Ссылка на другие части рассказа внизу страницы.
Рассказ | Осколки запретного счастья | Часть 2 |
Рыцарь в доспехах
Наступил обычный вторник, серый и ничем не примечательный.
Весна уже вступила в свои права, но солнце сменялось порывистым ветром и внезапными дождями. Ничто не предвещало перемен – обычный рабочий день в издательстве «Литературный глобус», где Екатерина работала редактором отдела современной прозы, подходил к концу.
Офис издательства располагался в старинном особняке на Чистых прудах. На потолках выжила дореволюционная лепнина на потолках, а ещё реставраторы спасли паркет. Стены украшали обложки бестселлеров, выпущенных издательством за последние годы. Екатерина любила запах типографской краски, шелест страниц, тихое гудение компьютеров и приглушённые разговоры коллег.
Она задержалась, вычитывая рукопись нового автора – молодого, подающего надежды писателя из Воронежа. На экране компьютера светилась сложная схема вёрстки будущей книги, а чашка с давно остывшим чаем источала едва уловимый аромат бергамота.
Сумерки окутали город, когда Екатерина, наконец, выключила компьютер, собрала бумаги в кожаную папку и надела светло-бежевый плащ.
– До завтра, Катя, – попрощалась охранница Валентина Семёновна, седая женщина с добрыми глазами и морщинистым лицом. – Такси бы вызвала, погода мерзкая.
– Пройдусь, Валентина Семёновна, – улыбнулась Екатерина, нащупывая в сумке складной зонт. – Голова от работы гудит.
– Ну, смотри, дорогая, – покачала головой охранница. – Поздно уже, темнеет рано.
Весенняя промозглость обняла Екатерину, как только она вышла из тёплого подъезда. Дождь усилился, превратившись из мороси в ощутимый ливень. Под ногами блестели лужи, отражая уличные фонари и мелькающие фары машин. Воздух пах мокрым асфальтом, выхлопными газами и едва уловимым ароматом распускающихся почек.
Екатерина решила срезать путь до метро через маленький сквер, затерянный между двумя старинными домами. Днём здесь играли дети и прогуливались мамочки с колясками, но вечером сквер пустел, превращаясь в тёмный зелёный лабиринт. Обычно она избегала таких мест в тёмное время суток, но усталость и желание быстрее оказаться дома пересилили осторожность.
Она шла по плохо освещённой дорожке, вымощенной старой плиткой с проросшей между стыками травой. Привычно погрузилась мысли о том, что приготовить на ужин, успеет ли она постирать бельё перед сном, нужно ли позвонить детям... И даже не поняла, что позади раздались быстрые шаги. Звук напоминал шлепки по лужам – торопливые, целеустремлённые. Интуиция предупредила об опасности раньше, чем разум успел осознать.
Не успела обернуться, как почувствовала сильный толчок – кто-то вырывал сумку из её рук. Кожаный ремешок больно впился в плечо, зонт выпал из руки, с лязгом ударившись о плитку дорожки. Вода с мокрых волос заливала глаза, мешая рассмотреть нападавшего.
– Отдай! – крикнула она, вцепившись в ремень онемевшими от напряжения пальцами. – Помогите!
Её крик потонул в шорохе дождя, бьющего по листве. Мужчина в тёмной толстовке с капюшоном, скрывающим лицо, дёрнул сильнее. Туфли на невысоком каблуке заскользили по мокрой дорожке. Екатерина потеряла равновесие и упала, больно ударившись коленом о твёрдый бордюр. Острая боль прострелила ногу, но сумку она не отпустила. В ней ключи, документы, кошелёк, телефон - вся её жизнь.
– Гадина, отпусти! – прошипел грабитель голосом с хрипотцой. Он замахнулся, и Екатерина увидела тускло блеснувшее в свете далёкого фонаря лезвие ножа.
Страх сковал тело, в висках застучало, во рту пересохло. Она зажмурилась в ожидании удара, но вместо этого услышала глухой звук, будто кто-то врезался в кого-то. Порыв ветра принёс запах дорогого мужского парфюма, пряного, с нотками сандала и чего-то цитрусового.
Открыв глаза, она увидела, как её обидчик отлетел в сторону, ударившись о ствол старого дуба, а над ним навис высокий мужчина спортивного телосложения в тёмно-синем дождевике и джинсах, потемневших от дождя.
– Ещё раз тронешь женщину – руки переломаю, – произнёс незнакомец таким тоном, что даже Екатерине, сидящей на мокрой земле, стало не по себе. В его голосе была стальная уверенность человека, привыкшего, что его слушают.
Грабитель оценил ситуацию, выругался сквозь зубы, вскочил, пошатнувшись, и бросился бежать, перепрыгивая через кусты сирени.
– Вы в порядке? – незнакомец повернулся к ней, протягивая руку в кожаной перчатке. Его лицо оставалось в тени, и Екатерина могла разглядеть только силуэт – высокий, широкоплечий, с прямой осанкой.
Екатерина приняла помощь и поднялась, морщась от боли в ушибленном колене. Светло-бежевый плащ был испачкан мокрой землёй, колготки порвались, а из оцарапанной ладони сочилась кровь. Посмотрела на своего спасителя. Им оказался темноволосый мужчина, лет тридцати, с выразительными серыми глазами и лёгкой небритостью на подбородке.
– Да, спасибо, – она попыталась отряхнуться, но только сильнее размазала грязь. Локоть саднило, колено пульсировало болью, а сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот проломит рёбра. – Вы очень вовремя.
– Максим, – представился он улыбнувшись. Улыбка преобразила его лицо, сделав моложе и мягче. Дождь стекал по его лицу, капли висели на ресницах, но он, казалось, не замечал неудобства. – А вас как зовут?
– Екатерина, – она вдруг смутилась, почувствовав себя неловко, как подросток. – Катя.
Он поднял упавший зонт, раскрыл его и протянул Екатерине, хотя оба они уже промокли до нитки. Этот жест, такой обыденный и в то же время трогательный, заставил её почувствовать странное тепло внутри, словно кто-то зажёг забытую свечу в тёмной комнате её души.
– Вам нужно в полицию, – он кивнул на её сумку, из которой выглядывал уголок кожаного кошелька. – Заявление подать.
Екатерина поморщилась. Бюрократическая волокита – это последнее, чего ей хотелось после такого потрясения. Она представила себе тесный кабинет с тусклым светом, уставшего полицейского, заполнение бумаг, вопросы, на которые у неё не было сил отвечать.
– Наверное, вы правы, но...
– Без «но», – мягко, но настойчиво перебил Максим. – Я вас отвезу. Моя машина рядом.
В другой ситуации Екатерина никогда бы не села в машину к незнакомцу. Всю жизнь она учила детей не доверять чужим людям, как бы мило они ни улыбались. Но сейчас оглушённая происшествием, дрожащая от холода и пережитого страха, она просто кивнула и пошла за ним, прихрамывая на ушибленную ногу.
Они вышли из сквера на тихую улочку, где под жёлтыми фонарями стояла серебристая «Мазда» – чистая, блестящая, словно сошедшая с рекламного плаката. Максим открыл ей дверь, придержав локоть, когда она садилась. Внутри было сухо, пахло чем-то цитрусовым и немного кофе. На приборной панели стоял маленький крокодильчик – игрушка с забавно покачивающейся головой. Кожаный салон приятно пружинил под мокрой одеждой.
Екатерина пристегнулась, всё ещё находясь в лёгком шоке. Пальцы дрожали, когда она пыталась застегнуть ремень безопасности. Максим завёл машину, и салон наполнился тихой, спокойной музыкой.
– Вы не похожи на маньяка, – вдруг выпалила она, и тут же прикусила язык. Господи, что она несёт?
Максим рассмеялся, открыто, заразительно.
– Это самый странный комплимент, который я когда-либо получал, – он бросил на неё весёлый взгляд, выруливая с парковки.
Его смех был настолько искренним и непринуждённым, что Екатерина расслабилась.
Дворники мерно скрипели, разгоняя потоки воды по лобовому стеклу. Екатерина украдкой рассматривала профиль своего спасителя: чёткая линия подбородка, прямой нос, глаза, внимательно следящие за дорогой. На запястье поблёскивали часы – не роскошные, но стильные. Их широкий кожаный ремешок контрастировал с тонкой кистью, на которой проступали вены.
В отделении полиции было неуютно: яркий флуоресцентный свет, от которого начинала болеть голова, запах ржавого металла и затхлых бумаг. Стены в облупившейся краске пестрели вмятинами и царапинами. На потолке в углу комнаты расползалось влажное пятно. Дождь добрался и сюда.
Усталые лица сотрудников коллективно выражали безразличие. На стене висел портрет президента и график приёма граждан, напечатанный на пожелтевшей бумаге. Пластиковые стулья в зоне ожидания были заляпаны чем-то липким, и Екатерина предпочла стоять несмотря на боль в ушибленном колене.
Дежурный офицер зевал, принимая их заявление. Его форменная рубашка была помята, а на столе громоздились стопки бумаг, угрожающе накренившиеся в сторону посетителей.
– Хотите подать заявление о попытке ограбления? – взгляд офицера выражал сомнение. – Но у вас ничего не украли?
– Если бы не он, – Екатерина кивнула стоявшего рядом молчаливым стражем Максима, – меня бы, возможно, избили. И ограбили.
– Но не избили же, – полицейский пожал плечами. – Можем принять заявление, но, честно говоря, шансы найти преступника минимальны. У вас есть описание? Особые приметы?
Екатерина почувствовала, как внутри закипает раздражение. Неужели нужно было дождаться, пока её порежут ножом, чтобы полиция отнеслась к делу серьёзно? Но сильная рука Максима легла на её плечо, и она сдержалась. От его ладони исходило успокаивающее тепло.
– Мы понимаем, – спокойно сказал он. В его голосе было что-то неоспоримо авторитетное, и даже полицейский выпрямился, перестав стучать ручкой. – Но заявление всё равно оставим. Мало ли, этот товарищ может напасть на кого-то ещё, а рядом не окажется никого, способного помочь.
Дежурный офицер, поморщившись, придвинул к себе бланк заявления и начал заполнять.
Максим сам заполнил большую часть бумаг, подсказывая Екатерине, что писать.
– Откуда вы всё это знаете? – спросила она, когда они, наконец, закончили и вышли из душного помещения на свежий воздух.
– Работал когда-то в юридической фирме, – он улыбнулся, и в уголках его глаз появились лучики морщинок. – Бросил. Не моё. Слишком много бумаг, слишком мало души.
– А чем занимаетесь сейчас?
– Фотографирую, – просто ответил он, доставая ключи от машины. Металл блеснул в свете уличного фонаря. – Сейчас в основном коммерческие съёмки – свадьбы, корпоративы, реклама, но душа лежит к уличной фотографии, документалистике. Люблю ловить настоящие эмоции и редкие моменты.
– Поэтому вы оказались в сквере?
– Именно, – кивнул он. – Снимал вечерний город. Но это к лучшему, правда? Что я оказался рядом.
Он улыбнулся, и у Екатерины разлилось странное тепло внутри, будто выпила глоток горячего шоколада в холодный зимний день. Давно никто не смотрел на неё так: открыто, с искренним интересом. Так, чтобы почувствовать себя особенной.
– Я вас отвезу домой, – сказал Максим тоном, не предполагающим возражений.
По дороге они говорили о фотографии и книгах. Максим рассказывал о маленькой выставке, которую организовал в прошлом месяце. Как фотографировал бездомных людей, собирал их истории, смотрел им в глаза.
Екатерина делилась мыслями о последней рукописи, которую редактировала. Она, возможно, станет бестселлером. Внезапно выяснилось, что они читали одни и те же книги, и фильмы, и даже любили одно кафе, только в разное время.
Разговор лился свободно, без неловких пауз и принуждения. С мужем общение давно свелось к бытовым вопросам: кто заберёт детей, что купить в магазине, когда платить за квартиру… С коллегами обсуждали работу, а с детьми вообще был сложный период непонимания и отчуждения. Поэтому так приятно было болтать с Максимом, хотя знали они друг друга пару часов.
Машина остановилась у её подъезда. Екатерина помедлила, не зная, как правильно поблагодарить человека, который, возможно, спас ей жизнь. Пригласить на чай? Неуместно. Дать денег? Оскорбительно. Просто сказать «спасибо»? Слишком мало для того, кто вернул ей веру в человечество.
– Можно я заеду утром узнать, как вы? – вдруг спросил Максим, повернувшись к ней. В приглушённом свете салона его глаза казались темнее, глубже. – Всё-таки стресс - вас же не каждый день грабят.
– Да, конечно, – ответила Екатерина, удивляясь себе. Она ловила собственное отражение в боковом зеркале: растрёпанные волосы, расширенные от волнения зрачки, чуть приоткрытые губы. Незнакомка, которую она не видела уже много лет.
– Ваш адрес у меня есть, – он с улыбкой кивнул на подъезд. – Приеду около девяти, если вас устроит.
– Вполне, – она согласилась. – Спасибо вам. За всё.
Поднимаясь на лифте в пустую квартиру, она поймала своё отражение в зеркальной стенке. Та женщина, что она видела, была моложе и счастливее, словно сбросила несколько лет.
«Это просто адреналин после ограбления», – объяснила она себе, стягивая измазанное пальто в прихожей пустой квартиры. В ванной она рассмотрела разбитое колено, на котором уже расцветал лиловый синяк, похожий на экзотический цветок. Порванные колготки отправились в мусорное ведро, платье – в стирку. Горячая вода смыла запах страха, грязь и усталость, но не смогла смыть ощущение, что сегодня в её жизнь вошло что-то новое, непредсказуемое и опасное. Что-то, что не вписывалось в её расписание, планы и представление о себе.
Телефон зазвонил, когда она вытиралась пушистым полотенцем. Дисплей высветил «Дима» и фото мужа – официальное, в костюме и галстуке. Когда-то у неё стояло другое, где они вдвоём на фоне моря, молодые и счастливые, но время внесло коррективы…
– Привет, долетел? – спросила она, и ей вдруг стало стыдно, будто муж мог видеть её смятение. Словно он мог почувствовать, что она села в машину к незнакомому мужчине и согласилась на завтрашнюю встречу.
– Да, всё в порядке, – голос мужа звучал устало, с лёгкой хрипотцой. На заднем плане слышались голоса, музыка, звон бокалов. – Разместился в гостинице, завтра переговоры. Как дети? Доехали к маме?
– Да, позвонили, что добрались, – она прикусила губу, размышляя, стоит ли рассказывать о нападении. Что-то удержало её. Может быть, нежелание беспокоить мужа или странное ощущение, что это её личное приключение. Первое за много лет. – У меня всё хорошо.
– Отлично, – в трубке послышался какой-то шум, женский смех, голоса. Слышно было, как кто-то позвал Дмитрия по имени. – Слушай, мне пора, встреча с партнёрами. Созвонимся завтра?
– Конечно, – тихо ответила она в уже отключившуюся трубку.
Екатерина долго лежала без сна в широкой супружеской кровати, прислушиваясь к тишине пустой квартиры. Перед глазами стояло лицо Максима. Чистое, открытое, с мальчишеской улыбкой и внимательными серыми глазами. Такое непохожее на вечно хмурое лицо мужа. Она поймала себя на том, что ждёт утра с нетерпением. И это ожидание пугало и будоражило одновременно, как прыжок с парашютом, на который уже решилась, но ещё не сделала шаг в пустоту.
Ей снилось, что она бежит по пустому ночному скверу, а за ней гонится тень с ножом. Но тут появляется высокий силуэт, протягивает ей руку, и она просыпается с ощущением, что держится за что-то надёжное.
Утром она вскочила с постели, думая, что проспала. На часах было семь тридцать. Достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. В ванной она долго рассматривала своё лицо. Да, немного бледное после беспокойной ночи, с тонкими морщинками в уголках глаз и губ, которые она раньше не замечала. Эти следы времени сегодня волновали её сильнее обычного.
Брызги горячей воды смыли остатки сна, а аромат геля для душа с нотками жасмина окутал ванную комнату. Екатерина провела расчёской по волосам, решив оставить их распущенными вместо обычной строгой причёски.
Пальцы скользили по вешалкам, отодвигая одну вещь за другой, пока не остановились на синем платье с запахом. Екатерина купила его три года назад в момент помешательства. Платье было слишком ярким и женственным для её обычного стиля. «Подожду особого случая», – сказала она тогда себе, и платье так и висело с биркой.
Сегодня она сняла бирку и примерила платье. Мягкая ткань приятно скользнула по коже, синий цвет удивительно оттенял глаза, а силуэт подчёркивал фигуру, напоминая, что под деловыми костюмами скрывается женское тело, которое годы и двое детей не смогли лишить изящества.
Часы показывали восемь сорок пять, когда раздался звонок в дверь. Она бросила быстрый взгляд на своё отражение, поправила прядь волос, глубоко вдохнула. «Это простая вежливость, ничего больше», – напомнила она себе, направляясь к двери.
На пороге стоял Максим с небольшим букетом простых цветов: ромашки и колокольчики. Такие свежие и искренние на фоне метровых роз, которые изредка дарил муж по праздникам.
Сейчас Максим выглядел ещё моложе, чем вчера. На нём были джинсы, светло-голубая рубашка с закатанными рукавами и расстёгнутым воротом. Образ завершал кожаный ремень с потёртой пряжкой. Волосы, вчера влажные от дождя, сегодня были уложены в небрежную, но стильную причёску.
– Доброе утро, – он улыбнулся, и от этой улыбки комната словно озарилась дополнительным светом. – Как ваше самочувствие? Я не слишком рано?
Екатерина смутилась, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Когда в последний раз кто-то действительно интересовался её самочувствием с неподдельной заботой?
– Нет-нет, всё в порядке, спасибо, – она приняла цветы, ощутив лёгкое прикосновение его пальцев. По коже пробежала едва заметная дрожь. – Колено немного болит, но это ерунда. Хотите чаю? Я как раз поставила чайник.
Как только эти слова слетели с губ, она поняла, что совершает ошибку. Приглашать постороннего мужчину, когда муж и дети в отъезде? Что она делает? Это против всех правил, которым она следовала все годы брака. Что сказала бы свекровь? Что подумали бы соседи?
– С удовольствием, – просто ответил Максим, будто бы не замечая её внутреннего смятения.
Они пили чай на кухне, залитой утренним солнцем. Екатерина старалась вести себя естественно, но по спине бежал холодок, будто совершает что-то запретное, выходящее за рамки её обычной жизни. Её взгляд то и дело падал на фотографию семьи на холодильнике. На фото все четверо выглядели как образцовая счастливая семья - улыбались обнявшись. Идеальная картинка, которая скрывала трещины в фундаменте.
Максим рассказывал, как он однажды месяц провёл в экспедиции на Алтае, снимая дикую природу. Его глаза загорались, когда он описывал рассветы над горами и закаты над рекой. Руки рисовали в воздухе силуэты хребтов и парящих птиц. В нём чувствовалась энергия, которую Екатерина когда-то потеряла.
– Представляете, просыпаешься в палатке, выползаешь наружу, а там долина утонула в утреннем тумане, солнце только-только встаёт, и всё вокруг чистое, нетронутое, – говорил он, и в его голосе звучало благоговение. – В такие моменты понимаешь, что офисы и дедлайны – это не настоящая жизнь. Настоящее – оно там, в воздухе, которым невозможно надышаться.
Подперев подбородок рукой, Екатерина представляла себе эти места. Суровые и прекрасные, далёкие от её упорядоченного мира. Когда-то, ещё студенткой, она имела смелость мечтать о путешествиях и приключениях. Но потом пришла любовь, случилась Нина, свадьба, карьера, и мечты отодвинулись на задний план, побледнели и выцвели, как старая фотография.
– А вы? Чем вы живете, Екатерина? – он вдруг задал простой вопрос, который застал её врасплох.
Конец второй части
Давайте поставим лайки Максиму за счастливое спасение героини? И поделимся этой историей с близкими. Завтра вас ждет продолжение, поэтому не забудьте подписаться, чтобы прочесть первыми, что же ответит Катя И позволит ли Максиму узнать себя поближе.