Любое место на планете, где живут люди, имеет свои достоинства, обитатели за что-то любят его и считают лучшим в мире. Но встречаются локации идеальные (или близкие к тому) – например, по климату, и с этим трудно не согласиться.
СИРАКУЗЫ, ИТАЛИЯ
Есть на свете города, например Сиракузы, которые называют солнечными: летом они ослепительнее, чем зимой, но и зимой здесь теплее, чем где-либо еще в Европе, дожди редки, а слякоти не бывает вовсе. Ведь Сиракузы, самый южный из больших итальянских городов, раскинулись на широте Северной Африки.
Сиракузы – восхитительный город, отставший от времени на много веков, город из разряда «если выпало в империи родиться, лучше жить в провинции у моря». Не было тут еще и в помине никаких римлян, а греки уже приплыли на этот берег, чтобы основать колонию («Знаешь, что такое колония? Им было тесно в своем государстве, и они искали, где бы еще поселиться», – объясняет младшему брату мальчишка в археологическом музее). Первым делом греки обнаружили источник пресной воды на острове Ортиджа (сегодня тут расположен старый город Сиракуз, и он действительно отрезан от Большой земли – острова Сицилия). Древние греки верили, что источник нимфы Аретузы (так они его назвали) связывает новую колонию с метрополией и что предмет, брошенный в реку Алфей в Греции, проплывет по подземным водам и окажется на Сицилии. Говорили также, что на Сицилии узнали о большой битве на реке Алфей, увидев, что воды источника окрасились кровью.
Сегодня источник Аретузы – небольшой оазис на набережной, в круглом пруду живут белые лебеди, а если зайти в бар, что в соседнем доме, и спуститься в подвал, то через стекло можно наблюдать, как течет сквозь камни пресная вода источника.
Самым знаменитым жителем древнегреческих Сиракуз был ученый Архимед («А вы знаете, как умер Архимед? Нелепая случайность оборвала его жизнь: во время штурма города римлянами его зарубил мечом пьяный солдат, хотя полководец Марцелл приказал не убивать великого математика. Дело было в 212 году до нашей эры», – это из подслушанной уличной экскурсии).
В нынешних Сиракузах Архимед – главный туристический бренд: число пи выложено мозаикой на стенах домов, его именем названы отели, кафе и главный торговый центр, многочисленные сувенирные лавки продают самые разные изображения Архимеда и его восклицания «Эврика!». Справедливости ради надо сказать, что от древней эпохи в Сиракузах сохранилось не так уж мало (особенно учитывая, что город, как и вся Сицилия, сильно пострадал при чудовищном землетрясении 1693 года и был фактически отстроен заново в модном тогда стиле барокко). В Сиракузы сегодня едут смотреть античный амфитеатр, вокруг которого разбит парк, и развалины храма Аполлона (если судить по остаткам колонн, храм был колоссальных размеров), и катакомбы – древние места погребения. В археологическом музее осознаешь, насколько здешняя земля богата на находки: в прохладных витринах разложены богатые дары из каждой окрестной деревни – вроде 25 керамических инжирин, найденных в захоронении 525 года до н. э., или одинаковых статуэток Деметры, которые, очевидно, продавали рядом с храмом богини плодородия.
Впрочем, как в компьютерной игре, в Сиракузах легко перебраться на другой уровень. Выпил в баре миндальной граниты, макая в ледяную ореховую крошку кусочки мягкой булки (как завтракают местные). По железной лесенке, прицепленной к парапету набережной, сбежал круто вниз – и вот ты уже на крошечном пляже, где купальщики расстелили полотенца на камнях, а в прозрачной воде виднеются обломки дорических колонн.
*ЗЕЛЕНЫЕ
Сицилия – единственное место в Европе, где растет папирус. Ученые спорят, завезли его сюда из Египта или он появился тут естественным путем. (Есть гипотеза, что фараон Птолемей II Филадельф подарил правителю Гиерону II саженцы.) Папирус в естественной среде обитания можно увидеть в окрестностях источника Аретузы, а в городском Музее папируса объяснят, как обрабатывают растение, превращая его в драгоценную бумагу.
НАЙРОБИ, КЕНИЯ
Над кенийской столицей, что лежит в низине между горами, необъятное звездное небо. Днем с ближнего нагорья можно попытаться охватить взглядом бескрайнюю саванну, заметив вдалеке стадо буйволов, которое кажется орнаментом на старинном выцветшем ковре. С Найроби начинается путь к знаменитым африканским национальным паркам.
Не каждый и далеко не сразу способен разглядеть прекрасное в Найроби. Самый крупный город Восточной Африки, мегаполис с пятью миллионами человек, с трущобами и пробками, к тому же не самый безопасный. От прошлого в городе осталось только название из языка масаи: Найроби – «поток прохладной воды». На высоте 1700 метров над уровнем моря нет комаров (поразительное везение на Африканском континенте), а еще здесь существует такое явление, как прохладные ночи. В этом краю легко живется и людям, и животным – неудивительно, что Кения считается одним из главных претендентов на титул колыбели цивилизации: археологи обнаружили стоянки племен, населявших эти места три миллиона лет назад.
Только это другая «итерация» рая – он выглядит иначе, чем в Европе или на Востоке. Здесь, например, другой свет – он прозрачный, а краски природы выгоревшие, как на глиняной посуде. Игра облаков приобретает необычайную значимость. Пейзажи чисты и лаконичны. «Пейзажи тех мест до краев насыщены воздухом. Вспоминая африканские нагорья, ловишь себя на поразительном чувстве, будто какое-то время парила в воздухе, а не ходила по земле», – писала о своей кофейной ферме под Найроби датская баронесса Карен Бликсен, автор знаменитого автофикшена «Из Африки». Она описала эту землю так, что Кению невозможно не полюбить, пусть даже заочно. С фермы в горах Нгонг можно было видеть бескрайние равнины вплоть до вершины Килиманджаро, и все они «кишели дичью» – под дичью имелись в виду буйволы, антилопы, носороги. По воскресеньям молодежь из Найроби ездила в горы, чтобы «палить во всё, что только попадется на глаза». И да, в те времена любую приличную гостиную украшали шкуры львов и рога антилоп.
Но в какой-то момент территории, куда откочевали животные в поисках спасения, были объявлены национальными парками, и теперь они приносят в бюджет страны большие деньги: иностранцы ездят в Кению на фотосафари, живут в шатрах, высматривают в бинокли «большую пятерку» (слоны, львы, бегемоты, носороги и буйволы), любуются удивительными африканскими закатами. Человек начал заново учиться жить в гармонии с природой. И город Найроби – тоже. Иностранцы удивляются, как много в нем зелени. Впритык к столице подступает одноименный сафари-парк: он скромнее, чем знаменитые Масаи-Мара или Накуру, но звери живут здесь так же вольготно. В городе можно посетить реабилитационный центр для осиротевших слонят. И ферму жирафов – эти животные очень ласковые, любят, когда их гладят, они даже умеют по-своему целоваться (впрочем, это можно узнать и за завтраком в отеле, когда жираф просовывает длинную шею на террасу и с любопытством изучает содержимое тарелок).
А еще из Найроби можно съездить (всего полчаса на машине) на кофейную ферму Карен Бликсен, где открыт посвященный ей музей.
*ЗЕЛЕНЫЕ
Деревья африканской саванны выглядят не так, как мы привыкли. Их кроны не образуют куполов, но растут горизонтальными слоями – издалека одинокие экземпляры акации крученой, разбросанные по саванне, похожи на парусники, свернувшие паруса. Одно из самых выносливых деревьев, акация крученая стала главным растением Великой зеленой стены, «зеленого пояса Африки», который сейчас высаживают через весь континент (чуть севернее Кении), чтобы остановить распространение пустыни.
МАНАУС, БРАЗИЛИЯ
Города вдоль Амазонки можно пересчитать по пальцам одной руки. Самый известный – Манаус, столица бразильского штата Амазонаc, где сосредоточена значительная часть амазонских лесов, имеющих решающее значение для климата планеты.
Большинство туристов прилетает именно в Манаус, но не задерживается надолго – почти сразу убывает на лодках в лоджи, в манящую густую сень дикой природы. Город на контрасте с окружающим пейзажем проигрывает, но есть и у него своя история и достопримечательности.
В 1844 году изобрели процесс вулканизации – превращения молочного сока каучукового дерева (гевеи) в резину, и владельцы амазонских плантаций быстро разбогатели. Каучуковый бум в Амазонии можно сравнить с нефтяным бумом в Баку. Те, кто рискнул приехать сюда в поисках удачи из Европы и Северной Америки, заработали на каучуке столько денег, что могли себе позволить любые чудачества. На экскурсии по историческим особнякам Манауса рассказывают, например, как их хозяева отправляли белье в прачечные Парижа, чтобы извести из простыней и сорочек тропический дух.
Главный символ той эпохи – оперный театр Манауса. Эдуардо Рибейро, губернатор города, задумал построить посреди джунглей великолепный храм музыки: люстры для зала заказывали в Мурано, разноцветную черепицу для купола – из Эльзаса, чугунное литье – из Шотландии, паркет – из немецкого Шварцвальда… Театр торжественно открылся в 1897 году именно в том виде, в котором его задумал Рибейро. Спустя всего два года секрет каучука был украден и стремительно разошелся по миру. Амазонские миллионеры спешно покинули пышные дворцы, а Рибейро предпочел не видеть заката своей мечты и добровольно ушел из жизни. Но в его чудесном театре до сих пор играет оркестр и исполняют арии Верди, а вокруг, как прежде, шумит девственная амазонская сельва – тропический зеленый массив размером 7 млн кв. км.
Эту часть земли называют Амазонией. Такой страны нет на политической карте мира, но на географической она одна из самых заметных – раскинулась на территории сразу девяти государств Латинской Америки. Здесь нет автобанов, железных дорог, почти нет городов, зато существует огромная (самая длинная в мире, хотя в этом с ней соперничает Нил) речная система с тысячей притоков. Река-царица, настолько глубокая, что по ней могут ходить океанские суда. Некоторые из ее рукавов, кстати, протяженнее любых европейских водных артерий. Этой реке здесь подчинен весь мир.
В сезон дождей Амазонка и ее притоки разливаются, затопляя лес. Вода поднимается до уровня 11–12 метров (если будете в этих краях, увидите, что кора на деревьях до определенной отметки темнее, чем выше по стволам, – это как раз и есть линия разлива). Кстати, как-то Амазонка поднялась аж до 29 метров! Из-за регулярных разливов дома жителей местных племен строятся на высоких сваях. О том, что творится в эти месяцы в подводном лесу, мы можем догадываться: рыбы живут, как птицы, питаясь листьями и плодами деревьев. Миллионы лет происходит так, и природа, адаптируясь, породила на свет удивительных созданий, каких нет больше нигде на планете. Именно разливами реки объясняется необыкновенное богатство и разнообразие амазонской экосистемы. Ученые призывают всеми возможными способами беречь это наследие, ведь девственный лес больше никогда не вырастет на Земле, даже если оставить ее в покое на сотни лет.
*ЗЕЛЕНЫЕ
Амазония – не только всемирный банк тропической природы, но и заповедник эндемических видов флоры, количество которых исчисляется тысячами. Возможно, самый известный эндемик амазонских джунглей – Victoria amazonica, гигантская водяная лилия. Большую часть года это гигантские зеленые листья, идеально круглые и с бортиками, напоминающие блюдо, и лишь раз в году виктория амазонская распускается белым цветком, напоминающим звезду с десятками острых лучей.
САН-ФРАНЦИСКО, США
Для кого-то идеальная погода – жара у моря, а кому-то приятнее умеренная стабильная прохлада. В Сан-Франциско благодаря уникальной розе ветров с океана все время задувает свежий бриз, часто (даже летом) наползают холодные туманы, и среднегодовая температура держится возле отметки +14 градусов. Зато как легко здесь дышится! Сан-Франциско – совершенно особое место в Калифорнии.
Живешь в Калифорнии? Считай, жизнь удалась. Калифорнийцы, будто даже и не совсем американцы, создали свою культуру внутри государственной: в самом продвинутом штате запускают главные стартапы планеты, генерируют идеи, на которые ориентируется весь мир. Люди, занимающиеся этим, живут и питаются осознанно (Калифорния – «зеленый штат»), практикуют серфинг, биохакинг и всё то, о чем в «большом мире» пока можно только мечтать. Было бы удивительно, если бы картинка не соответствовала идеальному образу жизни: тут 360 солнечных дней в году, дюны, пляжи, мишленовские рестораны с собственными огородами, голливудские звезды ходят по улицам... И только в Сан-Франциско живут чудаки, которые любят ветровки, туманы и ретро-трамваи.
Даже чисто внешне он не похож на другие устремленные в будущее эргономичные калифорнийские города: появившееся в 1776 году небольшое испанское поселение в 1848-м из-за калифорнийской золотой лихорадки стремительно превратилось в город, которому дали имя в честь святого Франциска. От начала XX века здесь осталась «историческая застройка» – разноцветные домики в викторианском стиле, они стоят на холмах, иногда таких крутых, что улицы больше напоминают горный серпантин. Но гулять пешком все равно приятно (на контрасте, например, с Лос-Анджелесом, где без машины не выжить). А когда за спиной раздается мелодичный звонок трамвая, можно вспрыгнуть на подножку, как в кино! У Сан-Франциско есть настоящее увлечение: там собраны cable cars, старые трамвайные вагоны, со всего мира. Есть даже вагончик из Санкт-Петербурга. Канатные трамваи ездят неторопливо, никуда не спеша, совершенно очевидно, что их предназначение – украшать город.
Даже если попадаешь в Сан-Франциско на пару дней, уже можно почувствовать, насколько это город с собственной судьбой. Если не всё, то многое происходит здесь вопреки – не так, как принято или должно, а так, как «написано на роду». Например, когда в Америке повсюду строили скоростные автомагистрали, в Сан-Франциско от этой идеи отказались – из-за ландшафта, а также по причине высокой плотности населения, поэтому город сумел сохранить неповторимую атмосферу и оригинальный архитектурный облик.
Или вот взять морских котиков. Однажды в городе решили построить новый пирс. Соорудили доки, пришвартовали лодки. Наутро владельцы обнаружили в своих яхтах морских котиков – эта «геолокация» была их природным лежбищем, и они не собирались его покидать. Пришлось подстроиться, зато теперь в Сан-Франциско есть удивительное место Pier 39 – без лодок, но с типичными калифорнийскими бистро. Много света, дерева, других природных материалов. Незнакомые друг с другом посетители сидят за длинным общим столом – возможность пообедать не в одиночестве и пообщаться. А оттуда открывается поистине иконический вид – на Золотой мост, на остров Алькатрас... и на котиков, развалившихся на дощатом настиле пирса.
*ЗЕЛЕНЫЕ
В долине Напа недалеко от Сан-Франциско выращивают лозу калифорнийского сорта «зинфандель». Через виноградники пустили старинные поезда – вагоны первого класса компании Northern Pacific Railway, напоминающие о «золотом веке» «Восточного экспресса». Красное дерево, бархатные кресла, панорамные окна, латунные детали... Под стук колес в «винных поездах» можно обедать и дегустировать лучшие образцы зинфанделя.
КАБО-ВЕРДЕ, ОСТРОВА
До 1986 года название страны на русском языке официально звучало как Острова Зеленого Мыса – и в нем слышалась жюль-верновская романтика, не правда ли? Такое имя «подарил» островам в Тихом океане в 1456 году их первооткрыватель венецианец Кадамосто. Теперь для нас, как и для всего мира, это Республика Кабо-Верде, но долгое романтическое послевкусие осталось.
Больших островов в архипелаге десять – это легко запомнить, потому что их обозначают десять звезд на флаге страны, сверху и снизу от звезд – голубые полосы, символизирующие бескрайний океан. Названия в Кабо-Верде немудреные, поэтому их тоже несложно запомнить: вулкан Огонь (Фогу), столица Пляж (Прая), остров Красивый Вид (Боа-Вишта)... И выражение No stress – самый популярный слоган отдыха на островах: он повсюду, от плакатов на дороге до футболок и магнитиков. Во всяком случае, климат здесь точно не является фактором стресса: зимой температура не опускается ниже +18 градусов, летом не поднимается выше +30 градусов, в отсутствие влажности и та и другая ощущаются удивительно приятно, а атлантические ветры играючи смахивают с неба любую хмурость.
Большинство туристов останавливается на острове Сал. По утрам ходят на пляж – долго гулять вдоль океана, качаться на больших волнах и лежать на берегу, кожей ощущая, как ветер играет с песком. Потом обед: в любой забегаловке – выловленный утром тунец, осьминог с картошкой, зажаренная на гриле мелкая рыбка бика. У последней морской вкус такой сильный, будто ее полили йодом, но к этой пронзительной свежести быстро привыкаешь (отвыкать сложнее).
У каждого из островов свой характер. Фогу – остров и вулкан, на вершину которого (2829 метров) можно подняться пешком. В кальдере три кратера, самый молодой образовался при извержении в 1995 году. Говорят, выглядело очень эффектно – с выбросом огненных бомб и землетрясением, с лавовой дорогой, стекавшей по южной стенке пика. Теперь в застывшем черном туфе разбиты виноградники, выращивают кофе, овощи, фрукты, бобовые. На вулкан приходится подниматься сначала через огороды, дальше – по широким каменным руслам высохших рек; подъем, поначалу казавшийся несерьезным приключением, в итоге оказывается сравним с восхождением на Килиманджаро.
На пляжи Боа-Вишта воспользоваться пассатами, дующими из Африки, съезжаются дерзкие кайтбордеры и серферы – пляжи с золотистым песком здесь тянутся на километры. На острове Сан-Висенте родилась Сезария Эвора (все, что мы знаем о Кабо-Верде, мы знаем из ее грустных и светлых песен). А на Санту-Антан едут совсем особенные люди: охотники на голубого марлина. Гладиатор океанов, быстрый и хитрый марлин – самый желанный трофей для всякого рыбака. Есть лишь несколько «точек» в мире, где он попадается на удочку легко, одна из них – Кабо-Верде. Причем экземпляры весом 200, 250 и даже 400 килограммов и длиной до четырех метров ловятся недалеко от островов. К слову, пойманных марлинов маркируют и – после фотосессии – отпускают обратно в океан. И обязательно вывешивают на катере флажок – в качестве звездочки на фюзеляже.
Помимо марлинов, в районе островов Сан-Висенте, Санту-Антан и Сан-Николау ловят желтохвоста, рыбу-меч, золотую макрель, рыбу-парусник, а еще – исключительно по ночам – тигровых акул.
*ЗЕЛЕНЫЕ
Примерно 80 эндемичных растений встречается на островах Кабо-Верде – большая их часть сохраняется в труднодоступных гористых местах (на побережье – разве что кабо-вердианская финиковая пальма, похожая на мохнатый зеленый бочонок). Поднимаясь на пик Фогу, можно увидеть метелки Echium vulcanorum, которых нет больше нигде в мире. В этих цветах живут такие же уникальные бабочки, крыльями которых местные умельцы выкладывают картины-аппликации.
ОПАТИЯ, ХОРВАТИЯ
Геополитика все же оказала Опатии хорошую услугу. Пока существовала Югославия, хорватская Ривьера будто превратилась в невидимку – в то время на весь мир гремела слава Ривьеры французской и итальянской. Писатель Владимир Набоков, проживший 17 лет в отеле в Монтрё с видом на Женевское озеро, говорил, что выбрал этот город, потому что он похож на (недоступную) Опатию...
Но еще раньше ее облюбовал император Австро-Венгрии и король Богемии Франц-Иосиф. Сюда, на полуостров Истрия, он сбегал отдохнуть от монарших трудов, суеты столицы, войн, балов, лести... Здесь был голубой залив и горный хребет, после полудня погружавший берег в прохладную тень. Были чистые родники, ручьями сбегавшие с гор в море, отчего вода даже в летний зной оставалась прозрачной и свежей, и большие острова Крк и Црес, защищавшие бухту от непогоды открытого моря. И цветущие круглый год заросли олеандра.
Опатия не переродилась, как Сен-Тропе, из рыбацкой деревушки – в 1844 году ее сразу строили как курорт для императора. Специально для Франца-Иосифа проложили «тропу здоровья» – десять километров карнизом огибают скалистый берег, от Ловрана, где располагался обслуживающий персонал, до богемного Волоско, в котором жили художники, музыканты и артисты. Теперешняя вытянувшаяся вдоль Адриатики Опатия вобрала в себя все эти кварталы, но исторический центр не спутаешь с другими районами: вслед за императором прелесть здешнего микроклимата оценила венская аристократия, и в Опатии, как грибы после дождя, десятками начали появляться виллы, пышные гранд-отели, кафе, названные сегодня в честь великих композиторов, выступавших в этих краях. В городском саду установлены бюсты известных постояльцев соседнего отеля – среди прочих узнаем Чехова, Есенина с Дункан. Городская легенда рассказывает, что Айседора придумала здесь один из своих танцев, проснувшись однажды утром и увидев, как ветер играет верхушками пальм в саду.
Сложно сказать, что именно сберегло этот край от коррозии времени. На другом краю бухты виднеется (многоэтажки торчат, будто окурки в пепельнице) противоположный пример – город Риека, не слишком ухоженный, не слишком любимый своими же жителями, портовый, промышленный. В той стороне пара гигантских сухогрузов ждет своей очереди зайти в порт, а со стороны Опатии – парусники да деревянные лодки-гайеты... Тут по-прежнему местные живут в виллах с 19 спальнями, оформленными Версаче (прежние владельцы после распада Югославии предъявили права и получили свое имущество обратно), и за кофе в «Кварнере» обсуждают животрепещущую тему реставрации фресок.
Может быть, просто гористый ландшафт Опатии не позволил воткнуть сюда огромные гостиничные комплексы? Здесь нет ни одного пляжа в привычном смысле этого слова, зато в скалах в воде тут и там лесенки и выбитые в камне ступеньки, можно надеть маску для снорклинга и наблюдать за жизнью разноцветных рыб. Купаться в любую погоду, далеко заплывать и под ледяное македонское розе наблюдать море, меняющее цвет перед грозой (небо темное, а море светло-серое, с металлическим отливом), – это ли не микроклимат счастья в современном мире?
*ЗЕЛЕНЫЕ
В самом центре Опатии – ботанический сад, «зеленое сердце» города. Главная его драгоценность – опатийская камелия, цветок, словно вылепленный из розового воска. Камелии цветут два раза в год, затмевая остальных обитателей сада. Хотя посмотреть тут есть на что, помимо камелий. Климат Опатии (и мастерство садовников) позволил собрать здесь более 150 разновидностей растений со всего света – от гималайских кипарисов до американской сосны.
Читайте еще:
Город-сад: шесть экологичных мегаполисов
Во имя зеленого мира: обзор 29-й Конференции ООН по климату в Баку
Текст: Елена Голованова