Утром Анафеме пришлось встать рано, Горазд заявился и разбудил. Не терпелось ему похвастаться, какой оберег они с Кузьмой для Наденьки смастерили. Кузьма отговаривал его, просил не будить Анафему, да тот слушать не стал — дело, мол, важное и отлагательств не терпит. Ну, вот. А сейчас хвастался.
— Вот, Анафема, смотри: и от сглаза, и от порчи, и от прямого воздействия, и от ментального. Красота же?
Анафема смотрела, спросонья хлопала глазами, но даже в таком состоянии понимала — оберег действительно шикарный. И хоть выполнен он был почти полностью из природных материалов (бирюза ведь тоже — природный материал?) выглядел как эксклюзивное и дорогое колье в этническом стиле. Вот только…
Как бы его на Наденьку надеть? Да так, чтобы носила и не снимала? Она же светлая, нежная, а тут… Кому-то бы с более яркой внешностью отлично подошло. Той же Лиле, например.
— Горазд, прости, вещь, конечно, великолепная, и я верю, вы очень старались, но… Надя — она же скромная, а тут такая яркая вещь… Я думала что-то маленькое, незаметное будет…
Домовой посмотрел на неё с упреком.
— Эх, одно слово — женщины. «Яркое», «носить не будет». Да будет, как миленькая. Надо просто преподать ей так, чтобы…, — домовой нахмурил брови, сосредоточился, выдать, однако, ничего дельного не смог, сказал то, что и так ясно было, — В общем, думай, Анафема Петровна, миленькая, думай, как сделать так, чтобы надела и носила, не снимая. Выбора-то все равно нет — переделывать пока некогда, а опасность рядом и вполне реальная.
Кузьма закивал, поддержал брата, — Да, мы сегодня уедем, а вдруг, неровен час, как раз что и случится. Так что обязательно должна надеть. А потом уж, попозже, сообразим и еще один, а то и парочку оберегов, попроще, не таких заметных.
Зато Фиме в голову пришла умная и здравая мысль, решающая все проблемы махом:
— Анафема, а ты ей скажи, что эта штука — оберег для её маленьких собачек, но носить его должна она. Тогда её собачек никто обидеть не сможет, и она всегда сможет их защитить.
— Ах ты ж, моя умница! Ну-ка, иди сюда, — и, не дожидаясь, пока кошка Фима сама соизволит прийти к ней, Анафема взяла её на руки, да стала обнимать и гладить, поясняя это тем, что временами с Фимой надо вести себя как с обычной кошкой: гладить, чесать пузико и за ушками, да держать на ручках. Кошка Фима или не кошка? — а кошек так приятно на ручках держать, да шерстку их мягкую перебирать.
— Но, но, хватит. Я именно, что кошка. И совсем недавно умывалась. А ты мне опять всю шерстку взъерошила, — Фима спрыгнула с рук, забралась на подоконник и устроилась там умываться по-новой.
— От жеж. Ладно, пойду и я умываться. А вы, друзья, завтрак что ли на стол накрывайте, что где лежит — знаете.
Пока она умывалась, домовые споро на стол накрыли. Что-то достали из холодильника да разогрели, что-то — сами приготовили. Омлет вышел даже очень неплох.
Ну а после завтрака всей толпой пошли к Надежде. Будить звонком в дверь, да презентовать украшение – оберег. Всю «толпу» видели, правда, только Анафема да кошка Фима, для всех остальных их соседка со второго этажа поднималась в одиночестве на третий.
Будить, однако, никого не пришлось, Надя уже не спала — с собаками же скоро идти гулять. Украшению с необычными свойствами очень обрадовалась. Фима оказалась права.
— Анафема Петровна, миленькая, оно правда так действует? Как защита для собак?
Анафема улыбнулась и кивнула:
— Да, Надежда, этот оберег действительно обладает мощными защитными свойствами. В нем использованы камни с древними магическими силами — бирюза, агат, турмалин. Кроме того, на него нанесены особые руны, усиливающие защиту. Так что теперь, когда ты будешь носить этот оберег, он будет охранять тебя и твоих маленьких питомцев от всякого рода воздействий и опасностей. Никто не сможет причинить им вред, пока ты будешь с ними, а на тебе — это украшение.
Надежда просияла от радости, тут же надела оберег на шею и, поправив его, посмотрела на Анафему благодарным взглядом:
— Спасибо вам всем большое! Я буду носить его постоянно, ведь Айс и Айка такие маленькие, и обидеть их очень просто.
Поговорив еще пару минут, Анафема попрощалась с Надей, поднялась к себе и вскоре в окно увидела, как Надежда с Николаем вышли на прогулку с собаками. На шее девушки красовался оберег.
Мда… Все оказалось проще, чем я думала.
Через два часа они были уже в гостях у Аглаи Семеновны. Сначала, правда, встретились с домовым Афанасием. Тот провел их потайной, скрытой ото всех глаз, тропкой в сад. Чтобы они спокойно могли пообщаться с мальчонкой-садовым.
А садовый ждал их, и, как только увидал, тут же радостно побежал навстречу.
— Тетечка Анафема, дяди Кузьма, Горазд, Фима, как же я рад вас видеть! Я вас так ждал, так ждал! Тетечка Анафема, смотри, это я специально для тебя вырастил, — с этими словами мальчонка-садовый протянул Анафеме горшочек, в котором рос шафрановый крокус.
— Господи, чудо-то какое! Специально для меня вырастил, да?
— Да, — и садовый заулыбался довольный — понравился Анафеме Петровне его подарок, очень понравился.
📌 Прим. автора: шафран считается одной из самых дорогих специй. Является ни чем иным, как ярко-оранжевыми рыльцами цветков шафранового крокуса.
Затем мальчишечка стал рассказывать и показывать, как он все в саду обустраивает потихоньку. И малина у него сейчас вон какая хорошая, и пару кустов смородины он вылечил, а то тетя Аглая уже думала их убирать, никак с их болячкой справиться не могла, а он — вылечил. А еще — плетистые розы около беседки пустил, а вдоль забора — девичий виноград.
Анафема смотрела по сторонам и восхищалась: вроде бы и времени прошло совсем ничего, а сад у Аглаи словно новую жизнь получил. И раньше был хорош, а сейчас — прямо загляденье. Ни сорной травы, ни больных растений — красота.
Пообщавшись еще какое-то время с садовым, Анафема передала ему гостинец, что дома собрала (блины, оладьи, кашу овсяную с изюмом и медом), да пошла к Аглае. Домовые и кошка Фима остались в саду — там им гораздо интереснее.
Аглая Семеновна очень обрадовалась травяному сбору для чая, что привезла Анафема, да подивилась, откуда у неё цветущий шафрановый крокус в горшке.
— Да по дороге увидела, не смогла удержаться, прикупила.
— Я бы тоже не удержалась. Надо же, цветет, а вроде ведь не сезон уже.
— Вот потому и купила.
За чаем, естественно, зашел разговор и о полковнике. Аглая Семеновна решила слегка на него пожаловаться:
— Ох, Анафема, он же у меня уже больше двух месяцев не был. Все некогда ему. Зову, зову в гости, а он все одно: «Мам, некогда мне, служба». Чем уж таким он занимается, что некогда ему…
Анафема прекрасно знала, чем Сергей Иванович занимается, что за дело у него на контроле, но говорить ничего не стала: в данном случае поговорка «меньше знаешь, крепче спишь» — как никогда верна.
За разговорами, за экскурсией по саду (Аглая тоже им похвасталась) как-то незаметно пролетело время. Вроде только что приехали, а уже четыре часа пополудни. Пора собираться домой.
Автобус был полупустой, поэтому все расселись вольготно. Даже те, кто невидим почти для всех. Ехали, разговоры разговаривали, делились впечатлениями, обсуждали, как мальчишка-садовый подрос и вытянулся.
Дома поужинали, да разошлись все по своим местам. Горазд — к Надежде, Кузьма — в свой тайный уголок, успел уже его себе обустроить, Анафема — на кровать в спальню, и кошка Фима — тоже на кровать. Кузьма хоть и освободил её домик, но на кровати же всяко лучше.
А ночью к Анафеме в квартиру поскребся в дверь Евгений…
Продолжение — «Неожиданный союз и сила незримых помощников» — см. ссылку ниже: