Послевоенная замена в Калининградской области немецких топонимов до сих пор аукается
19 января 2024-го в самом западном российском регионе стало на один посёлок меньше. Точнее, де-факто никуда он не делся. Но де-юре, согласно постановлению губернатора, отныне бывшая Сосновка – часть соседнего посёлка Рыбное.
Возможно, кому-то из читающих эти строки больше по сердцу название Сосновка. Тогда в порядке утешения замечу, что в янтарном крае осталось ещё немало Сосновок. Область вообще славится одинаковыми названиями.
В статье «Утром штрассе – вечером улица» мы уже упоминали миф о том, что якобы все топонимы, оставшиеся от немцев в бывшей Восточной Пруссии, исчезли за ночь. И это-де привело, в частности, к тому, что здесь теперь кругом Луговые да Садовые.
Ну, почему советским гражданам так хотелось избавиться от неметчины, понятно. А уж гитлеровцы на наших землях в случае своей победы, думается, не то что топонимы – людей бы не оставили…
Тем не менее повторимся, что в действительности никакой поворотной «топонимической ночи» не было. Начатый в сорок пятом процесс переименования растянулся на годы, протекал порой бессистемно, а занимались этим делом зачастую товарищи, страшно далёкие от подобных вещей. Отсюда засилье безликих и однотипных названий.
Так, в 1975 году в области, которую можно проехать всего за три часа, насчитывалось:
- по пять посёлков Берёзовка, Вишнёвое, Грушевка, Каменка, Некрасово, Первомайское, Поддубное и Ягодное;
- по шесть – Дальних, Луговых, Малиновок, Нагорных, Отрадных и Совхозных;
- по семь – Высоких, Заречий, Лесных (шесть – Лесное и ещё один – Лесной) и Октябрьских;
- восемь Садовых;
- и наконец – девять Сосновок…
Однако не стоит посыпать голову пеплом. Хватает и таких топонимов, которые имеются в регионе в единственном числе. Откроем список калининградских посёлков: Абелино и Аблучье, Абрамово и Авангардное, Августовка и Азовское, Акулово и Алёшкино, Анечкино и Апрелевка… И это лишь первая буква алфавита.
Несмотря на все усилия по искоренению неметчины, есть на карте области и топонимы, отсылающие к довоенному прошлому. Скажем, бывший Домнау превратился в Домново, Шиллен – в Жилино, Таплакен – в Талпаки. И вот как вам, например, Талпаки? Лично мне непонятно, что этот странный для русского уха и языка набор звуков означает. А где в нём ставить ударение? И можно ли его склонять?
Тем временем на другом конце региона на месте немецкого Тенкиттена – российское Танкиттено. Но если кому-то не нравится, можно называть его и Береговым. Ибо на карте там написали сразу два названия.
В общем, чудны дела твои, калининградская топонимика.
А ещё вот какую историю рассказал мне однажды старожил области Вениамин Ильинов.
Когда-то он работал в Военморпроекте руководителем группы электриков. И как-то ему поручили съездить в одну отдалённую в/ч, чтобы что-то у них отремонтировать.
Заведующая секретной частью Евдокия Мурашова на командировочном удостоверении написала: посёлок N такого-то района. На рейсовом автобусе Ильинов добрался до места.
– Где тут у вас воинская часть? – бодро спросил он первого встречного.
– Нет у нас никакой части, – удивлённо развёл тот руками.
Подобного поворота Ильинов не ожидал. Увидев его расстроенное лицо, местный житель стал думать, как же помочь.
– Знаете, – радостно сказал он вдруг, – а ведь в соседнем районе есть посёлок с таким же названием, как наш!
И точно, нужная часть располагалась именно там.
Вернувшись в Калининград, Ильинов отправился к Мурашовой: зачем вы меня в другой район заслали, что за странные розыгрыши?
– И в мыслях не было так шутить! – сказала та растерянно, лишь спустя время сообразив, откуда растут ноги у этого казуса.
Во время войны Мурашова училась в Смоленском сельскохозяйственном техникуме. После учёбы её курс направили в Кёнигсберг. Приехали, а работы по специальности ещё нет. И чтобы молодёжь не сидела без дела, начальство поручило ответственное задание – придумывать русские названия для оставшихся от немцев сельских населённых пунктов.
Выданную карту части Восточной Пруссии смоляне разбили на квадраты, поделили меж собой – и пошла писать губерния! Немецкого языка они не знали, топонимический кругозор – деревни и сёла Смоленщины. Вот ребята и стали давать бывшим немецким посёлкам те же наименования, что уже имелись на их родине.
Мурашовой и её подруге достались квадраты по соседству.
– И, выписывая командировку, я была уверена, что речь идёт о «моём» посёлке, – сказала она Ильинову. – Я же не знала, что подруга тоже использовала это название…
А последствия тех давних переименований и сегодня, бывает, ставят в тупик. Например, в центре области рядом сразу два посёлка Дальнее. Причём один из них – Гвардейского района, а другой – Полесского. Так чтобы их различать, на дорожных указателях теперь даже стали писать: Дальнее-1 и Дальнее-2.
Владислав Ржевский,
автор канала «Калининградская Пруссия»
Смотрите также: