— Вот и вся радость, — с ядовитой усмешкой пожала плечами свекровь. — Нет чтоб как Юля, да? Жизнерадостная, общительная. Не зря и батя твой говорит, что Юльку любит больше.
У Маши затряслись губы.
— Вы что городите?! — повысила голос Наталья. — Елена Васильевна, вы хоть сознаёте, что говорите?
— А чего? Хочешь сказать, что не говорил сын-то мой такое? — приподняла бровь свекровь. — Я никогда не вру, как есть, так и говорю.
Часть 1. Провинциальный приём
Наталья, сжав зубы, выбралась из такси и огляделась. Перед глазами стоял ветхий деревянный дом с прогнившим забором. Две её дочки, десятилетняя Маша и пятилетняя Юля, уже радостно неслись навстречу бабушке — Елене Васильевне, вышедшей из калитки с непроницаемым лицом. Та расцеловала в обе щёчки и повела их в дом. Сноху словно бы не видели вовсе.
— Погодите, я сама справлюсь, — пробормотала Наталья, глядя на удаляющуюся широченную спину свекрови. И всё же, не дожидаясь даже формального приглашения, женщина пошла следом.
— Хотела — не хотела, а приехала, придётся общаться, — шептала она сама себе под нос, вспоминая, как дети умоляли: «Мама, поехали к бабе Лене, у неё там куры, козы и поросята!» Детям, выросшим в городе, такие приключения казались увлекательными.
В узком коридоре свекровь строго подтолкнула девочек к столу. Тарелки уже были наполнены дымящимся супом, хотя было всего одиннадцать утра.
— Руки-то вымыть?! — громко потребовала Наталья, видя, как Маша и Юля уже взбираются на табуретки.
Дочки, проворчав что-то невнятное, побрели к старому умывальнику с ледяной водой.
Елена Васильевна тем временем продолжала разливать суп по тарелкам, но для снохи прибора на столе не оказалось. Хозяйка демонстративно поджала губы, выжидая момента, когда невестка заговорит. Но та приватно стояла у стены в стороне.
— Детей накормлю, а ты коли голодная уж на вокзале поешь, — съязвила свекровь, не глядя на Наталью.
— Мне не нужно, — тихо отозвалась та, хотя в животе громко урчало.
— Чего ж, не больно-то и хотелось… — свекровь надменно вскинула подбородок и застучала посудой в алюминиевом тазу.
Девочки уплетали первое и второе с аппетитом, болтали о своих детских делах. Наталья всё так же стояла в стороне, словно чужая на этом празднике живота.
Затем дети убежали в соседнюю комнату, где по комнате метался здоровенный полосатый кот. Из кухни донёсся хрипловатый голос свекрови:
— Послал же бог невестку… Ладно, садись, накормлю…
У Натальи задрожали скулы.
— Благодарю, не стоит, — процедила она.
— Проклятие, как хочешь, — свекровь словно схлопнула воздух между ними.
Часть 2. Отвесный разговор
Наталья прошла в комнату следом за девочками. Маша и Юля, хихикая, гонялись за котом, но тот, отчаянно шипя, нырял от одного кресла к другому.
Вскоре ворвалась Елена Васильевна с мокрыми от посуды руками.
— Прекратите носиться, окоянные! Коту житья не даёте! — сверкнула глазами свекровь.
Дети тотчас же смолкли, сели на диван и уставились на бабушку, словно ученицы на строгого учителя. Кот же, улучив момент, вихрем проскочил обратно на кухню.
— Маша, как дела в школе? — Елена Васильевна обычно любила выпытывать у старшей внучки новости.
— Да нормально, — пожала плечами девочка с серьёзным видом.
— Вот и вся радость, — с ядовитой усмешкой пожала плечами свекровь. — Нет чтоб как Юля, да? Жизнерадостная, общительная. Не зря и батя твой говорит, что Юльку любит больше.
У Маши затряслись губы.
— Вы что городите?! — повысила голос Наталья. — Елена Васильевна, вы хоть сознаёте, что говорите?
— А чего? Хочешь сказать, что не говорил сын-то мой такое? — приподняла бровь свекровь. — Я никогда не вру, как есть, так и говорю.
— Мама, правда это? — прошептала Маша, смотреть на бабушку ей было страшно, а за мать — обидно.
— Нет. Солнце моё, пойми, никто тебя не любит меньше, чем Юлю, — Наталья подошла к дочери. — Это нелепая шутка…
— Шутка, ага, — фыркнула свекровь. — Если вам “шутка”, то мне правда.
Девочка будто застыла: по её лицу было видно, как в душе всё переворачивается. Юля, заметив Машину печаль, растерянно замолчала. Кот тем временем прокрался в комнату, мяукнул, словно хотел проявить сочувствие старшей девочке.
— Вот из-за таких сплетен и получается вся эта катавасия, — Наталья громко вздохнула, развернулась и вышла на кухню, чтобы прийти в себя. В горле стоял ком, а во рту был неприятный привкус досады. Увидев на столе чашку с прокисшим яблочным соком, Наталья, не раздумывая, опустошила её в три глотка. Бабушкин сок когда-то был вкусным... до тех пор, пока не стал символом семейного раздора.
Часть 3. Осколки памяти
Два года назад всё началось именно с этого сока. Елена Васильевна заготовила его в огромной трёхлитровой банке и вручила Наталье, когда та собиралась домой на маршрутке, держа на руках трёхлетнюю Юлю. Наталья отказалась брать тяжёлую банку, пояснив, что ей неудобно тащить её в маршрутке, да ещё и с малышкой. Но свекровь вспылила, швырнула банку на землю во дворе которая разбилась и сок разлетелся янтарными брызгами. С тех пор отношения трещали по швам. Муж — Андрей — тогда поверил, будто банку разбила сама Наталья из-за брезгливости к «деревенским подаркам». Скандал дошёл до криков, а потом и до развода.
— Хочешь чепухой меня попрекнуть? — раздался вдруг за спиной ехидный голос свекрови. — Поехала бы уж обратно, раз наелась обид.
Наталья стиснула зубы, проверила, как там Маша. Девочка всё так же сидела на диване с отрешённым взглядом.
— Собираемся, — бросила Наталья, решительно направляясь в комнату за детьми. — Девочки, уходим!
— Мама, мы же только приехали, — Юля склонила голову набок. — Курочек не видели, поросят…
— Потом, солнышко. Бабушка устала, ей лучше отдохнуть.
— Что ещё за глупость?! Да хоть ночуйте тут, — фыркнула Елена Васильевна. — Сама пришла, сама и уходи.
— Да уж, не сомневайтесь, — Наталья с трудом сдержалась, чтобы не повысить голос и не разразиться потоком ругательств в ответ.
Маша, побелевшая от обиды, натянула кроссовки и куртку. Юля продолжала поглядывать то на кота, то на бабушку. Потом, убедившись, что мама не шутит, её младшая дочка тоже поспешила к выходу.
— Прощайте, бабушка, — бросила Маша, старательно скрывая слёзы.
Из-за стены донёсся недовольный стук посуды.
— Проклятые городские… Чёрт знает, что удумали, — бормотала себе под нос свекровь. — Нету ума, так и не купишь…
Часть 4. На вокзале
Они вышли за ворота под свежий ветер. Катя-водитель такси, которую Наталья заранее попросила подождать, читала журнал в машине у старого тополя. Увидев напряжённые лица, она вздохнула с пониманием и повезла их прямиком на местный автовокзал.
Маша прижалась к окну и молчала, а Юля начала клянчить этот «бабушкин сок», который так и не успела попробовать за столом. Наталья грустно посмотрела в зеркало заднего вида на дочек и решила сказать хоть что-то успокаивающее:
— Милая моя, знаешь, почему бабушка так себя ведёт? Она старенькая, болеет… Иногда ей кажется, что реальность — это её выдумки.
— Она… сошла с ума? — спросила Юля сквозь приоткрытые губы.
— Ну, не совсем с ума, просто в возрасте такое бывает. А ты, Маша, пойми: папа никогда не говорил, что любит Юлю сильнее. Это… это ошибка, недоразумение, — Наталья старалась, чтобы голос звучал мягко.
— Может, — коротко отозвалась Маша.
На вокзале они немного погуляли вдоль торговых рядов с пирожками и горячим чаем из самоваров. От резких запахов специй и прокопчённого масла у Натальи вновь возникла тошнота, словно память о неудачном визите к свекрови напомнила о себе.
Перед тем как сесть в автобус, Наталья задумалась. Ей хотелось позвонить бывшему мужу Андрею, сообщить, что его мать снова натворила дел, пока та не успела перевернуть ситуацию с ног на голову.
Часть 5. Разговор с отцом
Вечером, уже у себя дома, Наталья всё же решилась. Позвонила мужу при детях, чтобы избежать пересудов и двусмысленностей. Маша и Юля тихо сидели за столом и якобы рисовали, но внимательно слушали.
— Андрей, здравствуй, — Наталья старалась говорить спокойно. — Мы сегодня были у твоей мамы, и… она сказала Маше, что ты любишь Юлю больше. Я думала, что это просто её выдумка…
— И что? — прервал её муж.
— Как «что»? То есть это правда?! — Наталья покраснела от возмущения.
— Да, ну… — запнулся Андрей. — Может, она где-то услышала. Да, я говорил, что Юлька-то поэнергичней, а Маша вечно замкнута…
— Ты сказал, что любишь одну дочь больше, чем другую?!
— Перестань орать, — Андрей чуть повысил голос. — Ну сказал, да, и что теперь?
Наталья лишь перевела дыхание и повесила трубку. Детям она уже ничего не сказала — боялась, что голос сорвётся от слёз. Ради спокойствия Маша с Юлей сделали вид, будто ничего не слышали.
Отложив телефон, Наталья поняла, что больнее всего теперь не обидно за себя, а страшно за судьбу дочерей: кто защитит их от таких слов отца? Свекровь с её язвительными выпадами была словно мелкая щепка по сравнению с этой откровенностью.
Часть 6. Выбирая путь
На следующий день Наталья решила обсудить случившееся со своей подругой Софьей — спокойной, уравновешенной женщиной, которая давно знала их семью. Они встретились в небольшом кафе в центре города. Наталья заказала зелёный чай, Софья – кофе без сахара.
— Лучше уж горький кофе, чем ложь в семье, — грустно усмехнулась Софья, выслушав рассказ.
— Знаешь, я думала, что, когда мы развелись, дети передохнут от этих глупых склок, — Наталья обхватила чашку ладонями. — Но похоже, что война не закончилась. Она просто стала подпольной.
— Да, очень похоже… Особенно если их отец считает, что Маша ему менее интересна… — нахмурилась Софья. — Слушай, а может, стоит уехать? Ограничить общение девочек с этими людьми, во всяком случае, пока всё не стихнет?
— Думаю об этом. Но Андрей же всё равно узнает, где мы, и, возможно, потребует встречи. Мне не хочется травмировать детей.
— Быть может, переедешь в другой город? Начнёшь всё с чистого листа? Первое время будет непросто, но зато они не смогут зацепиться за вас…
— Не знаю… — Наталья опустила глаза.
Вечером Наталья долго не могла уснуть. Ей вспоминались и разбитая банка с соком, и ядовитый взгляд свекрови, и холодный голос Андрея. Она сжимала кулаки, повторяя про себя: «Надо быть умнее, надо идти вперёд. Важно сберечь детей».
Часть 7. Сладкий или горький вкус будущего?
Через неделю Наталья подала документы на загранпаспорта для себя и дочек. В голове зрела идея переехать к тёте в Калининград или даже уехать в небольшой населённый пункт на Урале, где ей предлагали работу по специальности. Страх и волнение боролись с надеждой и тихой отрадой: ведь если не бороться за спокойствие, то последствия могут быть куда хуже.
В воскресенье она получила СМС от Андрея: «Наташ, не будь дурой, дай детям видеться с матерью. Или я подам в суд». Казалось, суд — его козырь в любом конфликте.
Наталья перечитала сообщение и лишь горько усмехнулась. Она понимала: нельзя раз и навсегда отрезать их семью от отца и бабушки. Но, с другой стороны, слышать оскорбления и нелепую ревность между дочерьми она тоже не собиралась. Нужно искать компромисс. Или уходить в полную изоляцию.
Она мягко поговорила с Машей:
— Доченька, я обещаю: никто не посмеет говорить, что ты менее любима. Мои слова — это твоя защита.
— Мам, я только хочу, чтобы мы были счастливы и больше не возвращались в этот жуткий дом, — прошептала Маша. — Там всё пропахло злом…
Наталья сжала руку дочери:
— Я верю: какими бы колючими люди ни казались, мы сможем построить свою судьбу. Пока мы вместе — мы сильны.
— Как говорят: «Вместе и сладкий чай вкусней», — улыбнулась вдруг Маша.
— Точно, — Наталья обняла дочь. — Умница моя.
Заключение
Наталья ещё не знала, каким именно будет её решение — уехать навсегда или попытаться примириться хотя бы ради спокойствия дочерей, — но она твёрдо решила стоять за счастье девочек до конца. Сложно простить предательство и злую насмешку, ещё тяжелее объяснять детям несправедливость со стороны близких родственников. И пусть разбитая банка с яблочным соком стала символом старых обид, теперь Наталья была готова к тому, чтобы приготовить свой собственный напиток — без горечи, без сарказма и без вражды.
«Семья сильна, когда над ней крыша одна».
(Народная мудрость.)