Это продолжение рассказа! Первая часть здесь:
Просто хотел быть отцом | Рассказ | Часть 3 |
Глава 6. Военные действия
Марина начала с анонимок. За неделю в отдел собственной безопасности поступило три заявления о "превышении полномочий майором Вороновым". Данил узнал её почерк сразу — те же истерические интонации, те же передёргивания фактов, только теперь на официальных бланках.
— К полковнику, — буркнул дежурный, едва Данил переступил порог отдела.
Начальник встретил его тяжёлым взглядом:
— Что за хрень творится, Воронов? Третий день разгребаю жалобы. Вымогательство, угрозы, связь с криминалом...
— Товарищ полковник, — Данил положил на стол папку, — здесь заключение психолога из отдела по делам несовершеннолетних о манипулятивном поведении гражданки Соколовой. И результаты проверки её предыдущих заявлений в других инстанциях.
— Бывшая? — полковник хмыкнул, пробегая глазами документы.
— Мы не были женаты. Жили два года. К её парнишке прикипел, теперь через него отыгрывается.
— Решила устроить тебе весёлую жизнь? — начальник откинулся в кресле. — Ладно, с анонимками разберёмся. Но ты смотри не подставляйся. Такие бабы - хуже не придумаешь.
В коридоре Данила перехватил Костя:
— Там это... Коллекторы начальству звонили. Говорят, ты кредитов набрал, не платишь.
Данил выругался. Ну конечно — все договоры на микрозаймы, которые Марина брала "на лечение Димочки", были оформлены с его ведома. Формально он выступал поручителем.
— Я займусь, — раздался за спиной спокойный голос Веры. Она стояла, прислонившись к стене, и, как всегда, выглядела безупречно. — У меня есть опыт работы с такими делами. Пришлёшь документы?
Данил кивнул, чувствуя, как отпускает внутреннее напряжение. Рядом с ней всегда становилось легче дышать.
— И ещё, — она чуть улыбнулась, — мои друзья из юридической консультации готовы помочь. На случай если твоя... бывшая решит продолжить войну.
— Спасибо, — он хотел добавить что-то ещё, но телефон отвлёк. Данил взял не глядя, кто звонит:
— Ты доволен? — голос Марины срывался на визг. — Дима второй день не ходит в садик! Он заболел, температура! А тебе плевать!
— Марина...
— Молчи! — она перебила его криком. — Ты бросил ребёнка! Променял на свою адвокатшу! Мы для тебя просто игрушки?!
— Истерику закончила? — его голос стал жёстким. — Теперь слушай меня. Первое: прекрати использовать Диму. Второе: все твои долги я закрою, но на этом всё. Третье: ещё одна анонимка — и я подам встречный иск о клевете. И да, Вера поможет его составить.
В трубке повисла ошеломлённая тишина.
— Ты... ты не посмеешь! — наконец выдавила Марина. — Я мать! Я забочусь о ребёнке!
— Нет, — отрезал он. — Мать ты, давай признаем, так себе. Давай уже это заканчивать: либо по-хорошему, либо через суд.
Он нажал отбой и повернулся к Вере. Она смотрела на него с каким-то новым выражением:
— Знаешь, в тебе видна сила. Не позволяй заглушать её. Кажется, я, наконец, вижу мужчину, который выбрал себя. Это дорогого стоит. А Диме будет только легче, увидишь.
В этот момент в кабинет ввалился Серёга-опер, весь взъерошенный:
— Дань, там это... В дежурную часть звонили. Твоя бывшая совсем крышей поехала: пошла к блогерам рассказывать, какие мы все тут коррупционеры, а ты - главный.
— Пусть, — спокойно ответил Данил. — Как раз соберём доказательств для иска за клевету. У меня очень хороший адвокат.
Вера едва заметно сжала его руку. Она не лезла в его войну, не пыталась сражаться за него. Просто была рядом — как скала, о которую разбиваются волны истерик. Рядом с ней Данил чувствовал себя по-настоящему сильным. Достаточно, чтобы защитить хрупкий росток новых отношений и своё право на новую жизнь.
Да, пусть война объявлена, но на этот раз он победит.
Глава 7. На грани
Заявление о домогательствах легло на стол начальника отдела собственной безопасности ранним утром понедельника. Марина расписала всё в красках: как Данил якобы преследовал её, угрожал, требовал близости в обмен на помощь с кредитами. Расчёт был точным — такие обвинения ломали карьеру даже матёрым оперативникам.
— Отстранить тебя придётся, — хмуро сказал полковник. — Сам понимаешь, без внимания оставить не могу, должна быть проверка.
Данил молча положил на стол заявление об отпуске.
Вера встретила новость внешне спокойно, но её пальцы, сжимающие папку с документами, побелели от напряжения:
— Это серьёзно, Дань. Такие обвинения могут стоить тебе не только работы.
— Знаю, — он устало потёр переносицу. — Прости, что втянул тебя во всё это.
— Не извиняйся, — она дёрнула плечом. — Просто иногда я думаю, стоит ли оно того?
— Что? — он резко повернулся к ней. – Только не говори, что ты предлагаешь пойти на попятную!
— Нет, но...
Договорить она не успела — телефон Данила привычно загорелся звонком от Марины:
— Ты доволен? Дима не хочет выходить из дома! Говорит, что ты его бросил, как в свое время родной отец! Он плачет и не желает ничего слушать! Я не знаю, что с ним делать!
Данил закрыл глаза. Каждое слово било точно в цель.
— Дай мне поговорить с ним.
— Поговорить? — она истерически рассмеялась. — А ты не думаешь, что уже поздно? Он не хочет тебя слышать! Не хочет тебя видеть! Ты для него умер, понял?!
В трубке раздались странный глухой звук и пошли короткие гудки.
Вера молча смотрела в окно.
— Может, нам стоит... — начала она.
— Что?
— Взять паузу. Пока всё не уляжется.
Данил почувствовал, как внутри что-то обрывается:
— Ты тоже начинаешь манипулировать?
— Нет! — она резко развернулась. — Я пытаюсь спасти то, что у нас есть! Пока эта история не разрушила всё окончательно!
А вечером Данилу позвонили из приёмного покоя Больницы скорой помощи. Марина попала в больницу. Жуткая авария.
— Дима? - спросил Данил, будто звонивший врач мог понять, о ком он спрашивает.
— С пацаном всё нормально, пара царапин, - как ни странно, врач понял. – А вот женщина гнала как сумасшедшая и въехала в столб. Сейчас в реанимации.
В больничном коридоре пахло эфиром и антисептиком. Дима сидел на кушетке, с пластырем на лбу, испуганный и притихший. Один, под присмотром постовой медсестры. Увидев Данила, он сначала дёрнулся навстречу, но потом отвернулся.
— Он не хочет ни с кем разговаривать, — сухо сказала медсестра. — Мама научила.
Данил опустился на стул напротив. Что сказать ребёнку, которого научили ненавидеть? Как объяснить то, чего он сам толком не понимает?
Тяжело вздохнул и сел рядом. Ждать новостей о его маме.
Вера появилась через час — с кофе, бутербродами и плюшевой игрушкой для Димы. Небольшим зайцем. Молча опустилась на скамейку и протянула стаканчик.
— Это ужасно, — тихо произнёс Данил, — но я даже не знаю, она случайно разбилась или назло.
— Не может же быть, чтобы настолько… — так же тихо ответила она. — Более того, Дань, мне сегодня передали её дело. О лишении родительских прав.
Данил резко повернулся к ней:
— Что?
— Бывший муж подал иск. Там целая история: систематический шантаж, настраивание ребёнка против отца, препятствование общению... Прямо как с тобой. Только у него есть официальные права.
— И ты берёшься за это дело? Сейчас?
Вера посмотрела на Диму, который украдкой поглядывал на плюшевого зайца:
— А у меня есть выбор? Я вижу, как она разрушает жизнь не только тебе, но и собственному ребёнку. Кто-то должен это остановить, почему бы не мне?
В этот момент из реанимации вышел врач:
— Состояние стабильное. Но восстановление будет долгим. Серьёзных переломов нет, но сильно травмированы внутренние органы.
Дима всхлипнул и крепче прижал к себе зайца. Данил почувствовал, как Вера сжала его руку:
— Он справится, ты тоже сможешь. Я рядом.
И в этот момент он понял: она не собирается никуда уходить. Не собирается "брать паузу". Она будет здесь — сильная, мудрая, готовая сражаться за их общее будущее.
А в палате реанимации лежала женщина, которая чуть не разрушила свою собственную жизнь и не лишила её сына. Теперь им всем предстояло найти выход из этого запутанного лабиринта боли.
Глава 8. Выбор
Спустя время Вера нашла Марину в отдельной палате реабилитационного отделения. Белые стены, запах лекарств и тихое гудение медицинской аппаратуры создавали странный контраст с идеальным макияжем пациентки. Даже прикованная к постели, Марина умудрялась прилагать усилия, чтобы выглядеть “товарно”. Откуда только косметику взяла…
— Явилась? — Марина скривила накрашенные губы. — Пришла позлорадствовать?
— Пришла поговорить о Диме, — Вера присела на стул у кровати. — Пока вы здесь, нужно решить вопрос с временной опекой.
— А, так вот оно что! — Марина издала короткий злой смешок. — Решила окончательно забрать моего ребёнка? Сначала увела моего мужика, теперь хочешь и сына отнять?
Вера достала из папки документы:
— Дело не в этом. Есть решение органов опеки. Бабушка, у которой сейчас находится ваш сын, больна. На время вашей реабилитации Диму готов взять его родной отец.
— Что?! — Марина дёрнулась, но фиксирующий корсет не позволил ей подняться. — Этот подонок не получит моего сына! Он бросил нас, когда Диме было три года!
Марина дёрнулась в своём больничном корсете, глаза заблестели:
— Что ты там знаешь, адвокатша! — её голос стал надрывным. — Думаешь, легко было рожать в двадцать три, когда все подруги по клубам гуляли? Сорок два часа схваток! Врачи уже готовились к кесареву, но я справилась сама. Чтобы потом этот подонок, его папаша, сказал, что не готов к ответственности!
Она судорожно вздохнула, поправляя причёску:
— Знаешь, каково это — когда твой ребёнок болеет, а денег только на "Парацетамол"? Когда не можешь купить ему новые кроссовки, потому что все деньги ушли на оплату садика? А этот, так называемый отец, алименты платил, когда и сколько хотел. Три тысячи в месяц — это, по его мнению, было нормально!
По нарумяненным щекам потекли слёзы, но Марина даже не пыталась их вытереть:
— Да, я научилась выживать. И да, я использую мужчин, но зато мой сын всегда одет не хуже других. У него игрушки, кружки, летние лагеря. И самое главное - красивая мама! Если ради этого нужно немного сыграть, я... — она осеклась, потом зло усмехнулась. — А, что я тебе объясняю? Ты же у нас правильная. Небось, с серебряной ложкой во рту родилась? Сразу готовенькая — с дипломом юриста и папиными связями?
Вера молча слушала не перебивая.
— Думаешь, я не люблю Диму? — голос Марины упал до шёпота. — Да, я живу ради него. Всё, что делаю — для его же блага! А если кто-то вдруг считает меня плохой матерью, то пошли они всё! Ты кто такая, чтобы меня судить? Поживи с моё матерью-одиночкой, повертись, как вертелась я, а потом рассуждай о токсичных отношениях и манипуляция, а я посмотрю!
— Отец, значит, бросил вас? Интересная формулировка, — Вера подняла бровь. — Особенно учитывая, что в деле о разводе есть ваше заявление о том, где вы сами запретили ему видеться с ребёнком. Как и Данилу впоследствии.
Марина прищурилась:
— А ты неплохо подготовилась. Копалась в моём грязном белье?
— Я просто изучила материалы дела, — спокойно ответила Вера. — Что интересно, везде один и тот же почерк. Для вас Дима - не любимый, как вы говорите, сын, а инструмент манипуляции. Сначала с мужем, потом с Данилом...
— Да что ты понимаешь! — Марина повысила голос и снова завела шарманку. — А в деле написано, сколько стоит частный садик, развивающие занятия, брендовая одежда?
— Брендовая одежда? — Вера удивлённо посмотрела на неё. — При чём здесь это?
Марина вдруг улыбнулась — странной, почти хищной улыбкой:
— А ты думала, я буду одевать своего ребёнка в секонд-хенд? Я хочу для него лучшего! И пусть мужчины это обеспечат!
— Путём эмоционального насилия? Манипуляций? Шантажа? — Вера почувствовала, как внутри растёт холодная ярость.
— О, прекрати эту пафосную чушь! — Марина закатила глаза. — Какое насилие? Я просто показываю мужчинам, что они нужны ребёнку. А если они готовы платить за это счастье — что ж, я не против. У меня, между прочим, свои планы есть. Хочу салон красоты открыть. И знаешь что? Данил мог бы помочь с первоначальным капиталом. Если бы не ты...
— Если бы не я — что? — тихо спросила Вера. — Вы бы продолжали использовать чувства мужчины к чужому ребёнку как кредитную карту?
— Мой ребёнок — моя собственность! — вдруг взорвалась Марина. — Я его родила, я его растила! И я сама решу, как его использовать! А твой Данил... подумаешь, два года поиграл в папу. Ничего, нашёлся бы другой. Они всегда находятся, эти одинокие мужчины с отцовскими инстинктами...
Она осеклась, поняв, что сказала лишнее. Вера медленно поднялась:
— Спасибо за откровенность. Думаю, суду будет интересно узнать о вашем отношении к материнству.
— Что? — Марина побледнела под слоем тонального крема. — Какому суду?
— По лишению вас родительских прав, — Вера достала диктофон. — Иногда честность — лучшая защита. Вы только что подтвердили все обвинения вашего бывшего мужа в манипулятивном поведении и использовании ребёнка в корыстных целях.
— Ты... ты не посмеешь! — голос Марины сорвался на визг. — Я сама подам на тебя в суд! Это незаконная запись!
— Законная, — спокойно ответила Вера. — Больничная палата — общественное место. И у меня есть разрешение от главврача на проведение опроса в рамках подготовки к делу о временной опеке.
Марина рухнула на подушки, её лицо исказилось от бессильной ярости:
— Ненавижу... всех вас ненавижу! Убирайся!
— Конечно, — Вера направилась к двери. — Кстати, Дима уже у отца. И знаете... он впервые за долгое время улыбается.
Выйдя из палаты, она прислонилась к стене и закрыла глаза. Внутри всё дрожало от отвращения. Как можно было так цинично использовать собственного ребёнка? Превратить материнскую любовь в инструмент заработка?
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Данила: "Гулял с Димой. Он спрашивал о тебе. Хочет, чтобы ты пришла к ним на чай ещё с одним зайцем - прошлому нужна компания".
Вера улыбнулась. Может быть, теперь, когда правда вышла наружу, они все смогут начать новую главу. Без манипуляций, без лжи, без токсичных игр в любовь.
Конец третьей части
Хочу узнать ваше мнение: стоило ли лишать ребёнка матери, даже такой? В моей истории ещё до конца неизвестно, победит ли бывший муж на суде, но уже можно ставить лайк и делиться ею, а также подписаться на мой канал.
Продолжение рассказа можно прочитать здесь: