Много лет спустя, проезжая мимо мест, где стояла когда-то родная деревня, Николай грустно вздыхал и думал про себя:
«Если бы можно было повернуть время вспять, разве бы такое случилось…»
Более двадцати лет назад.
Крупная деревня Ельцовка насчитывала более семисот дворов и пролегала между речкой и бескрайним лесом.
В то время, когда многие деревни пустовали и разрушались, здесь, на удивление, кипела жизнь. Молодёжь не спешила уезжать в города, предпочитая оставаться в родных краях. Колхоз, который чудом сохранился предоставлял им работу, а приличный клуб обеспечивал молодым людям возможность интересно проводить свободное время.
Мужчины в основном занимались охотой и рыбалкой, так как дичи и рыбы для того и другого было в изобилии. Некоторые разводили пчёл и торговали мёдом, другие держали скот, продавали мясо и молоко. А кто-то занимался земледелием: сеял и пахал, выращивая зерно, сено и солому для скотины. Жизнь бурлила!
Как-то весной поселилась на окраине деревни молодая цыганка с ребёнком. На вид лет двадцать, а уже мальчонка трёхлетний. Откуда она взялась и что у неё приключилось, не рассказывала никому. Держалась особняком от здешних баб, в подруги не набивалась, сама же с хозяйством управлялась. Только поначалу спрашивала совета у соседок, как корову доить, как огород посадить, а в основном всё делала одна.
Первый год прошёл спокойно. Местные бабы к ней приглядывались, да и мужики её вниманием не обходили. Очень уж ладная она собой была: фигура точёная, походка статная и лицом очень мила. Глаза чёрные, как угольки под пушистыми ресницами, глянут - мороз по спине от такого пронзительного взгляда.
Стали мужики к ней похаживать, да свататься. Но Зара, так звали цыганку, только отворачивалась и ни с кем хороводов водить не стала. То ли обидел кто, то ли ей никто не приглянулся.
Мальчонка её Ромка тоже славный был. Маленький ещё - от горшка два вершка, а уже бежал матери помогать. Она дрова колет, он их таскает и в кучку складывает. Она огород поливает, он рядом с матерью. Тоже чернявый мальчик, как мать, и всегда весёлый. Смеялся, как серебряный колокольчик звенел. Упадёт бывало или толкнёт кто из ребят, он никогда не плакал. Встанет, отряхнётся и зальётся смехом. Любили его все в деревне.
На другой год по деревне поползли слухи, будто пришлая цыганка к себе мужиков деревенских приваживает, они возле её дома стали гурьбой ходить, как пчёлы возле улья, да в окна заглядывать. Естественно, что жёны недовольны, злятся.
Соседка Зары - Клавдия жила от неё через дорогу, напротив. Вот её-то мужик Василий и стал целыми днями пялиться на красивую молодую соседку. Да, мало того, что сам пялился, так он ещё жене выговаривал:
- Глянь какая Зара стройная, да ладная, а ты всего двоих родила, а расплылась, как квашня. Смотреть на тебя тошно!
Женщина родила двоих сыновей и кормила их грудью почти до двух лет. Неудивительно, что её фигура изменилась. Мальчишки уже стали подростками, а их мать, конечно, утратила былую стройность и грациозность.
Клавдия молча слушала упреки мужа, но внутри всё кипело от обиды и ревности. Терпела она не долго - месяц. Потом придумала, как извести разлучницу и сохранить семью.
Пришла как-то Клавдия к Заре в гости, а та вся в заботах - печь белит. Ромка возле матери сидит на лавке, ножками болтает.
- Ой! Здравствуй, Зара! - с улыбкой вошла она в дом. - Смотрю, ты вся в делах. А, я как раз пирожков сладких испекла с черникой. Ягода уже пошла в лесу, просто хоть ведром собирай. Мой Василий давеча набрал, так я варенья наварила и пирогов напекла. На, угощайся!
- Спасибо, Клава, - поблагодарила Зара и присела на стул, вытирая пот со лба. - Я и поесть-то забыла и Ромка у меня голодный. Как ты вовремя! Спасибо, тебе! Я сейчас чайник поставлю. Садись, вместе чай выпьем с твоими пирогами.
Она взяла один пирог себе, а другой протянула сыну:
- На, Рома! Только он горячий, осторожно…
Мальчик с улыбкой и благодарностью смотрел на Клавдию, с жадностью откусывая пирог и смешно причмокивая.
- Чего ты, Клавдия? - спросила Зара, когда женщина вскочила и направилась к выходу. - Сейчас чай будет готов…
- Ой! Я вспомнила, - рассеянно замахала руками Клавдия. – У меня там на плите бульон варится… Побегу…
Ночью это угощение принесло свои последствия. Когда приехали врачи, заплаканная Зара стонала от боли в животе, но стояла на коленях возле кровати Ромы, который бился в судорогах.
Скорая помощь увезла мать и сына в больницу с серьёзным отравлением.
Как врачи ни старались, спасти мальчика не смогли. На следующий день он умер. Зара выжила, две недели лежала в больнице.
Но, когда вернулась в деревню, её было не узнать. Лицо серое, измученной горем матери. Ни слова не проронила пока шли похороны её Ромки.
Односельчане понимали тяжесть скорби матери и помогали с похоронами и поминками.
Но Зара, как только тело сына опустили в могилу, повернулась к народу и сказала:
- Уезжаю я от вас… Не дали вы моему сыночку жизни… Что ж… и вы здесь жить не будете. Все заплатите за смерть моего Ромы. Все ответите за невинно погубленную его душу.
Старухи зашептались в испуге, а Зара повернулась и пропала, даже на поминки сына не осталась. Просто исчезла, словно её и не было никогда.
В деревне поговорили-поговорили и успокоились, но зря.
Пришли беды почти в каждый дом. Сперва маленькие: в семьях пошли ссоры промеж супругов до драки. Потом мужики, как один запили, даже те, кто вовсе не пил.
К осени начали умирать каждый день: то старуха, то старик, то мужик, то женщина. И это ещё не всё.
Как последний лист с деревьев облетел начались массовые смерти детей. Умирали по несколько ребятишек за ночь возрастом от года до трёх лет.
Все бабы взвыли, допытываются - кто на них такую напасть наслал, кто сыночка цыганки отравил, но так ничего и не узнали.
Зимой от ужаса смертей многие побросали дома и уехали. А смерь каждую ночь продолжала приходить в дома и утром просыпаясь, родители находили детей мёртвыми.
Коле тогда было десять лет. Он спал обычно на печи с младшим братом Егоркой. Прижмутся друг к другу и смотрят, как мама и бабушка на завтра в печь чугунок ставят, да домашними делами занимаются.
Утром Коля проснулся от того, что прижимается к чему-то холодному. Вздрогнул и открыл глаза. Егорка рядом лежал, но уже окоченевший и мёртвый. У Николая до сих пор стоит в ушах его детский крик:
- А-а-а! Ма-ма!
На похоронах Егорки собрались, как обычно бабы и горюют. Тут Клавдия и проболталась, глядя на маленький гробик Егора:
- Жаль мальчонку… Ромку травить не хотела. Так вышло… Он бедный видать всю отраву съел, что этой гадине была предназначена. Не повело…
Бабы переглянулись и проводили Клавдию злобным взглядом, когда она пошла домой.
Той же зимней ночью мужики подпёрли двери дома Василия и Клавдии с сыновьями и подожгли.
Возле полыхающего дома собрался народ, но никто не двинулся с места, чтобы освободить погорельцев. Так вся семья и сгорела.
***
Машина Николая проехала по улице, на которой когда-то стоял их дом. Теперь на этом месте виднелись лишь заросшие травой развалины. Он ехал сюда по делам, но специально свернул, чтобы взглянуть на это печальное зрелище. Такое же печальное, как мучившие его воспоминания об умершем брате и тех сыновьях Клавдии, которых сгорели заживо.
Николай грустно вздыхал и думал про себя:
«Если бы можно было бы повернуть время вспять, разве бы такое случилось…»
Он прибавил скорость и умчался прочь от этой проклятой цыганкой деревни.
**********************************************************************************
Если у Вас есть возможность и главное желание поддержать наших авторов чашечкой горячего кофе - оформите подписку и у Вас никогда не подгорит каша на плите и будет Вам счастье и много-много денежек!
**********************************************************************************