Урезонить домового была та еще задача: все он порывался бежать обратно назад — «ведь там собачки». Еще и возмущался, почему ему сразу об этом не сказали, ведь он бы тогда и спорить не стал, и не сомневался бы.
— Считай это моя маленькая мстя тебе. Да и потом, собаки ведь разные бывают. Ну, сказали бы, а тебе бы они не понравились или общий язык с ними не нашел, так смысл?
— Какая мстя? За что? А собаки, знали бы вы…
— Какая мстя? И ты еще спрашиваешь? Кто на мою кошку недавно наезжал? Кто тут бухтел и ворчал, и характер свой показывал?
— Ну так я это…, — Горазд губы сжал, щеки надул, голову опустил, а ножкой одной так странно стал двигать, будто то ли дырку в полу протереть решил, то ли отсутствующий окурок затушить, и какое-то время стоял так, молчал. Потом вдруг резко вскинул голову и посмотрел Анафеме в глаза, — А как бы вы себя почувствовал, если бы очнулись в незнакомом месте, что с вашим домом — неизвестно, кто вокруг — непонятно. Признаю, погорячился, не разобравшись стал ругаться. Простите, — и снова — глаза в пол, голова вниз, лишь ножка продолжает свои движения, выдавая переживания своего хозяина.
Хотела бы Анафема поругаться и, если бы ставила целью низведение противника до уровня ниже плинтуса — она бы так и сделала: поругалась бы качественно. Но, задача и изначально, и сейчас стояла абсолютно другая: найти общий язык. Это как минимум. А максимум — стать друзьями и товарищами. Чтобы… И плечо подставить, и на выручку прийти, и помощи попросить можно было. Зная при этом, что никто подножку не подставит и нож в спину не воткнет. А у Горазда хоть и характер тот еще, но Кузьма-то за него ручается. И очень хотелось Анафеме верить, что Горазд действительно хороший. Умный, добрый, честный. Что слова Кузьмы — не просто слепая братская любовь, а действительно так и есть.
— Ладно, мир.
— Мир.
После этого все снова сели за стол, разбудив мальчишку садового, и стали ужинать. А, может — обедать. Для ужина вроде как рано еще, а для обеда — поздно. Так что, тут уж кто как посчитает.
Ели, да заодно предстоящие планы обсуждали. Горазд снова порывался, что он сразу же пойдет в ту квартиру, но Анафеме удалось его отговорить. Опираясь на логику и здравый смысл. Во-первых, надо еще сил набраться хоть немного, а во-вторых — они же завтра собираются ехать к Аглае Семеновне, или Горазду неинтересно, где, возможно, садовый будет жить?
— Интересно, как не интересно. Я же за него волнуюсь, переживаю. Как он там, а вдруг не понравится или место какое не такое будет?
— Значит, надо ехать всем вместе. Чтобы и всем всё увидеть, и чтобы каждый знал, если что, где садового искать.
В итоге решили, что Кузьма с Гораздом при помощи и под контролем кошки Фимы сегодня еще раз наведаются в квартиру к Наденьке. Но не для того, чтобы с собачками общаться, а чтобы обсмотреть жилье на предмет того, что там надо сделать. Удобно ли там будет Горазду, может, какие-то вещи понадобятся и прочее в том же духе. Чтобы не «гол и бос» шел на новое место жительства, а с необходимым минимумом.
После того, как домовые ушли в квартиру к Наденьке, Анафема в компании с мальчишкой-садовым занялась растениями, травами и сборами. Мальчонке было интересно попробовать что-то новое, и через полчаса у Анафемы на окне в комнате уже «колосились» тимьян, эстрагон и душица с мелиссой. Ну, никогда раньше садовый не выращивал растения из семян, чтобы в горшочках. А тут такая возможность. Отказываться что ли? А Анафема только рада: так бы пришлось не один месяц ждать, пока растения в силу войдут, а тут на тебе, пожалуйста, готовое уже.
Два часа пролетели незаметно. Как раз и Фима с домовыми вернулись. Правда, по словам кошки, Горазда пришлось буквально за шкирку оттуда вытаскивать, никак не хотел уходить. Уже и углы все обсмотрел, и под полом глянул, и стены с потолком проверил, и защиту от дурного глаза и плохих людей поставил, а возвращаться не торопится — все норовил задержаться, чтобы еще и с собаками успеть пообщаться. Так что Фима просто взяла его зубами за воротник и телепортировала в квартиру к Анафеме, несмотря на все возражения. Кузьму уговаривать не надо было, он сам за лапу кошки взялся, чтобы побыстрее дома оказаться. Вроде и дней совсем немного прошло, а Кузьма уже сроднился с квартирой Анафемы и искренне считал её своим домом.
Горазд отпираться не стал, согласно кивнул, что все так и было: хотел задержаться еще, чтобы с собаками пообщаться, особенно с гриффонами, Айсом и Айкой. Да и к людям не мешало бы присмотреться получше.
— Да не переживай, успеешь еще присмотреться. Завтра же, сам понимаешь, у нас ответственное мероприятие.
— Да понимаю…
— И чем там тебя люди не устроили, что присмотреться к ним хочешь? Ты, Горазд, лучше сразу говори, если что не так. А то сейчас начнешь там жить, а потом всякое разное повылазит, недоволен будешь, вредничать начнешь. Вы ведь, домовые, такие — чуть что не по вам — пакостить начинаете.
— Да упаси боже, Анафема Петровна. Все так там с людьми. Хорошие, и души у них чистые, только… Женщина эта, Надежда, такая доверчивая, во всем и во всех исключительно хорошее видит, на неё, как на огонек, всякая пакость так и летит. На неё бы на саму защиту поставить…
— Там пока для этой цели Николай есть. Ну а потом вместе с тобой для неё оберег какой-нибудь придумаем или еще что.
— «Пока»? Он что, там не постоянно будет?
— «Пока» — это значит «пока». А как там дальше будет — лишь время покажет.
Анафема и Горазд еще говорили, а Кузьма с кошкой Фимой ходили вокруг растений, выращенных садовым за то время, что их не было, и восхищались.
— Это надо же, каких-то два часа, а тут плантация целая. И какие растения все крепенькие, зелененькие, а аромат какой, ммм! — в мыслях Кузьмы тут же предстала картина, как, если садового попросить, можно вырастить специальные травки редкие, что дурных людей да злых духов отгоняют.
А можно ведь, наверно, что-нибудь попросить и на заказ. Чай редких сортов, например. Или пряные травы, они, ой, как хороши, когда свежие, в магазинах совсем не то…
У Фимы же в голове мысли хоть и были на ту же тему, но, немного другие. Более меркантильные что ли. Кошка представляла, сколько трав можно вырастить таким образом для зелий, настоек и сборов Анафемы. И за доставку платить не надо. Это же насколько можно производство расширить?.. — и тут же сама себя оборвала: негоже ребенка эксплуатировать, нехорошо это, неправильно.
Вскоре все улеглись спать, утром рано вставать: к Аглае Семеновне они обещали приехать к десяти часам.
Продолжение — «И кто сказал, что этот мир — не магический?» — см. ссылку ниже: