У моих ног спит мой песик и что-то там во сне вздыхает, подергивает лапками - ему снится сон. Скорее всего - осознанный, или люцидный сон - которых достигают пока лишь немногие из людей. Мне надо записывать свои сны, надо делать частую "проверку реальности", чтобы продолжать видеть осознанные сновидения. Мне надо, что называется, работать над этим. А ему не надо - ему и так дано. Как и многое другое, что мне не дано в такой степени. Например, превосходный нюх, который говорит больше, чем тысячи слов, и слух, и веселый нрав, и энергию, и скорость движений и безграничную преданность и любовь. И это - "всего лишь пес"... А он играет очень важную роль в моей ежедневной жизни - будит меня по утрам (вместе с котом), прогуливает меня ежедневно, ободряет и веселит.
19 Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих,
20 потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего её, в надежде,
21 что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих.
22 Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне; Римлянам 8
А возле теплой батареи лежит кот, который сам себе на уме. И, надо сказать, умом он не обделен, как не обделен другими удивительными, дарованный кошачьей братии талантами. И он способен любить - равно как и сам нуждается в любви. Но вы сами все это и более того знаете, не буду повторять простые вещи. Это я все к тому, что мы продолжаем знакомиться с Розой Мира Даниила Андреева. См. Небесная Россия и Кремль Небес: Роза Мира, или пророчества Даниила Андреева о России 2025, Роза мира о Белом царе - Верховном Наставнике, Роза мира: опыт души, Религия Итога, Царство народа святых, Роза мира: Россия Небесная, Общество Чудотворцев. И сегодняшняя остановка - это мир природы, и в особенности животный мир каким он будет в нашем с вами будущем, как будет видоизменяться. И какими будут наши отношения с животным царством в Царстве Святой Руси. Передаю слово Даниилу Андрееву и его Розе Мира:
Глава 3
На первобытного человека уже возлагался долг по отношению к приручаемым животным. И не в том он состоял, что человек должен был их кормить и охранять: это был ещё простой обмен, долг в низшем, материальном, а не в этическом смысле, потому что за корм и кров человек брал у домашнего животного либо его труд, либо молоко и шерсть, либо даже его жизнь (в последнем случае он, конечно, уже нарушал естественную пропорцию обмена). Этический же долг первобытного человека заключался в том, что он был должен то животное, которое приручал и которым пользовался, любить. Древний наездник, питавший глубокое чувство к своему коню, пастух, проявлявший к своему скоту не только заботу, но и ласку, крестьянин и охотник, любивший свою корову или собаку, — все они выполняли свой этический долг.
Этот элементарный долг оставался общечеловеческой нормой до наших дней. Правда, отдельные высокие души — те, кого мы называем праведниками, а индусы называют более точным словом — махатма, высокий духом, — понимали новый, гораздо более высокий уровень долга, естественно вытекавший именно из их духовного величия. Жития святых полны рассказами о дружбе иноков и отшельников с медведями, волками, львами. В иных случаях это, может быть, легенды, но в других факты этого рода запротоколированы исторически точно, например — в свидетельствах о жизни св. Франциска Ассизского или св. Серафима Саровского.
Если человек, блуждавший в тесном и мутном анимистическом мире, уже мог любить своего коня или пса, для нас это, по меньшей мере, недостаточно. Неужели колоссальный путь, проделанный нами с тех пор, не обязывает нас к большему? Разве мы не в состоянии любить и тех животных, от которых не получаем непосредственной пользы, — диких животных, по крайней мере тех из них, которые не приносят нам вреда?
Закон кармы довлеет и над ними, но для них он другой; развязывание узлов происходит только в Энрофе, на путях бесчисленных инкарнаций в пределах класса, с чрезвычайною медленностью.
Вмешательство Гагтунгра (сатаны) исказило этот замысел, усложнило пути, изуродовало судьбы, ужасающим образом растянуло сроки. Достигнуто это было главным образом тем, что с самого начала органической жизни в Энрофе она была подчинена закону взаимопожирания.
Почему так очаровательны, так милы детёныши почти всех животных? Почему, не говоря уже о волчатах и львятах, даже поросята и маленькие гиены не вызывают в нас ничего, кроме доброго и трогательного чувства? Потому что проявление демонического начала в животном начинается лишь с той минуты, когда ему приходится вступить в борьбу за жизнь, то есть подпасть закону взаимопожирания.
Маленькие зверёныши Энрофа напоминают те образы зверей, которыми они обладали в смежном мире, откуда впервые попадали в Энроф. Даже змеи в том слое были прелестными существами, весёлыми, очень резвыми. Они танцевали, славя Бога. И ещё прекраснее, разумнее и мудрее они должны были бы стать в Энрофе, если бы не Гагтунгр.
Его деятельность провела между двумя половинами животного царства резкую черту. Одну половину ему удалось демонизировать очень сильно, поставив духовному развитию этих животных крайне низкий потолок тем, что они могли существовать не иначе, как за счёт своих собратьев. Вообще, хищное начало демонично по своей природе, и в каком бы существе мы его ни встретили, это значит, что демонические силы уже основательно поработали над ним. Другая половина животного царства была предназначена в жертву первой. Хищное начало не было в неё заброшено, эти виды ограничились растительною пищей, но прозябание в условиях почти непрерывного бегства или прятания от опасностей страшно затормозило их умственное развитие...
Привычная для нас поверхность вещей засквозила перед вещим взором — не Зосимы, а Достоевского, и он сквозь данность увидал долженствование. Долженствование животных. Ибо уже есть мир, где ставшие души многих из них, облечённые в просветлённые тела, прекрасны и мало сказать — высокоразумны, но духовно-мудры. Этого мира, Хангвиллы, высшего в сакуале, они должны со временем достигнуть все, чтобы подниматься дальше, в Файр, Уснорм и Каэрмис...
Преобладающий в современности взгляд на животных стал слагаться из двух противоречивых начал: утилитарного и эмоционального. При этом животный мир был расчленён на категории в зависимости от того, каково отношение данного вида к человеку. Прежде всего, конечно, животные домашние: за ними ухаживают, иногда даже любят, если коровка заболеет — над ней проливают слезу, но если она перестанет доиться, её отводят, скорбно вздыхая, в некое место, где любимое животное будет превращено во столько-то пудов мяса. Этим мясом хозяин, с детски невинным самочувствием, будет кормиться сам и кормить своё семейство.
Вторая категория — значительная часть диких животных, включая и рыбу: их не приручают, не осчастливливают заботой, их просто ловят или убивают на охоте.
В-третьих — хищники и паразиты: с ними разговор прост, их уничтожают, где и как могут.
И ещё можно выделить четвёртую группу: это некоторая часть животных диких, в особенности птиц, полезная тем, что она уничтожает вредителей. Этой категории предоставляется жить и размножаться, а в иных случаях, как, например, к скворцам или аистам, проявляется даже покровительство.
Что касается остальных животных, от ящериц и лягушек до галок и сорок, то их иногда ловят для научных опытов или просто для забавы, мальчишки швыряют в них камнями, но чаще их просто не замечают с высоты своего величия...
Такова схема, конечно, очень грубая, утилитарного отношения к животным. Эмоциональный же элемент заключается в том, что большинство из нас способно испытывать к тем или другим видам и особям род симпатии либо настоящей привязанности или эстетического восхищения. Кроме того, многим ещё свойственно, слава Богу, общее сострадательное сочувствие к животным: отчасти этому сочувствию звериный мир обязан тем, что во многих странах имеется даже законодательство по вопросам их охраны и функционирует сеть добровольных обществ, этой охране себя специально посвятивших. В соединении с таким могучим союзником, как утилитарная забота о том, чтобы ценные в промысловом отношении виды не были совершенно истреблены, это эмоциональное отношение сделало возможным учреждение заповедников.
А в порядке исключения некоторые заповедники и вовсе не имеют утилитарного смысла — например, существующие во многих местах питательные пункты для голубей...
Выводы ОС
Я пока здесь остановлюсь перед тем как продолжить раскрывать эту тему вместе с Розой Мира в следующей публикации этого цикла. Но уже из всего вышесказанного ясно, что пересмотр ценностей всвязи с приходом Царства подразумевает серьезный пересмотр в отношении животного царства. Роза Мира связывает этот пересмотр с осознанием вечной, непреходящей духовной ценности сотворенных Богом, искаверканных дьяволом, способных к доброй или злой духовной эволюции существ. Мир животных, мир природы стенает и замер теперь в ожидании, в надежде - откровения вас, сыны и дочери Божии.
Наше отношение к животному миру, а точнее наши отношения с животным миром, тоже призваны эволюционировать. Они не изменятся, даже с приходом царя и Царства, во мгновение ока - они начнут меняться. А если точнее - они уже начали меняться, хотя и отчасти.
На днях Елена Олеговна с Сашей и Лукасом, и с Петей Зайцевым отправились на удивительную животноводческую ферму - ферму будущего, как ее называют, ЭкоНива в Подмосковье. Отчет об этой удивительной поездке они готовят теперь в виде коротенького фильма для ТТВ и ОС. Непременно поделюсь. Семена будущего уже сеются и прорастают. Но мы должны четко видеть и направленность того эволюционного процесса пересмотра наших отношений с царством природы, царством животных, царством рыб, грибов, ягод, насекомых, растений.
В развитом Царстве Святой Руси эти отношения будут такими, какими вам трудно их сегодня даже представить! А все почему? Потому что только Царство, Царство народа святых, Царство Святой Руси - способно понимать, любить, признавать и развивать все эти удивительные царства, призванные служить Царству Святой Руси. А Святая Русь, в свою очередь, призвана служить этим прекрасным царствам! Так и будет!
