Я молча смотрела в окно на падающий снег. Третий час этого изматывающего разговора с Ларисой, младшей сестрой, подходил к концу, а мы так и не сдвинулись с мертвой точки.
— Что молчишь? — не унималась сестра. — Думаешь, одна умная такая? А мне что делать? У меня ипотека, двое детей...
— А у меня что, не дети? — я резко развернулась. — Мои, значит, подождут? Саше репетиторы нужны, Машке зубы править пора. А дача — это единственное, что у них осталось от отца!
Три года назад Сергей разбился на трассе. Возвращался поздно с работы, гололед... С тех пор я тянула всё одна — детей, ипотеку, работу. А теперь еще и родители...
Мама слегла после инсульта. Отец, потерянный и растерянный, метался между больницей и домом. Пенсии едва хватало на лекарства. Квартира требовала ремонта. А сестрица, вместо того чтобы помочь, придумала гениальное решение — продать дачу.
— Лариса, я все понимаю. Но дача — это не выход. Там участок шесть соток, старый домик. Много ли выручим? На полгода лекарств хватит, а дальше что?
— Ну придумай тогда что-нибудь! — в сердцах бросила сестра. — Ты же у нас всегда самая умная была. В институт поступила, замуж удачно вышла...
Я горько усмехнулась. Да уж, удачно... Вдова в тридцать пять — завидная доля.
Внезапно в прихожей раздался грохот. Мы с Ларисой переглянулись и бросились туда. На полу, схватившись за сердце, сидел отец. Рядом валялась его потрепанная сумка с продуктами.
— Папа! — я опустилась рядом с ним на колени. — Что случилось?
— Ничего... — он тяжело дышал. — Просто голова закружилась. Сейчас пройдет.
Пока я бегала за валидолом, Лариса помогла отцу подняться и дойти до кухни. Он тяжело опустился на стул, все еще держась за грудь.
— Вот что, девочки... — начал он, когда немного отдышался. — Я все слышал. Не ссорьтесь из-за меня и мамы. Мы что-нибудь придумаем...
— Что придумаем, пап? — тихо спросила я. — Денег едва хватает на лекарства. Мама в больнице. Ты сам еле ходишь...
— А помните, как мы на этой даче каждое лето проводили? — вдруг улыбнулся отец. — Ты, Танюша, всё с книжкой в гамаке лежала. А Лариска по деревьям лазила...
— Пап, не начинай, — поморщилась Лариса. — Сейчас не до воспоминаний.
Я промолчала. Перед глазами встала картина: скрипучая калитка, старая яблоня, мамины георгины вдоль забора... Сергей любил эту дачу. Собирался веранду пристроить, баню поставить. Не успел.
Звонок телефона разрезал тишину. Звонили из больницы — маме стало хуже.
Следующие две недели превратились в какой-то безумный калейдоскоп. Больница, работа, дети, счета... Я крутилась как белка в колесе. Лариса появлялась редко — то дети болеют, то на работе завал.
А потом случилось неожиданное. В один из вечеров раздался звонок в дверь. На пороге стоял незнакомый мужчина средних лет.
— Татьяна Сергеевна? — он протянул удостоверение. — Я из строительной компании «Гранд-Строй». Мы заинтересованы в покупке вашего дачного участка.
— Что? — я опешила. — Из какой компании? Дача не продается.
— Видите ли, мы скупаем участки в вашем товариществе под строительство коттеджного поселка. Предлагаем очень выгодную цену.
Сумма, которую он назвал, заставила меня присесть. Таких денег хватило бы и на лечение родителей, и на репетиторов Саше, и на брекеты Машке...
— Мне нужно подумать, — пробормотала я.
— Конечно, — он протянул визитку. — Но не затягивайте. Предложение действует неделю.
Когда я рассказала обо всем Ларисе, она пришла в восторг.
— Это же судьба! Звони немедленно, соглашайся!
— Подожди, — остановила я ее. — Тут что-то не так. Почему именно сейчас? И откуда они узнали мой адрес?
На следующий день я поехала в дачное товарищество. Февраль, не сезон — большинство участков пустовало. Но на нескольких соседских участках я заметила такие же объявления о продаже.
— А, Танечка! — окликнула меня баба Зина, старейшая дачница. — Тоже продавать собралась?
— Да нет пока... А что происходит-то?
— Да ходят тут какие-то... — она понизила голос. — Говорят, торговый центр строить будут. Только все не чисто, дочка. Председатель наш что-то темнит, документы какие-то мутные показывает.
Я похолодела. Торговый центр? А как же разрешение на строительство? Категория земель? Что-то здесь явно не сходилось.
Вечером я засела за изучение документов. Открытия следовали одно за другим. Оказалось, что земли наших дач относились к особой природоохранной зоне. Никакое коммерческое строительство там было невозможно. По крайней мере, легально.
— Мошенники, — резюмировала я, позвонив Ларисе. — Хотят скупить участки за бесценок, а потом провернуть какую-то аферу с перепродажей.
— Какая разница? — фыркнула сестра. — Главное, деньги настоящие предлагают. Бери, пока дают!
— Нет, — я была непреклонна. — Я выясню, что здесь происходит.
Следующие дни я провела в архивах и земельном комитете. Выяснилось, что председатель товарищества уже год как продвигал проект изменения категории земель. А за «Гранд-Строем» стояла серьезная строительная компания с неоднозначной репутацией.
Когда я поделилась информацией с другими дачниками, поднялся настоящий скандал. Созвали внеочередное собрание. Председателя сняли. А через месяц в местной газете вышла разгромная статья о попытке рейдерского захвата дачных участков.
— Ну и что ты выиграла? — язвительно спросила Лариса, когда все утихло. — Осталась при своих шести сотках, а могла бы уже маму в частную клинику устроить.
Я устало потерла виски. За эти месяцы я постарела лет на десять. Но сдаваться не собиралась.
— Знаешь, что я поняла? — я посмотрела сестре в глаза. — Нельзя решать одни проблемы, создавая другие. Я нашла другой выход.
Я действительно нашла. Сдала в аренду гараж, который достался от Сергея. Устроилась на дополнительную работу — удаленным бухгалтером. А главное — познакомилась на собрании с хорошим юристом, который помог оформить документы на налоговый вычет за лечение мамы.
Дача... Она осталась нашим спасением. Летом мы с детьми переезжали туда, экономя на продуктах и коммуналке. Отец, копаясь в грядках, словно молодел. А когда маму выписали из больницы, врачи в один голос твердили — свежий воздух и умеренная физическая активность ей жизненно необходимы.
*****
Прошел год. Как-то вечером мы сидели с отцом на веранде. Пахло спелыми яблоками и мамиными георгинами.
— Знаешь, Танюш, — задумчиво произнес он, — я ведь тогда тоже думал дачу продать. Даже документы начал собирать.
— Почему не продал?
— Да вот, вспомнил, как вы здесь с Сергеем познакомились. Помнишь? Он забор чинил у соседей, а ты мимо шла... — отец улыбнулся. — Подумал — нельзя памятью торговать.
Я молча сжала его руку. В этот момент с участка прибежала запыхавшаяся Машка:
— Мам, там Сашка с крыши сарая прыгать собрался!
Я вскочила, но отец опередил меня:
— Сидите, я сам разберусь с этим акробатом!
И, прихрамывая, но как-то совсем по-молодому, поспешил к сараю. А я подумала — может, не в деньгах счастье? Может, оно в этих летних вечерах, в яблочном запахе, в детском смехе и в том, что мы все еще вместе?
...А как вы думаете, есть ли цена у семейных воспоминаний? И можно ли измерить любовь к близким в денежном эквиваленте?
🎀Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых историй и рассказов.💕