- Вот видишь? Всё образовалось, - подбадривала Надю подруга на очередной примерке свадебного платья. - И Лёнька тебя простил. А деревенские посудачат и забудут.
- Лёня простил, а я не могу себя простить, - посетовала та. - Мне стыдно смотреть ему в глаза. А когда появится ребёнок, я уверена, он меня бросит. Жаль, что отвар с мухоморами не сработал!
- Это ты брось, девка! - окрикнула её Валентина Тимофеевна. - Твой ребёнок и так обречённый, а ты всё никак не успокоишься.
- Бабушка, почему обречённый? - спросила Алёна.
- Потому что родная мать пыталась от него избавиться, - пояснила женщина. - Своим нежеланием родить дитя на белый свет она обрекла его на страдания, болезни и преждевременную смерть.
- С чего ты это взяла? - испугалась внучка. - Никогда такого не слышала.
- Мала ты ещё! Потому и не слышала, - ответила Валентина Тимофеевна, с удовлетворением глядя на результат своей работы.
- Расскажи! - не отставала Алёнка.
Женщина ещё раз оценила, как сидит свадебное платье на невесте, и велела переодеваться.
- Пойдёмте обедать! - сказала она и ушла в кухню.
За столом все трое молчали, каждая смотрела в тарелку и думала о своём. Когда пришло время чая, Алёна повторила свою просьбу. Валентина Тимофеевна помолчала ещё немного, сделала глубокий вдох и заговорила:
- В сорок четвёртом мне исполнилось двадцать лет. Молодая, красивая, энергичная... Возраст, когда хочется влюбляться. Но моему поколению было не до этого. С шестнадцати лет я с утра до ночи работала на заводе. Когда возвращалась домой, от усталости валилась с ног. Засыпала, лишь только касалась головой подушки. О любви думать не приходилось. Да и мужчин поблизости не было, все ушли на фронт. Когда наши погнали немцев с русской земли, те свою злобу вымещали на женщинах и детях. Спасаясь бегством, по пути немцы зашли в нашу деревню. Озлобленные, уставшие, напуганные они искали, чем поживиться напоследок. Угоняли со дворов оставшийся скот, издевались над стариками, портили девок. Спрятаться от них было невозможно, а бежать некуда. Эти изверги шарили везде, проверяли каждый дом, заглядывали в подпол, жгли сараи. У мамы тогда было нас двое, я и мой младший брат Стёпка, - от воспоминания на глаза женщины навернулись слёзы. - В один из вечеров трое немцев вошли в наш дом. Им нужны были продукты и самогон. Но кроме картошки и крынки молока у нас нечем было поживиться. Тогда, забрав последнее, один из них ушёл к своим. А двое остались, им захотелось женской любви. Мама до последнего пыталась меня уберечь, но что она могла сделать против двух здоровых мужиков? В тот вечер досталось обеим. Но больше всех пострадал мой брат. Будучи десятилетним ребёнком, он бросился на них с кулаками. Они только посмеялись и отшвырнули его, как котёнка. Стёпа отлетел к порогу и стукнулся головой о печку. Удар оказался смертельным. Похоронив сына, в ту же ночь мама подожгла дом, в котором разместились его убийцы. Некоторым удалось спастись, но выжили не все. На следующее утро немцы сожгли нашу деревню дотла, прежде расправившись с мамой и ещё несколькими жителями. Мне удалось сбежать. Несколько дней я бродила по лесу, пока не набрела на деревню. Её немцы обошли стороной. Там я и осталась. Меня приютила пожилая пара. Они потеряли трёх сыновей на фронте и остались на старости лет одни-одинёшеньки, поэтому ко мне относились, как к родной дочери: обогрели, накормили. Я сильно переживала смерть мамы и брата. Каждую ночь мне снились рожи их убийц. А спустя некоторое время я узнала, что беременна. Это был очередной удар. Мне даже представить было страшно, что у меня будет ребёнок от фашиста. Что я только не делала, чтобы "выкинуть" его. Но он изо всех сил держался за жизнь. Я даже руки пыталась на себя наложить, но меня остановила баба Фая, та, что приютила.
- Брось ты истязать себя! - сказала она. - Не твоя в том вина, что ты понесла незамужняя. Много сейчас таких, как ты, несчастных по стране ходит. Дитя ни при чём. Раз Бог дал его тебе, значит так надо. Воспитаешь и полюбишь. Прежде всего он твой! - сказала она.
Тогда я не придала значения её словам. Мне хотелось быстрее его родить и бросить где-нибудь в лесу на съедение диким животным. Но, когда пришло время и на свет появился мой малыш, я не смогла отказаться от него. Бабка-повитуха, которая принимала роды, посмотрела на ребёночка и сказала:
- Обречённый он у тебя. Не бери грех на душу! Судьбу не обманешь. Она всё знает наперёд.
С каждым днём малыш становился мне всё роднее и роднее. А когда впервые назвал мамой, я прослезилась. Конечно, стереть из памяти события тех страшных дней невозможно, но с появлением ребёнка будто затянулись душевные раны. Правда, Ванечка рос слабым, часто болел. Из-за этого редко выходил из дома, у него почти не было друзей. Я очень переживала, чувствовала свою вину. А однажды, когда Ване исполнилось семь лет, с ним случился приступ. Он стал задыхаться. Тётя Фая побежала за той самой повитухой. Деревенские в таких случаях всегда обращались к ней. Бабка принесла какие-то отвары и стала поить Ваню. Он быстро пошёл на поправку. Но повитуха предупредила:
- Не обольщайся! Смерть за ним по пятам ходит. Ты сама её призвала, когда избавиться от него хотела.
На мой вопрос "Как мне всё исправить?" она ответила:
- Молись! Молись и проси у Бога отсрочки!
В те времена церковь была под запретом, от Бога людей отучали. Но старые люди продолжали верить и втихаря молиться. По её научению я тайком окрестила Ваню и стала просить Бога о его здравии. И мой сын окреп, вырос высоким здоровым парнем, потом встретил девушку, женился. У них родилась дочка, - при этих словах Валентина Тимофеевна обняла Алёнку. - Но семейное счастье длилось недолго. Жена его была из соседнего села. Она часто навещала своих родителей. Однажды Ваня и Зина возвращались домой. Была зима. В тот год выпало много снега. Неожиданно завьюжило. Метель мгновенно занесла все тропки. И вроде бы расстояние было небольшое, и дороги все с детства знакомы, но сбились они с пути. Лишь утром их нашли лежащими в сугробе. До дома не дошли всего ничего. Замёрзли. Так ты и осталась у меня одна, - заключила свой рассказ бабушка, глядя на свою внучку. - Я потом всю жизнь вспоминала слова повитухи: "Обречённый он у тебя. Смерть за ним по пятам ходит".
Валентина Тимофеевна замолчала. Видимо, в памяти её пронеслись события давно минувших лет. Девушки тоже не проронили ни слова. Алёнка, наконец, узнала правдивую историю о своих родителях. А Наде вдруг стало страшно за своего ещё не родившегося ребёнка. Неизвестно, как долго они сидели, погружённые в свои мысли. Вдруг раздался стук в дверь. Алёнка побежала к выходу. На пороге стоял Лёня.
- Надя у вас? - спросил он.
Алёна кивнула и отошла в сторону, приглашая таким образом гостя войти. Услышав его голос, Надя вышла из-за стола и принялась убирать с вида свадебное платье. В этот момент в избе появился жених. Мельком взглянув на наряд, он сказал:
- Пойдём домой! Там родители ждут.