Виктор летел домой как на крыльях. В кармане пальто лежал белоснежный конверт с золотым тиснением – две путёвки в круиз по Средиземному морю. Последние три недели он едва сдерживал улыбку, представляя, как загорятся глаза Елены, когда она увидит этот подарок. Тридцать лет вместе, а он всё ещё умеет её удивлять!
Поднимаясь по лестнице на четвёртый этаж, он перебирал в памяти их разговоры о путешествиях. Сколько вечеров они провели, листая глянцевые журналы и мечтая о дальних странах! "Представляешь, – говорила тогда Лена, – проснуться под шум прибоя, выйти на палубу..." Теперь эта мечта станет реальностью.
У двери Виктор помедлил, прислушиваясь к звукам из квартиры. За дверью было тихо – значит, Елена дома одна. Идеальный момент! Он достал ключи, стараясь не шуршать пакетом с любимым тортом жены – "Птичье молоко", как в день их знакомства.
– Ленусь! – весело крикнул он с порога, разуваясь. – Я дома!
Елена сидела за кухонным столом, разложив перед собой ворох бумаг. Её очки чуть сползли на кончик носа, а в руках она держала калькулятор. Виктор знал эту её привычку – каждый месяц она педантично раскладывала все чеки по конвертам, подсчитывая расходы. Странное занятие для субботнего вечера, но у каждого свои причуды.
– Витя? – она подняла глаза от бумаг. – Что-то ты рано сегодня.
– У меня для тебя сюрприз! – Виктор положил торт на край стола и достал конверт. Сердце колотилось как у мальчишки.
Елена сняла очки и устало потёрла переносицу. На столе перед ней лежала внушительная стопка чеков из строительных магазинов – они копили на ремонт дачи уже третий год. Каждая копейка была на счету, каждая сумма тщательно выверена.
– Что это? – она взяла конверт, и Виктор заметил, как дрогнули её пальцы.
– Открывай! – он присел рядом, предвкушая её реакцию.
Елена медленно достала глянцевый буклет. "Морское путешествие вашей мечты" – гласила золотая надпись на обложке. Её глаза расширились, на секунду в них мелькнуло что-то похожее на восторг. А потом...
– Витя, – её голос стал непривычно тихим. – Сколько это стоит?
Виктор назвал сумму – ту самую, что они откладывали на ремонт. В кухне повисла тяжёлая тишина. Только тиканье часов на стене отмечало секунды, превращающие его триумф в катастрофу.
– Ты... – Елена сглотнула, её пальцы сжали буклет так, что костяшки побелели. – Ты потратил наши деньги? Деньги на ремонт?
Улыбка медленно таяла на лице Виктора. Что-то пошло не так. Совсем не так...
– Лена, но это же наша мечта! – Виктор всё ещё пытался улыбаться, хотя улыбка теперь больше напоминала растерянную гримасу. – Помнишь, как мы говорили о путешествиях? О морских закатах, о южных городах...
– Мечта? – Елена медленно положила путёвки на стол, словно они жгли ей пальцы. – Мечта, говоришь? А ты спросил меня о моей мечте? О том, чего я хочу именно сейчас?
Она резко встала, отодвинув стул. Очки соскользнули на стол, но она даже не заметила этого. Виктор видел, как подрагивают её руки, когда она перебирает чеки из строительных магазинов.
– Три года, Витя. Три года я копила каждую копейку. Считала, планировала, отказывала себе во всём. Знаешь, сколько здесь смет? – она потрясла пачкой бумаг. – Я всё распланировала! Договорилась с бригадой, выбрала материалы...
– Да зачем нам эта дача сейчас? – в голосе Виктора появилось раздражение. – Подумаешь, подождёт ещё годик! Зато представь: белый лайнер, морской бриз, романтические вечера...
– Подождёт?! – Елена почти закричала. – Ты хоть помнишь, в каком она состоянии? Крыша течёт, полы прогнили! Мама не может там жить летом, ей нужен ремонт! Но тебе же плевать, да? Главное – красивый жест сделать!
Виктор вскочил, задев локтем торт. Коробка съехала на край стола, но никто этого не заметил.
– Да что ты заладила – мама, мама! – его голос сорвался на крик. – Я тоже имею право решать, куда тратить наши деньги! Я их, между прочим, тоже зарабатывал!
– Наши?! – Елена горько рассмеялась. – Когда они были "наши", ты даже не интересовался, куда они идут! А как решил потратить – так сразу "наши" появились!
– Я хотел сделать тебе приятное! Думал, ты обрадуешься! – Виктор с силой ударил ладонью по столу. Торт окончательно съехал и шлёпнулся на пол, но они даже не обернулись на звук.
– Приятное?! Угробив все планы?! – Елена схватила буклет и начала его рвать. – Вот что я думаю о твоём сюрпризе!
Клочки глянцевой бумаги медленно опускались на пол, смешиваясь с размазанным кремом от торта. В этот момент они услышали тихий всхлип от двери. На пороге кухни стояла их дочь Маша, прижимая к груди телефон. Её глаза были широко распахнуты, а по щекам катились слёзы.
– Мам... пап... – прошептала она. – Что вы делаете?
Виктор и Елена застыли, глядя на дочь. В её взгляде читался немой укор, от которого обоим стало невыносимо стыдно. Тридцать лет вместе, а ведут себя как подростки.
– Знаете что? – голос Маши дрожал. – Вы как дети малые. Оба.
Она развернулась и выбежала из кухни. Хлопнула дверь её комнаты, и в квартире повисла звенящая тишина. Елена медленно опустилась на стул, глядя на устроенный беспорядок. Виктор стоял, стиснув кулаки, и смотрел в окно, где сгущались сумерки.
Виктор схватил куртку и вылетел из квартиры, не говоря ни слова. Хлопнула входная дверь – гулкий звук эхом прокатился по подъезду. Он сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, словно каждая секунда в этих стенах жгла его огнём.
Апрельский вечер встретил его промозглой сыростью. Моросил мелкий дождь, но Виктор даже не застегнул куртку – холод отрезвлял. Он шёл по пустынной улице, и фонари отбрасывали его долговатую тень на мокрый асфальт. В голове звенели последние слова жены, перемешиваясь с укоряющим взглядом дочери.
Телефон в кармане завибрировал – сообщение от Маши: "Пап, вернись. Мама плачет." Пальцы сами потянулись набрать ответ, но гордость перехватила руку. Пусть поплачет, может, поймёт... Он тут же устыдился этой мысли.
Ноги сами принесли его к скверу, где они с Леной когда-то гуляли в юности. Старые качели поскрипывали на ветру – тот же звук, что и тридцать лет назад. Виктор опустился на мокрую скамейку, не обращая внимания на холод.
"Я же хотел как лучше," – мысль крутилась в голове, как заевшая пластинка. Перед глазами стоял момент, когда он покупал путёвки. Как светилась улыбкой девушка-менеджер: "Ваша жена будет в восторге! Такой романтичный сюрприз!" А он, дурак, поверил...
Телефон снова завибрировал. На этот раз Маша прислала фотографию – старую, из семейного альбома. Они с Леной на той самой даче, молодые, счастливые. Лена в соломенной шляпе красит забор, а он обнимает её сзади, оба перепачканные краской и смеются. Когда это было? Кажется, на второй год после свадьбы...
В это время Елена сидела на кухне, механически собирая с пола обрывки буклета. Руки дрожали, а в горле стоял предательский ком. На одном из кусочков глянцевой бумаги она различила фотографию белоснежного лайнера на закате – именно такой, о каком они мечтали в молодости.
Маша принесла влажную тряпку и молча начала оттирать крем от торта с пола. Елена смотрела на дочь и видела в её движениях себя – такую же хозяйственную, практичную. Может, слишком практичную?
– Мам, – тихо сказала Маша, – помнишь, как вы с папой рассказывали о вашей первой встрече? В кафе, где он угостил тебя "Птичьим молоком"...
Елена кивнула. Торт, который Витя принёс сегодня, был того же сорта – она только сейчас это осознала. Он помнил... Всё это время помнил такие мелочи.
Она встала и подошла к окну. Где он сейчас? Промок, наверное, в одной куртке... Рука потянулась к телефону, но гордость остановила её на полпути. Пусть сам подумает о своём поступке!
На столе по-прежнему лежали сметы и чеки. Елена рассеянно перебирала бумаги, и вдруг её взгляд зацепился за старую фотографию, случайно затесавшуюся среди документов. Их дача, ещё новая, только построенная. Они с Витей на крыльце, такие молодые, строят планы...
– Знаешь, мам, – Маша села рядом, – когда вы с папой ругаетесь, я всегда вспоминаю, как в детстве вы учили меня идти на компромисс. Помнишь?
Елена грустно улыбнулась. Да, учили. А сами? Тридцать лет вместе, а всё как в первый день – горячие, упрямые...
Часы на стене пробили полночь. В окно барабанил дождь, и где-то там, в этой мокрой темноте, бродил её Витя. Такой же упрямый, такой же любимый, как и тридцать лет назад. А она сидит тут, считает свои драгоценные сметы...
Первые лучи солнца только-только коснулись верхушек деревьев, когда в замке входной двери повернулся ключ. Виктор осторожно вошёл в квартиру, стараясь не шуметь. Куртка промокла насквозь, ботинки оставляли мокрые следы на паркете. Он замер, увидев свет в кухне.
Елена сидела за столом, обхватив ладонями чашку с давно остывшим чаем. Перед ней лежала та самая фотография их молодой дачи, а рядом – аккуратно расправленные обрывки круизного буклета, которые она, видимо, пыталась склеить.
– Не спится? – тихо спросил Виктор, останавливаясь в дверях.
Елена подняла глаза – усталые, но уже без вчерашнего гнева.
– Замёрз? – она встала, потянулась к шкафчику за второй чашкой. – Сейчас чай согрею...
– Лен, – Виктор шагнул к столу, но остановился на полпути, – я... я не должен был так поступать. Без спроса, без обсуждения...
– Присядь, – она кивнула на стул. – Ты весь дрожишь.
Он опустился на стул, всё ещё держась настороженно, будто ожидая новой бури. Елена поставила перед ним дымящуюся чашку и села напротив. В утренней тишине было слышно только тиканье часов да шелест пробуждающегося города за окном.
– Знаешь, – начала она, разглаживая уголок фотографии, – я всю ночь думала. О нас, о даче, о том круизе... Ты помнишь, как мы эту дачу строили?
– Конечно, – он невольно улыбнулся. – Ты командовала, я таскал брёвна...
– И ни разу не пожаловался, – она тоже улыбнулась. – Хотя я была той ещё занудой с моими планами и расчётами...
– Зато всё получилось как надо.
Они помолчали. Где-то в глубине квартиры скрипнула дверь – Маша на цыпочках прокралась в ванную, стараясь не мешать их разговору.
– Витя, – Елена накрыла его руку своей, – я не права была, что так взорвалась. Ты хотел сделать мне приятное, я понимаю. Но эта дача... Она ведь тоже часть нашей истории. Наше первое общее дело.
– Я знаю, – он сжал её пальцы. – Просто... знаешь, я вдруг испугался, что мы погрязли в быту. Всё ремонт да ремонт... А где же мечты? Помнишь, как мы с тобой на этой самой кухне строили планы о путешествиях?
– Помню, – она тихо рассмеялась. – Мы тогда тоже поругались. Ты хотел копить на машину, а я – на поездку в Венецию.
– И что мы тогда решили?
– Купили подержанный "Москвич" и поехали на нём к морю, – она покачала головой. – Господи, какая же развалюха была...
– Зато какое приключение!
Они засмеялись, и последнее напряжение растаяло в утреннем свете.
– Лен, а что если... – Виктор помедлил. – Что если мы всё-таки поедем в круиз, но не сейчас? Я узнавал, путёвки можно перенести на следующий год. А сейчас займёмся дачей – я же вижу, как ты об этом мечтаешь.
Елена задумчиво посмотрела на фотографию дачи, потом на склеенный буклет.
– У меня есть идея получше, – она лукаво улыбнулась. – Давай сделаем ремонт... Но не такой дорогой, как я планировала. Выберем материалы попроще, самое необходимое. А на сэкономленные деньги купим путёвки не в длительный круиз, а хотя бы на недельку? Маленькое морское приключение... А потом достроим всё остальное?
Виктор просиял:
– По рукам! И знаешь что? В этот раз я сам буду считать сметы. Только разреши заодно купить новую дрель – старая совсем никуда...
– Ох, начинается! – она шутливо закатила глаза. – Какую еще дрель?
Из коридора донёсся смешок – Маша, оказывается, всё это время подслушивала их разговор.
– Можно к вам? – она заглянула в кухню. – А то у меня как раз есть отличные идеи по поводу ремонта! И про круиз тоже...
Утреннее солнце заливало кухню тёплым светом, играя бликами на склеенном буклете и старой фотографии. Начинался новый день – и, кажется, он обещал быть куда лучше вчерашнего.