— Ты совсем с ума сошла? — Олег стоял в дверях, опираясь на косяк с таким видом, будто имел полное право здесь находиться. — Как это — выставила мои вещи?
Наталья молча смотрела на бывшего мужа. За двадцать лет совместной жизни она изучила каждую его черточку: и эту манеру засовывать руки в карманы, когда нервничает, и привычку поджимать губы перед тем, как соврать.
— Твои вещи? — она приподняла бровь. — Забавно. Ты сам их не забрал два года назад.
— Ну и что? Это не значит, что ты можешь...
— Могу, — она скрестила руки на груди. — Более того, я должна была сделать это раньше. Коробки внизу, у консьержа. Забирай и уходи.
— Наташ, — его голос стал мягче, — давай поговорим. Ты же понимаешь, что половина квартиры...
— Нет.
— Что "нет"?
— Просто нет. Мы уже всё обсудили. Два года назад. Помнишь свои слова? "Забирай всё, мне ничего не нужно".
Олег шагнул в квартиру, и Наталья машинально отступила. Старые привычки — они как заноза под кожей: вроде и не видно, а саднит.
— Я погорячился тогда. Ты же знаешь, какой я...
— Вот именно, — она почувствовала, как внутри поднимается волна злости. — Знаю. Слишком хорошо знаю. Сначала ты говоришь одно, потом – другое. Сначала "ничего не надо", потом "я имею право".
В прихожей повисла тяжёлая тишина. Где-то на верхнем этаже играла музыка — приглушённые басы отдавались в половицах. Наталья поймала своё отражение в зеркале: прямая спина, упрямо вздёрнутый подбородок. Такой её видела дочь, когда говорила: "Мам, ты сильная".
Но сейчас ей не хотелось быть сильной. Хотелось, чтобы всё это закончилось.
— Я подам в суд, — Олег произнёс это почти небрежно, словно обещал купить хлеба по дороге домой.
— Подавай, — она пожала плечами. — Только сначала проверь, на чьё имя оформлена квартира. И кто все эти годы платил ипотеку.
Он дёрнулся, как от пощёчины. В глазах мелькнуло что-то... обида? Злость?
— Ты всегда была жадной.
— Нет, — она покачала головой. — Я просто научилась считать. И знаешь что? Цена некоторым словам — ноль. Особенно твоим.
Телефон в кармане завибрировал. Наверное, Алина — дочь обещала позвонить вечером. Или Андрей — он говорил, что заедет после работы.
Наталья почувствовала, как отпускает внутреннее напряжение. У неё теперь другая жизнь. И в этой жизни нет места бывшим мужьям с их запоздалыми претензиями.
— Закрой дверь с той стороны.
***
— Мам, он правда это сказал? — Алина нервно постукивала ложечкой по чашке. В любимом кафе дочери было непривычно пусто.
— Да, милая. Именно так: "Половина квартиры моя".
— Но как... — Алина запнулась. — Ведь он сам ушёл. Сам всё решил.
Наталья смотрела на дочь и видела в ней себя — такую же растерянную, какой была два года назад. Только тогда она не позволила себе этой растерянности. Некогда было — нужно было держаться.
— Знаешь, что самое интересное? — Наталья отодвинула нетронутый салат. — Он действительно верит, что имеет право. Двадцать лет жизни — как будто это взнос в уставный капитал.
— Марина тебе звонила?
— Да. Говорит, такое часто бывает. Они уходят с гордым видом, а потом...
— А потом им нужны деньги, — Алина поморщилась. — Господи, как же это всё...
Наталья накрыла ладонью руку дочери:
— Не переживай. Я справлюсь.
— Обидно. — Алина подняла глаза, так похожие на отцовские. — Я ведь помню, как ты работала. Две смены в салоне, потом частные клиенты на дому. А он всё твердил про "большие планы" и "перспективные проекты".
Наталья вспомнила, как пять лет назад Олег загорелся идеей открыть свой бизнес. Она поверила — в который раз — и отдала все накопления. Через полгода от денег не осталось и следа, зато появились какие-то мутные долги.
— Твой отец умеет убеждать, — она грустно усмехнулась. — Особенно когда сам верит в то, что говорит.
— И ты молчала. Всё время молчала.
— А что говорить? — Наталья пожала плечами. — Мы же семья. Была семья.
— Он звонил вчера, — Алина отвела взгляд. — Говорил, что ты не по-человечески поступаешь. Что всё общее, нажитое вместе...
— Нажитое? — Наталья почувствовала, как внутри поднимается глухое раздражение. — Ипотеку я взяла до него. Платила тоже я. А он... он просто жил. И считал, что одного этого достаточно.
— Мам, — Алина сжала её руку. — Ты только не сдавайся, ладно? Андрей прав: нельзя всю жизнь платить по чужим счетам.
"Андрей..." — Наталья улыбнулась, вспомнив их недавний разговор. Он тогда сказал: "Знаешь, в чём твоя проблема? Ты слишком долго верила, что любовь измеряется способностью отдавать".
— Не буду, — она посмотрела на дочь. — Но знаешь, что самое сложное?
— Что?
— Научиться говорить "нет" тем, кого когда-то любила.
***
— А может, продать её? — Марина задумчиво размешивала сахар в чашке. — Поделить деньги, и дело с концом.
Наталья покачала головой:
— Чтобы он спустил свою часть за полгода? И потом опять пришёл?
— Думаешь, придёт?
— Уверена. Знаешь, что он сказал Алинке? "Мама совсем одна останется, ей тяжело будет содержать такую квартиру".
Марина фыркнула:
— Заботливый какой. А когда ты одна платила ипотеку — не тяжело было?
В окно кафе было видно, как падают жёлтые листья. Осень в этом году выдалась ранняя, холодная. Как предчувствие перемен.
— Алина вчера расплакалась, — Наталья говорила тихо, почти шёпотом. — Говорит: "Мам, я не знаю, как с ним теперь общаться. Он же... он же совсем другой человек оказался".
— А ты что?
— А что я? Сказала, что он всё равно её отец. И что не нужно...
Телефон завибрировал. На экране высветилось сообщение от Олега: "Давай встретимся. Поговорим спокойно. Как взрослые люди".
Марина перехватила её взгляд:
— Даже не думай.
— Да я и не...
— Нет, думаешь, — подруга накрыла её руку своей. — Я же вижу. Начнёшь сомневаться, жалеть...
— Не начну.
— Начнёшь. Ты же у нас... — Марина запнулась, подбирая слова.
— Слабая? — Наталья грустно усмехнулась.
— Нет. Совестливая слишком. Вот он на этом и играет.
Новое сообщение: "Наташ, ну что ты как чужая? Двадцать лет вместе прожили".
— Знаешь, — Наталья отложила телефон, — я вчера перебирала документы. Нашла старые квитанции по ипотеке. Помнишь, как мы с девчонками после работы оставались? Маникюр, стрижки — всё за полцены, лишь бы клиенты шли...
— Помню. Ты тогда похудела так, что платья висели.
— А он говорил: "Зато своя квартира будет. Детям останется".
— Детям? — Марина хмыкнула. — У вас же только Алина.
— Вот именно, — Наталья впервые за весь разговор улыбнулась по-настоящему. — Он всегда так — в будущем времени. "Будет", "станет", "заживём"... А настоящего будто и не было.
Очередное сообщение она даже открывать не стала. Вместо этого набрала номер Андрея:
— Привет. Ты сегодня занят?
— Для тебя — свободен, — в его голосе слышалась улыбка. — Что-то случилось?
— Нет. Просто хочу увидеть человека, который живёт в настоящем времени.
Марина одобрительно кивнула:
— Вот это правильно. Знаешь, что я тебе скажу? Нельзя позволять прошлому красть твоё будущее.
— Даже если это прошлое когда-то было всей твоей жизнью?
— Особенно тогда.
***
— Я не понимаю, почему ты упираешься, — голос Олега в телефоне звучал устало. — Мы же можем решить всё по-человечески.
Наталья сидела на кухне, глядя в темное окно. Странно: раньше его усталый голос вызывал желание помочь, поддержать. А сейчас — только глухое раздражение.
— По-человечески — это как? — она старалась говорить спокойно. — Отдать тебе половину того, что заработала сама?
— Не передергивай. Я тоже вложился в эту квартиру.
— Чем? — она всё-таки не сдержалась. — Тем, что жил здесь? Или своими обещаниями?
В трубке повисла тишина. Потом Олег произнес:
— Знаешь, я ведь могу и по-другому действовать. У меня есть связи...
Наталья рассмеялась. Не весело — зло:
— Связи? У тебя?
— Да, представь себе.
— Представляю. Как те "перспективные партнёры", которым ты отдал мои накопления? Или может...
— Мам? — в дверях кухни стояла Алина. — Ты с кем разговариваешь?
— С твоим отцом, — Наталья нажала отбой. — Извини, я не слышала, как ты пришла.
Дочь присела рядом, обняла за плечи:
— Опять угрожает?
— Теперь уже связями какими-то.
— Господи, — Алина покачала головой. — Знаешь, я вчера с ним встречалась.
Наталья напряглась:
— Зачем?
— Он просил... просил поговорить с тобой. Сказал, что ты его не слышишь.
— И что ты ответила?
— Что он сам никогда никого не слышал. Ни тебя, ни меня...
За окном моросил дождь. Капли стекали по стеклу, искажая свет фонарей. Наталья подумала: как похоже на их жизнь — всё вроде видно, но немного искажено.
— Он ведь правда считает, что имеет право, — Алина говорила тихо, почти шёпотом. — Искренне верит.
— Знаю, — Наталья вздохнула. — В этом весь твой отец: сначала верит в свои фантазии, потом пытается сделать их реальностью. А когда не получается...
— Обвиняет всех вокруг, — закончила Алина.
Телефон снова завибрировал. На этот раз сообщение:
"Наташ, давай встретимся. Последний раз. Есть серьёзный разговор".
— Не отвечай, — Алина накрыла её руку своей. — Пожалуйста.
— Не буду, — Наталья улыбнулась. — Знаешь, что самое удивительное? Я его больше не боюсь.
— А раньше боялась?
— Не его самого. Боялась оказаться виноватой. В том, что не поняла, не помогла, не простила...
— А теперь?
— А теперь понимаю: некоторые вещи нельзя ни понять, ни простить. Можно только отпустить.
***
— Я продал машину, — Олег стоял посреди гостиной, засунув руки в карманы куртки. — Теперь могу выкупить свою часть квартиры.
Наталья молча смотрела на него. Как странно: тот же человек, те же жесты, но будто другими глазами видишь.
— Что молчишь? — он переступил с ноги на ногу. — Я же дело предлагаю.
— Какую часть, Олег? — она говорила тихо, но твёрдо. — У тебя здесь нет никакой части.
— Опять начинаешь? — он поморщился. — Думаешь, я не найду управу?
— На что? На законное владение квартирой?
Он шагнул ближе. Как раньше — когда хотел настоять на своём. Но теперь это не работало.
— Наташ, — его голос стал мягче, — ну чего ты упрямишься? Я же не всё прошу — только половину.
— Знаешь, что забавно? — она улыбнулась краем губ. — Ты действительно не понимаешь. Для тебя всё просто: жили вместе — значит, всё общее.
— А разве нет?
— Нет, Олег. Совместная жизнь — это не право собственности. Особенно когда один строит, а другой... просто живёт.
В комнате повисла тишина. Где-то в подъезде хлопнула дверь, послышались шаги.
— Я могу подать в суд, — он произнёс это почти равнодушно.
— Можешь, — она кивнула. — Только сначала посмотри документы. Все документы: и на квартиру, и на ипотеку. И квитанции об оплате за двадцать лет.
— То есть, ты всё продумала? — в его голосе появилась горечь.
— Нет. Просто наконец-то начала думать.
Он постоял ещё немного, переминаясь с ноги на ногу. Потом вдруг спросил:
— А помнишь, как мы здесь...
— Нет, — она покачала голова. — Не помню. И не хочу помнить.
— Злая ты стала.
— Не злая. Просто больше не верю в сказки. Особенно в те, которые рассказываешь ты.
Зазвонил телефон — Андрей. Они договорились встретиться вечером.
— Это он? — Олег дёрнул подбородком в сторону телефона. — Твой новый... счастливый билет?
— Знаешь, что самое смешное? — она посмотрела ему прямо в глаза. — Я впервые за долгие годы не ищу никаких билетов. Просто живу. И это... прекрасно.
Он постоял ещё минуту, будто собираясь что-то сказать. Потом молча развернулся и пошёл к выходу.
— Олег, — окликнула она его у двери. — Больше не приходи. Никогда.
Дверь закрылась. В тишине квартиры было слышно, как гудит холодильник и тикают часы. Наталья подошла к окну. По карнизу барабанил дождь — теперь уже по-осеннему сильный и уверенный.
Она достала телефон:
— Андрей? Да, всё хорошо. Знаешь, кажется, я наконец-то поняла одну простую вещь: нужно не получить что-то новое, а просто перестать держаться за старое.
***
Подпишитесь. Вместе мы сильнее любых манипуляций
***