—Уйдешь, но без своего шмотья, —предупредила мать. —Голой пойдешь, раз уж ты такая неблагодарная.
—Да и плевать, —вытащив свои документы из-под постельного белья, лежащего на верхней полке, Аня обернулась
Глава 28
Аня вытаращилась на мамкиного хахаля. В ее глазах разгорелся испуг, который заметил Федор.
—Ну? —приподняв верхнюю губу, мужик обнажил желтые зубы.
Сделав шаг назад, Аня приготовилась кричать. Но поднимать шум не пришлось, в хату вошла мать и принесла ведро со свеклой.
—На-ка, —поставила ведро у порога, — ссыпь в подпол. Нонче и свеклина не уродилась, чтоб ее. —Злилась женщина. —Опять голодом сидеть будем. Федь, а ты что стоишь, картоха-то горит.
Почувствовав запах горелого, Люба отключила конфорку. Аня обошла дядьку и встала рядом с ведром. Федя молча сел за стол, ожидая, когда ему положат еду в тарелку. Внимательно посмотрев сначала на дочку, потом – на хахаля, Люба заподозрила неладное.
—А что тут происходит? Ань, чего молчим?
Аня подняла тяжелое ведро и подошла к печи, собираясь открыть подпол.
—Федь, ну-ка ты мне скажи, что у вас тут? —пристала Люба.
—Ничего, —отрицательно мотнув головой, Федя поднял глаза к потолку и спросил: —Когда белить думаешь, а то вон сколько копоти?
Пытаясь перевести разговор в иную тему, он не заметил, как хозяйка буравит его испытывающим взглядом. Люба что-то поняла для себя. Ей стало неуютно. Дочка выглядит так, словно что-то натворила: в глаза не смотрит, взгляд отводит. Федя тоже спокойно не сидит, ёрзает на табурете, как будто…
«Ох ты-ы-ы ж», —смекнула Люба, выкладывая жарёнку на тарелку.
Потом, когда Федя поел и вышел на улицу, Люба накинулась с кулаками на дочь:
—Ты что это, а? Выросла? Выросла, спрашиваю?? —она стояла в дверях комнаты, когда Аня читала учебник и готовила домашнее задание. —Подолом метешь? Да я тебя по стенке размажу! Куда лезешь, пигалица? Мужика у меня увести собралась? Сейчас ты у меня получишь.
Она подлетела к дочери и вцепилась в ее волосы. Аня взвизгнула от неожиданности. Уже много лет Любка не позволяла себе подобных вольностей. Любой скандал происходил с подзатыльниками или пинками, но никак - с выдиранием волос.
—Я тебя научу, как лезть в мою жизнь! —трепала дочь взбешенная Любка. —Один раз уже влезла, когда родилась! И сейчас решила мне помешать?
—Отпусти! —Аня держалась за ее запястья. —Отпусти меня!
—Я тебя со свету сживу, зараза такая! Я тебя научу…
Не успела Люба договорить, как Аня вырвалась и отскочила к кровати.
—Ненавижу тебя! —закричала девушка во все горло. —Ненавижу и тебя, и Федьку твоего!! Он ко мне пристать хотел, а ты!
—Ха-аха-ахаха!! —откинув голову назад, Люба расхохоталась. —К тебе? Тощей девке, у которой и цыцки-то еще не выросли? Ха-ха-ха-ха!!
—Да! А ты на меня кидаешься! —Аня видела, что мать не верит и никогда не поверит ей. Какой-то пропитый мужик дороже, чем родная дочь.
—Да знаешь ты, шалашовка, что таким мужикам, как мой Феденька, нужна только я?! Он никогда не посмотрит на тебя, малолетку, потому что любит только меня.
—Он к тебе жить пришел, чтобы с голоду не подохнуть, —прорычала в сердцах Аня.
—Да ты что? И ты вдруг решила, что нужна ему? Да я из тебя отбивную сделаю, —Люба шагнула к дочери.
—Попробуй, —Аня превратилась в звереныша. Сердце колотилось с бешеной скоростью, хотелось наброситься на мать и также оттаскать ее за волосы, как сделала та. —Вот только попробуй, и я на тебя пожалуюсь.
—Что-о-о?? —Люба подняла брови. —Что ты сказала?
—Ты все эти годы меня чужачкой называла, оскорбляла, а теперь я молчать не буду.
—Молчать? —Люба сбавила тон. —Да как ты смеешь, так со мной разговаривать? Ты… ты здесь никто, поняла?
—Тогда я ухожу. —Аня бросилась к шкафу, чтобы собрать свои вещи.
—Уйдешь, но без своего шмотья, —предупредила мать. —Голой пойдешь, раз уж ты такая неблагодарная.
—Да и плевать, —вытащив свои документы из-под постельного белья, лежащего на верхней полке, Аня обернулась. —Ваню жалко, а тебя нисколечко.
—Ванька – не твоя забота. Вали отсюда и больше не приходи, —Люба показала пальцем на выход.
Стиснув зубы, Аня проскочила мимо матери и бросилась бежать. Босиком. На пороге дома появился Федор.
—А куда это она рванула? Бутылки сдавать? —спросил он.
—Куда надо, туда и рванула, —выглянула из комнаты Люба. На ее лице сияла довольная улыбка. —Чего вернулся? Или делов у нас мало во дворе?
—Люб, слушай, —почесав затылок под кепкой, Федя откашлялся, —я тут подумал… разойтись нам надо.
—С чего вдруг? —улыбка слетела с губ женщины.
—Ну, понимаешь… не мое это – с бабой жить, у которой двойной хвост.
—Чего-о-о??
—У тебя дети, а у меня…
—Так ты что ж, опять к Верке Ситниковой бегать повадился? —осипшим голосом спросила женщина.
—А это уже не твое дело. —отрезал Федя. —Да и вообще. Я – свободный человек, а она…
—Бездетная, молодая бабенка. Ну и гад же ты! —Люба схватила табурет и замахнулась им на Федора.
Тот нахмурил брови:
—Ну вот, о чем и говорю, грубая ты, Люба. А я пошел.
—Вещи тебе не отдам! —крикнула вдогонку Люба. —Ни одной тряпки отсюда не вынесешь!
А потом, когда он промелькнул в окне, Люба подбежала к шкафу, чтобы собрать все мужские манатки и спрятать. Распахнув дверцы, женщина оцепенела. Ни ее, ни его вещей в шкафу не было.
—Вот гад! Всё вынес! —зарыдала Любка, упав на колени.