Сейчас 10:30 утра пятницы, я пишу это, сидя за кухонным столом, яростно печатая на рабочем ноутбуке.
Я должен работать.
Вместо этого я пишу статью о том, почему я избегаю писем, сообщений, Linux-терминалов, программ для автоматизации и 87 открытых вкладок в браузере, которые являются инструментами, необходимыми мне для ежедневной работы.
Я ненавижу их все. Вид всех этих иконок на рабочем столе и в панели задач, ожидающих моего внимания, заставляет меня хотеть вернуться в постель, пойти на прогулку, проверить холодильник в восьмой раз за десять минут или уйти на пенсию досрочно.
С меня хватит.
Через пару недель мне исполнится 56 лет. До пенсии мне еще десять лет или больше. Перспектива увидеть себя через десять лет, все еще смотрящим на этот же экран, удручает меня.
Я больше не хочу этим заниматься. Я не хочу работать.
Но что меня смущает, так это то, что я не уверен, почему.
Когда мне было чуть больше двадцати, я случайно попал в сферу информационных технологий. Меня уволил с предыдущей работы чертежника и геодезиста новый менеджер, которому не понравилась моя саркастичность.
В то время у меня было достаточно знаний о компьютерных сетях — накопленных за время работы на нескольких должностях — чтобы сдать экзамен на сертификацию в области сетей в тот же день, когда меня уволили. На следующий день меня взяли на мою первую IT-должность в национальной сети пекарен, базирующейся в Бостоне.
С тех пор я ношу разные "шляпы" в компьютерной/программной индустрии.
Раньше я любил работать в технологиях. Каждый день был новым вызовом, требующим от моего аналитического ума разобрать, проанализировать и решить каждую задачу, которая мне попадалась. С ростом опыта росли и моя зарплата, и моя ценность для других компаний.
Работа в компьютерной индустрии — это одно из самых приятных дел. Так почему же я ненавижу её?
Я прыгал между технологическими компаниями годами, каждая работа предлагала лучшую зарплату и льготы, чем предыдущая. Я поощрял своих детей получать степени в области компьютерных наук, потому что это была быстрорастущая сфера, и деньги были абсурдно большими.
Я работаю на своей текущей работе уже шестнадцать лет. Я пережил три поглощения компании, восемь приобретений и десятки сокращений. Я видел, как друзья и коллеги теряли работу, в то время как я — сторонник лени — каким-то образом умудрялся удерживаться на плаву.
Моя текущая зарплата в пять раз выше, чем на моей первой IT-работе.
Моя компания предлагает гибкий отпуск, где мы можем брать столько времени, сколько хотим для отпуска или выходных, если это одобрит наш менеджер.
У нас есть пенсионные фонды щедрым вкладом компании, квартальные бонусы, полные льготы, и нам даже дают один день "Обновиться и Перезарядиться" каждый месяц. Компания возмещает нам расходы на проезд и парковку и даже предлагает юридические услуги своим сотрудникам. Мой босс не микроменеджер, и мои коллеги замечательные.
После пандемии COVID большинство из нас были помечены как "Постоянные Удаленные Сотрудники". Теперь мой день состоит из пробуждения, кофе, прогулки с собакой и затем сидения за ноутбуком на кухонном столе для входа в систему на следующие восемь часов.
Какая замечательная работа.
И все же, я больше не хочу этим заниматься.
Намечать дату выхода на пенсию должно быть так волнительно. Я просто не могу дождаться, когда буду это делать.
Компьютерная индустрия изменилась. Рабочие среды изменились. Мир изменился.
Может быть, это я становлюсь старым и ворчливым. Мои коллеги и менеджеры были заменены более молодыми, более энергичными людьми. Я потерял общий язык с молодыми сотрудниками, которые хотят, чтобы люди старались больше, чтобы компания могла преуспеть.
Трудно быть человеком, родившимся в 60-х, и слушать 30-летнего с хвостиком гендиректора, который получает втрое больше твоей зарплаты, расхваливающего преимущества синергии.
Я не понимаю. Я не хочу понимать.
Мне все равно.
Концепция типичного рабочего дня ушла в прошлое. Я работаю в 6:30 утра и все еще отвечаю на письма и сообщения в 9 вечера. Мне приходится иметь дело с коллегами, живущими на западном побережье США, в Китае и Индии.
Возможности выключить компьютер в конце дня больше не существует, так как "синергия" означает быть доступным для работы с — и поддержки — ваших коллег на другой стороне земного шара.
Мои 9 вечера — это их 9 утра, и если им нужна моя помощь в чем-то, я должен ответить на звонок.
Работа с коллегами на разных сторонах земного шара означает, что вы всегда на связи.
С ростом кампании, клиенты из маленьких магазинчиков уступили место огромным конгломератам и монополиям, которые считают, что каждая проблема, которую они видят — независимо от того, насколько она мала — это катастрофическое событие, требующее немедленного внимания.
У меня просто больше нет на это энергии.
Сегодняшний темп работы слишком быстр для меня. Возможность быть связатся с кем угодно в компании в любое время и несколькими способами означает, что мой день никогда не заканчивается. Сроки и прибыль теперь являются движущими факторами для наших руководителей — продукт должен выйти, когда мы сказали миру, что он выйдет, иначе мы потеряем миллионы в сделках.
А если мы потеряем миллионы, мы потеряем сотрудников.
Таков путь корпоративной Америки.
У меня есть знакомая, чей муж имел хорошую должность в банке и недавно был уволен. После того, как он потерял работу, он сел и понял, что не хочет возвращаться в стресс банковской гонки. Он устроился работать на склад в Whole Foods (американская сеть супермаркетов).
Он никогда не был счастливее.
Они старше, и их единственный ребенок вырос. Они находятся в другом положении, чем я сейчас. Как бы ни звучало заманчиво складывать бананы и иметь возможность повесить свой халат после восьмичасовой смены, я не в положении делать это.
Поэтому я сижу здесь за своим столом, день за днем, и делаю все возможное с оставшейся у меня энергией. Я делаю это, потому что в моем возрасте я не уверен, что буду главным кандидатом на трудоустройство, если меня когда-нибудь уволят.
У меня четверо детей, счета за колледж, ипотека, платежи за машину и кредитные карты.
Как бы это ни было соблазнительно, бросить работу, чтобы стать продавцом в Walmart (американская сеть супермаркетов) и тупо улыбаться людям, приходящим купить семечки, я тогда не смогу поддерживать мой текущий образ жизни.
Поэтому я усердно работаю, выполняю свою работу, притворяюсь доброжелательным с клиентами, которые должны пойти к черту, отвечаю на сообщения из Индии, пока я за ужином, слушаю гендиректора, который подбадривает других руководителей на наших квартальных Zoom-звонках, и стараюсь изо всех сил иметь синергию.
Почему?
Я делаю все это, потому что у меня нет выбора. Отказаться от своей зарплаты и льгот ради лишнего часа или двух сна было бы глупо. Отказаться от десятилетий опыта и знаний ради небольшого душевного спокойствия сейчас для меня не имеет смысла.
Пенсия становится ближе с каждым днем. Я буду терпеть рабочую нагрузку и бешеный темп, зная, что я близок к финишу. Я буду делать это с одним глазом на Zoom-звонке, а другим — на календаре.
Интересно, будет ли Whole Foods еще нанимать.
Мне было бы любопытно узнать, чувствуете ли вы себя в ловушке работы, которую не можете — или не можете позволить себе — покинуть.
Что удерживает вас там? Деньги? Льготы? Перспектива начать все заново?
Вы находитесь на этапе, когда добровольный уход с работы, которая истощает вашу волю к жизни, означает, что вы больше не сможете поддерживать свой образ жизни? Если вы сталкиваетесь с этими вопросами и находитесь на распутье — как я — я бы хотел узнать ваши мысли.
Может быть, мы сможем быть коллегами в Walmart.
Это перевод статьи Родни Лакруа. Оригиналтное название "I Work From Home, Make Good Money, and Have Flexible Vacation Time, So Why Do I Hate My Job?"