Зачем вообще лечить эпилепсию? Не стоит ли дать болезни идти своим чередом, зато ребенок будет избавлен от вредного влияния лекарств, которые «сажают» печень и обладают целым списком пренеприятнейших побочных и нежелательных эффектов? А беременные? Они же носят внутри целую вселенную, развивающийся организм, и любая таблетка способна нарушить эти тонкие, на грани с волшебством, механизмы роста и становления важнейших систем. Зачем же тогда вредные эпилептологи твердят, что и в это случае эпилепсию необходимо лечить?
Этот вопрос актуален только для обывателей.
Потому что родные пациента с эпилепсией, да и он сам, расскажут о необходимости лечения лучше, чем это сможет сделать любой специалист с многолетним стажем.
Чтобы объяснить понятнее, я тоже побуду немного обычной мамой и расскажу про собственный опыт.
У моего старшего сына, который страдает доброкачественной формой эпилепсии GEFS+, иногда случались тяжелые фебрильные приступы и серии приступов, когда он болел гриппом и другими сезонными инфекциями.
После каждого приступа он становился вялым, апатичным, сонливым, его ничего не интересовало. Он переставал активно исследовать мир, играть с конструктором лего, который любит. Я замечала, что ему становится труднее формулировать свои мысли. Предложения становились короткими, словарный запас уменьшался. Ему тяжело было удерживать внимание на элементарных для его возраста задачах. Такое длилось от нескольких дней до нескольких недель.
Я видела, как каждый приступ подобен страшному урагану или цунами, который сметает с лица земли постройки, что создавались многолетним трудом.
Свежие нейронные связи, которые формируются у ребенка детсадовского возраста очень интенсивно, повреждались. Новые навыки распадались. Мы заново учили алфавит, вспоминали, чем отличаются фрукты от овощей и учили, каких животных мы называем домашними, а каких – дикими. И хоть такое происходило несколько раз за год, последствия оказывались настоящей катастрофой.
Сейчас все хорошо. Приступы прекратились — данный вид эпилепсии возрастзависимый. Эта болезнь и эпилепсией-то называется с натяжкой, ведь по сути это фебрильные приступы с некоторыми неприятными «бонусами». И все же каждый приступ оставлял на карте навыков моего ребенка грубые следы!
Крайняя степень разрушительной работы эпилепсии в мозге называется эпилептическая энцефалопатия. У детей с тяжелыми наследственными формами болезни она не всегда отделима от энцефалопатии развития. Когда не только эпилепсия нарушает нормальный ход развития, но еще и запускаются генетические механизмы, навсегда нарушающие последовательность простых событий: повороты, вставание, первое слово, первый шаг…
О том, как разрушительны приступы, рассказывают и мои взрослые пациенты. Особенно страдают те, кто имел возможность жить нормальной жизнью некоторое время, но затем началось учащение приступов. Головная боль, ощущение тумана в голове, невозможность запомнить элементарные вещи, выполнять привычную работу, заставить себя сделать что-то по дому – все это обычная история при часто возникающих приступах.
При отсутствии лечения в тяжелых случаях может произойти то, что называется руинированием личности – человек навсегда теряет свои уникальные особенности и навыки, становится безразличным, апатичным, забывчивым и поверхностно мыслящим.
Поэтому приступы нужно брать под контроль. Польза от этого куда больше, чем потенциальные риски для печени и других органов, связанные с приемом противосудорожных препаратов.
Лечение помогает сохранить личность.