Миллионы подростков по всему миру зачитывались романом Жюля Верна "20 000 лье под водой" (говорят, правильнее говорить "льё", ну да ладно). Однако мало кто знает, что когда это произведение в 1870 году только-только вышло в свет и появилось в книжных магазинах Парижа, автор метался по городу и скупал все экземпляры этого произведения. Дело в том, что подводная лодка "Наутилус", как вы помните, не обладала никаким серьёзным оружием против надводного противника, а сама из себя представляла грозное оружие, дырявя подводную часть вражеского судна собственным носом.
А Верну это в какой-то момент очень не понравилось, ведь он всегда хотел опережать время, и когда узнал, что появилось очень эффективное и мощное средство поражения противника под названием "торпеда", сразу же пожелал внести исправления в свой роман. Правда, на тот момент это сделать так и не удалось, зато в последней части трилогии под названием "Таинственный остров" подлодка капитана Немо всё равно оказалась с торпедами, и успешно потопила пиратское судно.
По крайней мере, так гласит легенда. Или байка, которая уж больно красива, чтобы её не рассказать, даже если всё это выдумки.
Действительно, если посмотреть на даты, то первая самодвижущаяся подводная мина была разработана нашим соотечественником Иваном Фёдоровичем Александровским в 1865 году - примерно в это же самое время Жюль Верн писал про своего капитана Немо. Даже если предположить, что француз не обязан был быть в курсе последних военных разработок русских, стоит напомнить, что аналогичные проблемы решали параллельно и американцы, и британцы, и французы - словом, все, кто хотел быть первыми среди равных.
В частности, упоминается о проекте австрийца Роберта Уайтхеда, чьё имя ассоциируется с разработкой в 1866 году ТОРПЕДЫ УАЙТХЕДА. И про проект австралийца Луи Бреннана (ТОРПЕДА БРЕННАНА, 1877 год). Или про проект американца Джона Луиса Лэя (ТОРПЕДА ЛЭЯ, 1871 год). И пр.
Но нам приятнее думать, что наш пострел везде поспел, то есть первым всё равно был Александровский - даже несмотря на то, что о создании морского самодвижущегося снаряда писал в начале XV века итальянский инженер Джованни да Фонтана, да и у Леонардо да Винчи есть откровенные намёки как на подлодку, так и на торпеду.
К слову, само слово "торпеда" возникло в начале XIX века, благодаря американскому изобретателю Роберту Фултону. Именно так он называл морские боеприпасы, которые не были торпедами в том смысле, который мы вкладываем в этот термин сегодня, а представляли собой именно подводные мины. Torpedo, кстати, в переводе с латинского означает "электрический скат", а эти животные используют вырабатываемое электричество для оглушения жертвы, лёжа в засаде. Или для защиты. То есть ведут скорее пассивный образ жизни, и вовсе не похожи на стремительно плывущую к цели рыбу, готовую взорваться вместе с добычей.
Как вспоминал сам Иван Фёдорович, 1 мая 1862 года он представил генерал-адмиралу, Великому князю Константину Николаевичу, ведавшему флотскими делами, докладную записку и проект подводной лодки. Тому идея понравилась, и в 1864 году Император дал добро, выделив бюджет в 140.000 рублей. Ещё спустя два года Александровский представил управляющему Морским министерством адмиралу Краббе письменное описание своего изделия, которое представляло собой как раз "самодвижущееся торпедо", вместе с проектом субмарины малого водоизмещения. В обоих устройствах использовался сжатый воздух для приведения в движение винтов, только подлодкой управляли люди, а морская мина плыла в том или ином направлении сама.
Однако Краббе не был впечатлён, заявив, что "проекты интересные, но преждевременные". В переводе с военного на русский - "зачем нам какая-то непонятная новая хрень, если гораздо лучше вложить деньги в понятную старую хрень".
Только когда выяснилось, что где-то там, в цивилизованной Европе, некий Уайтхед изобрёл нечто потрясающее, и Александровский снова напомнил, что у нас то же самое уже давно имеется на бумаге, но почему-то так и не производится, было в очередной раз дано добро на воплощение изобретения в жизнь.
Казалось бы, осталось тут же заняться делом. Однако как раз дело Александровскому тоже нашли - в 1871-1872 годы его привлекли к выполнению очень важного задания по подъёму затонувшей подводной лодки.
Лишь в 1874 году он смог начать всерьёз заниматься своей торпедо(й).
Из листового железа толщиной 3,2 мм было изготовлено два экземпляра - один длиной 5,8 метра и диаметром 0,61 метра, другой 7,34 метра и диаметром 0,56 метра. Вес обоих изделий составлял примерно 1,1 тонну. В качестве "движущей силы" в торпедах использовался сжатый воздух, резервуар объемом 0,2 м3 размещался внутри корпуса торпеды и был рассчитан на рабочее давление 60 атм. Однако для обеспечения равномерного хода торпеды это давление с помощью редуктора снижалось до рабочего - 5-10 атм.
Внутри торпеды состояли из четырех составных частей: зарядной камеры, вмещающей примерно 80-100 кг взрывчатого вещества, отсека носового гидростатического аппарата со своими горизонтальными рулями, отсека воздушного резервуара с редуктором и кормового отсека с двигателем и гидростатическим аппаратом, управляющим кормовыми горизонтальными рулями.
Глубина хода торпед регулировалась с помощью водяного балласта и горизонтальных рулей. Точность хода обеспечивалась вертикальным стабилизатором, проходящим в диаметральной плоскости торпеды по всей длине.
Однако поражать такими снарядами можно было только стоящие на якоре суда, ибо остальные вполне могли уклониться от столкновения. Тем более, что максимальная дальность хода составляла всего 725,4 метра, а скорость - 8 узлов на дистанции до 304 метров и 5 узлов - на максимальной.
Именно это и было самым главным недостатком ТОРПЕДЫ АЛЕКСАНДРОВСКОГО. А ещё, говорят, у изобретателя не сложились отношения с человеком, от которого зависело, как стоит воспринимать результаты испытаний. И оказалось, что заведующий минной частью на флоте контр-адмирал К.П. Пилкин испытывает давнюю неприязнь к Александровскому, который даже не был военным - равно как и инженером, по образованию.
На фоне этого изобретателю припомнили, что аналогичное изделие Уайтхеда, при меньших габаритах и массе имеет почти вдвое большую скорость.
Александровский принял все замечания и даже постарался их исправить, доведя показатели своей торпеды до 12 узлов.
Но... Ещё раз посмотрев на документацию и сравнив что-то с чем-то там у себ в голове, высокое начальство вынесло вердикт: да, торпедо хорошее, но нам оно не нужно, мы лучше купим то же самое у англичан, потому что оно - английское, а значит, лучше нашего!
11 марта 1876 года представители военного ведомства Царской России подписали с Робертом Уайтхедом контракт, согласно которому наша страна приобретала за 9 000 фунтов стерлингов технологию производства его торпед и право пользоваться им "по своему усмотрению без всякого ограничения, с одним лишь условием сохранять изобретение в тайне от других правительств, еще не купивших его".
К сожалению, это не помогло России в Русско-турецкой войне, которая началась уже на следующий год. А ведь если бы чесаться начали сразу же, глядишь, к этому сроку мы имели бы многократно доработанные и усовершенствованные торпеды. Но - не получилось, не фортануло.
Кстати, подлодку его постигла та же участь.
Иван Фёдорович Александровский (1817 - 12 сентября 1894) - русский изобретатель, художник, фотограф.
Родился в латышском городе Митава, тогда принадлежавшем к Курляндской губернии, в семье мещанина. Закончив Митавское реальное (техническое) училище, переехал в Санкт-Петербург, где два года проучился в Императорской Академии художеств, но затем оставил её и начал заниматься самообразованием.
Иван Фёдорович участвовал в Кавказской войне в качестве художника при действующей армии. В 1837 году четыре его картины («Лагерь на горе Турга-Даг при осаде крепости Чох в 1849 г.», «Разорённый аул Ташкутур в Дагестане», «Аул Карабурдакен» и «Гора Эльбрус близ Кисловодска») были представлены на выставке в Северно столице, и он получил звание "неклассного художника". Это позволило ему начать преподавательскую деятельность по рисованию и черчению, сначала в Митаве, а затем в Петербурге.
В конце 1840-х гг. для изучения дагерротипного искусства ездил в Париж и Лондон. А затем открыл фотоателье, которое имело большой успех у петербуржцев, и постепенно Александровский стал настолько популярен, что его начали приглашать ко двору. Он делал портреты царя, членов его семьи и приближённых. А в 1859 приобрёл статус одного из первых в России русских придворных фотографов.
Будучи изобретателем по своей натуре, Александровский в 1852 году разработал схему аппарата для получения стереофотографий. А через два года Департаментом торговли и мануфактур выдал ему привилегию на «аппарат для снятия потребных для стереоскопа двух изображений в одно и то же время и одной и той же машиной».
Не совсем понятно, что именно побудило этого успешного человека заняться изобретением торпеды, субмарины, автономного водолазного снаряжения на сжатом воздухе и пр. - наверное, сказалось долгое общение при дворе с военными, которых он писал и фотографировал. Тем не менее, царю его работа и в этой роли тоже очень нравилась.
Возможно, такое поведение привело к тому, что сами военные начали воспринимать Александровского как человека им чуждого, какого-то удачливого выскочку. И - саботировали его изобретения.
При этом источники отмечают: техническое творчество Ивана Фёдоровича Александровского оказало огромное влияние на развитие не только отечественного, но и мирового подводного кораблестроения.
А финал, увы, был печальным: потеряв расположение светлейшего и растратив све свои деньги в тщетных попытках воплотить хоть что-либо в жизнь, он тяжело заболел, угодил в больницу для бедных и скончался, забытый всеми.
Вы можете поддержать канал, перечислив любую доступную вам сумму на кошелёк ЮMoney 4100 1102 6253 35 (или на карту Райффайзенбанка 2200 3005 3005 2776). И поучаствовать в создании книги по материалам этих статей. Заранее всем спасибо!
