— Бабулечка, одумайся! Зачем ты переписала дом на Кирилла? — Марина в отчаянии смотрела на любимую бабушку, не узнавая в этой колючей, раздраженной женщине родного человека, который когда-то заменил ей мать.
— Во-первых, милочка, это мой дом. Как хочу, так и распоряжаюсь. А во-вторых, Кирилл такой же внук, как и ты. И он, между прочим, давно предупреждал, что ты начнешь истерику! — бабушка поджала губы и отвернулась к окну, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
— Я не истерю, — Марина устало опустилась на старенькую табуретку, — я боюсь за тебя. Ты осталась без крыши над головой, неужели не понимаешь?
— Вот оно что! — торжествующе воскликнула Раиса Петровна. — Значит, правду Кирилл говорил — ты все эти годы только и ждала моей смерти, чтобы дом заполучить! А я-то, дура старая, верила в твою заботу...
Марина почувствовала, как предательски задрожали руки. Она медленно встала, пытаясь справиться с подступающими слезами.
— Знаешь что? Я тридцать лет слышала от тебя, что я — твоя единственная отрада. Что ты души во мне не чаешь. А теперь выясняется, что достаточно было паре красивых слов от Кирилла — и я превратилась в корыстную тварь?
— Убирайся! — вдруг визгливо крикнула бабушка. — Чтоб духу твоего здесь не было, аферистка!
Марина на ватных ногах вышла в прихожую. В глазах всё расплывалось от слёз. Она никак не могла попасть ногой в сапог, путаясь в шнурках и чуть не падая. А из комнаты доносился торжествующий голос двоюродного брата:
— Ну вот, бабуль, я же говорил! Теперь ты видишь её истинное лицо...
***
Раиса Петровна считала себя счастливой женщиной. В свои семьдесят пять она сохранила ясный ум, крепкое здоровье и главное — большую любящую семью, хоть и осталась не так давно без мужниного плеча и поддержки. Из всего семейства, особенной ее гордостью была внучка Марина, дочь старшей дочери Татьяны.
Внучка выросла удивительно чуткой и заботливой. Всегда помнила про бабушкины дни рождения, знала все её привычки и слабости. После того, как три года назад Раиса Петровна похоронила мужа, именно Марина не дала ей утонуть в горе.
— Бабуль, а давай я сегодня у тебя останусь? Посмотрим тот сериал, который ты любишь, — Марина каждый вечер находила повод не оставлять бабушку одну.
— Деточка, у тебя же своя жизнь. Что ты со мной, старухой, возишься?
— Ты не старуха, ты моя любимая бабулечка! И вообще, это я для себя стараюсь — где я ещё такие вкусные пирожки поем?
Раиса Петровна улыбалась, глядя на внучку. В свои тридцать два Марина так и не вышла замуж. «Не встретила своего человека», — отшучивалась она, когда бабушка заводила разговор о личной жизни. На самом деле Раиса Петровна знала правду — давняя история с предательством жениха оставила в душе внучки глубокий след.
Параллельно с Мариной подрастал и второй внук — Кирилл, сын младшего сына Раисы Петровны. Красивый парень с пронзительными серыми глазами и обворожительной улыбкой. Он появлялся наездами — то из Питера, то из Москвы, каждый раз с новыми грандиозными планами.
— Бабуль, представляешь, я такой бизнес замутил — доставка элитных сортов чая! — восторженно рассказывал он. — Это же золотая жила! Только вот с первоначальным капиталом туго...
Раиса Петровна вздыхала и лезла в заветную шкатулку — как не помочь родной кровиночке? Через месяц чайный бизнес накрылся, но Кирилл уже загорелся идеей открыть мастерскую по ремонту швейцарских часов.
Марина пыталась предостеречь бабушку:
— Ты же видишь — он просто играет на твоей доброте. Ни один его проект не выгорел!
— Зато он хоть чего-то добивается! — вспыхивала Раиса Петровна. — Не то что некоторые — сидят на одном месте годами...
Внучка болезненно морщилась от таких слов, но не спорила. Она действительно уже десять лет работала в одной компании, потихоньку продвигаясь по карьерной лестнице. Зато её зарплаты хватало и на собственные нужды, и на помощь бабушке с оплатой коммуналки.
Перелом в отношениях случился год назад. Кирилл стал захаживать к бабушке всё чаще, приносил деликатесы, дорогие лекарства.
— Мариночка, ты представляешь, Кирюша-то как разбогател! — хвасталась Раиса Петровна по телефону. — Говорит, новое дело открыл, прибыльное. Даже в санаторий меня отправил!
А потом начали пропадать вещи. Сначала исчезли старинные серьги — подарок покойного мужа. Потом пропала брошь, которую Раиса Петровна берегла для правнучки. И каждый раз эти пропажи случались после визитов Марины.
— Бабушка, как же так? — недоумевала Марина. — Я же даже в ту комнату не заходила в тот день!
— А больше и некому! — отрезала Раиса Петровна. — Кроме тебя и Кирилла никто не приходил, а Кириллу зачем женские украшения? Не будет же он их носить!
Марина хотела возразить, что как раз Кириллу-то они очень даже нужны — скупщики краденого дают хорошую цену за старинные вещи. Но промолчала. Кто поверит в такое про любимого внука?
Постепенно бабушка становилась всё холоднее. Теперь она встречала внучку настороженным взглядом, проверяла сумки и карманы. А после её ухода пересчитывала столовое серебро.
— Знаешь, Мариш, может, тебе к психологу сходить? — как-то участливо предложил Кирилл. — У людей иногда бывает: вроде и не хотят красть, а руки сами тянутся...
— Ты... — задохнулась от возмущения Марина. — Да как ты смеешь?!
— Я же о тебе забочусь, сестрёнка, — улыбнулся он своей фирменной улыбкой. — Ты всегда была немного не от мира сего. Всё с бабушкой возишься, замуж так и не вышла... Это ненормально.
В тот вечер Марина впервые разрыдалась, придя домой. Она не могла понять: как можно быть настолько бессердечным? Как можно так ловко манипулировать пожилым человеком?
А через месяц грянул гром — бабушка подписала договор о передаче дома Кириллу.
— Он обещал заботиться обо мне до конца моих дней, — гордо объявила она собравшимся родственникам. — А вы все только и ждёте моей смерти!
Марина тогда просто встала и ушла. Она не могла смотреть на торжествующую ухмылку брата. Не могла видеть растерянные лица родителей. И главное — не могла вынести этот чужой, колючий взгляд человека, которого всю жизнь считала самым родным.
Прошло полгода. Марина училась жить без ежедневных звонков бабушке, без посиделок за чаем, без любимых пирожков. А потом раздался звонок.
— Внученька... — голос Раисы Петровны был едва слышен. — Помоги мне...
— Бабуля, что у тебя случилось? — сердце Марины сжалось от тревоги.
— Холодно... Очень холодно. И темно. Света нет уже неделю, — в трубке послышался надрывный кашель. — И еды почти не осталось...
Марина схватила ключи от машины, на ходу натягивая куртку:
— Я сейчас приеду. Держись!
Дом встретил её промозглой тьмой. В воздухе стоял затхлый запах нежилого помещения. Марина включила фонарик на телефоне и ахнула — везде царил беспорядок, будто после погрома. В углу гостиной она заметила сгорбленную фигуру.
— Бабушка! Что здесь произошло?
— Кирилл... Он сначала приходил каждый день. Потом раз в неделю. А потом исчез совсем, — голос Раисы Петровны дрожал. — Счета за коммуналку не оплачены уже три месяца. Вчера приходили какие-то люди, говорят — дом в залоге у банка...
— Так, собирайся. Поедешь ко мне.
— Прости меня, внученька! — вдруг разрыдалась бабушка. — Я такая дура старая! Повелась на красивые слова, предала тебя...
Марина обняла дрожащие плечи:
— Ничего, родная. Главное — ты жива.
Через час, когда бабушка согрелась и поела горячего супа, в дверь позвонили. На пороге стоял Павел Сергеевич — давний друг семьи и опытный юрист.
— Вот что я выяснил, — он разложил на столе документы. — Кирилл влез в крупные долги. Заложил бабушкин дом, а деньги спустил на очередную авантюру. Теперь банк требует возврата кредита.
— И что теперь делать? — упавшим голосом спросила Раиса Петровна.
— А вот что... — Павел Сергеевич хитро прищурился. — Я тут покопался в документах. Договор составлен с грубейшими нарушениями. Плюс есть свидетели того, как Кирилл систематически не выполнял обязательства по уходу за вами. Будем подавать в суд на расторжение.
— А дом? — с надеждой спросила Марина.
— Сделку с банком тоже можно оспорить. Работы много, но результат гарантирую.
В этот момент в дверь снова позвонили. На пороге стоял Кирилл — помятый, небритый, но всё с той же самоуверенной ухмылкой.
— Ба, ты чего сбежала? Я там с ремонтом договорился... — он осёкся, увидев Павла Сергеевича с документами. — А это что за собрание?
— Это, Кирилл Александрович, — юрист поднялся во весь свой внушительный рост, — называется «момент истины». Присаживайтесь, разговор будет долгий.
— Да что вы мне предъявить можете? — Кирилл плюхнулся в кресло с деланной небрежностью. — Бабуля сама всё подписала!
— Сама, — вдруг твёрдо сказала Раиса Петровна. — По глупости своей и доверчивости. Только ведь ты, внучок, не просто дом забрал. Ты в душу мне плюнул.
— Да ладно, брось эти телесериальные страсти! — поморщился Кирилл. — Подумаешь, пару месяцев без света посидела. Зато характер закалила!
Марина, молча слушавшая этот разговор, вдруг почувствовала, как внутри поднимается волна ярости:
— Пару месяцев?! Ты бросил пожилого человека в холодном доме! Без еды, без лекарств! Она могла умереть!
— Ой, не драматизируй! — отмахнулся Кирилл. — Подумаешь, припугнул старушку немного, чтобы ценить начала. А то избаловали вы её своей заботой...
Раиса Петровна побледнела:
— Значит, это был спектакль? И пропажи, и забота твоя — всё притворство?
— Ну а как ещё было оттеснить твою драгоценную Мариночку? — скривился Кирилл. — Только компромат и работает. Кстати, сестрёнка, — он повернулся к Марине, — а ты молодец, облегчила мне задачу! Я думал, психанёшь, скандал закатишь. А ты всё проглотила. Слабачка!
— Вон из моего дома! — вдруг звонко крикнула Раиса Петровна. — Чтобы духу твоего здесь не было!
— Ты забыла, бабуля? Это теперь мой дом, — Кирилл картинно потянулся в кресле. — А вот вам всем лучше уйти, пока я полицию не вызвал...
— Вызывай, — спокойно сказал Павел Сергеевич, доставая телефон. — Я как раз собирался это сделать. Знаешь, Кирилл, есть такая статья — мошенничество в отношении пожилых людей. А если добавить сюда оставление в опасности...
Кирилл побледнел, но быстро взял себя в руки:
— Ничего не докажете!
— Правда? — Марина достала из сумки папку. — А показания соседей? А справки из больницы, куда бабушку в крайне ослабленном состоянии увезли? А расписки из ломбарда, куда ты сдавал её украшения?
— Откуда?.. — Кирилл растерянно переводил взгляд с сестры на юриста.
— Я ведь действительно слабачка, братец. Истерик закатывать не умею. Зато умею собирать доказательства. Три месяца по крупицам собирала, пока ты праздновал победу.
*****
Через полгода состоялся суд. Сделку признали недействительной, дом вернули Раисе Петровне. Кирилл получил условный срок и обязательство выплатить компенсацию.
— Знаешь, внученька, — сказала как-то Раиса Петровна, разливая чай в любимые чашки, — а ведь я благодарна судьбе за этот урок.
— За что же, бабуль?
— Поняла я главное: не в словах любовь проявляется, а в поступках. Ты вот всю жизнь тихонечко заботилась, не бахвалилась. А я, дура старая, повелась на красивые речи...
— Не кори себя, — Марина обняла бабушку за плечи. — Главное — мы снова вместе.
— И теперь уж точно никто нас не разлучит, — улыбнулась Раиса Петровна, доставая из духовки ароматные пирожки. — Кстати, а что там Павел Сергеевич говорил про субботний концерт?
Марина покраснела:
— Бабуль, ну что ты...
— Что-что... Правильный он мужчина. И главное — поступками, не словами любовь доказывает.
За окном падал первый снег, в духовке румянились пирожки, а в доме снова пахло счастьем.
Истории, которые могут вам понравиться:
🎀Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых историй и рассказов.