Владу было 16, когда он пришёл в техникум учиться на профессию, которая ему никогда не пригодится.
Его отчаянное одиночество так сильно било через край, что почти сразу он очутился в зоне социально-психологического внимания.
Влад попал в несколько учётных групп подряд и «прописался» в наших кабинетах надолго (у меня и социального педагога). Мы быстро установили контакт. Мальчишка вызывал у нас симпатию и, вместе с ней, щемящую боль в сердце. Работалось нам непросто, зато дружно и со взаимным удовольствием.
У парня было море проблем, но самая главная – он никому не был нужен.
Отец, к которому он мечтал уехать, не хотел заниматься сыном, замечать его проблем; мать растворилась в тумане своей жизни, мы никогда о ней не слышали; а бабушка, у которой жил мальчик, терпеть не могла внука и при любом удобном случае выражала своё недовольство, не стесняясь выражениях.
Никогда не забуду его большие круглые глаза, полные обиды и непонимания. Эти сильные чувства иногда выливались крупными каплями в наших долгих разговорах, давая небольшое облегчение. «Что со мной не так?» – спрашивал он. – «Почему они меня не любят?». На такие вопросы нет прямых ответов. Есть только время и желание показать как жить, когда ты отвергнут и предан теми, кто привёл тебя в этот мир, и где искать волю к жизни.
Безденежье – постоянный спутник таких семей. Влад устроился на работу и почти перестал появляться на учёбе.
Вызвали из другого города отца (другие члены семьи прийти отказались). Парень был так счастлив, долго не мог поверить, что родитель приедет, сиял. Отец прибыл, выслушал наши чаяния относительно его участия в жизни сына и, пообещав забрать Влада жить к себе, исчез. У него давно была другая семья, в которой не нужен был чужой проблемный ребёнок.
Влад мечтал уехать, быть нужным, видел в отце своё спасение от всепоглощающей тоски. А когда понял, что ничего из этого не сбудется, начались проблемы.
Мы прошли через них вместе. Не раз он звонил мне или социальному педагогу ночью с какой-нибудь крыши или заброшки с тем, чтобы принять для себя очередное жизненное решение. И всегда делал выбор в пользу жизни. Бродя по тёмным улицам, он понимал, что дома на него снова будут кричать, но всё-таки возвращался.
Через год из техникума отчислили. Но Влад не перестал приходить к нам и рассказывать о своей жизни и её злоключениях. Порой горечь заполняла его настолько, что он начинал влипать в конфликты, драться. Однажды даже расквасил физиономию своему папаше – я не оправдываю, но было за что. Просил помощи – научить справляться с агрессией, и мы учили. Парень справлялся до поры до времени. Несмотря ни на что, ему хотелось нормальной, человеческой жизни, быть любимым и принятым.
Я и социальный педагог – вот и вся его группа поддержки в те годы. Мы знали, что нужны ему.
Летом 22 года он пошёл добровольцем на войну, как идут многие мальчишки, которых ничего не держит. Ему было уже 19.
Мы переписывали. Влад рассказывал о своих военных подвигах, боевых задачах, наградах и ранениях, как чуть не попал в плен, и чего ему стоило вырваться из засады…
А однажды Влад приехал домой в отпуск – и сразу к нам. С войны детьми не возвращаются. Худой, высокий, серьёзный. От парнишки, которого я за год до этого лета инструктировала, как пройти квест, чтобы попасть к врачу во взрослой поликлинике, остались только большие круглые глаза. Их выражение изменилось, но они всё ещё были те, с любовью в самой глубине разбитого сердца. В лице читалось, как много он повидал за несколько месяцев на войне.
Этот парень стал крепко держаться за жизнь. Он был при деле и на хорошем счету в своём расположении. Но на войне так многое разрешено, слишком многое… В нём уже крепко пустил корни один из защитников психики – цинизм.
Через время он снова появился в городе. Рассказывали, что лежал в клинике, и рассчитывал на комиссию, которая должна была закончить все войны в его жизни раз и навсегда. Но этого не произошло. Влад устал воевать, больше не хотел возвращаться, и… не вернулся. Так на него завели первое дело.
Он снова оказался на войне. С тех пор мы не разговаривали.
Ровно через год мы получили известии о том, что Влад погиб в бою на территории Украины.
Причины, по которым он попал на эту линию фронта, страшны. Если верить собранным по крупицам данным, с нашим мальчиком случилась беда, он разрешил себе больше никого не любить, не жалеть, забыть о милосердии. Это была вторая статья, очень серьёзная.
В каждом из нас живёт дикий зверь, большую часть времени он спит. Его могут разбудить сильные чувства – страх, ненависть, горе, несправедливость. И всё же он под контролем. Толстой цепью его сдерживают социальные нормы, желание быть принятым, страх напугать своих близких, закон, наконец.
Но война не имеет человеческого лица, чтобы выжить нужны инстинкты, и ты спускаешь зверя с цепи. А зверь без разбору рвёт и уничтожается всё, что пугает, угрожает, стоит на пути.
Командир 3 взвода 3 штурмовой роты «Шторм Z» Владислав П. ушёл в свой последний бой 26 июня 2024 года.
Мы будем помнить, Влад… Светлая память, наш мальчик.