Рассказ "Я тебе верю." Глава 20.
Начало здесь. Глава 1.
Роберт пошёл провожать Веронику, возможно, «из спортивного интереса». Но и Вероника, ошеломлённая его открытостью и дерзким поведением, отнюдь не была очарована им. Возможно потому, что сердце её было занято, она говорила легко, не задумываясь о том, какую реакцию вызовут её слова у собеседника.
Парень сам не заметил, как начал внимательно прислушиваться к её рассуждениям.
Лиза вернулась домой с каким-то осадком на душе. Эти ребята, Роберт и Кристина, были чужими ей. Они могли делать, что угодно, говорить о чём угодно. Но вот язвительность Вероники не давала ей покоя.
- Что-то ты рано вернулась? - спросила мама Лизы, Светлана Владимировна.
Она сидела в кресле с узкими деревянными подлокотниками с иголкой в руках. Около неё на стуле возвышалась аккуратная стопочка белья, подлежащего штопке.
Спокойный Ванечка собирал пирамидку из деревянных кубиков, принадлежащим двум разным наборам. Сооружение росло на глазах. Когда верх была украшен кубиком, на верхней части которого была наклеена метла бабы Яги, пирамидка не выдержала.
- Ой, опять, - всплеснул пухлыми ладошками мальчик, и принялся собирать пирамидку снова.
- Привет, - приветствовала домашних девушка, - а папа где?
- Опять на тренировке. Скоро городские соревнования, сказал сегодня задержится. – Красная нитка сопротивлялась, не желая пролезать в маленькое иголочное ушко.
- Давай помогу, мама? – предложила Лиза.
- Давай, доченька, - вздохнула Светлана Владимировна, - помоги. Так стареть не охота, Лиза-а-а-а, если б ты только знала. – Иголка и нитка перешли в руки к дочери.
- Какая старость, о чём ты говоришь, мамочка? – Ты у меня самая молодая, самая красивая. Зрение ведь и у молодых портится, ты мне сама сколько раз говорила. - Дочь протянула побеждённую иглу маме.
Светлана Владимировна не спешила продолжать задуманную штопку.
- А знаешь, Лиза, как в школу возвращаться неохота? Как подумаю, опять тетрадки, жизнь по расписанию. Нервы… я уже привыкла одного Ванечку воспитывать…
- И меня немножко, - попыталась смягчить ситуацию дочка. – Ты же любишь свою работу, мамочка! Помнишь, как ты к урокам готовилась, как нам с папой всё время что-то новенькое рассказывала?
- Ой, Лиза, сейчас мне кажется, что уже сто лет пришло. Ну, да ладно. Что-то я в жалость ударилась. За тебя переживаю, какая группа в институте будет? Понравится ли тебе учёба? Не ошиблась ли ты с выбором?
Дочь села на пол у ног Светланы Владимировны, на бежево-коричневый ковёр, украшенный целой россыпью завитков. Она смотрела снизу вверх на маму.
- А я почему-то не переживаю. Мне кажется, всё будет хорошо. Наверное, - она отвела глаза.
- Что такое случилось, Лиза? – Маме показалось, что дурное предчувствие накатило не зря.
- Не знаю даже, как объяснить. Вероника как-то странно себя ведёт со мной. Я, вроде, ничем её не обидела, а она будто всё подковырнуть меня хочет.
- Лиза, вы обе начинаете взрослую жизнь. Вы уже не школьницы, у неё свои проблемы, у тебя – свои. Это совершенно нормально. Если ты ничем её не обидела, так и не принимай на свой счёт. Договорились?
Лиза неуверенно кивнула.
- Да, я знаю, что это не легко. Ты только попробуй. Думай о своей жизни, о своих делах. Занимайся тем, что нужно сделать в первую очередь для себя, а потом уже для друзей, подруг, знакомых. Обещай, что попробуешь?
- Обещаю, - девушка посмотрела в глаза мамы с благодарностью. – Я что-то проголодалась, может, поедим?
- Хорошо, иди, ставь греться ужин. Я сейчас, быстренько закончу, и приду. Да, Ванечка? – обратилась она к сосредоточенно складывающему кубики в коробки, малышу.
- Да, - кивнул сын, не оставляя попытки положить последний и самый упрямый кубик.
На следующий день Светлана Владимировна встала на полчаса раньше, чем обычно. Приняла душ, уложила волосы. Внимательно разглядывала в зеркале ставшее почти чужим лицо. Последнее время она нечасто обращала внимание на своё отражение. Села на стул, достала из трельяжа тени, карандаш для глаз, тушь, помаду и пудру. Передумав, вернула пудру в ящичек. Аккуратными движениями нанесла макияж. Отойдя на полшага, снова вглядывалась, пытаясь придать улыбчивое и одновременно уверенное выражение немолодеющему лицу.
Проснувшийся муж, Николай Степанович, сразу обратил внимание на собранный вид жены.
- Доброе утро, Светочка. Ты сегодня выглядишь, как восьмиклассница. Что, в школу собралась? – он доставал из шкафа полосатое махровое полотенце.
- Мелко берёте, Николай Степанович, - игриво сказала она. – В детский сад!
- Что, уже? – удивился он. – И как это я пропустил? – он будто опомнился. – Подожди, Ване ведь ещё нет трёх лет? Мы же договаривались, что ты сидишь до этого возраста?
- Ване через полгода будет три годика, в этом ты прав. Я же его не сдаю в детсад. Мы пойдём, присмотримся. Может, на другой площадке погуляем, пусть Ваня с незнакомыми детьми поиграет…
- Ой, не рассказывайте мне, хитренькая моя учительница. Кажется мне, всё это неспроста.
- Коленька, иди в душ, я пока на стол накрою. Может, за завтраком поговорим? Тебе яичницу пожарить, или отварить?
- Мне, как тебе, - муж был непритязателен в еде. Он внимательно посмотрел на жену, будто желая удостовериться в верности своей догадки.
На кухне пахло свежезаваренным кофе.
- Света, а кофе на двоих? – Николай тщательно вытирал влажные после душа жёсткие тёмные волосы.
- Конечно, на двоих, -мягко улыбнулась жена.
- Просто мы давненько по утрам кофе не баловались.
Из блестящей турки с непонятными символами и деревянной ручкой разливался в пару белоснежных чашечек коричневый кофе, покрытый мелкой ароматной пенкой.
- Света, а чем кофе сегодня пахнет? - крупные ноздри Николая Степановича расширялись, вдыхая аромат.
- Это корица, Коленька, - Светлана села на табурет рядом с мужем, подвинула к нему сахарницу, открыв крышку с золотым ободком.
- Я уже боюсь, жена, что с тобой сегодня? – маленькая ложка замерла в воздухе.
- Не бойся, дорогой. Всё в порядке. Всё хорошо, - нежно и ласково сказала она. – Знаешь, мне кажется, я устала сидеть дома. Сама не понимаю, страшнее вернуться на работу, или остаться сидеть дома. Иногда мне кажется, что все мои извилины выпрямились, - она поднесла ладони ко лбу, но вовремя вспомнила об укладке.
- Ладно, думаю, что понимаю тебя. Я бы точно не смог столько времени без работы. Сегодня вы с Иваном идёте гулять, правильно?
- Да, - кивнула жена.
- А вечером мы всё обсудим, хорошо? – не глядя на Светлану, спросил Николай.
- Конечно, - сказала жена.
Проснувшаяся утром Лиза лежала в постели, прислушиваясь к звукам. «Как странно, как тихо… Интересно, где все?» – подумала она.
Девушка села на кровати, потянувшись. Потянула шею, наклонив сначала к правому плечу, затем к левому. Спустила ноги, почувствовав мягкий ворс пушистого ковра голыми ступнями. Золотые корешки сборника классической литературы благодарно вспыхнули, заиграли, отражая светлые лучи. Лиза вышла на кухню, и увидела на скатерти записку, написанную маминым образцовым учительским почерком на клетчатом листочке:
«Лиза, мы с Ваней ушли гулять. Целую, мама.»
Девушка ходила из комнаты в комнату, будто впервые разглядывая молчаливые вещи в опустевшей квартире. Ванины игрушке в порядке, только голубая лошадка на колёсиках не успела вернуться в «стойло». В зале всё прибрано, лишь мамин халат с ландышами одиноко свисает со спинки кресла, потерявший свою хозяйку. Папины тапочки по стойке «Смирно!» стояли около входной двери, другие следы его присутствия неизменно прятались в шкафу, полки которого пахли мамиными духами и папиным одеколоном.
Девушка позавтракала, вскипятив чайник, и намазав маслом пару кусков батона. Прибралась на кухне за пару минут, напевая, как обычно, непонятно почему возникшую песенку, которая теперь будет сопровождать её целый день. Вышла на лоджию, вдохнув горячеющий с каждой минутой уличный воздух. Сняла высохшее бельё, аккуратно сложила в стопочки, затем разложив по полкам.
Включила музыкальный канал, где мужчина, похожий на киборга из будущего, прячущий свои глаза за тёмными очками, низким голосом рассказывал о новинках отечественной музыки. Потанцевала, раскачиваясь, под песню о розовой птице, которая была дитём заката. Выключила внушительный ящик телевизора, вернулась в свою комнату. Достала учебники и тетради, села за стол, выпрямив спину. Всё казалось знакомым до последней буквы, и параграфы, и рисунки, и надписи под ними. В голову ничего не шло. Лиза сгребла неинтересные сегодня тетрадки и учебники, сложила обратно. Снова включила телевизор, и прыгала, и вращалась вокруг себя, и изгибалась под восточные мотивы. Щёки её раскраснелись, тело будто подобралось, напрягаясь в движении.
Такой и увидела её мама, вернувшаяся с прогулки вместе с Ванечкой. Глаза малыша покраснели от слёз, на светлой футболке с жирафиками виднелись грязные следы от влажного песка.
Мама походила на огнедышащего дракона, сдерживающего своё всепожирающее пламя из последних сил.
- Привет, мама! Привет, Ваня! – пытаясь восстановить дыхание, сказала Лиза. – Как прогулялись?
- Не очень, - мама сняла замшевую сумочку с плеча и подала её дочери, которая поставила её на обычное место, на трельяж. Затем протянула шуршащий пакет. – Это унеси на кухню, пожалуйста.
Лиза унесла покупки на кухню. Затем помогла снять сандальки братику, повела его за руку в комнату.
- Ванечка переодеваться сейчас будет, да, Ванечка? - она принялась аккуратно стягивать грязную футболку, придерживая около лица мальчика.
Ваня отрицательно качал головой, пытаясь потереть кулачками заплаканные глаза.
- Иза (он ещё не выговаривал имя сестры), не надо, Иза!
- Я быстро, Ваня, быстро. Вот так, тихонько, тихонько, - приговаривала она, мягкими движениями снимая уличную одежду.
- Тисонько, тисонько, - послушно стал повторять за ней мальчик.
Мама тем временем тоже переоделась и даже смыла макияж. Она вышла, одетая в привычный длинный халат.
- Ну что, дети, мороженого?
- Мы сейчас с Ванечкой умоемся, и придём, - Лиза держала маленькую мягкую ладошку, чувствуя её детское тепло.
Светлана Владимировна сидела на кухне, вытянув ноги. Ступни отвыкли от тесной обуви, от каблуков. Она, конечно, выходила с мужем иногда в магазин или в кино, изредка в кафе. Наверное, жара вызвала болезненную отечность и тяжесть в ногах.
- Мы пришли, мама, -сказала Лиза.
- Мы писли, - повторил успокоившийся Ваня.
- Дочь, положи, пожалуйста, мороженое. Я так хорошо сижу, - попросила Светлана Владимировна.
Весь оставшийся день мама была молчалива и грустна. Только возвращение мужа смогло развеять её тяжкие думы.
Лиза, собравшись, села за учебники. Ванечку она посадила рядом, дала ставшей ненужной тетрадь в клетку, и большой пенал, в котором соседствовали ручки, карандаши, фломастеры и восковые мелки. Она рисовала кружок, добавляла глазки, нос, рот. Иногда ушки. Маленький братик, старательно высунув округлый кончик языка, раскрашивал его разными цветами.
Дети поужинали вовремя, а Светлана Владимировна дожидалась мужа.
Николай Степанович появился, и свои присутствием оживил всю квартиру. Казалось, он вышел из спортзала, и дух тренировки вышел вместе с ним. Мужчина быстрым движением открыл шкаф, быстро достал домашнюю одежду. Какая-то спортивная инерция ещё сохранялась в нём. Только умывшись, сполоснув шею и подмышки, он, казалось, превращался из тренера в домашнего мужчину, отца семейства.
- Света, я готов! – он сел на привычное место в кухне, спиной к холодильнику.
- Коля, я готова! – возвестила жена, ставя перед ним тарелку с ароматными щами. И вторую – для себя, рядышком с локтем мужа.
- Ну, рассказывай о своих наполеоновских планах! – они с аппетитом откусил край белой горбушки. – Мммм, вкусно как! А горчица есть?
- Есть, - жена, не вставая с табурета, открыла дверцу и достала маленькую баночку из дверцы холодильника. – Ещё квас есть, будешь?
- Нет, спасибо, буду чай. Света, не томи, рассказывай уже!
Жена достала майонез из стеклянной банки маленькой ложкой, положила в тарелку Николаю, затем себе.
- Мы ходили на детскую площадку, недалеко здесь.
- Не на нашу, да? – уточнил муж.
- Да, не на нашу. Я хотела посмотреть, как поведёт себя Ваня с незнакомыми детьми, - в голосе жены уже не чувствовался утренний оптимизм.
- Посмотрела? – догадливо спросил Николай.
- Да, я таким его никогда не видела, - возмущённо шептала мама, пытаясь сдержаться. – Возможно, будь на площадке другие дети, всё бы прошло хорошо.
Николай обстоятельно ел, загребая ложкой, что не мешало ему внимательно слушать жену.
- Ммм, -очередная ложка ярко-жёлтого супа отправилась в рот.
- Несколько детей нормальных были. А вот девочка одна – это просто маленькая разбойница! Ни минуты на месте не сидит: то бегает, то прыгает, то дерево пинает. Стоит ей остановиться – начинает кричать, что Иерихонская труба!
- Да ты, Света, преувеличиваешь! Не бывает таких детей, - ложка легла в опустевшую тарелку.
- Вот и я думала, что не бывает. Давай в воскресенье вместе сходим, сам увидишь! – Света всё еще шептала, рискуя сорваться на крик.
- Конечно, сходим. Ты мне лучше про сегодня расскажи!
- Мы пришли, Ванечка на качельки попросился. Тут пришла мама, спокойная, как удав. А её сокровище давай носиться, орать, визжать изо всех сил. У меня было чувство, что пожарную сирену включили, а выключить забыли!
- Ну и ушли бы оттуда, - Николай аккуратно положил тонкий кружок «Докторской» на ломтик белого хлеба, изрядно намазанный серо-оранжевой горчицей, и крякнул с удовольствием, откусив.
- В общем, он зазвала Ваню поиграть в песочницу. Он пошёл. Я смотрю. Копают вместе яму. Я смотрю. А потом она как давай в него сырым песком кидать! Пуляет, и смеётся в голос! Резко так, будто её два часа подряд щекочут! Ванечка испугался, до самого дома успокоить его не могла.
Светлана, рассказывая о дневных переживаниях, убрала со стола грязную посуду, налила чай и поставила чашки на стол.
- Скажи мне, Света, для чего было организовано мероприятие? – Николай наклонился к ней поближе.
- Мне на работу надо выйти, Коля.
- Ты хочешь на работу? – спросил муж.
- Я не уверена, что хочу. Мне надо. Я больше дома не могу! – Света впервые за долгое время чувствовала себя бессильной в зависимости от ребёнка, которого так сложно решиться отдать в детский сад.
- Ну и не надо ребёнка водить, куда не надо. Нам нужно определиться с садиком, и будешь его водить, как Лизу вначале. Пол часика, потом часик. Потом – два, потом до обеда. Глядишь, к августу оба будете готовы. Ты ещё как следует в библиотеке успеешь насидеться, я тебя знаю! – Николай весело подмигнул жене, развеяв все её сомнения.
В это время другая чета, Замятины, жили не так дружно. Муж продолжал задерживаться на работе. Одежда его приобрела другой, едва уловимый запах. Будто он активно занимался физкультурой. Ксения Андреевна балансировала на грани истерики, с трудом удерживаясь каждый раз, когда муж, возвратившись вечером, закрывался в ванной, и выходил, пряча от неё взгляд некогда влюбленных голубых глаз.
Ситуация осложнялась тем, что вскоре у жены должен быть юбилей.
- Ксюшенька, ты подумала, кого на день рождения позовёшь? – как-то виновато улыбаясь, спросил муж.
- Я думаю, что никого в день рождения видеть не хочу, - резко сказала она. «Даже тебя,» - про себя добавила она.
- Что, даже Серебряковых? – уточнил муж.
- Ни-ко-го! Я сказала, никого! – чуть не рявкнула жена.
- А я думал… - замялся Сергей Никодимович.
- Нет, милый, нет, - если бы словом можно было у_бить, муж бы уже лежал бездыханным на красно-синем шерстяном ковре.
Наступил вечер долгожданной для некоторых членов семьи, среды. Вероника приготовила «Оливье», Сергей Никодимович помог с котлетами и пюре, купил любимый торт жены «Наполеон», в котором хрустящие сдобные слои были промазаны тающим во рту белоснежным кремом.
Ксения Андреевна шла домой, как на плаху. Её ничто уже не радовало, мысли были заняты неотвратимо надвигающейся катастрофой.
Лица мужа и дочери сияли, напоминая фото из прошлой, счастливой и безмятежной, жизни. Она переоделась, сходила в ванную. Ксения уже мысленно попрощалась с мужем, женщина уже смирилась, что навсегда потеряла его.
Застенчивый Сергей Никодимович протянул впечатляющий букет из красных роз.
- Спасибо, - без эмоций произнесла она, напрасно пытаясь сглотнуть подкативший к горлу ком. «Какая банальщина,» - подумала женщина.
- С днём рождения, дорогая жена и мама! – в другой руке Сергея Никодимовича лежала небольшая бархатная коробочка.
Ксения Андреевна опустилась на стул, увесистый букет упал рядом с её стулом.
Муж шагнул к ней, и открыл бордовую коробочку. В ней сияла пара золотых серёжек с небольшими рубинами, играющими на свету бесчисленным множеством прекрасных ровных граней.
Продолжение Глава 21.
Путеводитель здесь.