На кухонном столе, заваленном глянцевыми журналами и распечатками меню, Ольга в который раз перелистывала страницы, любуясь красочными фотографиями праздничных залов. Её взгляд то и дело останавливался на особенно привлекательных интерьерах, а в голове уже рисовались картины предстоящего торжества.
— Люсь, ты представляешь, нашла такое замечательное место! — восторженно делилась она по телефону с подругой. — Зал в светлых тонах, люстры хрустальные, а окна — просто загляденье! Прямо как тогда, помнишь, на нашей свадьбе с Витей...
Она замолчала на секунду, погрузившись в воспоминания тридцатилетней давности. Перед глазами пронеслись кадры: она в белом платье, счастливый Виктор, их первый танец под музыку духового оркестра... Как же давно это было!
— Да-да, — спохватилась Ольга, услышав голос подруги, — и официанты там все в форме, представляешь? А меню какое! И салаты, и горячее — всё, как полагается. Думаю заказать их фирменное блюдо — утку по-пекински. Витя её обожает, хоть и ворчит...
За её спиной послышалось характерное покашливание мужа. Виктор стоял в дверном проёме, хмуро разглядывая разложенные на столе бумаги. В руках он держал пачку квитанций за коммунальные услуги, и его лицо не предвещало ничего хорошего.
— Ой, Люсь, я тебе перезвоню, — поспешно попрощалась Ольга, чувствуя, как радостное возбуждение сменяется смутной тревогой.
Она поправила выбившуюся прядь седых волос и попыталась улыбнуться мужу:
— Витенька, иди посмотри, какую красоту я нашла! Тут даже музыканты свои есть, представляешь? Можно будет потанцевать, как раньше...
Виктор тяжело опустился на стул и положил квитанции на край стола, прямо поверх глянцевой брошюры с фотографиями банкетного зала.
— Оль, ты видела, сколько за отопление в этом месяце насчитали? — он достал очки и начал методично перебирать бумаги. — А за электричество? У нас же ремонт в следующем месяце...
Ольга почувствовала, как сердце предательски сжалось. Она знала этот тон — именно так муж начинал все разговоры об экономии. Но сегодня она не собиралась сдаваться просто так. Всё-таки тридцать лет совместной жизни — это не шутка!
— Витя, но ведь юбилей же! — она придвинулась ближе, заглядывая ему в глаза. — Один раз живём... Помнишь, как раньше отмечали? И музыка, и танцы до утра...
Виктор снял очки и устало потёр переносицу:
— Раньше и времена другие были, Оль. Сейчас все цены...
Она смотрела на его поседевшие виски, на глубокие морщины вокруг глаз и думала о том, как быстро летит время. Казалось, только вчера они были молодыми, беззаботными, готовыми танцевать до упаду... А сегодня вот сидят на кухне и спорят о счетах.
Взгляд Ольги упал на свадебную фотографию, стоящую на полке. Может быть, ещё не поздно вернуть хоть частичку той радости и беззаботности? Ведь тридцать лет вместе — это стоит настоящего праздника, разве нет?
— Вот, смотри, — Ольга достала из папки аккуратно исписанный лист бумаги, — я список гостей составила. Тут и Алёшка с семьёй приедет, и Наташа с мужем, и твоя сестра из Воронежа обещала быть...
— Двадцать три человека?! — Виктор даже привстал со стула. — Оль, ты с ума сошла? Ты представляешь, во сколько это всё выльется?
Ольга почувствовала, как предательски задрожали руки. Она медленно сложила список и спрятала его обратно в папку.
— А как же иначе, Вить? Это же наши самые близкие... Тридцать лет — не шутка. Когда ещё соберёмся все вместе?
Виктор прошёлся по кухне, заложив руки за спину — привычка, появившаяся у него ещё в молодости, когда работал начальником цеха. Остановился у окна, побарабанил пальцами по подоконнику.
— Слушай, а давай дома отметим? — он обернулся к жене с той особой улыбкой, которую приберегал для сложных переговоров. — По-семейному, без лишней помпы. Накроем стол в зале, места всем хватит. Зачем нам эти рестораны с их космическими ценами?
— Дома? — эхом отозвалась Ольга, чувствуя, как мечты о празднике начинают таять, словно весенний снег.
— Конечно! — Виктор, воодушевлённый собственной идеей, подсел ближе. — Подумай сама: и готовить можно что захотим, и время не ограничено, и музыку включим какую нам нравится. А главное — все свои! Чего напрягаться-то?
Ольга смотрела на мужа и видела, как загорелись его глаза от этой идеи экономии. Сколько раз за их совместную жизнь она уступала, соглашаясь с его доводами? Да, он всегда был прав в этих вопросах — благодаря его бережливости они и квартиру получили, и машину купили, и детей на ноги поставили...
— И никакой суеты с официантами, — продолжал Виктор, — всё своё, домашнее. Помнишь, как в молодости собирались? Картошечка с селёдочкой, винегрет, оливье... И всем хорошо было!
Она помнила. Помнила тесную однокомнатную квартиру, где они начинали семейную жизнь. Помнила, как накрывали праздничный стол на гладильной доске, потому что другого стола просто не было. Помнила радость от каждой маленькой победы, от каждой купленной вещи...
Но сейчас всё было иначе. Сейчас им было что показать, чем гордиться. Неужели нельзя хоть раз...
— Ну что молчишь? — Виктор легонько тронул её за плечо. — Соглашайся! Посидим душевно, без лишних затрат. А сэкономленные деньги потратим на что-нибудь полезное. Ремонт вон давно пора делать...
Ольга посмотрела на свои руки — они всё ещё подрагивали. Сколько посуды эти руки перемыли, сколько еды приготовили, сколько полов перетёрли... Может, и правда, не стоит спорить? В конце концов, главное — что все соберутся, будут рядом...
— Ладно, — тихо произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал ровно, — давай дома. Ты прав, так даже лучше будет.
Виктор просиял и чмокнул её в щёку:
— Вот и умница! Я же говорил — ты у меня самая разумная!
Он вышел из кухни довольный, что снова всё правильно рассчитал, всё разложил по полочкам. А Ольга ещё долго сидела, рассматривая красивые фотографии в журнале. Почему-то особенно запомнился снимок празднично накрытого стола с белоснежной скатертью и хрустальными бокалами. Совсем как тогда, тридцать лет назад...
День торжества выдался на удивление солнечным. Ольга встала ни свет ни заря — столько всего нужно было успеть! С вечера она замариновала мясо, почистила овощи, настрогала салаты. Теперь оставалось самое важное — создать ту особую атмосферу праздника, о которой она так мечтала.
— Витя, достань, пожалуйста, сервиз из серванта, — попросила она мужа, раскладывая на столе накрахмаленную скатерть — единственное, что осталось от её свадебного приданого.
— Зачем сервиз? — отозвался Виктор из комнаты. — Я вчера одноразовую посуду купил. Практично и мыть не надо!
Ольга замерла с полурасправленной скатертью в руках. В горле встал ком.
— Какую... одноразовую?
— Обычную, пластиковую, — Виктор вошёл в комнату с большим пакетом. — Смотри, и тарелки, и вилки, всё комплектом. И скатерть бумажную взял, чтоб твою не испачкать.
Он высыпал на стол содержимое пакета — россыпь белых пластиковых тарелок, похожих на те, что используют на корпоративах в его конторе. Ольга смотрела на это богатство, и внутри у неё что-то обрывалось.
— А это что? — она подняла пластиковый стаканчик. — Мы что, шампанское из этого пить будем?
— А что такого? — пожал плечами Виктор. — Главное же не в посуде, а в том, что мы все вместе собрались!
Ольга молча сложила свою накрахмаленную скатерть. Может, он и прав. Может, действительно не в посуде дело... Но почему тогда так больно?
К четырём часам начали собираться гости. Первой пришла сестра Виктора, Тамара, с мужем. Остановилась на пороге, окинула взглядом накрытый стол:
— А что так... по-походному?
— Так удобнее, — отозвался Виктор, помогая ей снять пальто. — Зато никакой мороки с мытьём посуды!
Следом подтянулись остальные. Алексей с женой и детьми, Наташа с мужем, старые друзья... Ольга суетилась, расставляя салаты, то и дело поправляя бумажную скатерть, норовившую съехать с края стола.
— Мам, а торт где? — шепнула ей дочь, Наташа, помогая раскладывать закуски.
— Какой торт? — не поняла Ольга.
— Ну как какой? "Птичье молоко" — твой любимый. Папа всегда его заказывал на твой день рождения...
Ольга почувствовала, как предательски защипало в глазах. Торт. Её любимый торт, без которого не обходился ни один праздник. Как она могла забыть? Нет, не она забыла — Виктор решил сэкономить и на этом.
— А помнишь, как на двадцатилетие гуляли? — донёсся голос Тамары. — Весь ресторан танцевал под "Сиреневый туман"! А музыканты-то какие были...
— Да, весело было, — вздохнула Ольга, пытаясь придать голосу беззаботность.
Она поставила на стол последнее блюдо — заливное из курицы, которое готовила полночи, — и села на своё место. Виктор уже разливал по пластиковым стаканчикам шампанское. Пузырьки весело бежали вверх, словно торопясь сбежать из своего неподобающего заточения.
В комнате становилось всё теснее и шумнее. Гости негромко переговаривались, то и дело поглядывая на простую сервировку и скромное угощение. Ольга ловила эти взгляды и чувствовала, как краска стыда заливает щёки. Неужели об этом она мечтала все эти месяцы? Неужели так должен выглядеть праздник длиною в тридцать лет?
— А помнишь, как на серебряную свадьбу гуляли? — негромко произнесла Тамара, наклонившись к племяннице. — Вот это был праздник! Виктор тогда расстарался — и ресторан шикарный, и музыканты...
Ольга сделала вид, что не слышит, но каждое слово отзывалось болью где-то глубоко внутри. Она помнила тот день — пять лет назад Виктор действительно не поскупился. Может, потому что премию тогда получил хорошую? Или просто времена были другие?
— Тётя Оль, а почему так... скромно? — Племянница Катя, всегда прямолинейная, задала вопрос, который, казалось, витал в воздухе. — У вас же юбилей! Тридцать лет — это...
— Катюша, — перебила её мать, — не надо.
Но было поздно. Ольга почувствовала, как краска стыда снова заливает щёки. Она машинально поправила бумажную скатерть, которая в очередной раз сбилась, обнажив край старого стола.
— Знаете, — неожиданно подал голос Алексей, их сын, — когда мы с Мариной свадьбу играли, мама столько всего наготовила! И салаты, и горячее, и торт этот её знаменитый...
— Да-да, — подхватила Марина, — такой праздник был! А помните, как танцевали все? Папа ещё музыку включал — все эти хиты восьмидесятых...
Виктор, до этого молча жевавший салат, поднял голову:
— Ну так то свадьба была, событие! А тут что? Обычный семейный ужин.
— Обычный семейный ужин?! — Тамара чуть не поперхнулась. — Витя, ты в своём уме? Тридцать лет совместной жизни — это, по-твоему, обычный ужин?
В комнате повисла тяжёлая тишина. Было слышно только, как где-то на кухне капает вода из плохо закрытого крана.
— Раньше веселее было, — вздохнула Катя, разламывая пластиковую вилку, которая не справилась с куском заливного. — Помню, в детстве у вас всегда так здорово собирались. Тётя Оля пекла свои фирменные пирожки, дядя Витя анекдоты травил...
— Времена были другие, — буркнул Виктор, отодвигая тарелку. — Сейчас всё дорого, каждую копейку считать приходится.
Ольга сидела, опустив глаза. Она чувствовала на себе сочувственные взгляды родных, и от этого становилось ещё хуже. Внутри всё клокотало от обиды и стыда. Неужели он не понимает? Неужели не видит, как ей больно?
— А давайте музыку включим! — предложила Марина, пытаясь разрядить обстановку. — У меня в телефоне столько хороших песен...
— Да какая музыка, — махнул рукой Виктор. — Соседи же... Время уже...
Было всего шесть часов вечера. За окном медленно угасал зимний день, а внутри у Ольги угасали последние остатки праздничного настроения. Она смотрела на пластиковые стаканчики с выдохшимся шампанским, на смятую бумажную скатерть, на остывающие салаты в одноразовых тарелках, и чувствовала, как что-то внутри неё достигает точки кипения.
— Знаешь что, Виктор? — Ольга резко поднялась из-за стола. Голос её дрожал, но в нём звенела сталь. — Ты прав. Какая музыка? Какой праздник? Тридцать лет совместной жизни — это же ерунда, правда? Подумаешь! Не стоит и тратиться!
Все за столом замерли. Виктор медленно опустил вилку, с недоумением глядя на жену.
— Оль, ты чего это...
— А того! — она почти кричала теперь, и слёзы, копившиеся весь вечер, наконец прорвались. — Я думала, для тебя это важно! Думала, ты понимаешь... Тридцать лет, Витя! Я тридцать лет с тобой прожила! Детей вырастила, дом содержала, во всём тебя поддерживала...
Её голос сорвался. В комнате стояла звенящая тишина — такая, что было слышно, как тикают старые часы на стене.
— Мам... — попытался вмешаться Алексей, но Ольга только рукой махнула.
— Нет, сынок, дай договорить! — Она повернулась к мужу. — Я же немногого просила, Вить. Один вечер! Один праздник — красивый, как в молодости! Чтобы музыка, чтобы танцы, чтобы все нарядные... А ты что устроил? — Она обвела рукой стол. — Пластиковые тарелки? Бумажная скатерть? Да у нас на поминках и то лучше накрывают!
Виктор побледнел:
— Ты это... ты на что намекаешь?
— Я не намекаю, я прямо говорю! — Ольга уже не сдерживала рыданий. — Мне стыдно, Витя! Стыдно перед родными, перед друзьями... Всю жизнь экономим, копим, себе во всём отказываем. А для чего? Для кого? Чтобы на старости лет из пластиковых стаканов пить?
Она схватила свой стаканчик и с силой сжала его. Дешёвый пластик хрустнул, шампанское пролилось на бумажную скатерть, расползаясь уродливым пятном.
— Господи, да разве я этого хотела? — Ольга опустилась на стул, закрыв лицо руками. — Разве об этом мечтала?
В комнате повисла гнетущая тишина. Никто не смел пошевелиться. Даже дети притихли, испуганно прижавшись к родителям. Виктор сидел, низко опустив голову, и было видно, как побелели костяшки его пальцев, сжимающих край стола.
— Я... пойду воздухом подышу, — глухо произнёс он и, тяжело поднявшись, направился к балкону.
Входная дверь хлопнула — кто-то из гостей тихонько вышел в прихожую. Послышался шёпот, звук отодвигаемых стульев. Праздник, похоже, подошёл к концу, даже не начавшись.