение, детализированное до мелочей.
— Это... это может быть оно, — прошептал Никифор. — Что бы мы ни искали, оно здесь.
Ануфрий нахмурился, его обычная бравада куда-то испарилась.
— Ты думаешь, спускаться туда безопасно? В прошлый раз Европа чуть не проглотила нас целиком.
— Будем осторожны, — ответил Никифор, хотя в его голосе звучала решимость. — Если мы сможем попасть туда, мы, наконец, узнаем правду.
Пока они готовились к следующему шагу, Ануфрий не удержался от последней шутки.
— Знаешь, если это окажется ловушкой, я в своих мемуарах полностью на тебя повешу всех собак.
Никифор невольно ухмыльнулся.
— И я позабочусь, чтобы там было написано: «Читатель, будь осторожен — 90% сарказма».
Их смех разрядил обстановку, но когда они закончили планирование, стало ясно: впереди их ждет нечто грандиозное. Артефакт дал ответы, но породил еще больше вопросов. И когда «Фростфайндер» начал следующий этап миссии, оба понимали: они вступают в неизведанные воды в прямом смысле слова. Что бы ни ждало их подо льдами Европы, это точно будет нечто необычное.
Подо льдом: откровения, расчеты и нелепость
Погружение в подземный океан Европы было как заплыв в брюхо спящего гиганта. Подводный аппарат, который ласково прозвали «Глубоководник», скрипел и стонал под чудовищным давлением, пробираясь через лабиринт ледяных туннелей, выточенных веками приливными силами. За толстым иллюминатором мир переливался голубыми и серебристыми оттенками, а вода слабо светилась благодаря биолюминесцентным организмам, цеплявшимся за ледяные стены. Никифор, сидя за штурвалом, был напряжен до предела, его пальцы побелели от сжатия джойстика. Ануфрий, напротив, развалился в кресле второго пилота, то восхищаясь видом, то отпуская шутки про инопланетян.
— Эй, это как плыть через гигантскую лавовую лампу, — заметил Ануфрий, прижимаясь лицом к стеклу. — Думаешь, в ИКЕА есть такой цвет? «Европа Блю» звучит круто.
— Соберись, Ануфрий, — отрезал Никифор, его глаза метались между навигационным экраном и датчиками. — Мы почти на месте. Любое отклонение — и туннель может рухнуть.
— Расслабься, капитан Серьезность, — Ануфрий откинулся назад с показной небрежностью. — Если что, я просто поплыву назад. Говорят, местные русалки — отличные собеседницы.
Не успел Никифор ответить, как «Глубоководник» резко дернуло, отбросив обоих в сторону. Завыли сигналы тревоги, корабль опасно накренился, стабилизаторы с трудом справлялись с какой-то невидимой силой. — Что это было? — спросил Никифор, голос дрожал от напряжения.
— Космический кит? — предположил Ануфрий, вцепившись в подлокотники. — Или, может, Снежный человек решил заняться синхронным плаванием.
Турбулентность стихла так же внезапно, как и началась, оставив аппарат дрейфовать в огромной подводной камере. То, что они увидели, заставило даже Ануфрия замолчать. Со дна океана поднималось гигантское сооружение — что-то из мерцающего металла и кристаллических панелей. Его дизайн был одновременно чужим и до боли знакомым. Свет пульсировал на его поверхности, словно оно было живым, дышащим в такт океану. Масштаб был ошеломляющим — «Глубоководник» казался игрушечной лодкой на фоне небоскреба.
— Ну что ж, — наконец выдавил Ануфрий, нехарактерно тихо. — Похоже, мы нашли дачу Снежного человека.
Никифор промолчал. Его глаза были прикованы к сооружению, мозг лихорадочно пытался осознать, что он видит. Это была не просто древняя штуковина — это был шедевр инженерной мысли, уровень технологий, который человечеству даже не снился. Пульсирующий свет словно манил их ближе, и, несмотря на опасность, Никифор почувствовал непреодолимое желание подплыть.
— Двигаемся медленно, — сказал он, голос ровный, но с оттенком благоговения. — Нам нужно все зафиксировать.
По мере приближения датчики начали сходить с ума — температура воды скакала, электромагнитные аномалии, слабые вибрации, которые отдавались в корпусе. Казалось, сооружение знало об их присутствии и реагировало на него.
— У этой штуки больше характера, чем у всех моих бывших вместе взятых, — съязвил Ануфрий, хотя в его голосе чувствовалась нервозность. — Думаешь, оно дружелюбное?
— Сейчас узнаем, — ответил Никифор, направляя «Глубоководника» к огромному проему в стене сооружения. Внутри пульсировал тот же свет, отбрасывая жуткие тени на гладкие металлические стены, уходящие в темноту.
Внутри воздух — или что-то, что здесь выполняло его роль, — казался заряженным, почти электрическим. Стены были покрыты замысловатой резьбой, похожей на символы с артефакта, который они нашли раньше. По мере продвижения резьба складывалась в узоры, рассказывающие историю.
— Смотри, — Никифор указал на серию панелей, изображающих временную шкалу. — Это их история.
На панелях были сцены цивилизации, процветающей подо льдами Европы. Они использовали геотермальную энергию ядра луны, чтобы выжить. Но чем дальше, тем мрачнее становились изображения. Конфликты, истощение ресурсов, и в конце — полный крах.
— Они не просто исчезли, — пробормотал Никифор. — Они уничтожили себя.
— Классика, — Ануфрий покачал головой. — Даже инопланетяне не могут устоять перед апокалипсисом. Что это за мания — самоуничтожение?
Не успел Никифор ответить, как пол задрожал, и помещение наполнил низкий гул. Свет усилился, заливая его ослепительным сиянием. Перед ними материализовалась голограмма — гуманоидная фигура из света и тени. Черты лица были размыты, но присутствие ощущалось физически.
— Эээ... это Снежный человек? — прошептал Ануфрий, придвигаясь ближе к Никифору.
— Нет, — тихо ответил Никифор. — Это... послание.
Фигура начала двигаться, указывая на панели. Голос, если это можно было назвать голосом, эхом разнесся по залу — не слова, а ощущения, эмоции, передаваемые прямо в их сознание. Послание было о выживании, стойкости, об уроках, которые они поняли слишком поздно. Смысл был ясен: это сооружение — не памятник их славе, а предупреждение.
— Они хотят, чтобы мы учились на их ошибках, — сказал Никифор, голос дрожал.
— Ну, удачи с этим, — Ануфрий скрестил руки. — Люди, как известно, не любят учиться на чужих ошибках. Даже если их подают на светящемся блюде.
Когда голограмма исчезла, в зале воцарилась тишина. Никифор повернулся к Ануфрию, на лице — смесь удивления и решимости. — Мы не можем просто уйти. Мы должны рассказать об этом. ЭВАБ, всему миру.
Ануфрий поднял бровь. — Ты серьезно думаешь, что кто-то нам поверит? «Эй, директор, мы нашли руины инопланетной цивилизации, которая самоуничтожилась из-за ссор за водоросли».
— Дело не в вере, — возразил Никифор. — Дело в ответственности. Если мы промолчим, мы будем не лучше них.
Ануфрий задумался, его обычная бравада куда-то испарилась. — Ладно, босс. Давай сделаем это. Но если нас уволят — или, что хуже, превратят в космических хомячков, — я тебя виню.
Они начали кропотливую работу по документированию всего, что видели. Тяжесть открытия давила на них, выходя за рамки их обычных препирательств. Они больше не были просто сотрудниками ЭВАБ — они стали посланниками, хранителями истории, которая охватывала тысячелетия и миры.
Когда они вернулись на поверхность, ледяные равнины Европы казались уже не такими пустынными. Тайна Снежного человека была раскрыта, но не так, как кто-либо ожидал. Пока «Фростфайндер» готовился к возвращению домой, Никифор и Ануфрий сидели, молча, каждый погруженный в свои мысли.
— Ну что, — наконец нарушил тишину Ануфрий. — Как думаешь, что скажет директор, когда узнает, что мы нашли не Снежного человека, а руины вымершей цивилизации?
Никифор усмехнулся. — Наверное, что-то вроде «Неудача — не вариант».
Ануфрий хмыкнул. — Ну, по крайней мере, мы не провалились. Если только не считать провалом то, что мы не нашли Снежного человека.
— Семантика, — отмахнулся Никифор. — Думаю, мы нашли кое-что поважнее.
Когда корабль взлетел, оставив замерзшую поверхность Европы позади, оба поняли: их жизни — и, возможно, ход человеческой истории — уже никогда не будут прежними. Тайна была раскрыта, но приключение только начиналось.