Платон Сергеевич стоял у зеркала и придирчиво разглядывал свое отражение. В свои шестьдесят пять он выглядел моложаво – подтянутый, с прямой спиной и живым блеском в глазах. Седина, конечно, никуда не делась, но она только добавляла солидности.
На полочке рядом с зеркалом лежала расческа, которую Галина подарила ему на шестидесятилетие. Маленькая деталь из прошлой жизни. Прошлой. Это слово звучало в голове настойчиво, как приговор.
– Галя, я ухожу, – произнес он, входя в комнату, где его жена читала книгу.
Галина Викторовна подняла глаза от страниц. За сорок четыре года совместной жизни она научилась различать малейшие оттенки в интонациях мужа. Сейчас в его голосе звучало что-то новое, незнакомое.
– Куда на этот раз? – спросила она будничным тоном, хотя внутри все сжалось от необъяснимого предчувствия.
– Нет, ты не поняла. Я ухожу совсем. К другой женщине.
Книга выпала из рук Галины Викторовны. За четыре десятилетия они пережили многое: рождение дочерей, переезды, ремонты, сложные девяностые. Но такого она не ожидала.
– Это шутка такая? – наконец произнесла она.
– Какие уж тут шутки. Ее зовут Женя. Ей тридцать восемь. Мы познакомились в метро месяц назад.
Галина Викторовна смотрела на мужа, словно видела его впервые. Этот человек, с которым они вырастили двух дочерей, пережили множество трудностей, делили радости и горести – теперь стоял перед ней чужой, незнакомый.
– А как же я? Как же наши дочери?
– Они взрослые, поймут. Галя, пойми и ты – я чувствую себя молодым. С Женей у меня будто второе дыхание открылось. Мы хотим детей.
Галина Викторовна горько усмехнулась:
– В шестьдесят пять – детей?!
– Да, представь себе. Почему нет? Я полон сил!
Его глаза горели юношеским огнем. Таким она не видела его уже много лет.
Через неделю Платон Сергеевич переехал в свою вторую квартиру, доставшуюся от родителей, которую они с Галиной раньше сдавали. Женя, его новая возлюбленная, переехала к нему. Она работала администратором в салоне красоты, была приезжей и до этого снимала комнату с подругой.
Началась новая жизнь. Платон Сергеевич с головой окунулся в домашние хлопоты – покупал новые занавески (Женя настояла на замене старых), передвигал мебель ("Так будет уютнее, милый!"), менял сантехнику ("Ну как можно жить с таким древним краном?").
По вечерам они сидели на кухне, и Платон рассказывал о своих мечтах:
– Я хочу, чтоб у нас были дети, – сообщил пенсионер своей молодой жене. – Представляешь, у родятся у нас сын и дочка. И научу их всему, что знаю. Покажу сыну, как паять микросхемы – у меня ещё с работы все инструменты остались. Расскажу про звёзды дочери – я же в молодости астрономией увлекался...
Женя в такие моменты странно затихала. А потом вдруг вспоминала про неотложные дела или начинала жаловаться на усталость.
Дочери, узнав о решении отца, были в шоке. Старшая, Светлана, позвонила ему сразу же:
– Папа, ты с ума сошел? Эта женщина же моложе меня!
– Света, я все решил. Не нужно меня отговаривать.
– Но мама... Как ты мог так с ней поступить?
Младшая дочь, Екатерина, отреагировала еще жестче – перестала отвечать на звонки отца.
А Платон Сергеевич погружался в мечты о будущем. Каждый поход в торговый центр превращался в исследование детских отделов. Он останавливался у витрин, разглядывал крошечные вещи.
– Женечка, смотри какие ползунки! А эта кроватка – настоящее произведение искусства!
Женя только поджимала губы:
– Платоша, ну зачем забегать вперед? Давай сначала с ремонтом разберемся.
Но он не мог остановиться. Вечерами, сидя на диване, рассказывал:
– А знаешь, я в детстве много с дочками играл. Светка любила, когда я ей самолетики бумажные делал. А Катюша все просила машинку из спичечных коробков смастерить...
Он будто не замечал, как Женя мгновенно теряет интерес, стоит ему заговорить о детях.
Однажды вечером, когда они сидели на кухне, Платон решил серьезно поговорить:
– Женечка, я давно хочу сказать... Мне кажется, пора подумать о ребенке.
Женя замерла с чашкой в руках:
– Платоша, ну куда спешить? Давай сначала устроимся как следует.
– А что устраиваться? Квартира у нас есть, я пенсию получаю хорошую, плюс накопления. Все условия для малыша будут.
– Милый, но я только начала работать в новом месте. Может, через годик?
– Женя, в моем возрасте каждый год на счету. Я мечтаю увидеть, как растут наши дети.
– Ой, что-то голова разболелась, – Женя поморщилась. – Давай потом обсудим, ладно?
Так повторялось раз за разом. Стоило завести разговор о детях, у Жени находились тысячи причин перевести тему.
Платон начал замечать и другие странности. Женя все чаще заговаривала о том, что неплохо бы оформить квартиру на нее – "для надежности". На его возражения отвечала обиженным тоном:
– Ты что, не доверяешь мне? После всего, что между нами было?
В тот вечер Платон Сергеевич вернулся домой раньше, чем планировал. Он ходил в поликлинику, проверить здоровье перед планируемым отцовством. Но врач заболел, прием отменили. А ему не сообщили об отмене.
На пороге квартиры задержался – искал в карманах мобильный. И тут услышал голос Жени из-за двери. Она разговаривала по телефону, видимо, думая, что он вернется, через час и не раньше.
– Ой, Настюш, представляешь, он опять сегодня про детей начал! – Женя хохотнула. – Прямо как заведенный – ребеночка да ребеночка... Нет, ты не представляешь, как меня это достало! Каждый день одно и то же.
– Да, все идет по плану... Нет, какие дети, ты что! Мне нужна только квартира... Он уже намекал, что готов переписать ее на меня... Конечно, потом я его брошу, но пока пусть думает, что я от него без ума...
Платон Сергеевич застыл в дверях. Внутри что-то оборвалось. Все встало на свои места – и странное нежелание Жени обсуждать совместных детей, и ее постоянные разговоры о квартире, и показная забота.
Как он мог быть таким слепым? Как не видел очевидного?
Он бесшумно вышел из квартиры, не сказав ни слова. Мартовский воздух обжигал лицо. Он шел по улицам, не разбирая дороги, перед глазами стояло лицо Гали – такое, каким оно было в день его ухода. Усталое, растерянное, с затаенной болью во взгляде.
Сорок четыре года. Он променял сорок четыре года настоящей любви на фальшивку.
Вернувшись домой поздно вечером, он молча достал ее чемодан из кладовки и начал складывать туда Женины вещи – платья, блузки, косметику. Она металась по квартире, пытаясь остановить его:
– Платоша, миленький, что случилось? Давай поговорим!
Он методично продолжал собирать ее пожитки, будто не слыша причитаний. Сложил ее туфли в отдельный пакет, сгреб в косметичку баночки и тюбики с полочки в ванной. Проверил, не осталось ли чего в шкафу.
– Выметайся из моей квартиры. Немедленно, – только и сказал он.
Всю ночь он просидел в пустой квартире, перебирая в голове события последних месяцев. А утром, едва рассвело, отправился к их с Галиной дому. В семь утра он уже стоял перед знакомой дверью. Позвонил. Открыла Галина Викторовна – осунувшаяся, постаревшая за эти месяцы.
– Галя... прости меня, если сможешь, – тихо произнес он.
Галина Викторовна стояла в дверном проеме, выпрямив спину. За эти месяцы она изменилась – в волосах прибавилось седины, но взгляд стал жестче, решительнее.
– Прости? – она усмехнулась. – Ты действительно думаешь, что можно все исправить одним словом "прости"? После сорока четырех лет брака ты убежал, как мальчишка, за молодой юбкой. А теперь вдруг решил вернуться?
– Галя, я понимаю, что виноват...
– Нет, не понимаешь. Дочери разочарованы в тебе полностью. Света не хочет даже слышать твое имя, а Катя сказала, что ты для нее больше не существуешь.
– Давай попробуем все исправить...
– Поздно. Мы уже три месяца как разведены официально.
Она захлопнула дверь перед его носом. Платон Сергеевич еще долго стоял на лестничной площадке, глядя на дверь, за которой осталась его прежняя жизнь.
***
Прошел год. Галина Викторовна занялась собой – стала ходить в бассейн, начала путешествовать с подругами по России. Дочери поддержали ее решение о разводе. Они редко общались с отцом, только по необходимости.
А Платон Сергеевич вернулся в свою двухкомнатную квартиру. В спальне до сих пор стоял нераспакованный пакет с детскими вещами – он купил их тайком от Жени, надеясь сделать сюрприз, когда она наконец согласится завести ребенка.
Каждое утро он просыпался в пустой постели и думал о том, как одно необдуманное решение может перечеркнуть десятилетия семейного счастья.
А Женя... Говорят, она нашла себе нового "героя" – обеспеченного пенсионера с квартирой в центре города. Но Платона это уже не волновало.
Он понял, что потерял самое главное в своей жизни, и этого уже не вернуть.
Этот рассказ в центре внимания читателей
Радуюсь каждому, кто подписался на мой канал "Радость и слезы"! Спасибо, что вы со мной!