Звонок в дверь прозвучал как выстрел. Я вздрогнула, расплескав кофе на свежевыглаженную блузку. Часы показывали семь утра. Кого могло принести в такую рань?
За дверью стояла тётя Вера — младшая сестра мамы, которую я не видела лет десять. Потёртый чемодан, растрёпанные седые волосы, запах дешёвых сигарет.
— Машенька, племяшка, пусти переночевать! — с порога затараторила она, проталкиваясь в квартиру. — Всего на пару дней, пока не устроюсь.
Я растерянно посторонилась. В голове промелькнуло смутное воспоминание — мама предупреждала никогда не пускать тётю Веру на порог. Но не выгонять же родную тётку?
— Какими судьбами, тёть Вер? — спросила я, помогая ей снять пальто.
— Да вот, решила к тебе погостить приехать. Ты же одна живёшь в трёшке? После смерти родителей-то... — она огляделась по сторонам оценивающим взглядом.
Внутри кольнуло. Родители погибли два года назад в автокатастрофе, оставив мне квартиру. С тех пор я жила одна, работала редактором в издательстве и потихоньку училась справляться с потерей.
— Проходите на кухню, я сделаю чай...
— И не вздумай отказать родной тёте! — вдруг жёстко отрезала она. — Ты же не выгонишь меня на улицу? Отдай мне свою комнату, а сама, если не хочешь жить со мной под одной крышей, поживи пока у подруги!
Я замерла с чайником в руках.
— Простите?
— Что слышала! — тётя Вера плюхнулась на стул. — Я твоя единственная родня. Тоже имею право на жилплощадь покойной сестры. А то ишь — барствуешь тут одна в трёшке!
— Но это моя квартира...
— Вот именно — твоя! А могла быть моей, если б твоя мать не окрутила отца! — она стукнула кулаком по столу. — Я старшая в роду, мне по праву полагалось получить родительскую квартиру!
Я похолодела. Вот оно что. Старая обида, зависть... Неужели она приехала отобрать у меня дом?
В дверь снова позвонили. На пороге стоял участковый Семён Петрович — немолодой усталый мужчина, которого я знала по соседским посиделкам во дворе.
— Мария Александровна? К нам поступил сигнал о шуме. Соседи жалуются.
За его спиной маячила любопытная физиономия бабы Клавы из квартиры напротив.
— Всё в порядке, — я попыталась улыбнуться. — Просто... тётя приехала.
— Какая ещё тётя? — вмешалась баба Клава. — Да она с утра пораньше в подъезде торчала, ждала, пока Машенька на работу пойдёт! Я в окно видела.
Тётя Вера побагровела:
— Не твоё дело, старая кошёлка! Я имею право навестить племянницу!
— А почему не позвонили заранее? — прищурился участковый.
— Да потому что она аферистка! — выпалила баба Клава. — Всей округе насолила! В соседнем доме она у пенсионерки комнату выманила, а потом продала!
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Тётя Вера вскочила:
— Клевета! Я честный человек! Машенька, не слушай их!
— Есть заявления от пострадавших, — участковый достал блокнот. — Гражданка Верещагина Вера Николаевна? Вы находитесь в розыске за мошенничество.
...Через час тётю Веру увезли в отделение. Я сидела на кухне, пытаясь осмыслить произошедшее. В дверь снова позвонили — на этот раз почтальон принёс заказное письмо.
Дрожащими руками я вскрыла конверт. Внутри лежало письмо от мамы, оставленное у нотариуса на случай внезапной смерти.
«Доченька, если читаешь это письмо — значит, меня уже нет. Я должна предупредить тебя о Вере. Она не остановится, пока не отберёт у тебя квартиру. Именно поэтому мы с отцом...»
«...переписали завещание на тебя за месяц до смерти. Вера пыталась оспорить его, но безуспешно. Теперь она, вероятно, попытается другим способом...»
Я опустила письмо. В памяти всплыли обрывки детских воспоминаний: тётя Вера приезжает в гости, громко ругается с мамой, требует деньги... Родители спешно собирают вещи и увозят меня к бабушке... Испуганный шёпот за закрытыми дверями...
— Машка, ты как? — в квартиру заглянула соседка Лена, молодая журналистка. — Я всё слышала. Погугли-ка свою тётушку.
Мы засели за ноутбук. История оказалась жуткой: десятки обманутых пенсионеров, поддельные документы, присвоенные квартиры... Вера годами разыгрывала одну и ту же схему: находила одиноких людей, втиралась в доверие, а потом...
— Но почему она выбрала именно меня? — пробормотала я.
— А ты глянь дату первой аферы, — Лена ткнула пальцем в экран. — Ровно через месяц после гибели твоих родителей.
У меня перехватило дыхание. Неужели?..
— Думаешь, авария была не случайной?
— Я думаю, тебе стоит поговорить со следователем, — серьёзно сказала Лена. — И показать мамино письмо.
В дверь снова позвонили. На пороге стоял высокий мужчина в штатском.
— Мария Александровна? Старший следователь Корнеев. У нас появились новые обстоятельства в деле о гибели ваших родителей...
— Мы проверили тормозную систему автомобиля ваших родителей. Экспертиза показала следы умышленного повреждения, — следователь говорил спокойно, но я чувствовала, как под его профессиональной маской клокочет гнев. — А ваша тётя как раз накануне аварии была в городе.
Комната поплыла перед глазами. Лена подхватила меня под локоть, усадила в кресло.
— Вы хотите сказать... — мой голос дрожал.
— Пока это только версия. Но с учётом сегодняшних событий и показаний других пострадавших... — он помолчал. — Ваша тётя оказалась гораздо опаснее, чем мы думали. Это не просто мошенничество. За ней тянется целый шлейф подозрительных смертей.
Я вспомнила мамины слова: «Она не остановится...»
— Но зачем? — прошептала я. — Из-за квартиры?
— Не только, — следователь достал папку. — Мы нашли документы. Оказывается, ваш дедушка оставил значительное наследство — несколько объектов недвижимости. По завещанию всё должно было отойти вашей маме как старшей дочери. Но Вера подделала бумаги...
Звонок в дверь прервал его. На пороге стоял взволнованный участковый:
— Она сбежала! При конвоировании напала на сотрудника и скрылась!
Следователь мгновенно подобрался:
— Мария Александровна, вам нужно срочно уехать. Она наверняка попытается до вас добраться.
— Куда уехать? Это мой дом!
— Маш, поехали ко мне, — твёрдо сказала Лена. — Я журналист, у меня связи. Поднимем шум, напишем статью...
— Нет! — я вдруг почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. — Хватит бегать! Она отняла у меня родителей. Я не позволю ей отнять ещё и дом!
Следующие три дня превратились в кошмар. Полиция установила наблюдение за домом. Я не выходила на работу, почти не спала. Каждый шорох, каждый звонок заставлял вздрагивать.
Лена переехала ко мне, притащив ноутбук и диктофон. Готовность меня защитить взяла верх над собственными страхами. Она методично собирала информацию, обзванивала свидетелей, восстанавливала цепочку событий. Настоящий журналист-расследователь.
История оказалась ещё страшнее, чем мы думали. Никто и представить не мог, что такие кульбиты способна вытворять обычная жизнь, а не сценарист детективного сериала. Выяснилось, что тётя Вера годами плела паутину интриг, стравливая родственников, подделывая документы, присваивая чужое имущество. А началось всё с дедушкиного наследства...
— Смотри, — Лена разложила на столе документы. — Твой дед был не просто состоятельным человеком. Он владел сетью магазинов. Когда он умер, твоя мама должна была всё унаследовать. Но Вера подделала завещание.
— Почему мама никогда не рассказывала?
— Видимо, пыталась тебя защитить. Знаешь, что самое жуткое? — Лена понизила голос. — Я нашла свидетельства о смерти всех, кто мог знать правду. Странные несчастные случаи, внезапные болезни...
В дверь позвонили. Мы замерли.
— Машенька, открой! Это я, баба Клава! Срочное дело!
Я посмотрела в глазок. Действительно, соседка.
— Машенька, твою тётку видели! — затараторила она, едва я открыла дверь. — В супермаркете на углу! Покупала снотворное и...
Договорить она не успела. Из-за её спины метнулась тень.
— Ну здравствуй, племяшка! — оскалилась тётя Вера, наставляя на меня пистолет. — Поговорим?
Лена успела захлопнуть дверь в комнату и, судя по звукам, вызывала полицию. Баба Клава охнула и сползла по стенке — кажется, просто потеряла сознание.
— Тётя Вера, — я старалась говорить спокойно, хотя сердце колотилось где-то в горле. — Зачем вам это? Давайте всё обсудим...
— Обсудим? — она истерически рассмеялась. — Двадцать лет я ждала! Твоя мать украла у меня всё! Моё наследство, мою жизнь! А теперь ты...
— Вы убили их? — вырвалось у меня. — Маму и папу — вы?
— А что мне оставалось? — она шагнула ближе, рука с пистолетом заметно дрожала. — Они всё знали! Твоя мать начала копать, нашла настоящее завещание...
— Но почему нельзя было просто поделить? По-человечески?
— Поделить? — она снова рассмеялась, но в смехе слышались слёзы. — Знаешь, каково это — быть вечно второй? Младшей, неудачницей, той, которой всегда достаются объедки с барского стола? Твоя мать всегда была любимицей! Всегда получала всё лучшее!
За дверью послышались шаги. Тётя Вера дёрнулась, палец на курке напрягся...
— Стойте! — крикнула я. — Хотите квартиру? Забирайте! Только не стреляйте!
Она замерла, глядя на меня с подозрением:
— Правда отдашь?
— Да! Сейчас же подпишу все бумаги! — я медленно достала из ящика стола папку с документами. — Вот, смотрите...
Тётя Вера жадно схватила бумаги свободной рукой. В этот момент дверь с грохотом слетела с петель.
— Всем оставаться на местах! — раздался голос следователя Корнеева.
Тётя Вера дёрнулась, пистолет в её руке описал дугу... Грянул выстрел.
Пуля впилась в стену в сантиметре от моей головы. В следующую секунду спецназовец сбил тётю Веру с ног, выбив оружие.
— Вы как? — следователь помог мне подняться. Я только сейчас поняла, что сижу на полу, прижавшись к стене.
— Жива... — прошептала я. — Баба Клава...
— Скорая уже едет.
Тётю Веру увели в наручниках. Она не сопротивлялась, только смотрела на меня странным пустым взглядом и бормотала что-то про наследство.
Через час в моей кухне было не протолкнуться: следователи, эксперты, медики. Лена строчила репортаж, периодически подскакивая ко мне с диктофоном.
— Знаете, что самое страшное? — тихо сказал Корнеев, присаживаясь рядом. — Мы проверили её документы. Оказалось, ваша тётя — не родная сестра вашей матери.
— Что?!
— Её удочерили, когда ей было три года. Видимо, поэтому она так отчаянно пыталась доказать своё право на наследство...
Я молчала, переваривая информацию. За окном занимался рассвет — такой же, как неделю назад, когда всё началось.
— Что теперь будет? — спросила я наконец.
— Суд, конечно. У нас достаточно доказательств: и убийство ваших родителей, и другие преступления...
Я смотрела, как первые солнечные лучи ползут по стене, и думала: что заставляет людей превращаться в чудовищ? Жадность? Зависть? Или просто страх остаться ни с чем, быть вечно второй, нелюбимой, ненужной?
***
А как вы думаете, можно ли оправдать преступления тяжёлым детством и душевными травмами? И что страшнее: потерять материальные ценности или человечность?
Больше семейных историй:
🎀 Спасибо за подписки, комментарии и лайки - они очень помогают в продвижении канала. 💕