На кухне витал аромат куриного бульона. Марина методично нарезала морковь, и каждый удар ножа о разделочную доску отдавался в висках тупой болью. День выдался тяжёлым: совещание на работе затянулось, младшая дочь подхватила простуду, а старший опять принёс двойку по математике. Женщина на секунду прикрыла глаза. Ей нужна была всего минутка тишины, чтобы собраться с мыслями.
Звук шагов мужа заставил её вздрогнуть. Она сразу поняла — что-то случилось. За пятнадцать лет брака она научилась различать все оттенки его настроения по одной только походке.
— Марин... — Игорь мялся в дверях, теребя телефон в руках. — Тут мама звонила...
Нож замер над морковкой. В горле встал ком — то ли от лука, то ли от накатившего раздражения. Опять. Сколько можно?
— Ей нужна помощь с квартирой, — продолжал муж. — Там какие-то документы, договоры... Ты же знаешь, как она в этом разбирается.
Марина медленно положила нож. По спине пробежал холодок — предвестник надвигающейся бури. Сколько раз она занималась проблемами свекрови? Десятки? Сотни? Пока муж "был занят на работе", она моталась по инстанциям, заполняла бумаги, стояла в очередях.
— Пусть ты ей поможешь, — голос прозвучал глухо, но твёрдо.
— Что? — Игорь растерянно моргнул. — Но ты же всегда...
— Вот именно! — Марина резко развернулась. — *Я* всегда! А где был ты? Где ты был, когда нужно было неделями бегать по ЖЭКам? Когда надо было ехать в БТИ? Когда требовалось собрать кучу справок?
— Я работаю, ты же знаешь... У меня нет времени на...
— А у меня есть? — в голосе звенела сталь. — У меня что, нет работы? Нет детей? Нет дома, который держится на мне? Может, у меня есть личный помощник, о котором я не знаю?
Игорь открыл рот, но не нашёл, что ответить. Он впервые видел жену такой. Обычно мягкая и покладистая, сейчас она напоминала натянутую струну, готовую лопнуть от напряжения.
— Я устала, Игорь, — тихо добавила Марина. — Правда устала быть для всех палочкой-выручалочкой. Пора и тебе взять на себя ответственность за свою мать.
Она отвернулась к плите, где предательски выкипал суп. Игорь постоял ещё минуту, переваривая услышанное, потом тихо вышел. В его голове впервые мелькнула мысль: а ведь она права. Действительно права.
Вечер затягивался тяжёлым туманом недосказанности. Телевизор бубнил что-то про новости, но его никто не слушал. Марина убирала посуду, и каждая тарелка в её руках становилась молчаливым укором. Звон фарфора отражал её внутреннее состояние — того и гляди разобьётся.
Игорь сидел на диване, механически листая телефон. Он то и дело поглядывал на жену, но та упорно делала вид, что не замечает его взглядов. Пятнадцать лет совместной жизни научили её многому, в том числе — как игнорировать немой укор.
— Мама очень расстроилась, — наконец произнёс он.
Марина едва не выронила чашку. Вот оно. Началось.
— Неужели? — в её голосе звенел металл. — А ты не думал, что я тоже могу расстраиваться?
— Но она пожилой человек, — Игорь говорил тихо, словно пытаясь успокоить раздражённого зверя. — Ей тяжело со всем справляться одной.
— А мне легко? — Марина резко развернулась. — Легко быть и дочерью, и секретарём, и личным помощником? Пока ты просто кивал головой и говорил "да, мама"?
— Ты преувеличиваешь...
— Правда? — она почти выкрикнула это слово. — Тогда возьми выходной. Сходи с ней в ЖЭК. В банк. К нотариусу. Потом ещё раз в банк, потому что какой-то бумажки не хватило. Потом к риэлтору, потому что "он такой хороший мальчик, я ему доверяю". Сделай это сам, а потом скажи мне, что я преувеличиваю!
Её голос сорвался. Марина прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции. Пятнадцать лет. Пятнадцать лет она была идеальной невесткой. Всегда готова помочь, всегда рядом, всегда безотказна.
— Знаешь, что самое обидное? — тихо продолжила она. — Что ты даже не пытался её остановить. Не пытался сказать "нет, мама, у Марины своих дел полно". Ты просто... сидел в стороне.
Игорь молчал. В голове крутились привычные отговорки про работу, занятость, важные встречи. Но сейчас, глядя на застывшие плечи жены, он вдруг понял — все эти оправдания звучат жалко и пусто.
— Я... — начал он, но она перебила:
— Нет, милый. Теперь твоя очередь. Хочешь помочь маме — помогай. Но я больше не буду разрываться между работой, детьми, домом и её бесконечными просьбами. Просто не буду.
Она вышла из комнаты, оставив его наедине с гудящим телевизором и тяжёлыми мыслями. Где-то в глубине души шевельнулось неприятное чувство — а ведь она действительно права. Чертовски права.
Звонок в дверь отозвался знакомой трелью — мама так и не поменяла старый звонок. Игорь переступил порог квартиры, где прошло его детство. Всё те же тяжёлые шторы, громоздкая мебель, старый ковёр на стене. В воздухе витал запах валерьянки, смешанный с ароматом свежей выпечки.
— Игорёшенька! — Тамара Павловна всплеснула руками. — Как хорошо, что ты пришёл! А где Мариночка?
— Марина занята, мама, — он старался говорить спокойно. — Я сам тебе помогу.
— Сам? — в голосе матери мелькнуло удивление. — Ну... хорошо. Там столько всего надо...
Она достала исписанный мелким почерком листок. Игорь пробежался по нему глазами: сходить в ЖЭК, заверить копии в банке, встретиться с риэлтором, купить лекарства...
— Давай с ЖЭКа начнём, — предложил он, прикидывая, что управится за пару часов.
Три часа спустя он всё ещё стоял в очереди в банке. Перед ним маячила спина пожилой женщины, которая уже полчаса выясняла что-то про коммунальные платежи. Телефон разрывался от рабочих сообщений.
— Игорь Васильевич, — жужжал в ухе голос секретарши, — у вас через час встреча с партнёрами...
— Отмените, — впервые в жизни он отменял важную встречу ради матери. — Я не успею.
В ЖЭКе потребовали справку, которой не было в списке. В банке завернули документы из-за неправильного заполнения. Риэлтор, "хороший мальчик", опоздал на встречу на сорок минут.
— Мамочка, — позвонил он после шести часов беготни, — я всё сделал, еду домой.
— Ой, сынок, раз ты уже там, может, заедешь в аптеку? И в магазин? Мне немного, совсем чуть-чуть...
Что-то внутри него щёлкнуло. Он вспомнил усталые глаза Марины, её ссутуленные плечи после таких же "маленьких просьб".
— Мама, — его голос стал твёрдым, — я сегодня отменил важную встречу. Потратил шесть часов на беготню по инстанциям. Я устал. Если тебе нужно в аптеку — закажи доставку.
— Но... — в трубке повисла пауза. — Мариночка никогда не отказывала...
— Вот именно, мама. Именно поэтому мы все должны измениться.
Он нажал "отбой" и прикрыл глаза. Боже, неужели Марина проходила через это годами? Молча, не жалуясь, просто делая то, что он считал чем-то самим собой разумеющимся?
Телефон снова зазвонил. Мама. Он сбросил вызов и набрал сообщение: "Завтра приеду. Поговорим серьёзно."
Кухня встретила его привычным уютом. На столе дымились чашки с чаем, в вазочке лежало любимое с детства песочное печенье. Тамара Павловна включила телевизор — по привычке, не для просмотра.
— Мам, нам надо поговорить, — Игорь отодвинул чашку. — Серьёзно поговорить.
— Что-то случилось? — она подалась вперёд. — С детьми? С Мариной?
— С Мариной... — он помедлил. — Да, случилось. Она больше не может быть твоим личным помощником.
— Но я никогда...
— Мама, — он впервые перебил её, — давай честно. Ты просила "немножко помочь". Каждый день. Каждую неделю. Годами.
Она опустила глаза. На скатерти расплылось крошечное пятнышко от чая.
— Я ведь не требовала ничего сверхъестественного...
— Нет. Ты просто считала, что невестка должна бросить всё и прибежать по первому звонку. А я... — его голос дрогнул, — я был трусом, который прятался за работой.
Тамара Павловна молчала. За окном шелестели листья старого тополя — того самого, что она посадила, когда Игорь пошёл в первый класс.
— Знаешь, — продолжил он тише, — вчера я впервые понял, каково это — быть тебе нужным. По-настоящему нужным, а не просто "позвони Марине, она поможет".
— Я не хотела...
— Конечно, не хотела. Но так вышло. Мы с Мариной — твоя семья, мам. Но у нас есть и своя жизнь. Свои проблемы. Свои заботы.
— И что теперь? — в её голосе мелькнул страх. — Вы от меня отвернётесь?
— Нет, — он накрыл её руку своей. — Мы будем рядом. Но ты должна научиться справляться сама. Ты сильная, мам. Всегда была сильной.
Она долго смотрела в окно. Потом медленно кивнула:
— Наверное... наверное, ты прав. Я просто привыкла, что Марина всегда... Передай ей, что я извиняюсь.
— Сама передашь, — Игорь улыбнулся. — В воскресенье приходи на обед. Только без списка дел, хорошо?
Тамара Павловна слабо улыбнулась в ответ. Может, действительно пора что-то менять?
Вечер выдался на удивление тихим. Дети сидели за уроками, из их комнаты доносилось только шуршание тетрадей и приглушённые голоса. Марина устроилась в кресле с книгой — первый раз за долгое время она могла позволить себе такую роскошь.
Игорь вошёл неслышно. Постоял, глядя на жену, на её расслабленные плечи, на прядь волос, выбившуюся из наспех собранного пучка.
— Всё хорошо? — она подняла глаза от книги.
— Да, — он присел рядом. — Ты была права.
— Я знаю, — в её голосе мелькнула улыбка. — Как мама?
— Сначала обиделась, конечно. Но потом... — он помедлил. — Знаешь, она впервые задумалась о том, что можно жить иначе. Сказала, что сама разберётся с квартирой.
— Правда? — Марина отложила книгу. — И что ты ей ответил?
— Что мы рядом. Что поможем, если будет действительно нужно. Но не будем решать за неё все проблемы.
Марина прикрыла глаза. Внутри разливалось тепло — не от победы, нет. От того, что муж наконец понял.
— Она придёт в воскресенье на обед, — добавил Игорь. — Без списка дел. Просто... побыть вместе.
— Это хорошо, — Марина положила голову ему на плечо. — Очень хорошо.
За окном догорал закат. Где-то в детской рассмеялась дочь. Жизнь продолжалась — но теперь она стала чуточку правильнее.