Машина тронулась, подпрыгивая на ухабистой дороге. Милочка прильнула к окну, с любопытством рассматривая проплывающие мимо поля и перелески. Варя облегченно вздохнула, почувствовав, как напряжение последних дней постепенно отступает. Тётка Галя оказалась разговорчивой и добродушной женщиной. Она рассказывала о Виноградовке, о людях, живущих там, о колхозных делах. Алексей, сосредоточенно ведя машину, время от времени вставлял короткие реплики, подтверждая слова Галины Николаевны. Дорога была ухабистой, машину трясло, но Варя не обращала на это внимания. Она смотрела на проплывающие мимо поля, на деревянные домики с резными наличниками, на пасущихся коров. Ей хотелось верить, что здесь она найдет то, что так долго искала – спокойствие и надежду на будущее. Мысль о работе воспитателем грела душу, но она была готова и к труду доярки, лишь бы не остаться без средств к существованию. Подъезжая к Виноградовке, Варя увидела аккуратные домики, утопающие в зелени садов. На улицах играли дети, слышался лай собак. Вдали виднелись колхозные постройки и поля, уходящие за горизонт. Сердце Вари наполнилось надеждой. Может быть, здесь она найдет свой дом.
— Ну всё, тётка Галя, приехали, — сказал Алексей, остановив машину у небольшого домика, обитого дранкой и выкрашенного в ярко-зелёный цвет.
— Вот спасибо тебе Лёшенька, — завязывая тёмную косынку под подбородком, ответила женщина, — а то автобуса, мы бы ещё два часа дожидались.
— А попутчиц твоих, куда подбросить? — спросил Истомин.
— Так никуда, — улыбнулась Галина, — все мы приехали, у меня пока жить будут.
— Ну хорошо,— кивнул головой Алексей, — на поминки завтра приходите, Маша сказала часикам к двум.
— Приду, обязательно приду, заверила Галина, — Нюрка была хорошей женщиной, грех такую не помянуть.
Выбравшись из машины, Варя огляделась. Домик действительно был милым, словно сошедшим с картинки, выглядел ухоженным и приветливым. Зеленый цвет, приятно радовал глаз. Вокруг, и в палисаднике, и во дворе, было множество цветов. Цвели мальвы, флоксы, астры, а в воздухе витал сладкий аромат яблок.
Галина распахнула перед своими гостями калитку и позвала.
— Проходите в дом, располагайтесь. Устали с дороги небось? Сейчас что-нибудь на скорую руку сварганю, да накормлю вас.
Внутри домик оказался простым, но уютным. Пахло яблочным вареньем и травами. На стенах висели вышитые рушники, а в углу стоял старинный сундук, обитый железом.
— Ну, что застыла у порога как не родная, проходи в горницу, там с дочкой жить будешь, а мне места здесь в боковушке хватит, — подтолкнула свою гостью Галина.
Комната оказалась небольшой, но светлой и чистой. Две кровати, старенький комод и стол у окна – вот и вся обстановка.
Пока Варя переодевала с дороги Милочку, хозяйка успела собрать на стол нехитрый обед и позвала их.
За столом Варя почувствовала что ей очень уютно в этом доме. Простота обстановки, заботливый взгляд Галины и аромат исходящий от нехитрой пищи, действовали умиротворяюще. Милочка, с удовольствием уплетала оладьи с вареньем, и запивала их молоком. Накормив дочь, она раздела её и уложила на кровать. Уставший за дни проведённые в дороге ребёнок, быстро уснул. Вечерело. Солнце, окрашивая небо в багряные тона, медленно опускалось за горизонт. Варя вышла на улицу и присела на крылечко. За невысоким заборчиком, по ту сторону неширокой речки, раскинулись бескрайние поля: “Да, здесь совсем по-другому, вон какой простор, всё до самого горизонта видно, а у нас леса бескрайние”, подумалось ей. Она вдыхала воздух, настоянный на аромате трав, и любовалась закатом. Немного посидев, вернулась в дом, посмотрела на мирно посапывающую Милу, поправила на ней одеяло, и снова вышла во двор. Запах цветов стал еще сильнее, а воздух наполнился прохладой. Галина сидела на скамейке у дома и что-то вязала. Варя присела рядом.
— Красиво у вас тут, — тихо сказала она.
— Красота она везде, главное уметь ее видеть, — ответила Галина, не поднимая глаз от вязания, — а ты не переживай, освоишься. Деревня она такая, поначалу пугает, а потом не отпускает.
— Я сама из деревни, поэтому меня этим не испугать, — вертя в руке сорванный цветок астры, ответила Варя.
— А в наши края как попала, — спросила её Галина, — или это секрет?
— Да какой там секрет, — устало усмехнулась девушка, — от мужа я сбежала.
— Вот как, может тогда расскажешь?
— Расскажу, — вздохнула она и стала рассказывать.
Начала с самого детства. С того как хорошо они жили, пока была жива мама, и как потом всё изменилось. Когда стала рассказывать о горьком своём замужестве, не выдержала, расплакалась.
— Вот так я и очутилась, в вашем районе, — закончила она вытирая рукой глаза.
— Да, девонька, досталось тебе, — тоже вытирая глаза ответила Галина, — а ты чего такая безропотная да покорная была?
— Не знаю, — пожала плечами Варя, — отец мне всё время внушал что Анисья Власовна всегда права, что её нужно во всём слушаться, и не спорить с ней. Он после смерти мамы, очень боялся снова остаться один, поэтому во всём слушал новую жену, и меня к этому приучил.
— Ну да Бог с ним, с отцом твоим, — махнула рукой Галина, — а вот муженька, изверга этого, посадить нужно, чтобы впредь неповадно было над женщиной беззащитной измываться.
— Ой что вы, тётка Галя, — Варя испуганно посмотрела на неё, — я как подумаю что не дай Бог встречусь с ним, так меня как током с ног до головы прошибает. Не хочу я с ним связываться. Вот обживусь здесь у вас, в Виноградовке, на ноги встану, на развод подам, чтобы совсем от него освободиться.
— Может ты и правильно рассуждаешь, как говориться, не буди лихо, пока оно тихо.
— А у тебя, тётка Галя, дети наверное в городе живут?
Варя даже не заметила, как стала называть приютившую их женщину на ты.
— Ох Варюша, у меня жизнь тоже, не слаще твоей была. За Петра своего, я замуж перед самой войной вышла. Война эта проклятая, много бед натворила. У нас тут ни одной деревеньки целой не осталось, всё разворотило да пожгло. Петю моего, в первые же дни на фронт забрали. Как я тогда плакала. Ночами от тоски да горя подушку зубами грызла. Всё думала, вот не вернётся он, а у меня даже ребёночка от него не осталось. Бог уберёг моего мужа, без ноги правда, но вернулся. Стали мы с ним, как и все, заново обживаться. Домишко вот этот построили. Работник из него без ноги конечно был уже не тот, но он не сдавался. Стены да крышу, нам колхоз помог поставить, а остальное сам, своими руками. Потихоньку жизнь на лад пошла, в сорок пятом в августе я дочку родила, Настей назвали. Да только коротким моё счастье оказалось. В сорок седьмом, когда голодно было, уберегла я свою кровиночку, от голода уберегла, а вот от хворобы нет. Скарлатина её на тот свет унесла, как свечка сгорела. Похоронили Настеньку, а через год новая беда, Петя мой, помер, оставил одну на этом свете.
— Вы так и жили, всё это время одна?
— Так и жила, после войны мужиков в селе раз, два и обчёлся. Ровесники головы сложили, а те кто помоложе, на молодых и заглядывались. Да я бы и не пошла больше замуж. Любила я Петю, шибко любила, поэтому не смогла бы предать. Другого мужика в свой дом пустить.
Галина замолчала, долго они ещё сидели на скамеечке, думая каждая о своём. Наконец женщина встрепенулась.
— Хватит нам тут сидеть, в дом пошли, ты ведь с дороги, тебе отдыхать давно пора, а не разговоры разговаривать. Вон под навесом у летней кухни бочка с тёплой водой. Солнышко нагрело за день, ополоснись, и укладывайся. Завтра в правление пойдём, на работу тебя устраивать будем.
Варя сходила в дом, достала из чемодана ночную сорочку, поплескалась в темноте из бочки, вытерлась домотканым полотенцем,что подала ей Галина, и пшла укладываться спать. Милочка разметалась на постели, подложив под щёчку пухленькую ручку.
— Ты на другой кровати ложись, нечего на одной тесниться, — приказала Галина, — ребёнок во сне раскинется, а ты будешь на краю висеть.
Варя послушалась её, и стала разбирать ту кровать, что стояла прямо у окна. Она легла на пышную перину, и словно в облако провалилась. Галина зашла в комнату, неся в руках стакан парного молока.
— Выпей, — сказала она, протягивая стакан, — перед сном полезно. И спи спокойно.
Варя благодарно взяла стакан, сделала несколько глотков и почувствовала тепло, разливающееся по телу. Молоко было сладким и каким-то особенно вкусным, не таким как у свекрови.
Поставив пустой стакан на тумбочку, Варя снова легла. Она смотрела в окно, на темное небо, усыпанное звездами, они казались такими близкими, словно их можно было достать рукой. Вскоре сон сморил ее, крепкий и безмятежный, каким он не был уже давно.