После великолепного триумфа, мы с Марком Антонием, наслаждались отдыхом в обществе друг друга и детей. Дети, кроме Цезариона, не понимали того, что сделал для них Марк Антоний, были еще слишком малы. А вот Цезарион понимал. Он смотрел на Антония восторженным взглядом и старался держаться рядом с ним. Я даже немного ревновала, как любая мать, наблюдающая переход сына из-под ее женской опеки, под влияние мужчины. Но в целом конечно радовалась, что у Цезариона появился пример для подражания, которого он был лишен в период взросления.
Несколько месяцев покоя пролетело слишком быстро и закончились, как заканчивалось все хорошее в моей жизни. Из Рима стали поступать тревожные вести. Октавиану очень не понравился триумф Марка Антония. Он усмотрел в нем угрозу собственной власти, попытку Марка Антония возвыситься и ослабить позиции самого Октавиана. Октавия, жена Марка Антония, наконец оставила дом в Афинах и отправилась отстаивать честь мужа перед своим братом. Но я думала, что она только подлила масло в огонь, жалуясь брату на откровенную связь своего мужа с другой женщиной, со мной. В Риме распускали о нас настолько грязные слухи, что меня буквально трясло от негодования, когда я слышала о них. Говорили, что в моем дворце устраиваются грязные сборища, на которых все, в том числе и мы с Марком Антонием, присутствуем абсолютно обнаженными. Что я опаиваю его винами и зельями и, якобы только поэтому, он остается рядом со мной. Что я танцую перед ним обнаженная, окутанная змеями. Разговоры эти были очень похожи на домыслы обманутой женщины, которая старается очернить соперницу, не желая признавать, что она просто лучше ее, и я была убеждена, что источником данных мерзостей была Октавия. Лишь отчасти она была права - Марк Антоний часто просил меня показать танец со змеей. Но это происходило наедине и я была одета. Его, как и меня, завораживали эти дивные существа. Иногда для нас танцевала Хармион, а мы просто смотрели, как ловко она управляется с несколькими рептилиями сразу.
Слухи, которыми конечно же пичкали Октавиана, вскоре дали свои плоды. На одной из церемоний, в огромном количестве проводимых в Риме, Октавиан высказался в адрес Марка Антония слишком резко. О степени его возмущения говорило то, что он брезгливо упомянул и меня в своей речи. Марк Антоний, узнав об этом, написал Октавиану гневное письмо: "Этот союз продолжается уже девять лет! И ты сам живешь не только со своей женой, но и со многими другими! Или дело не в том, с кем провожу я ночи, а в чем-то другом?" ( прим. автора. - текст немного видоизменен автором, но суть реально письма Марка Антония Октавиану была примерно такой). Он также перечислил в письме всех известных ему любовниц Октавиана, чтобы подчеркнуть степень его собственной распущенности. Ведь у самого Марка Антония не было никого, кроме меня, вот уже много лет! Но слухи продолжали распространяться, к ним добавлялись насмешки. Эти низкие людишки всячески старались опорочить нашу любовь, извалять ее в грязи. Я просила Марка Антония не обращать внимания на сплетни и старалась следовать собственному совету сама, хоть это и было сложно.
Через некоторое время Октавиан снова выступил в поход. Марк Антоний сделался тревожным. Он понимал, что каждая победа Октавиана ослабит его собственные позиции, если он будет бездействовать. Марк Антоний отправился к своим войскам и двинул их в сторону Армении, чтобы через нее, теперь уже укрощенной, двинуться к заветной Парфии. На подходе к Армении его и догнало очередное письмо от Октавиана, в котором последний высмеивал своего соправителя, обвинять в трусости и медлительности, привязанности к моей юбке. Марк Антоний не стерпел. Он решил идти войной на Октавиана.
Когда я получила от Марка Антония письмо, в котором он сообщил мне об этом, я собрала войско и поспешила воссоединиться с ним. Надежда на то, что мне удастся отговорить его от этой затеи была слаба, но я знала, что буду на его стороне в любом случае. Мы встретились в Эфесе, городе, в котором жила когда-то в храме Артемиды моя сестра, и провели там зиму, готовясь к походу. Марк Антоний конечно не внял моим доводам, а может я была недостаточно настойчива, так как и сама понимала - им двоим не долго делить власть между собой, кто-то должен был уйти, а моя сторона в этом вопросе была известна. Пока мы зимовали, Марк Антоний рассылал послания римским сенаторам, стараясь заручиться их поддержкой, сулил им должности и привилегии. Октавиан, со своей стороны делал тоже самое. Марк Антоний объявил о разводе с Октавией и это послужило окончательным разрывом между ним и Октавианом и конечно, во всем этом, видели только мою вину.
Понимая, что конфронтация с Октавианом неизбежна, Марк Антоний начал уговаривать меня вернуться в Египет. Он говорил, что не желает подвергать мать своих детей опасности. Но я не собиралась покидать его. Дети были в безопасности, а вот об Антонии я волновалась. В случае поражения Октавиан его не пощадит, в этом я была уверена! Ждать исхода дела в дали от любимого было невыносимо. Марк Антоний, в ответ на мои доводы, благодарил меня со слезами на глазах, и все же старался уговорить, образумить. Так мы и проводили все время - дни в хлопотах по военной подготовке армии, ночи в любви и утешениях друг друга.
Предвидела ли я наше будущее, то что привело меня сюда, в каменные стены гробницы? Нет, не предвидела. Будущее казалось светлым и прекрасным, надо лишь было немного подождать и поработать...
Вечером, накануне того дня, на который было назначено отплытие нашего флота в Афины, Антоний неожиданно сказал:
-Клеопатра! У меня было много женщин в жизни, но никогда не встречал я такой, как ты! Ты царица моего сердца, владычица моего тела, услада моих ушей! Я не смогу жить, если не станет тебя!
-Я тоже! - отозвалась я эхом.
Я говорила правду и Антоний чувствовал это.
-Клянусь, я не останусь без тебя на этом свете! - продолжал он пылко.
Я подошла к столу, на котором стояло большое блюдо с фруктами и взяла острый нож, лежавший рядом. Потом наполнила большой кубок вином и повернулась к Антонию.
-Возьми! - я протянула ему кубок и, когда он взял его, провела ножом себе по ладони.
-Что ты делаешь, Клеопатра! - воскликнул Марк Антоний и шагнул ко мне.
-Нет, стой там! - велела я, - Дай свою ладонь!
Он послушно протянул свободную руку и я сделала надрез и на ней. Потом я вложила свою кровоточащую ладонь в его.
-У нас не было священного обряда, сделавшего нас мужем и женой перед людьми. Но перед богами я клянусь тебе, что до последнего вздоха, до последней капли крови я твоя и я с тобой!
Я подставила под наши ладони кубок и кровь наша, перемешавшись, закапала в терпкую жидкость. Потом я поднесла кубок ко рту и сделала глоток.
-Я клянусь тебе в том же, Клеопатра! Ты моя жизнь!
Он забрал у меня кубок и осушил его до дна.
Достигнув берегов Греции мы стали выжидать, как поведет себя Октавиан. Стычки в Риме Марк Антоний хотел избежать. Он думал о простых людях, неизбежно пострадающих, если битва начнется в тесном городе. Он заботился о любимых им строениях, храмах, акведуках, которые могли быть повреждены.
Когда мы остановились в Афинах, Марк Антоний написал письмо, теперь уже бывшей жене, Октавии. Он велел ей отправить в Афины своего сына от брака с Фульвией, которому к тому времени исполнилось десять лет и которого Октавия воспитывала после смерти его матери. Отказать в отправке мальчика Октавия не могла - Антилл, так звали ребенка, подчинялся только отцу. Мальчик оказался высоким для своих лет, необычайно худым и удивительно не похожим на отца. Он сторонился меня, старался не разговаривать со мной, как ни пыталась я втянуть его в беседу. Я не обижалась. Бедный мальчик не знал матери, почти не знал отца. Его воспитывала чужая женщина, хоть, по словам Антилла, Октавия и была к нему чрезвычайно добра. Я представляла на его месте своего Цезариона и тихо отходила в сторону, чтобы не мешать Марку Антонию общаться с сыном.
Неизбежная война началась весной. Флот Октавиана, возглавляемый его полководцем Агриппой, смог пробраться мимо нашего флота и захватить крепость Метону, которая служила для нас важным оплотом. Оттуда Агриппа, сам будучи в безопасности, нападал на наши морские базы и это сильно ослабляло войско. Скоро в нашу сторону двинулся и сам Октавиан, и нам пришлось сражаться на два фронта. Хуже всего было то, что многие патриции, поддержавшие Антония на первых порах, увидев, что удача не на его стороне, перебегали к Октавиану, прихватив с собой воинов и золото, зачастую и не принадлежавшее им. Это были предатели и они заслуживали наказания. Я велела Хармион готовить запасы яда. Тогда я еще была уверена, что вскоре удача повернется к нам спиной, и я заставлю их расплатиться за содеянное!
Флот Октавиана заходил к нам в тыл. Ничего не оставалось, как только принять бой. Марк Антоний велел поднять паруса и двигаться на встречу врагу, теперь он так называл своего бывшего соправителя. Мы были на разных кораблях. Антоний с сыном отдельно и я, на одном из кораблей египетского флота. Женщина, готовая вести своих воинов в бой.
Солнце вставало над морем, бросая в его воды кроваво-красные лучи. Синяя рябь пробегала по темной поверхности моря, устремлялась к далекому берегу, что сгинуть, коснувшись твердой поверхности суши. Корабли Антония и Октавиана, полумесяцем выстроились друг против друга в ожидании сигнала к бою. Мои корабли располагались почти по центру, чуть впереди остальных. Антоний медлил. И он, и я, прекрасно понимали, что флот Октавиана больше. Накануне, очередной перебежчик, перед тем как отправиться в Октавиану, поджег часть судов, стоявших в море сцепленными друг с другом. Пока корабли растаскивали подальше от горящих, успела сгореть почти половина кораблей, а выбора у нас не осталось. Настроение было подавленным, но отложить бой было нельзя. Но и Октавиан не спешил отдать приказ к бою. Может ждал, что Антоний сдастся? Не знаю! Но стояние продолжалось вплоть до полудня. Когда солнце уже было в зените, наши смотрящие заметили корабли Агриппы, подбирающиеся к нам с флангов. Больше медлить было нельзя, нас уже пытались окружить!
Я командовала своей часть флота сама. Как и было оговорено заранее, мне предстояло попытаться совершить прорыв через флот Октавиана и я отдала приказ. То, что мои корабли плыли прямо в центр флотилии Октавиана, на некоторое время смутило врага и они растерялись. С моих судов летели на их палубы огненные стрелы, от которых кое -где занялись пожары. Мой флот прошел через корабли Октавиана, как нож сквозь масло. Я не успела даже испугаться, как все закончилась и я уже наблюдала за начавшейся битвой из-за спины Октавиана. Я велела разворачивать свои корабли, чтобы ударить противнику в спину. Я была уверена, что могу помочь Марку Антонию...
Дорогие подписчики! Если вам нравится канал, расскажите о нем друзьям и знакомым! Это поможет каналу развиваться и держаться на плаву!
Поддержать автора можно переводом:
Юмани карта: 2204120116170354 (без комиссии через мобильное приложение)
Тбанк: 2200700112814008