Хрустальная ваза разлетелась вдребезги, ударившись о стену в паре сантиметров от головы Анны. Осколки со звоном посыпались на паркет — последний подарок бабушки превратился в россыпь острых стеклянных звёзд. Она медленно сползла по стенке, закрывая голову дрожащими руками.
— Ты чёртова эгоистка, раз не готова делиться наследством, — прорычал разъярённый муж, нависая над ней как грозовая туча. Его глаза метали молнии, а желваки на скулах ходили ходуном. — Думаешь только о себе!
Она отшатнулась, но тут же выпрямилась, расправив плечи. Страх уступил место глухой ярости. За последние полгода этот разговор повторялся уже в сотый раз, превращая их некогда счастливый брак в поле боя.
— Дим, давай без истерик, — процедила она сквозь зубы. — Я же объясняла — эта квартира досталась мне от бабушки. Она хотела, чтобы я обеспечила будущее нашей дочери. Не твоей любовнице и её спиногрызам.
— Какое, к черту, будущее?! — взорвался он, с размаху ударив кулаком по стене. — Твоя же сестра с двумя детьми ютится в съемной однушке! А ты сидишь в трёхкомнатной квартире в центре города и в ус не дуешь! Где твоя совесть?!
Анна устало потёрла виски. Голова раскалывалась от бесконечных скандалов. События последних месяцев пронеслись перед глазами как кадры старой кинопленки, выцветшей от времени и слёз...
Полгода назад её любимая бабушка Софья Петровна неожиданно слегла с инсультом. Три недели она провела в реанимации, борясь за жизнь. Анна дежурила у больничной койки, меняя капельницы и протирая сухие губы бабушки влажной салфеткой. Ночами она засыпала прямо на жестком больничном стуле, держа родную руку в своей.
Младшая сестра Катя появилась в больнице всего пару раз — «занята с детьми». Хотя все прекрасно знали, что детьми в основном занимается её муж Павел, пока сама Катя «развивает свой бизнес» — очередной сетевой маркетинг с сомнительными БАДами. Она умудрилась впарить эту дрянь даже на поминках, раздавая визитки скорбящим родственникам.
Бабушка так и не пришла в сознание. После похорон выяснилось, что незадолго до болезни она переписала трёхкомнатную квартиру на старшую внучку — Анну. Та самая квартира в сталинке, с лепниной на потолке и окнами в тихий двор, где они с сестрой провели счастливое детство.
— Ты всегда была её любимицей! — рыдала Катя на поминках, размазывая тушь по щекам. — Это нечестно! У меня двое детей, а ты... у тебя только Машка! Да и та — ботаничка задроченная, в школе над ней все смеются!
«Только Машка». Анна до сих пор помнит, как больно резанули эти слова. Будто её десятилетняя дочь, умница и отличница, была чем-то второсортным по сравнению с Катиными погодками-хулиганами.
С того дня жизнь превратилась в бесконечную войну. Катя строчила жалобные посты в соцсетях о «бессердечной сестре, отнявшей последнее у племянников». Старые друзья стали отворачиваться, соседи шушукались за спиной. А муж Дима, раньше такой покладистый, внезапно встал на сторону свояченицы. Может, всё дело было в тех вечерах, что они проводили вдвоём, пока Анна пропадала у бабушкиной больничной койки?
Анна вздрогнула от пронзительного звонка в дверь. На пороге стояла заплаканная Катя с двумя потрёпанными чемоданами и детьми, вцепившимися в её юбку.
— Паша подал на развод, — всхлипнула сестра, размазывая тушь по щекам. — Говорит, что устал от моих бизнес-проектов и долгов. Можно мы поживём у тебя? Хотя бы месяц... Клянусь, я найду работу!
Три месяца растянулись в полгода. Катины дети носились по квартире ураганом, сметая всё на своём пути. Старинные часы, бабушкин сервиз, любимая ваза — ничто не уцелело от их «игр». А Катя только разводила руками: «Они же дети! Пусть резвятся!»
Десятилетняя Машка забилась в свою комнату, отказываясь выходить даже к ужину. «Они сломали мой конструктор, а мама даже не отругала их! И ещё смеются над моими очками. А тётя Катя сказала, что я заучка!»
Дима неожиданно расцвёл, проводя вечера за чаем с Катей. Они о чём-то шептались на кухне, замолкая при появлении Анны. Иногда до неё долетали обрывки фраз: «безнадёжная... совсем свихнулась на своей работе... детей жалко...»
— Может, продадим квартиру и разделим деньги? — как бы невзначай предложил муж, поглаживая Катю по плечу. — Купим две поменьше — нам и Кате с детьми. Все будут при своём.
— Нет, — отрезала Анна. — Это бабушкино наследство. Я обещала ей сохранить квартиру для Маши. И хватит лапать мою сестру!
— А как же мои дети?! — взвилась Катя. — Они что, хуже твоей очкастой принцессы? Думаешь, не вижу, как ты на меня смотришь? Завидуешь, что я моложе и красивее?
— Я смотрю на то, как ты вешаешься на моего мужа, — процедила Анна. — И на то, как профукала все свои шансы, гоняясь за быстрыми деньгами.
Вечером Анна случайно подслушала разговор мужа с сестрой на балконе, куда они вышли «покурить»:
— Нужно надавить на неё посильнее. У меня есть план... — Димин голос сочился ядом. — Сначала я подам на развод, потом...
— А Машка? — перебила Катя.
— Да плевать! Ребёнка оставим ей, нам лишняя обуза не нужна. Главное — выбить из неё согласие на продажу.
У Анны потемнело в глазах. Собственный муж и сестра планировали её травлю, как заговорщики. И это после пятнадцати лет брака!
На следующий день Дима разыграл спектакль перед дочерью:
— Доченька, я вынужден уйти. Твоя мама совсем очерствела, не хочет помогать родной тёте. А ведь у неё детки маленькие...
Десятилетняя Маша рыдала, умоляя отца остаться. А он только качал головой и бросал укоризненные взгляды на жену.
А через неделю Анна обнаружила в почтовом ящике странный конверт. Внутри лежало письмо, написанное бабушкиным почерком, датированное днём её смерти. «Дорогая Анечка, я передумала. Прошу тебя разделить квартиру между внуками поровну. Не хочу, чтобы вы ссорились из-за наследства...»
Анна похолодела. Бабушка впала в кому за месяц до смерти. Она физически не могла написать это письмо. К тому же, почерк... Что-то в нём было неуловимо неправильное.
Внезапно всплыло воспоминание: Катя, сидящая над старыми бабушкиными открытками, якобы разбирая семейный архив. «Просто ностальгирую», — отмахнулась она тогда.
Теперь всё встало на свои места. Сестра тренировалась подделывать почерк.
В тот же вечер Анна помчалась к нотариусу, оформлявшему завещание. Пожилой мужчина долго изучал письмо через лупу, хмурясь все сильнее:
— Прекрасная подделка, ничего не скажешь. Но есть нестыковки — почерк слишком ровный для человека в таком состоянии. К тому же, бумага современная, а не та, что использовалась полгода назад. Хотите подать заявление?
Анна покачала головой. В груди будто что-то оборвалось. Родная сестра, с которой они в детстве делили последнюю конфету... Как она могла пасть так низко?
Дома её ждала очередная сцена. Дима демонстративно швырял вещи в чемодан:
— Я ухожу к твоей сестре. По крайней мере, она думает не только о себе!
Машка выскочила из своей комнаты с заплаканным лицом:
— Папа, пожалуйста, останься! Я буду лучше учиться! Я даже отдам детям тёти Кати свой новый планшет!
— Прости, малыш. Это всё твоя мама виновата...
Анна схватила дочь за плечи, развернула к себе:
— Маша, послушай. Папа и тётя Катя пытались подделать письмо от прабабушки. Они хотят отобрать у нас дом.
— Клевета! — взвизгнула Катя, выглядывая из кухни. — Ты просто бесишься, что Дима наконец-то прозрел! Ты всегда была жадной!
— Я всё проверила у нотариуса. Хотите, съездим вместе? — Анна достала из сумки заключение эксперта. — Или сразу обсудим это с полицией?
Повисла тяжёлая тишина. Дима медленно опустил чемодан, глядя на Катю потемневшими глазами:
— Это правда? Ты подделала письмо?
Сестра разрыдалась, размазывая тушь по щекам:
— А что мне оставалось?! У меня дети, кредиты... Паша грозится забрать детей и потребует алименты... А эта... сидит на золотой жиле! Я просто хотела справедливости!
— Справедливости? — Анна горько усмехнулась. — А помнишь, как бабушка умоляла тебя приехать? «Катенька, внученька, мне так плохо...» А ты что? «Извини, у меня презентация новой зубной пасты!»
— Вон из моего дома. Оба, — её голос звенел от сдерживаемых слёз. — У вас час на сборы.
Позже, укладывая заплаканную Машку спать, она гладила дочь по голове:
— Прости, что так вышло с папой. Но знаешь... иногда деньги срывают маски с людей, показывая их истинное лицо.
— Мам, а правда, что тётя Катя с детьми теперь будет жить на улице?
Этот вопрос не давал Анне покоя всю ночь. Утром она позвонила риелтору.
На следующий день Анна помогла сестре найти недорогую квартиру в спальном районе и внесла первый взнос. На немой вопрос в Катиных глазах ответила сухо:
— Это единственная помощь, на которую ты можешь рассчитывать. Не ради тебя — ради твоих детей. Они ни в чём не виноваты.
— Значит, всё? Мы больше не семья? — Катя прижимала к груди ключи от новой квартиры.
— Семья? — Анна усмехнулась. — А ты помнишь, как мы с тобой мечтали открыть своё кафе? «Сестрички» — так оно должно было называться. Куда всё делось, Кать? Когда ты превратилась... в это?
Прошёл год. Жизнь постепенно наладилась. Дима не вернулся — укатил в другой город с очередной пассией, забыв про алименты. Катя наконец-то взялась за ум и устроилась бухгалтером в небольшую фирму.
А Машка... Машка расцвела. Без постоянных насмешек и скандалов она снова стала той жизнерадостной девочкой, которой была раньше. На последнем школьном конкурсе её проект занял первое место.
Иногда по вечерам, сидя у окна, Анна рассматривает старую фотографию, где они с сестрой обнимают улыбающуюся бабушку. Всё было так просто и ясно тогда... Катины дети иногда приходят в гости — она не может отказать им в этом. Они больше не носятся ураганом по квартире, притихли, повзрослели.
В коробке до сих пор хранятся осколки той самой севрской вазы. Говорят, в Японии есть понятие кинцуги — искусство склеивать разбитую керамику золотом, превращая трещины в часть истории. Интересно, можно ли так же склеить разбитые отношения? И нужно ли?
Когда-нибудь, может быть, они с Катей снова смогут посидеть за одним столом. Посмеяться над старыми фотографиями. Вспомнить бабушкины пирожки с вишней.
Но это будет совсем другая история. История о прощении. Или о его невозможности.
А вы как думаете — стоит ли прощать предательство ради сохранения семьи? И где та грань, за которой семейные узы перестают быть важнее собственного достоинства?
🎀Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых историй и рассказов.💕