О лидере группы МИНИСТЕРСТВО ЛЮБВИ А.Фомине вспоминает Зиновий Мацкевич. Познакомились они в Вильнюсе, где Фомин жил до начала 90-х. В январе 1991-го Зиновий уехал из Советского Союза, а Фомин летом того же года переехал из Вильнюса в Санкт-Петербург.
Отъезд из Вильнюса
– Когда меня спрашивали, почему уехал, я отвечал, что хотел быть счастливым в СССР, но ничего не вышло, – говорит Зиновий с американским акцентом, цитируя фильм «Цирк». – У меня не было никаких сионистских устремлений, у меня было ощущение, что прекрасная эпоха кончается и начинается что-то другое.
Не знаю, чего мне тогда хотелось, но, когда пришел вызов из Израиля, который организовала мама, я собрал рюкзак, положил в него несколько книжек, магнитофон и уехал в новый мир с двадцатью долларами в кармане. Мама купила мне еще в дорогу кожаную куртку.
С Лёшкой первое время мы много переписывались, и эти письма, конечно, у меня остались. Он подробно рассказывал обо всём, что видел: и про то, как в Вильнюсе ничего не происходит, и как летом 1991 года он поступил в… как мы его называли, Ленинградский государственный институт «имени Тамары Борисовны Шибовой». Т.Б. Шибова – это моя мама. Просто она когда-то училась в библиотечном институте, который потом переименовали в Ленинградский институт культуры им. Крупской.
Как я понимаю, в Вильнюс Алексей никогда больше не возвращался. Его мама тоже очень быстро переехала, сменяв вильнюсскую квартиру на комнату в питерской коммуналке. В 91-м году Леша жил ещё в общежитии, а в 93-м в Питер приехала Алла Ивановна. Поселились они в доме у Исаакиевского собора.
Мы с Лёшей активно переписывались до ноября 1992-го года. В 92-м оба вернулись в Ригу и встретились там последний раз. Эту встречу, надо сказать, я помню плохо, потому что было выпито слишком много алкоголя.
Знакомство с СОЛОМЕННЫМИ ЕНОТАМИ
Начиная с года 94-го, наше общение стало, скорее, телефонным, а не письменным. Раз в месяц я звонил Лёше, и таким образом бумажные письма сошли на нет.
Кажется, в 1997-ом он познакомился с Усовым и со всей этой тусовкой. У меня до сих пор в старых записных книжках лежит усовский адрес, куда я звонил Фомину. Лёшка рассказывал про тусовку СОЛОМЕННЫХ ЕНОТОВ, что ЕНОТЫ – офигенные чуваки, и что наконец-то он сможет что-то сделать в плане музыки.
В 99-м моя подруга поехала в Питер и встретилась с Фоминым. Он передал ей кассеты со своими первыми двумя альбомами: «Кровавую акустику» и ещё какой-то. Я послушал, и мне все это очень не понравилось. А у Лёшки как раз тогда только появился интернет. Он мне написал по e-mail, я ему что-то ответил, но к тому времени мы разучились понимать друг друга. Меня многое напрягло в его новых песнях, и я написал Фомину недоброе, немножко издевательское письмо про весь его общественно-политический пафос.
Надо сказать, в 90-е я очень плохо представлял, что происходит в России, и жил в основном понятиями, приобретенными в перестроечные годы. Вся эта боль, которая накопилась за 90-е, мне была непонятна совершенно. Позднее я уже что-то читал, слышал, общался с людьми, жившими в России, что-то понял. А тогда слово за слово – и мы с Лёшкой разругались на 10 лет. В течение нулевых мы вообще не общались.
Первый раз после отъезда я побывал в Питере в 2009-м году. Думал, не позвонить ли Алексею. У меня были какие-то старые телефоны, я даже, по-моему, его набрал, но никто не ответил, да я и не особенно старался. Наверное, мог бы предпринять какие-то усилия, но не стал.
Наша переписка возобновилась только году в 10-м−11-м. Я написал ему в жж коммент «Фомин, привет!». И он ответил как-то доброжелательно и приятно, хотя слово «приятно» к Лешке никогда не относилось. И мы стали снова перезваниваться и переписываться в соцсетях.
С тех пор я побывал в Питере два раза, в 2014-м и, кажется, в 2017-м годах. В первый из этих разов мы не встретились с Лёшей совершенно необъяснимым образом. Я пробыл в Питере дней пять, мы звонили друг другу примерно каждые два часа, но я не выбрался на Удельную, где он тогда жил, а он не выбрался в центр. У меня нет этому рационального объяснения – мне правда было важно его увидеть, и я знаю, он сам мне это говорил, что и ему важно было увидеть меня. Но вот так вот случилось.
А во второй раз я был в основном в Москве, и заехал в Питер буквально на один день. Лил страшный дождь, мы с сыном сидели у наших прекрасных друзей на Петроградской, и я не позвонил Лешке. Казалось, жизнь длинная, успеется...
Позднее творчество Фомина я воспринимаю сильно с трудом. Понимаю, что Лёша очень талантлив, и что мощная фигура, но мне этот ор и тотальная ненависть ко всему ужасно не близки. Когда есть не только ненависть, но и отчаяние, мне гораздо понятнее.
Несмотря ни на что, Лёша остался близким человеком для меня. Когда люди близки в юности, это оставляет отпечаток. И я знаю, что я ему тоже был важен.
«Знаешь, он мне тоже всю жизнь снится»
Этим летом я поехал в Вильнюс, и там на меня нахлынул поток воспоминаний. Вильнюс произвел совершенно крышесносящее впечатление. Я оттуда стал звонить и писать Лёше. Он сначала иронически отвечал, как он не любит Вильнюс, на что я написал ему: «Ты этот город не любишь, хотя в нем родился, а я прожил тут всего три года, и он мне всю жизнь снится». А Лешка ничего не ответил, но по телефону мне потом сказал: «Знаешь, он мне тоже всю жизнь снится».
На самом деле во всей этой его панковской ненависти было много и юношеского театра, и детской любви к бардам... Я думаю, что он изначально был человеком очень светлым, но озлобился. А в Вильнюсе он был добрый, смешной, веселый, милый, насколько можно сказать милый, не знаю, но скажу: Лешка был милым. Я думаю, армия стала началом его озлобления. И потом все эти голодные 90-е, в которых меня не было...
Последняя переписка
В последней нашей переписке он говорил, что у него осенью выйдет новый диск, и что он собирается устроить презентацию.
«Я осенью собираюсь, сидя на диване, записать акустику − сольник. Если «Выргород» согласится его издать, я надеюсь, надо будет делать презентацию в Москве. Ты более мобильный, чем я. Сможешь приехать, если я тебя предупрежу, например, за месяц? Какая прекрасная была бы встреча! Я, как какая-нибудь беременная, вынашиваю идею этого альбома, как Наумов, – всю свою боль и любовь. В моей ситуации – скорее, ненависть».
Речь идет об осени. Я ему ответил: «Удачи тебе с альбомом. Я бы приехал, конечно, но я как-то решил полтора года назад не ездить больше в Россию. Можно, конечно, плюнуть на это решение и съездить. В общем, ты дай знать, а там, как получится».
Он ответил, что напишет. А осенью уже ничего и не было.
Моя мама умерла 20 лет назад, и я до сих пор с ней разговариваю, и ловлю себя на том, что я все время спорю с мамой. И с Лешкой то же самое. Прошло два месяца, но я тоже спорю и какие-то насмешливые вещи говорю, но я его очень-очень-очень любил и люблю.
Воспоминания записала virlenka.
Больше материалов читайте на канале «МАШБЮРО: сибирское сообщество рок-н-ролла». Мы ВКонтакте. Присоединяйтесь! Группа МИНИСТЕРСТВО ЛЮБВИ в ВК
ЧИТАЙТЕ НАЧАЛО ВОСПОМИНАНИЙ ЗИНОВИЯ МАЦКЕВИЧА: