Много воды с тех пор утекло, много сменилось лун. Петр все так же ютился в своей избе одиноким волком. И до того времени был он несговорчив и хмур, а уж после Златкиной смерти и вовсе отшельником сделался. Соседи жалели его. Всё же единственного ребёнка потерял, совсем без семьи остался, но соваться к нему не спешили. Гневлив был Петр, на язык груб, от того и жил сам по себе, ни с кем не водился.
Начало
Пить, правда, бросил, за хозяйством смотрел исправно, да в лес на охоту хаживал. Любил он это дело. В лесу отрадно, птицы поют, ветерок веточки колышет, на душе спокойно делается. Болот Петр не боялся, как свои пять пальцев те места знал. Далеко в лес уходил, к самым топям. Там и клюква, и голубика так и сыплют ягодами. Наберет полный туесок голубики, дичи настреляет и обратно, домой спешит.
Раз собирал он ягоду и задумался о своем, как вдруг почудилось ему, что кто-то наблюдает за ним из кустов. Петр обернулся и увидел девчушку, прятавшуюся за деревьями.
«Деревенская, поди, девчонка, за ягодой пошла, да заблудилась», - мелькнула первая мысль в его голове.
Потом он подумал еще и решил, что ни один ребенок так далеко в лес ходить не станет. Болота тут кругом, затянет в трясину и пикнуть не успеешь. Все деревенские ребятишки про то знают, ни один не сунется без родителя. Да и не боится девчушка совсем, не плачет, с любопытством глядит на Петра.
- Выходи, не обижу, - сказал девчонке Петр.
Она помялась немного и вышла к нему из-за дерева. Лицо чумазое, перепачкано свежим ягодным соком, волосы черные в коски сплетены. Рубаха на ней грязная, до пят босых почти достает. Видно, бегает девчонка по лесу, да по болотам день-деньской.
- Ты тут откуда? - спросил Петр.
- Я живу неподалеку, - ответила девочка и махнула в сторону лесной чащи.
- В лесу живешь? Одна? - Петр старался говорить с ней ласково, чтобы не спугнуть.
- Отчего ж одна, с матерью живу, - удивилась девочка, ничуть не испугавшись.
- А кто ж твоя мать будет?
- Мать моя Янина, - ответила девочка.
- А звать-то тебя как?
- Мама кличет Голубичкой. Это от того, что глаза у меня синие-синие. Как болотная голубика, - она рассмеялась, сорвала с куста несколько ягодок, покатала их в ладошке и проворно сунула в рот. - А зовут меня Катериной.
Сказала, развернулась и убежала прочь, словно кто позвал её.
- Катериной, - повторил вслед за ней обескураженный Петр.
*****
Возвратился Петр домой сам не свой. Из головы всё Катерина никак не шла. Думал он, в уме прикидывал ночь на пролет, а по утру к ведьме Янине засобирался.
Густой туман стелился с утра над болотами, опутывал лес молочной паутиной, белыми клочьями свисал с кустов и деревьев. Петр пробирался к охотничьему домику сквозь туманную пелену почти на ощупь, полагаясь лишь на свой внутренний компас, не видя ничего на расстоянии вытянутой руки.
Янина встретила его неприветливо. Вышла на крыльцо, а сама дверь спиной подперла, будто показывая Петру, что не рады ему здесь.
- Чего тебе? - сурово спросила ведьма.
- Я давеча Катерину у болот встретил, - издалека начал Петр.
- И что с того? - взъерошилась она.
- Откуда у тебя эта девочка?
- Дочь это моя, - ответила Янина, гордо вскинув голову.
- Такая же дочь, как и ты для Агаты, - ухмыльнулся Петр, поглядев ей прямо в глаза.
Ни один мускул не дрогнул на её бледном лице, только тонкие губы, казалось, стали еще тоньше.
- Иди-ка ты восвояси и не ходи сюда, а то худо будет, - проговорила она, поворачиваясь к нему спиной.
- Куда уж хуже! - воскликнул Петр, взлетел по ступеням на крыльцо и схватил ведьму за плечи. - Худо мне, ой, как худо! Спать не могу, все думы передумал! Это ж внучка моя, Катерина! Откуда она у тебя взялась?
Янина повернула к нему свое тонкое, остроносое лицо и, ничуть не испугавшись его напора, ответила:
- Сам знаешь откуда! Где оставил, оттуда и взялась!
Она дернулась резко, вырвалась из его крепких рук и закричала:
- Она моя! Уходи прочь!
- Что ей с тобой! - возразил Петр. - Болота, да лес кругом! Всю жизнь будет одна-одинешенька в утлой избенке ютиться! Не житье это! Отдай её мне! Со мной ей лучше будет!
- Я её выходила, выкормила, к жизни вернула. Теперь она принадлежит болотам! После того, как дар от меня примет, люди ей станут вовсе не нужны. А пока мала - пусть уму-разуму набирается. Уходи!
Петр понял, что от Янины ему ничего не добиться, поворотился и побрел домой. Но надежда слабым угольком так и тлела в его душе.
«Ничего, - думал он. - Всё одно по-моему будет! Погоди, ведьма, попомнишь меня еще!»
Он знал, что Янина, как и Агата, отчего-то не могла покинуть болота и выйти в деревню. То ли колдовская печать лежала на ведьмах этих, то ли еще какая причин была, да только не ходили ведьмы в деревню, даже черту леса не могли переступить.
Задумал Петр выкрасть Катерину у ведьмы и унести, точно лис курочку. Спрячет её у себя в избе, никому показывать не станет. А ведьме её никак не достать!
Стал Петр на охоту ходить чаще, всё надеялся Катерину увидеть. День за днем проходил, а её так и не встретил. Но однажды она выскочила перед ним прямо на тропинку.
- Катерина! - воскликнул обрадованный Петр! - Где ты была?
Она пожала плечами, удивленно взглянув на него.
- А я тебе гостинец принес! - он вынул из-за пазухи петушка, которого сам вырезал для неё из дерева.
- Спасибо, дедушка, - обрадовалась Катерина, схватила петушка и прижала к себе. - Ой, какой забавный!
От этого слова - дедушка - у Петра потеплело в груди, и он улыбнулся.
- А у меня еще подарочки для тебя есть! - воодушевленно проговорил он, заметив живой интерес в её глазах. - Только они не здесь, а там, в деревне, в моей избе.
- Что ты, дедушка! - на лице её отразился испуг. - Матушка не велит мене в деревню ходить!
- Это она опасается, что недобрые люди тебе обиду причинят. Но меня ведь ты уже знаешь? Я тебе зла не сделаю.
Она осторожно протянула ему свою маленькую запачканную ладошку. Он взял девочку за руку и вывел из леса. К вечеру они уже были в деревне. Под покровом сумерек Петр провел свою внучку в дом в тайне от любопытных соседских глаз и запер дверь на тяжелый засов.
«Теперь Катеринка никуда от меня не денется!» - торжествующе подумал он.
Петр накормил девочку пирогами, которые испек сам, дал ей чистую рубаху и стал готовить ко сну. Девочка возилась с деревянными игрушками, нянчила тряпичную Златкину куклу, пока Петр хлопотал по хозяйству. Он был так счастлив и умиротворен, что совершенно забыл о проклятой ведьме.
- Дедушка, - вдруг спросила Катерина, - а мы когда к маме пойдем?
Петр замер с прихватом в руках.
- А разве тебе плохо со мной? - спросил он с ноткой грусти в голосе.
- Хорошо у тебя тут, дедушка, - ответила Катерина, - но дома мама ждет, волноваться будет!
- Темно уже, погляди в оконце, - уклончиво ответил Петр, - вот завтра как рассветет, так и пойдем, пожалуй!
Девочка сонно клюнула носом, не успев ничего возразить в ответ. Петр подхватил её на руки и уложил на лавку. Долго всматривался в её лицо, угадывая Златкины черты. Кончик носа, слегка задранный кверху, какой был у Златки, изгиб губ совсем как у неё, только вот удивительные глаза глубокого синего цвета она унаследовала, видимо, от паршивца-отца.
С утра Катерина вяло поиграла с игрушками и к полудню снова запросилась к матери.
- Отпусти меня, дедушка! Я по маме соскучилась! - взмолилась девочка.
- Неужто не понравились тебе мои игрушки? - Петр нарочно сделал удрученное выражение лица.
Девочка опустила глаза и поставила на стол резного петушка.
- Понравились, дедушка! Но мамка без меня от горюшка зачахнет!
- Не мать она тебе! Злая ведьма! Обманула тебя, опутала! А ты и знать не знаешь, что матерью твоей настоящей моя доченька была, Златушка.
- Не правда это! - возмутилась девочка. - И не злая она вовсе! Она самая добрая, любит меня больше жизни! Ты, вон, один маешься, всех сторонишься. Одиноко тебе, небось, хоть и среди людей живешь. А мама моя, её весь лесной народ уважает! Она животных лечит, всех-всех, даже волков из капканов спасает. Помогает всем! А ты кому помог?
Петр притих.
- Пусти меня по добру к маме! А не пустишь, так всё одно убегу от тебя! Злой ты, дедушка!
- Останься, Катерина, останься! У меня никого, кроме тебя на белом свете нет!
Девочка покачала головой. По щекам её побежали крупные слезы.
Петр Катерину не отпустил. Всё надеялся, что притрется она, обвыкнется и про ведьму скоро позабудет. Но девочка не желала забывать. Она перестала есть, уж не играла больше с любимым петушком и даже щенок, которого Петр принес для неё со двора, не смог вернуть её детский интерес. Катерина днями лежала на лавке, уткнувшись в бревенчатую стену.
Снова в избе у Петра поселилась черная тоска, разъедающая душу. Петр видел, что Катеринка угасает с каждым днем, не желая привыкать к новой действительности. Иногда она начинала тихо плакать, и тогда сердце у Петра разрывалось в груди. Как ни уговаривал он строптивую девчонку, как ни просил съесть хоть крошечку, она была непреклонна.
Он перестал спать по ночам, ходил из угла в угол, меряя избу шагами. Порою слышал, как из леса доносится тоскливый волчий вой, бередящий душу. В такие минуты Катерина поднималась с лавки и шла к окошку. Долго выглядывала там кого-то, а потом снова ложилась и закрывала глаза. В одну из таких ночей Петр понял, что ничего не сможет добиться силой. А если будет упорствовать, то погубит Катерину, как когда-то погубил несчастную Златку.
Он поднялся перед рассветом, когда спали еще деревенские петухи, умылся, надел нарядную белую рубаху, подхватил на руки спящую девочку и пошел к лесу. Туман тянулся с болот, стремясь поглотить лес и деревню, но Петр не обращал внимания на его молочные ручейки. Он шел, осторожно переставляя ноги, боясь уронить самое дорогое, что у него было. Вдалеке замаячила крыша охотничьего домика, еще не затянутая пеленой тумана. На встречу вышла Янина, будто почуяла их приближение. Она молча подошла к Петру и остановилась в ожидании.
- Вот, - сказал Петр. - Возьми её. Ты права, она теперь принадлежит болотам. Прости меня, Янина!
Янина так же без слов приняла из его рук Катерину, посмотрела ему в глаза строгим взглядом и только потом произнесла:
- Ты принял правильное решение, Петр. Здесь её дом, а эти болота - её вотчина. После меня она будет Хранительницей болот. Этого нельзя изменить.
Она пошла в дом и унесла с собой Катеринку, а Петр еще долго смотрел им вслед, пока туман окончательно не проглотил всё вокруг.
*****
Жизнь Петра шла своим чередом. Он так же ходил на охоту в лес, по грибы, да ягоды. Порой грустил, вспоминая, как впервые встретил Катеринку у болот, но грусть эта была светлая, без примеси черной тоски, что грызла его раньше. Он радовался, что Катеринке хорошо с её новой мамой, что девочка счастлива и здорова, и от этих мыслей его душе становилось отрадно.
Однажды он услышал, как забрехал во дворе пес, а потом кто-то тихонько поскребся в дверь. Удивился Петр. Кто бы это мог быть? Гости редко навещали его, бывало, соседи заглядывали по делу, на том и всё. А тут кто-то чужой. Прошмыгнул в калитку беззвучно, притаился у двери. Свои-то завсегда как к себе домой заходят, а чужие, знай, жмутся у порога.
- Кто там? - зычным голосом крикнул Петр.
- Я это, дедушка, - послышался робкий девичий голосок из сеней, - Катерина.
- Катерина? - воскликнул Петр и голос его задрожал.
Она вошла в горницу и поставила на стол туесок, полный голубики.
- Вот, в гости к тебе пришла, принесла из леса угощение! От зайчика, да от лисички гостинец! - она улыбнулась, и в её милой улыбке Петр как будто снова увидел свою Златку.
Он обнял Катеринку, прижал к себе, а из глаз его потекли горячие слезы.
- Не печалься, - сказала девочка, - я буду приходить к тебе, пока это возможно. И ты можешь навещать нас. Летом на болотах у нас хорошо. Янина простила тебя, зла не держит. А уж я и подавно не держу, дедушка!
Она поглядела в его глаза и снова улыбнулась. Петр вытер ладонью мокрое от слез лицо, погладил девочку по темным непослушным волосам и улыбнулся ей в ответ.
Конец.