Светлана вздрогнула, едва не выронив праздничный салатник. Звонок в дверь прозвенел как-то особенно настойчиво. До прихода свекрови рановато – оставался ещё час.
– Сюрприз! – однако знакомый голос Галины нарушил тишину прихожей. – А вот и мы!
Светлана замерла на пороге кухни. "Мы"? В квартиру вслед за свекровью протиснулся грузный мужчина с красным лицом и масляным взглядом.
– Знакомьтесь, это Виктор! – Галина сияла, как начищенный самовар. – Мой дорогой жених!
Муж Алексей, вышедший на шум, поперхнулся приветствием:
– К-кто?
– Жених, сынок, жених! – Галина повисла на локте у Виктора. – И мы решили жить здесь!
Салатник все-таки выскользнул из рук Светланы. Звон разбившегося стекла смешался с довольным хмыканьем Виктора:
– Отличная квартирка! Просторная! – он по-хозяйски прошел в гостиную, плюхнувшись в новую кресло-качалку. – Галочка, ты не говорила, что у твоих детишек такие шикарные хоромы!
– Мама, можно тебя... на минуточку? – Алексей схватил мать за локоть, утягивая на кухню.
Светлана осталась в гостиной, на автомате собирая осколки салатника. Виктор уже успел включить телевизор и закинул ноги на журнальный столик:
– Эй, хозяюшка! А пивка не найдется для будущего папаши?
С кухни в это время доносились взволнованные голоса:
– Мама, ты что творишь? – повышенным тоном спрашивал Алексей.
Свекровь в ответ тоже кричала:
– А что такого? Я имею право на личное счастье!
– Но…
– И вообще, – голос Галины взлетел до пронзительных ноток, – моя доля в квартире позволяет мне здесь жить! Не нравится – езжайте в бабушкину однушку на окраине!
Светлана замерла с осколками салатника в руках. В глазах Виктора, наблюдавшего за ней поверх газеты, мелькнуло что-то хищное. Он подмигнул ей:
– Привыкай, доченька. Теперь мы одна семья!
От этого "доченька" у Светланы мурашки побежали по спине. Их с мужем выстроенный мир рушился, как этот салатник, разлетаясь на острые осколки.
До этого дня семейная жизнь текла по тихо, без потрясений. Светлана и Алексей обустроили квартиру по своему вкусу – светлые обои, занавески в тон, фотографии на стенах. Каждая вещь на своем месте, ничего лишнего, всё продумано.
Свекровь Галина появлялась редко – раз в месяц на семейный обед. Приносила пирожки, интересовалась здоровьем, иногда просила помочь с компьютером. Обычная свекровь – не слишком назойливая, не слишком отстраненная.
– Хорошая у нас мама, – говорил иногда Алексей. – Не лезет в нашу жизнь, не учит жить.
Светлана соглашалась. После историй подруг о вечно недовольных свекровях она ценила нейтралитет Галины. Та словно признавала: дети выросли, у них своя жизнь, зачем в нее лезть.
Даже история с квартирой не омрачала отношений. Да, формально часть жилья принадлежала свекрови, так как это было наследство от мужа. Но Галина сразу сказала:
– Живите спокойно. Мне однушки вполне хватает.
А теперь все испортил неприятный человек с масляным взглядом и замашками хозяина.
Светлана смотрела, как Виктор развалился в её любимом мягком кресле, и чувствовала, как внутри поднимается волна протеста. Но Алексей уже выходил из кухни бледный и растерянный:
– Света, нам надо поговорить… Боюсь, нам придётся потесниться…
– В каком смысле?
– В прямом, тут мамина доля по закону, я не могу нечего поделать, - муж пожал плечами,
С того момента началось невероятное.
Прошла неделя, и квартира перестала быть похожей на их прежний дом.
– Витенька любит с друзьями посидеть, – щебетала Галина, расставляя стаканы для очередных гостей. – Надо уважить.
Так каждый вечер квартира наполнялась чужими голосами. Прокуренный воздух, звон бутылок, громкий смех – всё это врывалось в их пространство без спроса и разрешения вместе с терпкими тупыми шуточками Витеньки.
– Лёша, может поговоришь с мамой? – шептала Светлана мужу. – Это уже перебор! Мы как в гостях живем.
– Погоди, я уже говорил с ней, – морщился Алексей. – Она же моя мать, взрослая женщина... Может, одумается?
Но Галина словно с цепи сорвалась. Днем она командовала на кухне, переставляя всё по-своему желанию. Вечером поддерживала пьяные разговоры друзей Виктора и хохотала громче всех.
– Галочка, золотце, – в один из шумных вечеров гудел Виктор, по-хозяйски обнимая невесту,– а давай балкон застеклим? И кухню перестроим?
– Подождите! – не выдержала Светлана. – Какой балкон? Какая кухня? У нас же там ремонт новый сделан!
– А что такого? – Галина вскинула брови. – Моя доля позволяет… Или думаете только вы можете тут всё по своему вкусу делать?
– Мама! – Алексей не выдержал и стукнул кулаком по столу. – Прекрати сейчас же!
– Сынок, – Виктор вальяжно положил тяжелую руку ему на плечо, – ты бы мать уважал, а? И вообще... – он многозначительно посмотрел на Галину, – может, детишкам пора и о своем отдельном жилье подумать?
Светлана похолодела. В его голосе звучала неприкрытая угроза.
– Правильно Витенька говорит, – подхватила с улыбочкой Галина. – Бабушкина квартира хоть и маленькая, но пустует, можете туда съехать, и нам хорошо, и вам спокойно!
– Значит, вы нас выживаете? – тихо спросила Светлана.
– Ну что ты, доченька! – осклабился Виктор, подмигнув Галине.– просто предлагаем вариант, который всех устроит.
В тот вечер Светлана не могла уснуть. Их дом превратился в поле боя, где каждый день приходилось отстаивать право на существование.
– Лёш, – прошептала она в темноту, – мы теряем наш дом, помяни мое слово..
Муж молчал, но она чувствовала: он тоже не спит, придавленный тяжестью происходящего.
Следующий месяц превратился в настоящую нервотрепку. Виктор всё наглее захватывал территорию, помечая её как свою: его тапки в прихожей, его кружка на кухне, его компания в гостиной.
– Может, вам на море съездить? – предлагал он с деланной заботой и хитрой ухмылочкой. – Отдохнуть, развеяться, вон какие бледные и дерганые стали. А мы тут присмотрим за квартиркой.
Светлана научилась держать лицо, но внутри всё кипело:
– Спасибо, Виктор Петрович, но мы никуда не собираемся.
– Зря, доченька, зря, – он щурился, как сытый кот. – Молодым полезно путешествовать. Глядишь, и новое место приглянется.
Алексей метался между двух огней. Днем он срывался на Светлану, огрызаясь на ее жалобы:
– Ну потерпи! Это же мама! И ее доля здесь действительно есть! По закону не могу ничего сделать!
Ночью шептал в подушку:
– Прости... Я не знаю, что делать.
Галина словно помолодела, порхала по квартире: “Витенька то, Витенька это... Вот человек! Всё умеет, всё знает!”
– Особенно знает, где чужое отжать, – пробормотала как-то Светлана себе под нос.
– Что ты сказала? – взвилась свекровь. – Да как ты смеешь! Витя о нас заботится! А вы... вы неблагодарные! Я вам позволила тут жить спокойно без меня столько времени, а вы на шею сели и ножки свесили!
Светлана ушла в свою комнату, чтобы не взорваться и не разругаться со свекровью окончательно.
Каждый день превращался в испытание. Светлана возвращалась с работы с тяжелым сердцем: теперь она не знала, какой сюрприз ждал сегодня за когда то родной дверью.
То Виктор затеял ремонт в ванной, разворотив новую плитку:
– Трубы менять будем! Старье всё!
То Галина выкинула их любимые шторы:
– Безвкусица! Витенька шёлковые привезет.
Не говоря уже о испорченной антипригарной посуде, сломанных сувенирах, без спроса используемых шампунях, мыла и продуктах, которые Галина с Виктором без зазрения совести ели сами и которыми кормили ораву своих знакомых, забывая что-то купить самостоятельно.
– Лёша, они же нас выживают, – пыталась достучаться Светлана до мужа, повторяя одну и ту же фразу.
– Думаешь, я не понимаю? – огрызался он. – Но она же моя мать! Роднее человека у меня нет! Да и по закону мы ее выгнать не можем! Я уже говорил.
– А я? – голос Светланы дрожал. – Я тогда тебе кто? Неродная?
Муж в ответ молчал, и это молчание ранило больнее всего.
Ситуация накалилась до предела во вторник.
Светлана забыла телефон и обнаружила это уже подъезжая к работе. Пришлось отпроситься на час и вернуться домой. Открыв дверь и пройдя в прихожую, она услышала голоса, Виктор и Галина что-то жарко обсуждали и не заметили её прихода.
– Галочка, ты только не торопи события, – настаивал Виктор. – Пусть твои голубчики сначала уйдут. Как только одни останемся, сразу в загс, обещаю.
– Но Витенька, Лёша же мой сын… Им отсюда и на работу удобнее, да и дети появятся, места больше надо. А мы вдвоём и в однушке хорошо проживем.
– А я твой будущий муж! Или тебе детишки дороже? Хочешь в бабку превратиться, всё для диточки, ничего для себя? Почему мы должны страдать в однушке, пока эти двое тут кайфовать будут? Они молодые, пусть зарабатывают, а то пришли на всё готовое, а ты позволяешь!
Светлана замерла за дверью, боясь пошевелиться.
– Нет-нет, что ты! – засуетилась Галина. – Просто время еще нужно… Не могу я их просто выгнать, Витенька, родная кровь же!
– Время у нас есть, – Виктор рассмеялся. – Мы же никуда не торопимся, да, Галя? Поживем пока без штампа. А там, глядишь, и детки сами сообразят, что им тут не рады. Видела, как твой сынок морщится от моих друзей? Ещё неделька пьянок и сами сбегут!
– А если не сбегут? – тихо спросила Галина.
Светлана затаила дыхание, чтобы не пропустить ответ.
– Тогда устроим потоп. Или пожар, – с угрозой произнес Виктор. – Случайно, конечно…
У Светланы подкосились ноги. Она прислонилась к стене, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
– Витя, но это же опасно! – возразила свекровь. – На такое я не согласна, слышишь?
– Зато надежно, глупая, - его голос стал жестким. – Квартира в центре, Галочка. Таких шансов судьба дважды не дает. За своё надо держаться, а не разбазаривать направо-налево!
– Я боюсь...
– Не волнуйся, у меня все под контролем. Когда продадим квартиру – заживем как короли! Поедем на этот твой курорт сразу же, как ты хотела. Домик на море купим. А твои детишки и в однушке не пропадут.
Светлана на цыпочках попятилась к выходу. В голове стучало: "Продадим квартиру... продадим... продадим..."
Она вылетела на улицу, трясущимися руками набирая номер мужа:
– Лёша! Срочно приезжай! Нам надо поговорить!
Муж, испуганный ее тоном, тут же откликнулся:
– Что случилось? Пожар?
– Будет! Приезжай! Я всё поняла... Всё поняла про твоего будущего отчима...
Алексей примчался через двадцать минут. Светлана, глотая слезы, пересказала подслушанный разговор.
– Я им устрою... – процедил он сквозь зубы. – Я им такой пожар...
Вечером, когда Виктор снова собрал друзей, Алексей вернулся с работы и сразу же пошел в гостиную:
– А ну, вон отсюда! Все вон! – заорал он, указывая прихлебателям Виктора на дверь.
– Лёшенька, ты что? – всплеснула руками Галина.
– Замолчи, мама! – он впервые повысил на неё голос. – Я всё знаю! Про планы ваши знаю! Про пожар, про продажу!
Виктор побелел:
– Ты что несешь, сынок?
– Не смей меня так называть! – Алексей схватил его за грудки. – Вон из моего дома! Чтоб духу твоего...
– Галя, скажи ему! – взвизгнул Виктор, тщетно пытаясь отбиться от рук Алексея.
Но Галина стояла, прижав ладони ко рту. В её глазах читался ужас.
– Мама, – Алексей отпустил Виктора, – как ты могла? Родного сына... Выживать из дома… Ради вот этого? – он брезгливо указал на Виктора.
– Лёшенька, – она разрыдалась, – я не хотела! Он меня убедил, говорил, заживем счастливо вдвоем. Хотел, чтоб вы съехали... А про пожар… Я бы не позволила!
– Ах ты ж... – Виктор кинулся к Галине, но Алексей перехватил его руку.
– Что это ты делать собрался, отчим? Статью получить хочешь?
– Какую статью? – пискнул Виктор.
– Об увечьях. Только тронь маму, и я тебе статью быстро обеспечу!
– Лёша, не надо! – Галина упала на колени. – Я сама! Я всё исправлю!
– Исправишь, мама, – он помог ей подняться. – Обязательно исправишь. Начнем с того, что этот... товарищ покинет нашу квартиру. Навсегда. А потом мы выкупим твою долю, ясно? Больше я таких сюрпризов терпеть не намерен!
Виктор, скользнув ужом между друзьями, которые наблюдали всю сцену молча, словно в театре, выскочил за дверь. Его дружки потянулись следом, бормоча что-то про "веселые семейные разборки".
Прошло три месяца. В квартире Светланы и Алексея стало тихо и уютно. На кухне пахнет свежей выпечкой, Галина иногда заходит с пирожками, но ненадолго. Теперь она живет в своей квартире, и слово "жених" больше не произносит. Светлана и Алексей наконец-то вздохнули спокойно.