Пятница выдалась та ещё... К вечеру я еле ноги волочила. Ну и денёк: с утра Петрович завалил стол бумагами, потом эта дурацкая проверка, когда все носились как ошпаренные. А под конец, как назло, компьютер завис — полчаса убила, пока перезагружала.
К дому я ковыляла, как столетняя старуха. Одна мысль согревала — сейчас заварю чаю, залезу с ногами в кресло, включу сериальчик... Эх, красота!
Только я дверь открыла, туфли скинула — трезвонит звонок. Да так настырно! Кто там ещё приволокся на ночь глядя?
Глянула в глазок — ё-моё! Целая делегация припёрлась: свекровушка моя любимая, Антонина Петровна, собственной персоной. Рядом Светка, золовка, со своим Игорьком. И детишки ихние — Кирюха с Машкой.
Открываю, а у самой внутри всё переворачивается. Знаю я эти визиты без звонка...
— Ой, Мариночка! — свекровь прямо с порога защебетала. — А мы тут рядышком были, дай, думаю, заскочим на минуточку...
"Ага, рядышком", — думаю. В который раз уже "рядышком"? За десять лет не сосчитать. То им приспичит после магазина заглянуть, то после поликлиники, то просто "соскучились"... И вечно без предупреждения.
— А я вот тортик прихватила! — Светка пакетик протягивает, улыбается во все тридцать два.
Знаю я этот тортик — из "Пятёрочки", небось, самый дешёвый. Зато потом всем расскажет, как невестке помогала с угощением.
Пока я эти мысли перевариваю, они уже разделись, расползлись по квартире. Дети куртки на пол побросали, Игорёк ботинки свои грязные об коврик скребёт, а свекровь... Эта уже на кухню потопала — проверять, чем я семью кормлю.
— Сашка! — кричу мужу. — Тут к нам гости!
— А, мама пришла! — радостно так отзывается, зараза. И смотрит на меня этими своими глазами: мол, ну ты же понимаешь, родня как-никак...
Стою, смотрю, как они устраиваются: свекровь в кресло плюхнулась — то самое, что я себе для вечернего отдыха присмотрела. Светка с мужем на диване развалились, дети пультом уже щёлкают. Прямо как у себя дома, честное слово!
А меня просто трясёт. Десять лет это терплю. Десять лет намекаю, что неплохо бы позвонить заранее. Что после работы устаю, что планы могут быть... Без толку! Всё "мимо проезжали"...
В горле ком стоит от злости. И ведь что обидно — они же не со зла. Просто привыкли так: Маринка дома, Маринка всё бросит, Маринка накормит... А то, что у Маринки сил уже нет — это никого не волнует.
Стою в дверях кухни, смотрю на их довольные физиономии, и чувствую — всё. Хватит. Сегодня что-то будет...
Захожу на кухню — точно, свекровь уже шкафчики мои инспектирует. Светка на диване журнальчик листает, Игорёк в телефоне копается. Детишки мультики врубили, громкость на полную. А я стою и думаю — вот оно как, значит...
И тут меня как прорвало. Знаете, бывает такое — вроде терпишь-терпишь, а потом как щёлкнет что-то в голове.
— Ой, как хорошо, что вы пришли! — говорю и улыбаюсь так, что у самой щёки сводит. — А я как раз думала — давненько мы по-семейному не собирались. Прямо судьба!
Свекровь аж из шкафчика выпрямилась, смотрит настороженно. Чует, видать, неладное.
— Антонина Петровна, — достаю фартук из ящика, — вы же у нас главная по картошке. Помните, как на даче всегда говорили — без вас никто так вкусно не почистит?
Сую ей в руки миску с картошкой. Та растерянно моргает, рот открыла — закрыла, как рыба на берегу.
— Светик! — кричу в комнату. — Иди сюда, солнышко! Ты же у нас спец по салатам. Помнишь, на Новый год какую красоту сделала?
Светка неохотно отрывается от журнала, плетётся на кухню. А я ей с ходу пакет с овощами в руки:
— Вот, помой, пожалуйста. Только тщательно, ты же знаешь, как надо.
— Марин, ты чего? — бормочет она. — Мы же в гости...
— Какие гости, Светочка? — всплёскиваю руками. — Мы же семья! А в семье всё общее, правда? Вот и поможем друг другу.
Игорь, почуяв неладное, тихонько встал с дивана — явно намылился слинять.
— Игорёчек! — окликаю его медовым голосом. — А ты у нас будешь хлеб нарезать. Мужская рука — она ведь твёрдая, аккуратная...
— Да я это... машину надо проверить... — мнётся он в дверях.
— Потом проверишь, — отрезаю уже без улыбки. — Садись, нарезай. Или ты думаешь, твоя жена и тёща будут работать, а ты в телефоне сидеть?
Краем глаза вижу — Сашка мой в коридоре мнётся. Явно не знает, как реагировать. А что тут реагировать? Семья пришла — пусть помогает.
— Кирюша! Машенька! — зову детей. — А вы будете стол накрывать. Вот вам скатерть, вот тарелки...
— Мам, ну можно мы досмотрим... — канючит Кирюха.
— Нельзя, — говорю строго. — Вы же не маленькие, должны понимать — взрослые работают, и вы помогайте.
В кухне повисла тишина. Только картошка шуршит под ножом — свекровь всё-таки взялась за дело, хоть и поджала губы так, что и не найдёшь. Светка над раковиной сопит, моет овощи. Игорь хлеб пилит — криво, косо, но пилит.
А я стою, командую:
— Антонина Петровна, картошку помельче. Светик, капусту не забудь. Игорёк, ровнее режь, это ж не дрова...
И такая вдруг радость на душе! Будто груз многолетний свалился. Смотрю — свекровь уже багроветь начала, но молчит. Светка вот-вот заплачет, но тоже терпит. А что делать? Сами пришли — сами работайте.
Теперь-то, может, поймут, каково это — без предупреждения заявиться и ждать, что тебя обслужат как в ресторане.
На кухне прямо дым коромыслом. Свекровь картошку чистит — с таким остервенением, будто это не картофелина, а моя голова. Ножик так и мелькает, очистки летят во все стороны. То и дело цокает языком, вздыхает — ну прямо великомученица, а не свекровь.
Светка над раковиной скукожилась — моет овощи, как первоклассница у доски. Через каждые пять минут на мужа зыркает — мол, чего сидишь, спасай давай! А тот над хлебом корпит, будто головоломку решает. Взял буханку, вертит её так и эдак. Нож держит, как шпагу в первый раз в жизни увидел.
— Игорёк, — не выдерживаю, — ты хлеб режешь или в шахматы с ним играешь?
— Да я это... — бормочет, — никогда просто...
— А зря! — подхватываю. — Мужчина должен уметь всё. Особенно когда в гости без приглашения приходит.
Свекровь аж поперхнулась. Нож у неё в руке замер.
— Мариночка, — начинает она своим фирменным тоном, от которого у меня всегда зубы сводило, — ну что же ты так? Мы же семья... Мы же просто зашли проведать...
— Конечно, семья! — радостно соглашаюсь. — Потому и работаем все вместе. В семье же всё поровну, правда? Вот вы всегда говорили — надо друг другу помогать...
— Но мы же гости... — пытается она снова.
— Гости звонят заранее, — отрезаю. — А родственники, которые без предупреждения — это помощники. Или вы считаете, что я должна после работы, уставшая, одна готовить на всю семью?
В кухне повисла тишина — такая звонкая, что даже дети в комнате примолкли. Слышно только, как вода в раковине журчит да нож по доске скрипит — это Игорь наконец-то взялся за дело.
Светка всхлипнула тихонько — она вообще плакса, чуть что не по ней. Но молчит, трёт морковку так, что кожура летит. Свекровь побагровела вся, губы в ниточку сжала. Чую — еле сдерживается, чтобы не высказать всё, что обо мне думает. Но молчит — характер у меня она знает, да и деваться некуда.
А я хожу между ними, командую:
— Антонина Петровна, картошечку помельче режьте, у вас же так хорошо получается! Светик, капусту не забудь хорошенько промыть. Игорёк, ну что там с хлебом?
Дети из комнаты носы высунули — глазёнки круглые, всё никак не поймут, что происходит. Они-то привыкли: бабушка на диване, мама на кухне суетится, папа с дядей Игорем в телефонах сидят... А тут все работают!
Сашка мой пару раз сунулся на кухню — видать, хотел что-то сказать. Но я так глянула, что живо испарился. Знает ведь, что прав у него сейчас никаких — сам всегда этих визитов без звонка стеснялся, да перечить матери боялся.
Время идёт, а на кухне прямо температура растёт — и не от плиты. Свекровь того гляди взорвётся, Светка вот-вот разрыдается, Игорь в пот ударился... А я стою, смотрю на всё это и душой отдыхаю.
Десять лет терпела их этот цирк с "мимо проезжали". Десять лет была для них бесплатной столовой. Ну ничего, сегодня все узнают, почём фунт лиха. Может, в следующий раз хоть позвонят заранее...
Ужин вышел на славу — это даже свекровь признала, хоть и сквозь зубы. Ещё бы — сама же картошку чистила! Сидим все за столом, едим... Тишина такая, что слышно, как ложки по тарелкам скребут.
Светка над тарелкой сгорбилась, в салат уткнулась — как будто там что-то интересное увидела. Игорь на часы через каждые две минуты поглядывает, будто там кино показывают. Дети присмирели, даже жуют тихо-тихо — чувствуют, видать, что атмосфера не та.
— Вкусно получилось, — говорю, салатик накладывая. — Когда все вместе готовим — оно всегда вкуснее. Правда, мама?
Свекровь поперхнулась, закашлялась. Сашка ей воды подаёт, по спине хлопает. А она отдышалась и так это цедит, будто лимон разжевала:
— Да... Очень... вкусно...
— И детки какие молодцы — стол накрыли, — продолжаю елейным голосом. — Прямо загляденье! Вы теперь почаще забегайте — будем вместе готовить...
Светка с Игорем переглянулись — я аж ложку спрятала, чтоб не рассмеяться. Такие у них лица перепуганные были, как у школьников, которым внеплановую контрольную объявили.
— Ой, что-то мы засиделись, — встрепенулась вдруг Светка. — Нам же ещё... это...
— В магазин заехать надо, — подхватил Игорь. — И детям уроки...
— Да-да, конечно, — киваю понимающе. — Вы только в следующий раз звоните заранее, ладно? А то неудобно как-то — вы придёте, а я не успею фронт работ подготовить...
Видели бы вы, как они собирались! Светка куртку наизнанку напялила, еле развернула. Игорь детям шапки кое-как нацепил, даже не глянул — та ли голова. Свекровь, та достоинство держала — чинно оделась, неторопливо. Только желваки на скулах ходят.
— Спасибо за ужин, — говорит с нажимом.
— Вам спасибо, — улыбаюсь в ответ. — Без вас бы не справилась.
Дверь за ними закрылась, а я всё стою, улыбаюсь. На душе — прямо праздник! Как будто не просто ужин приготовила, а революцию устроила.
— Ну ты даёшь! — Сашка качает головой. — Мать в шоке просто...
— А что такого? — невинно хлопаю глазами. — Сам говорил — надо как-то решать вопрос с этими внезапными визитами.
— Но не так же...
— А как? Десять лет намёками говорила — без толку. Теперь вот... наглядно объяснила.
Сашка хмыкнул, почесал затылок. Вижу — сам не знает, то ли ругать меня, то ли смеяться.
— Думаешь, поняли? — спрашивает.
— Ещё как поняли, — говорю, заваривая себе чай. — Спорим, теперь за неделю звонить будут?
Села в кресло, ноги вытянула. Благодать! И чай горячий, и тишина... А главное — урок преподала. Может, теперь и правда звонить начнут, прежде чем на пороге нарисоваться.
А если нет — ничего страшного. У меня ещё много идей для семейной трудотерапии. Могу и окна помыть организовать, и генеральную уборку... Главное — чтобы всем было чем заняться!