На улице сейчас холодно и промозгло, а в "Летописи сельца Абрамцево" Саввы Ивановича Мамонтова - в самом расцвете весна, полная жизни и веселья Каждая страница этого своеобразного дневника усадебной наполнена теплотой солнечных дней, благоуханием цветущих лугов и звуками весело поющих птиц. События, описанные в нем, переносят нас в мир творчества, где каждый миг насыщен стремлением к новым открытиям. Давайте вместе окунемся в атмосферу Мамонтовского дома.
8 мая. Пятница. С раннего утра погода самая блестящая, тепло, а на солнце даже жарко, луга и деревья сильно зазеленели, а птицы надсаживаются изо всех сил, – вообще май во всей своей привлекательности. В Москву никто не поехал. Утром с ребятами сделали прогулку, Верушка очень довольна, что наши странствия с ней продолжаются. После завтрака были в школе – беседовали с ребятами. По моему мнению, их полезно было бы заставлять больше рассказывать прочитанное – это единственный путь выработать складную речь, а без неё знания остаются под спудом.
Утром по телеграфу просил доктора Ложечникова[1] приехать посмотреть глаза Шурки. Он приехал к шести часам – нашел Шуркины глаза не в порядке, надо лечить.
После обеда ходили гулять на новый пруд в обществе Петра Ивановича (врач П.И. Якуб). Под влиянием прекрасного воздуха, ярко заходящего солнца и всей улыбающейся природы у Наташи на обратном пути блеснула счастливая мысль протанцевать польку. Моментально был ангажирован Пётр Иванович! И со всей присущей ему ловкостью сделал с Натальей Васильевной перед скотным двором два тура под весёлый мотив пропетой песни. Вышел бы даже и третий тур, но развязный прыжок Петра Ивановича вдруг прекратил бал. Поздно сидели на террасе – слушали соловьёв.
Хотели в заключение изукрасить сегодняшнюю запись стихами, но, увы, поэты остались немы, несмотря на все старания, впрочем, Пётр Иванович к утру обещал извлечь из себя поэтический вопль, а Фёдору Фёдоровичу поручено не давать ему спать, пока вопль не огласит всю окрестность. Увидим, сдержат ли обещания. У Наташи стихи почти готовы… Да нет, всё-таки, спать пора.
9 мая. Суббота. Николин день[2]. Погода опять прекрасная, яркое солнце, жарко. Все явились к утреннему чаю к девяти часам, и на это была особая причина. На сегодняшний день назначен конгресс под председательством Натальи Васильевны и с утренним поездом ожидалось прибытие членов: Прасковьи Васильевны Циклинской[3] и Зинаиды Константиновны Пупыкиной. Действительно члены прибыли в сообществе Тани Мамонтовой, прихватившей, кстати, и Веруню Репину[4]. Всё почтенное собрание ухитрилось доехать со станции в двухместной коданке вместе с mademoiselle[5] Рашу[6]. Благодаря энергии председательницы школьный конгресс немедля открыл своё заседание.
Надо отметить с крайним сожалением, что настоящая летопись лишена возможности дать полный и всесторонний отчёт о происходивших прениях и отдать должную справедливость талантам ораторов. Причиною тому настоятельное распоряжение г-жи председательницы, пожелавшей удалить представителей благожелательной гласности, и наши репортёры, истощив весь запас самых убедительных доводов, принуждены были исчезнуть, не желая подвергать себя воздействию непреодолимой силы (force majeure[7]). Мы можем отметить, впрочем, не без горького болезненного чувства, что г-жа председательница в минуту, может быть, излишней откровенности, о которой ей придётся пожалеть, во всеуслышание заявила, что она сегодня чувствует на себе влияние и дух реакций. Мы всегда, в этом и враги наши отдадут нам справедливое уважение, и, если можно так выразиться, горячо любили женщину, зная чуткость и отзывчивость ко всем проявлениям человеческого ума, ведущим род людской к высокой степени мировой свободы, а потому мы уверенны, что читатели наши простят нам наши слёзы. Кто усомнится в их искренности, что тот…[8] человек? Мы уверены, что великий царь Божий – сердце, бьющееся в груди, не дано ему.
За утренним чаем Оскар Федорович Базинер, со свойственной его национальности похвальной добросовестностью, изложил весьма обстоятельно и в ярких талантливых красках об исполнении им данного ему накануне поручения. Не передавая подробностей и тонких черт рассказа, мы не ошибемся сказать, что Пётр Иванович страдал не меньше Бертольда Шварца, изобретавшего порох, или Иоганна Гоффа, создававшего свой…[9]
Лицо, искажённое бешеными потугами мысли, страшный расширенный зрачок и судорожное подёргивание оконечностями, пульс 132. В минуты исступления наблюдаемый субъект бросается на кровать, грызёт подушку, рвёт на себе остатки одежды, был даже момент, когда страдалец бросался на наблюдателя с сжатыми кулаками и злобными угрожающими жестами, грозно твердя одну и ту же строку: «Жизнь без наслаждений!..» Наконец, истомлённый процессом творчества, почти залился горючими слезами, которые через несколько минут сменились сильными рыданиями и затем благодетельный сон успокоил больного.
Утром Пётр Иванович поспешил уехать в Хотьково.
[1] Выдающийся русский офтальмолог С.Н. Ложечников. Впервые установил связь между катарактой зрелого возраста и страданием нервной системы, выражающимся в припадках, общих тонических судорогах (тетания). Им описан новый глазной симптом при разлитой склеродермии, сделаны ценные замечания по профилактике трахомы, был основоположником оперативного лечения глаукомы и др.
[2] Николин день, Никола вешний – православный праздник (9/22 мая), день прибытия мощей св. Николая Мирликийского (около 270 – около 345) в г. Бари.
[3] Циклинская Прасковья Васильевна – учительница Московской школы грамоты, попечительницей которой была Е. Г. Мамонтова.
[4] Имеется в виду В. А. Репина, жена И. Е. Репина.
[5] Г-же (фр.).
[6] Рашу Берта Яковлевна – гувернантка дочерей Мамонтовых.
[7] Форс-мажор, непреодолимая сила, чрезвычайные обстоятельства (фр.).
[8] В рукописи неразборчиво.
[9] В рукописи неразборчиво. Иоганн Гофф – придворный поставщик экстрактных препаратов (пива, конфет, шоколада), создатель солодового экстракта (мальц-экстракта), популярного в конце XIX века в качестве диетического средства и лекарства от кашля.
